Золотая дымка

Глава 1

Шок прокатывается по моему телу, заставляя в горле пересохнуть. Язык прилип к небу и я не могу произнести ни слова.

Нет. Это дурной сон. Это не правда. Я ведь умерла, я чувствовала, как тот холодный кинжал забирает мою жизнь капля за каплей. Может это очередное видение? Но хватка Аяна и его горячая кожа более чем реальны. Перед нами расступается туман, открывая пустынную местность с кривыми обломками деревьев. Черными, как смоль, с уродливыми ветками и вырвавшимися наружу корнями. Я опускаю взгляд, замечая под ногами треснувшую высушенную землю. Словно пустыня, которую давно уничтожило солнце. Вот только здесь его не было. По крайней мере, не такое, как в мире людей. Красный диск раздвоился на мрачном небе, создавая ощущение света.

Я снова обращаю взгляд на незнакомца. Он стоит уверенно, сжимая в руках цепь, которая крепится к ошейнику с шипами на шее гончей. Хозяин и его зверь. Белые волосы мужчины выглядят неестественно на фоне этого мрачного пейзажа, как и его серые с синевой глаза. Он назвал Аяна братом, но в них не было и грамма сходства. Аян больше походил на пылающий огонь, а этот мужчина олицетворял жгучий лед. Его лицо было безразличным, жестким, губы плотно сжаты, выражая недовольство и скуку.

Аян молчал. И это напряжение между нами тремя казалось, начинало искрить. Я тяжело сглотнула, осознавая, что становится невыносимо жарко.

«Наверно так и выглядит Нарака» — эта мысль поразила меня, лишая опоры.

«Добро пожаловать домой»

Нет. Не может быть. Если это ад, то тогда….. Мне живо вспомнился расколотый кулон, сфера Пира, которая открывает врата Ура. Проход в Нараку. Нанше разбила его, вливая в мою кровь его силу и тем самым убивая меня. Нет….это бы значило, что сфера активировала проход, выкидывая нас в Нараку. Но как? Я же была мертва.

Из раздумий меня вырывает громкий лязг. Цепь ударяется о землю, лишая гончую неволи. Сердце тут же леденеет в груди. Мне живо вспоминается тот парк и погоня. В этот раз нас точно ждала смерть. Было бы забавно умереть дважды в один час. Я сжимаю зубы, когда гончая наклоняется, готовясь к прыжку. Секунда и она оказывается рядом с Аяном. Я едва не вскрикиваю, когда демон сжимает шею гончей, опуская ее к земле. Пасть собаки схлопывается, блокируя выход лавы.

— Каин, ты позабыл все манеры, — рычит Аян с долей радости.

Я ахаю, когда демон присаживается на корточки, и прижимает пса к себе. Собака мнется лишь минуту, а затем как самый преданный друг обхватывает костлявыми лапами его шею.

Это точно видение, или я сошла с ума.

— Вижу, мой братец, как и всегда, ничего не рассказал, — усмехается незнакомец, забавляясь моему шоку, и скрещивает мускулистые руки на груди. — Ты похожа та самая….

— Заткнись, Вин. — Аян тут же поднимает голову, вставая и хватая поводок.

Названный брат закатывает глаза, бросая на меня взгляд.

— В таком виде нельзя разгуливать.

Я тут же понимаю, что почти голая. Но прикрываться уже поздно. Смело встречаю его взгляд, сметая с плеч недавнее оцепенение.

— Что это за место?

— Мы называем это — пасть. Пасть Ура. Место, где выплевываются из других миров существа, встречая тут свою судьбу. Кому-то везет, как вам, я мог опоздать, и кто бы знал, чем кончился бы ваш визит, учитывая, что мой брат еще слаб, а ты вовсе не имеешь сил. Кто-то же проживает в пасти всего минуту, если не достаточно живуч. Это место естественного отбора.

Я передергиваю плечами от его слов, озираясь по сторонам.

