Поцелуй меня, если осмелишься!

Глава 4. Об искусстве и не только

Дэнни проводил Лорен до такси и, поздравив с официальным боевым крещением, распрощался. Поднявшись наверх, он обнаружил расхаживающего взад-вперед брата и сидящую перед ним мать. Ей явно было не по себе: она чуть закусила губу и то и дело бросала нервные взгляды в сторону выхода. Дэнни постоял возле двери в гостиную пару секунд, прислушиваясь к монологу Мэтта, а когда мама, заикаясь, начала защищать их с Лорен отношения, вошел.

— Сынок! — буквально кинулась к нему Синтия. — Все нормально? Лорен уехала?

— Да, мам, — Дэнни улыбнулся ей и, подняв голову, встретился с серыми глазами Мэтта.

— Мама, оставь нас, пожалуйста, с Дэниелом, — попросил старший Рейнольдс, — нам нужно кое-что обсудить.

— Конечно, — отозвалась Синтия и, поцеловав Дэнни в щеку, шепнула: — Держись. — Потом подошла к креслу, где успел устроиться старший сын, и поцеловала его в макушку. — Мэтт… — Всего одно слово, но оба брата поняли: мать просит старшего быть сдержанней и терпимее к младшему.

— Садись, — Мэтт кивнул на мягкое кресло напротив своего и, дождавшись, когда тот сядет, начал разговор. — Дэнни, — с теплотой в голосе произнес он. — Ты мой брат, я тебя люблю и желаю только хорошего, нет, лучшего. А Лорен… — Он чуть замялся, подбирая менее красочный эпитет для определения своей позиции в отношении этого брака. — Она совершенно тебе не подходит. Вы люди не просто из разных социальных слоев — вы из разных миров. О чем тебе с ней говорить? Неужели ты не понимаешь, что с такой, как она, ты не сможешь долго прожить вместе. На таких не женятся. Пойми это.

Дэнни с полным спокойствием выслушал брата, а когда тот закончил, заговорил:

— Мэтт, я тоже люблю тебя и верю, что ты желаешь мне только хорошего. И очень надеюсь, что ты позволишь мне самому решать: с кем прожить всю жизнь. И сможешь понять и принять мой выбор. А с Лорен мне хорошо и есть о чем поговорить. А в некоторых сферах мы вообще отлично понимаем друг друга.

— Дэнни, в таком деле думать членом — дело неблагодарное. Нравится трахаться с ней? Пожалуйста! Но зачем жениться? — на последнем предложении Мэтт ощутимо повысил голос и строго посмотрел на брата.

Дэнни выдержал его взгляд, потом подумал о Кейси, чтобы его следующие слова выглядели более правдоподобно, и, оторвавшись от спинки кресла, наклонился к Мэтту.

— Я. Люблю. Ее. — чеканя каждое слово, заявил он. — И я не отступлюсь.

— Тебе ждет большое будущее! — взорвался Мэтт. — И женщина, которая будет рядом с тобой, должна соответствовать…

— Что-то ты, дорогой братец, не торопишься жениться «на женщине, которая будет соответствовать!» — переняв его интонацию, воскликнул Дэнни. Его всегда бесило такое отношение. Вот она — политика двойных стандартов, как говорится — на лицо! Он, значит, не может выбрать себе жену по любви, только по количеству нулей на банковском счете, а вот сам Мэтт?! Вряд ли все те доводы, которые он так убедительно приводил, применимы к нему самому. Дэнни сильно сомневался, что Мэтт будет вступать в брак исключительно по расчету, хоть и сам не раз об этом заявлял. Но дальше заявлений, как водится, не пошло. А ведь Дэнни знал, мать не раз говорила, что Мэтт сто раз уже мог жениться на самых завидных и самых обеспеченных девушках. Но на все попытки заарканить себя ретировался со скоростью света.

— Мэтт, — успокоившись, начал Дэнни, — если ты считаешь приемлемым только такой вид отношений, то и женись на денежном мешке. А мне позволь самому распоряжаться своей жизнью. Моей женой станет девушка, которую я сам выберу, а сейчас, — он поднялся, — я хочу немного отдохнуть.

Дэнни направился в сторону лестницы наверх, а Мэтт, проводив его задумчивым взглядом, вслух уверенно произнес:

— Это мы еще посмотрим.

                                             ***

— И зачем ты их пригласил? — сделав глоток из бокала со скотчем, поинтересовался Марк.

— Хотел, чтобы Дэнни понял, что его «невесте», — Мэтт особенно насмешливо выделил это слово, — здесь не место. И, возможно, до самой Лорен тоже дойдет, что она лишняя в нашем обществе.

— По-моему, Лорен чувствует себя прекрасно, — вынес вердикт Марк и кивнул на смеявшуюся пару. Мэтт закатил глаза, показывая другу, что он уже понял: до Лорен так просто ничего донести не удастся!

— Мне кажется, она везде чувствует себя нормально, причем абсолютно не задумываясь, как непросто в ее компании приходится остальным. — Он замолчал и через мгновение тихо добавил: — Маленькая сучка с фермы.

— Я смотрю, она тебе не нравится в принципе, и не только как невеста брата.

— Эта Лорен представляет собой адскую смесь из невоспитанности, вульгарности и глупости. А еще любит язвить с приторной улыбочкой на губах, иногда даже удачно. — Мэтт усмехнулся. — Что, кстати, странно для ее умственных способностей.

— Но кое в чем Дэнни все-таки был прав. Лорен действительно очень красивая, и это платье… — Марк выразительно покачал головой и, улыбнувшись, залюбовался яркой бабочкой, порхавшей под руку с братом друга.

