Нефилад

Глава 1 часть 2

И тут он разразился тирадой:

— Ты что, курица, ослепла? Не видишь, куда идёшь? — орал он, размахивая руками, будто дирижёр на концерте хаоса.

Терпеть не могу, когда на меня кричат. А уж оскорбления — тем более. В детском доме я однажды дала понять, что со мной так нельзя, и после этого все общались на "пожалуйста". Так что я выпрямилась и выдала в ответ:

— Как вы смеете повышать на меня голос? И уж тем более оскорблять! Да, я врезалась, но это не критично. А вот вы перегородили проход, люди опаздывают на работу! Где ваше воспитание, хам?

Он стоял в тёмных очках, и хотя глаз его я не видела, чувствовала, как взгляд прожигает меня насквозь. Будто дыру хотел во мне выжечь — или вовсе испепелить. Адреналин бил в виски, сердце колотилось. Я давно ни с кем не ругалась — всегда старалась сглаживать углы, но этот тип… Этот тип выводил меня из себя, как никто другой. Хотелось заорать ещё громче, обозвать его так, чтобы он поперхнулся своим кофе. Что со мной творится? Наваждение какое-то.

Я откровенно пялилась на него, пытаясь понять, кто он такой. На родителя не похож — слишком молод. У нас элитная школа, богатые ученики, и родители тут — сплошь солидные дядьки в костюмах за миллион. На учителя? Смешно — неподобающий вид, у нас даже молодые педагоги носят строгие пиджаки. На ученика? Старше одиннадцатиклассников, да и не вписывается в школьную форму. Может, парень какой-нибудь богатенькой девчонки? Хотя провожать до школы вроде запрещено… Впрочем, этим всё можно.

Одет он был странно: тёмные джинсы, кеды — серьёзно, кеды? — белая рубашка, слегка помятая, и кожаная куртка. Плюс эти чёртовы очки, которые он даже не снял. Похож на типичного "плохиша" из универа — тех, что ещё не блещут умом, но уже мнят себя взрослыми. И тут я заметила: на рубашке пятно кофе. Он пытался оттереть его салфеткой, ворча себе под нос. Похоже, это я его залила, когда врезалась. Ну и пусть, поделом! Хотя… ладно, чуть-чуть пожалела. Совсем капельку.

Он снова открыл рот, но уже тише, с каким-то недобрым, грозным оттенком в голосе:

— Вы мне рубашку испортили. Если вы одеваетесь, как безвкусная клуша и заучка, это не значит, что можно портить чужой безупречный вид.

Нет, вы слышали это? Хам, мерзавец, наглец! Назвать меня клушей? Да я не на дискотеку сюда пришла! Я вспыхнула, как спичка:

— Вы… вы просто мерзавец! Ведёте себя, как мальчишка, и одеваетесь так же! Это нынче только малолетки носят такое и самоутверждаются за чужой счёт. И ещё смеете меня оскорблять? Это вы тут проход загородили, а теперь что-то вякаете!

Я пылала от злости. Обычно меня до такого состояния нужно долго доводить, но этот индюк справился за две минуты. Руки чесались его треснуть, в голове гудело от ярости. Почему он вызывает во мне такую бурю? Это ненормально!

И тут он сменил тактику. Улыбнулся — хитро, мерзко, смазливо — и выдал:

— Детка, приходи ко мне, и я покажу, какой я "малолетка". Уверен, после ночи со мной ты не будешь думать, что мне нужно самоутверждаться. Через секунду будешь плавиться от моих рук.

Он ухмылялся, как гад, и я чуть не задохнулась от возмущения. Этот подонок ещё и в постель меня тащит? Ненавижу таких — хамят, а потом думают, что все вокруг мечтают с ними переспать. Я сжала кулаки, готовая его прикончить. Ещё чуть-чуть — и меня точно посадят за у******о этого мудака. Надо убираться, пока не поздно. Я попыталась протиснуться мимо, но не удержалась и язвительно выпалила:

— Да чтобы я с вами в одной постели? Лучше с дьяволом пересплю! И ещё лучше, если вас метеоритом пришибёт, чтобы я вас больше не видела, иначе точно не сдержусь!

