Затмение Лилит

Что ненавистно тебе самому, того не делай никому (Тов.: 4,15)

With a tortured soul

And an honest design

My will cannot endure

As my heart is torn away[1]

Фамилия Гейтси, о которой ничего не знают люди, не следящие за светской хроникой, такие как Кэр, и вправду оказалась довольно известной. Богатая семья владела многими объектами городской недвижимости – в основном, относящейся к миру искусств. Городской и экспериментальный молодежный театры, небольшой кинотеатр в пригороде, несколько арт-галлерей и крупных студий. Гейтси также были меценатами и настоящими светскими людьми.

Нынешний глава семьи, двоюродный дядя Лили, жертвовал огромные деньги в поддержку классической музыки. Поговаривали, что он и сам недурно владел инструментом – в молодости саксофоном, в более зрелом возрасте предпочел степенный рояль. Тетка Лили, судя по всему, та самая, что сдала племяшку в Приют для умалишенных, благоволила художникам. Впрочем, ходили весьма правдоподобные слухи, что ею движет не столько почтение перед духом живописи, сколько влечение к молодым одаренным юношам с тонкою и ранимою душой. Ее сын, то ли скульптор, то ли художник (а скорее всего просто бездарность, выдававшая отсутствие таланта за слишком оригинальный и своеобразных подход к творчеству) это влечение вполне разделял.

В интернете Кэр нашла много информации и про других влиятельных и богатых Гейтси: тетушек, сестер, братьев, дядьев, служителей музы, мажоров и откровенных разгильдяев. И далеко не сразу в ворохе малозначительных сплетен выплыла информация и про саму Лили – Лиль Эмбэр Гейтси, единственную дочь настоящего наследника состояния.

Про эту ветвь семьи данные пришлось собирать буквально по крупицам. В одной из старых газет Кэр нашла запись о матери своей девушки, но вряд ли поняла бы, о ком речь, если бы на черно-белой вырезке не наткнулась на фото женщины, невероятно напоминавшей Лили. Те же светлые волосы, капризные полные губы, идеальный овал лица. Это была та самая, незнакомая Лиль из «Бриджтауна» - изысканная, ухоженная, с высокой прической и в дорогом платье, самая точная из возможных реинкарнаций.

«Трагическая случайность оборвала жизнь жены наследника огромного состояния», - сообщал заголовок, а дальше шла довольно сухая и лаконичная заметка о свершившемся событии.

«Сегодня, 8 января, около полуночи на перекрестке улиц Вэстривер и Майтон пьяный водитель не справился с управлением. Его машину занесло на тротуар, где в этот момент находились прохожие. В результате происшествия погибли мужчина и трое женщин, в числе которых оказалась жена известного мецената, М. Г. Также пострадали еще двое человек. Имена и личности прочих жертв пока устанавливаются, как и сведения о произошедшей трагедии.

Сайдемс-ньюз выражает свои соболезнования семьям погибших».

Датировалась заметка 1999 годом. Лили тогда исполнилось три. Кэр пробежала текст глазами еще раз. Да, все верно, госпожа Гейтси имела несчастье покинуть бренный мир накануне дня рождения своей дочери. Странно, что ее муж в числе пострадавших не значился. Был ли он там вообще? И где на тот момент находилась сама Лиль?

Странно, но о родителях Лили информации было очень мало. Пару статей о посещении каких-то значимых мероприятий, сухая заметка о трагическом происшествии, несколько очерков о замкнутой и одинокой жизни «вдовца Гейтси». Хотя замкнутым его назвать было достаточно сложно – с момента 2001 по 2007 год в роскошном имении семьи проводилось около десятка балов и великосветских собраний.

На глаза Кэр попало очень мало фотографий с отцом Лили. Что странно – это был красивый мужчина с точеными чертами лица, темными волосами и практически черными, демоническими глазами. Немного напоминал молодого Лона Чейни – старшего, актера черно-белых фильмов ужасов. Типаж хоть и устаревший, но все еще способный приковывать взоры. Пресса любит подобных красавчиков, и тем более было необычно, что изображений с Дж. Гейтси было так мало. Причем на преимущественном большинстве их он красовался в гордом одиночестве, а на малочисленных фото в чьем-то окружении в основном виднелись спины мужчин и женщин, словно кто-то специально попросил удалить из сети все совместные изображения.

 Этого мужчину будто вычеркнули из истории. В голову Кэр начали закрадываться мысли, что не только Лили и ее тетка были в курсе дел, которые творил с маленькой девочкой ее богатый и избалованный отец. Но почему тогда эта история не вызвала огромного общественного резонанса? Почему даже в желтых убогих газетенках, не чуравшихся непроверенными слухами, не всплывало имя Дж. Гейтси?

Чем больше накапливалось вопросов, тем более жадно перечитывала девушка сухие, скудные строки. «Дж. Гейтси организовал очередной, традиционный светский раут в своем поместье на Боун-стрит», «Молодой вдовец Гейтси вывел в свет новое, многообещающее дарование», «В имении Дж. Гейтси на прошлых выходных собралась вся городская элита». Размытые фразы и практически никаких имен.

