Юхнов шел по уже проложенному маршруту от театра к станции метро. Почему-то преследующий страх сейчас его отпустил, и он наслаждался этим состоянием, которое еще недавно было настолько привычным, что на него даже не обращал внимания. Снова появилась надежда, что все обойдется, что эти ребята немного покуражатся и поймут, что плетью обуха не перешибешь. Молодость – возраст бунтарей, когда он был юношей, тоже бунтовал. Правда, это касалось не политики, а сначала повседневной жизни, а потом, когда он решил посвятить себя режиссуре, то и искусству, особенно театру. И бунтарем он так и остался, по крайней мере, у многих он имеет именно такую репутацию. Еще недавно он втайне ею гордился, но сейчас не уверен, что это уж так замечательно. Слишком большое сопротивление возникает, где бы он ни о
