— Зачем?
Один только этот вопрос ударил сильнее, чем если бы он ударил её по лицу. В нём не было гнева — только разочарование, горькое и... знакомое.
— Ты же знаешь, что я вижу тебя насквозь. Вижу, когда ты врёшь. Вижу, когда пытаешься стать грязнее, чем есть.
Большой палец тихо провёл по её внутренней стороне запястья — там, где пульс выдавал её с головой.
— Ты не такая. И мне жаль, что ты считаешь, будто должна это доказывать.
Она хотела, чтобы он отшатнулся? Чтобы поверил в её испорченность? Щёки Рианны вспыхнули алым жаром, тело затряслось в крепких руках, как лист на ветру.
Вместо этого он притянул её ещё ближе, так что их дыхание смешалось — её, прерывистое и злое, его, ровное, но натянутое.
— Думаю, — голос стих до гудения в проводах. — Ты врёшь.
Он отпустил её руку, но толь