— Но как я уже сказал, сегодня вам выпал счастливый билет, — с этими словами Вин разворачивается и уверенным шагом идет вперед. Аян кивает мне, показывая, что мне нечего бояться и подталкивает вперед. Ноги еле передвигаются по сухой земле, и я чувствую себя так, словно только что пробежала целый марафон. Вот что бывает, когда тебя убивают. Но все же я не могла поверить, что сумела выжить. Как и какие силы мне помогли. А главный вопрос — зачем?

Я сто раз прокручивала в голове ритуал, пытаясь не упустить в памяти не единой детали, но пазл не складывался. Я что-то упускала, не понимала. Мне вспомнились жуткие железные обручи на шеях ведьм. Что с ними стало? Неужели хрустальный Ковен теперь стал личной собственностью Астерия? Я боялась в это верить. Мысли вернулись к Шантре и ее вмиг побелевшему лицу, когда она поняла, что Нанше собиралась сделать. Возможно, я и чувствовала в глубине души боль от ее предательства и ярость, но королева ведьм никогда ничего не делал просто так, не имея плана и цели. Значит, и мое у******о ей было зачем-то нужно. Вот только знала ли она, что я еще жива? И жива ли сама Нанше?

Голова начинала болеть от жары и от новых вопросов, клубка мыслей, которые мне еще предстояло распутать. Я подняла голову, рассматривая два идеально идентичных шара света. Удивительно как нечто такое привычное может оказаться совершенно иным. Сначала мне показалось, что Нарака место совершенно новое и загадочное. Но чем дальше мы заходили вглубь пустыни, я все больше находила сходств с миром людей. Думаю, Сахара выглядела бы так же. Здесь присутствовал легкий ветерок, но песок все равно прилипал к подошве и ранил лицо, словно мелкие иглы. Я обняла себя руками, чувствуя, как начинает гореть кожа. Губы совсем пересохли, а тело покрылось потом. Аян и Вин шли уверенно, даже капли пота не появилось на их висках. Еще бы…это их мир, пусть Аян давно покинул это место, но его демоническую суть это не отняло. Он, наконец, был дома. И что будет дальше? Ведь здесь правит его дядя, тот, кто сверг собственного брата с законного трона и изгнал в другой мир. Сердце забилось в горле от осознания того, что Аяну здесь грозит опасность. Ведь после смерти Пира, он был единственным оставшимся в живых законным наследником трона Нараки.

— Изабель, — я услышала его голос, красные глаза замерцали беспокойством. — Все хорошо?

Я кивнула, понимая, что язык совсем не слушается. А тело и вовсе превратилось в вату. Я не привыкла к такой жаре. В момент все начинает кружиться, и два солнца сливаются в одно черное пятно. Я чувствую крепкие руки, прежде чем провалиться в темноту.

***

Я вновь в нашей меленькой квартирке. Здесь пахнет мамиными духами и любимыми конфетами со вкусом розы. Редкая роскошь, но она будто впиталась в каждую частицу этого места. Я, шагая бесшумно, словно призрак, опасливо заглядываю в комнаты, будто не узнавая. Сомневаясь, что здесь я провела все то время, что себя помню. Обхожу квартиру, но здесь кроме меня никого нет. Руки тянутся к книжному шкафу, где мы с мамой собрали коллекцию самых невероятных историй, которые мы переживали снова и снова каждый вечер. Эти истории были живыми, наполняли наш скудный мир и забирали нас в лучшие места миров, при этом, никогда не давая забыть, что лучшего места, где мы были рядом друг с другом не найти. И все же…здесь было пусто. Едва я коснулась самой последней нашей истории про морское путешествие, как книга рассыпалась в пыль. Затем еще одна и еще…я с ужасом схватила мамину последнюю вышивку, но и она утекла сквозь пальцы. Нет нет нет! Меня охватила паника, я хваталась за каждый предмет. Стараясь удержать его, сохранить на память, но все в вокруг меня таяло, словно плохо нарисованный мираж, разбивая сердце. Я закричала, добираясь до маминой шкатулки и беспомощно наблюдая, как она исчезает во тьме.

Не осталось ничего.

