Ярослав
Ульяна оттолкнула меня, сдвинула тонкие брови на переносице. В глазах – страх напополам со злостью. А потом она сказала то, что меня рассмешило:
– То, что случилось в субботу – ошибка! Ты ведь об этом хотел поговорить?
– Ошибка? – отсмеявшись, удивился я. – В субботу ничего и не было, крошка. Я просто опроверг твою ложь и все.
– Но ты действительно мне не нравишься! – задыхаясь и краснея, заявила она. Чуть сощуренные, орехово–карие глаза метали молнии. Она чертовски сексуально злится… – тот поцелуй… это помешательство. Временное! Ясно тебе?
– А теперь перестань орать, – кинув короткий взгляд на ее плотно сжатые, малиновые губы, велел я. – и слушай внимательно: Ты. Отсюда. Переведешься.
Зарецкая удивлённо вскинула брови.
– Что?
– Что слышала, – хрипло сказал я.
У меня бол