О Лили упоминали и того меньше, в основном, в контексте того, как гордится ее успехами отец. «К своим 10 годам» - сообщали газеты, - «юная Гейтси уверенно играет на рояли», «демонстрирует чудесный слух и чувство ритма, имеет отличный вкус», «превосходно держится в седле», «подает надежды во всем, за что бы не взялась». 

Нашлась и совместная фотография Дж. и Л. Гейтси, датированная июлем 2007 года. Единственная цветная. На ней отец и дочь стояли одни, на газоне перед их особняком, тесно прижавшись друг к другу. Он в тенниске с коротким рукавом и бриджах, она в странном для этого времени года и сочно-зеленой травы плотном белом платье с высоким воротом и длинными рукавами. Хотя для Кэр все было предельно ясным. Она и сама не редко надевала одежду не по сезону, чтобы скрыть следы побоев, правда была тогда уже на пару лет старше Лили.

Но еще хуже, пожалуй, было то, как именно расположились Гейтси на этой фотографии. Отец властно прижимает девочку к себе, накрывая рукой ее тонкое плечико и грудь. Его смуглые длинные тонкие пальцы отлично видны на девственно-белом фоне ткани платья. Тело мужчины словно преградой стоит между фотографом и дочерью, вторая рука нарочито небрежно покоится в кармане светлых бридж, взгляд не отрывается от кукольного детского личика. Маленькая Лили тоже смотрит на отца, а не в объектив. Ее миниатюрное тело напряжено и зажато, длинные светлые волосы забраны в причудливый сложный хвост. Выражение лица разглядеть было сложно, но Кэр догадывалась, что увидела бы на нем, будь она фотографом. Обожание. Доверчивость. Желание выслужиться. Жажда быть любимой. Взгляд любовницы, а не дочери.

С раздражением девушка отодвинула от себя ноутбук и устало потерла глаза. В комнате оказалось неожиданно темно. Еще один выходной потрачен не понятно на что. Такими темпами скоро проще отдохнуть будет на работе, а домой ходить как на тяжелую повинность.

- А мне нравится это фото, - голос, неожиданно раздавшийся сзади, заставил Кэр буквально подпрыгнуть на месте, болезненно ударившись коленом об журнальный столик. Лили нависала над ней, в своей излюбленной позе облокотившись о спинку дивана сзади. На ее лице застыло совершенно не читаемое, невозмутимое выражение.

- Давно ты вернулась? Я тебя даже не заметила…

- Не очень, - блондинка медленно выпрямилась и грациозно стянула с себя плотный джемпер, поблескивавший капельками влаги в легком свете уличных фонарей, проникавших сквозь щелки в бамбуковых жалюзи. На миг на фоне окна стал очень хорошо различим ее хрупкий силуэт – тончайшая талия, выделяющиеся округлые очертания ребер, небольшая тугая грудь с остро торчащими сквозь тонкую ткань лифчика сосками. Кэр отвела взгляд в сторону. Несмотря на злость, обиду и мрачные мысли тянущее ощущение сексуального желания пробудилось сразу же. – Ты была очень поглощена тем, что читала. Я сделаю чай?

- Да… - ситуация выходила неловкая. Закрывать ноут было уже слишком поздно. Да и что скрывать? Лили сама упрекнула ее в том, что она слишком мало интересуется фамилией Гейтси. Но девушке все равно было как-то не по себе. Она словно была застигнута за чем-то непристойным, вроде маструбации на чужие трусики.

В темном нутре кухни коротко зашумел открытый кран, затем щелкнула кнопка электрочайника.

- Мне и вправду очень нравится эта фотография, - снова начала Лили, и Кэр почти против воли перевела взгляд на экран монитора, стараясь разглядывать больше сочно-зеленую траву газона и элементы архитектуры имения, чем две плотно прижавшиеся друг к другу фигуры в центре. – Мы с ним здесь такие… влюбленные.

Глухо стукнули о поверхность стола донышки чашек. Звякнула чайная ложка. Кэр даже не шевельнулась.

- Знаешь, я больше ни с кем и никогда не ощущала себя настолько защищенной и настолько уверенной в своем будущем. Пусть он и требовал от меня показывать на публику все эти умильные фокусы…

Умильные фокусы? Вот значит как «юная Гейтси» оценивала свои исключительные таланты в музицировании, верховой езде и чем там еще? Для Кэр это звучало так, словно господин Дж. Гейтси не только использовал дочь как любовницу, но и дрессировал ее как породистую собачку. Каждый раз, когда, казалось бы, сложно было представить что-то еще хуже, об отце Лили всплывали новые подробности.

[1] С измученной душой

И чистыми намерениями,

Моя воля не может смириться с тем

Что мое сердце вырывают из груди

«Serpentine» Disturbed