Лишь прах и пепел моей прошлой жизни. И мама исчезла без следа, словно ее никогда не было в этой квартире и в моей жизни. Горячие слезы стекали по щекам, размывая частички пыли, все, что осталось от моего прежнего мира. И я не могла остановиться. Не могла остановиться в скорби и в ощущении беспомощности. Я ничего не могла изменить.

— Ты скоро все поймешь, — призрачный шепот коснулся моей кожи, Шепот, что был до боли знаком. Нанше. Я обернулась, и тихий шелест ее голоса исчез. Это были ее последние слова перед тем, как она убила меня…

Аян, детство

— Смотри, чему научил меня отец, — Вин сидел рядом на траве с безразличным скучающим лицом. Один я знал, как хорошо шла ему эта маска. Маска для его отца. Иногда мне было жаль, что он так сросся с ней, что позабыл, что это не его настоящее лицо.

Я живо вскочил с травы, желая развеять скуку этого утра. Красное солнце нещадно жгло спину, но мы не чувствовали жара в полной мере, как и полагалось чистокровным демонам. И все же я заметил капли пота на висках Вина.

— Готов?

Вин закатил свои серые глаза, откидывая травинку.

— Ну же, не трать мое время зря.

Я хищно улыбнулся, раскинул руки в стороны и призвал свою темную сущность. В мгновение ока взгляд Винора оживился и он спешно поднялся, медленно подходя ко мне. Конечно, он не впервые видел демоническую сущность, но впервые увидел ее у меня. Я гордился тем, что сумел так рано овладеть этим навыком. Отец довольно долго изнурял меня тренировками самоконтроля, чтобы добиться призыва демонического облика по щелчку пальца.

Брат наморщил лоб, обходя меня со всех сторон.

— Что скажешь? Достаточно смертоносно?

— Всегда восхищался терпением своего дяди, — протянул Вин, проводя пальцем по едва выросшим рогам.

Я толкнул его в бок, изображая возмущение. На самом деле я не очень хотел хвастать. Вина всегда раздражало, когда я открывал ему что-то новое. Но злился он не на меня, а нас своего отца. Наверно по этому, мы так много времени проводили вдали от замка и собственных семей. Никто не понимал Винора так, как я. И только ему я мог довериться первым в своей новой радости.

— Сможешь поднять меня в воздух? — Вин прищурился, растягиваясь в улыбке. Да он бросал мне вызов! Мол, если решил похвастаться, так докажи делом! Я сомневался, что мои крылья сумеют выдержать его вес, хотя мы с братом оба были по-мальчишечьи долговязы и худы, но упасть в грязь лицом я тоже не мог. Придал себе уверенный вид, выпятив грудь, и протянул руку. Винор раздумывал лишь секунду. Спину тут же пронзила боль, едва я поднял брата вверх всего на расстояние вытянутой руки. Крылья начали гореть от неимоверных усилий, а кожа покрылась липким потом. Я стиснул зубы, чтобы не закричать. Теперь эта идея казалась мне не такой разумной. Вин смотрел вниз, не замечая моих усилий. Я чувствовал, как все мои мышцы сжимаются, а крылья будто вырывают с корнем из спины. Красные диски солнц будто надсмехались над моей гордостью, обращая все свои лучи на мою спину, руки стали липкими, и Вин начал выскальзывать из моей хватки, а земля становилась все дальше.

— Вин, не могу, я больше не могу!

— Только не отпускай! — лицо брата превратилось в гримасу ужаса, а серые глаза наполнились мольбой. Я зажмурился пытаясь схватить его второй рукой, но было поздно. Пальцы брата выскользнули, и крик застыл в его горле, когда он полетел вниз, я рванул за ним, но от перенапряжения крылья отказывались помогать. Сердце пронзили иглы, а в горле застрял ком страха, пока я наблюдал, как тело Вина бьется о землю с глухим стуком и хрустом, а я никак не мог ему помочь, рухнув рядом, и ощущая как боль от сломанного крыла ослепляет и забирает сознание.