И тут он схватил меня за талию — резко, сильно, так что дыхание перехватило. Наклонился к моему уху и прошептал, слишком низко, слишком интимно:

— Как пожелаешь, детка. Твоё желание я могу исполнить прямо сейчас. Только попроси ещё раз…

Его голос был недобрым, с какой-то тёмной, звенящей ноткой. А потом он поцеловал меня в щёку. Кожу обожгло, будто кипятком плеснули. Я решила, что это от отвращения — он мне настолько противен, что аж щеку жжёт. Оттолкнула его с силой и рявкнула:

— Да пошёл ты, придурок! Сам вали в постель к дьяволу!

С гордо поднятой головой я рванула прочь. Хотя, если честно, бежала я не только от него, но и потому, что звонок уже трещал, как пожарная сирена. Думать об этом некогда — урок начинается!

Первый урок у меня в восьмом "Б". Эти ребята поспокойнее, чем пятые или седьмые — там вообще ураган, а тут можно хоть дух перевести. Сегодня намечалась самостоятельная, и, конечно, я не успела за журналом — спасибо тому хаму у входа. Придётся отправить кого-то из учеников. Я строга к себе, и вот мой собственный стандарт трещит по швам. Ну что ж, бывает.

— Доброе утро, класс! Прошу прощения за опоздание. Сегодня, как обещала, пишем самостоятельную. Надеюсь, все готовы? — сказала я, стараясь звучать бодро, хотя внутри ещё кипела злость.

— Ну нет, Алиса Сергеевна, давайте не будем её писать! — загоготал весь класс, как стая галдящих воробьёв. Самостоятельные они не любят, но план есть план, никуда не денешься.

— Так, тише! Я обещала — я делаю. И помните: если все напишете без двоек, с меня вкусный тортик, — улыбнулась я, подмигнув им.

Да, я иногда их подкупаю. И они мне об этом не забывают напомнить. Но зато это работает — результаты отличные. Я строгая, но знаю, где нужен кнут, а где пряник.

— Подкупаете нас, Алиса Сергеевна! Ну ладно, так и быть, пишем ради тортика. Да, ребята? — подхватил Артём, заводила класса, и все тут же закивали, загудели: "Дааа!"

С Артёмом легко подружиться — весёлый, язык подвешен, а за ним и весь класс тянется. Дети тут непростые, золотая молодёжь, как говорится, но мне повезло — проблемных почти нет.

— Ну и отлично, договорились. Ксюша, сходи, пожалуйста, за журналом в учительскую, — попросила я девочку с первой парты. — А я пока проверю, кого нет, и раздам листки. У всех задания разные, так что списать не выйдет, — добавила я с лёгкой улыбкой.

Ксюша убежала, я раздала листочки, отметила отсутствующих. Когда она вернулась, дети уткнулись в работу, а я села за стол, открыла журнал и принялась заполнять. Параллельно поглядывала, чтобы никто не тянул шею к соседу. Но мысли мои упорно возвращались к тому мерзавцу. Щека до сих пор горела — не просто покраснела, а пылала, будто я приложилась к раскалённому утюгу. Его слова кололи, как шипы: "безвкусная клуша". Да, я не хожу с декольте до пупка, но это же школа, а не ночной клуб! Хотя вот Валентина Фёдоровна, наша биологичка, плевать хотела на приличия — выставляет все прелести напоказ, и как её директор до сих пор не приструнил, ума не приложу.

Я давно хочу сменить гардероб. Мечтаю о чём-то стильном, ярком, чтобы не чувствовать себя серой мышью. Но деньги… Они уходят на долги родителей, на еду, на коммуналку. Старенький ноутбук скрипит, как телега, и вот-вот откинет коньки. Может, взять дополнительные занятия? Ученики просили, родители тоже. Время есть, да и лишний доход не помешает. Жизнь моя — мечты мечтами, а реальность бьёт по голове. Но я молодая, всё впереди. Заработаю на красивую одежду, слетаю к морю, вдохну солёный ветер. И, чёрт возьми, надеюсь, больше никогда не увижу этого индюка! Брр, как он бесит!

А щека всё горит. Это ненормально. Что за ерунда? Я машинально потёрла её ладонью, но жар не уходил — наоборот, будто расползался, пульсировал под кожей. Словно что-то чужое поселилось там, где он меня коснулся. Его шепот — "твоё желание я могу исполнить" — снова всплыл в голове, и по спине пробежал холодок. Да что за бред?