Мэтт не ответил, но взгляд в ее сторону бросил. Да, наряд Лорен выбивался из общего визуального ряда. Не то чтобы он был совсем уж недопустимой длины или с нескромным декольте, но цвет! Алый, насыщенный, провокационный. А вкупе с копной темно-рыжих волос и по-кошачьи зеленых глаз весь ее облик действовал на него, как красная тряпка на быка. Лорен одним ярким пятном передвигалась среди основной массы гостей, и как бы Мэтт ни старался сделать вид, что не замечает ее, на деле это оказалось просто невозможно! Глаза против воли останавливались на изящной фигуре, и от этого он начинал злиться на самого себя. Еще в клубе Лорен привлекла внимание Мэтта, но тогда, за несколько секунд до любезного сообщения брата о том, кем она ему приходится, его интерес казался вполне логичным, а сейчас он досадливо недоумевал: как его вообще могла привлечь такая особа?

А сама виновница недовольства и подпорченного настроения мистера Мэттью Рейнольдса с обольстительной улыбкой на губах перебрасывалась мнением о вечеринке со своим псевдоженихом.

— М-да, пресновато здесь. Знаешь, Дэнни, мне даже не нужно притворяться Лорен Вудс, чтобы точно подобрать определение к данному мероприятию — ску-ко-ти-ща! — по слогам закончила Лорен.

Они оба вспомнили крутые тусовки, которые устраивали в Братстве или в родительских домах друзей, когда те отсутствовали, и через мгновение громко засмеялись, определив по мечтательным лицам, что думали об одном и том же.

А потом Лорен скользнула взглядом по шикарной квартире Марка и справедливо рассудила, что ему не мешало бы жениться или хотя бы завести постоянную девушку. Его дом, без сомнения, был оформлен хорошим дизайнером, профессионалом своего дела. Каждый предмет интерьера подобран с особой тщательностью и тонким вкусом, и тем не менее оставался совершенно лишенным индивидуальности. Сразу видно, что хозяин здесь бывает крайне редко и не особо старается привнести в жилище что-то личное или наполнить уютом. Лорен против воли улыбнулась теплой девичьей улыбкой, которая каждый раз появлялась у нее на лице, когда она вспомнила дом родителей.

Если отец — врач в третьем поколении, был самым собранным и аккуратным человеком из всех известных ей, то мать — историк, была абсолютной противоположностью. Их квартира сочетала в себе какую-то невероятную квинтэссенцию из полного бардака и скрупулёзной стерильной чистоты. Кабинет отца и спальня родителей казались фото-образцом из юбилейного номера журнала «Дом и сад», а все остальные комнаты были наполнены разного рода вещицами, абсолютно хаотично расставленными на каждой горизонтальной поверхности; книгами, лежавшими где угодно, только не на положенном месте; теплыми пушистыми пледами, забытыми на всех имеющихся в доме креслах и диванах миссис Кэтрин Вилсон — матерью Лорен, которая постоянно проверяла работы своих студентов. Все эти на первый взгляд неважные мелочи, незначительные изменения в обстановке делали квартиру родителей уютной, родной и бесконечно любимой.

Лорен отбросила несвоевременные мысли об отчем доме и, обласкав взглядом Дэнни, спросила:

— Как тебе мое платье?

— Превосходно, но если бы оно было чуть покороче, то у Мэтта, и не только у него, случился бы фатальный прилив тестостерона.

— Ну, извини за мой страх не дай бог встретиться со знакомыми отца! — воскликнула Лорен. Они, не сговариваясь, повернулись в сторону увлеченно беседовавших Мэтта и Марка и придвинулись ближе друг к другу.

Лорен нехотя отметила, что их сегодняшние противники были очень даже ничего. Марк, высокий стройный мужчина с песочного цвета волосами и глазами цвета растопленного горького шоколада. Прикинув про себя всю имеющуюся в ее распоряжении информацию, она решила, что ему немного за тридцать. Достаточно привлекательный, чтобы пользоваться популярностью у большинства известных ей женщин. А вот Высокомерный Напыщенный Осел скорее всего при желании мог бы уложить в постель любую особу женского пола старше пятнадцати. Лорен нахмурилась. Мэтт произвел на нее сильное впечатление и не только своим заносчивым поведением и нетерпимым характером, но и внешними данными, раз она думает о нем в таком ключе.

— Твой брат хочет убедить тебя в том, что мы и так прекрасно знаем. Так давай ему поможем, — заговорщически шепнула Лорен, отбросив размышления о мужской привлекательности самого неподходящего для нее мужчины.

Устав от беспрерывного снования туда-сюда среди малознакомых им гостей, Дэнни с Лорен отправились в просторный кабинет Марка. Изображать из себя влюбленных оказалось занятием весьма утомительным, поэтому они сильно нуждались в передышке и надеялись остаться вдвоем, отдохнуть, а за одно полюбоваться небольшой, но очень разносторонней коллекцией картин.

— Это не Моне! — тихо доказывала Лорен. В кабинете, к счастью, было пусто и, стараясь не привлекать громкими голосами внимание, псевдо жених и невеста вполголоса спорили насчет происхождения одной из картин.

— Посмотри на окна и арочный вход. — Дэнни провел пальцем по средневековому замку, изображенному на картине. — Так рисовал только Моне!

— А ты взгляни на печные трубы, — передразнив, прошептала Лорен. — Так Моне никогда их не изображал! — Она задумалась, приложив палец к губам, и еще раз внимательно осмотрела полотно. — Это безусловно школа Моне и автор — прекрасный мастер. Так тонко и умело подражает своему учителю, но… Это все же реплика, — уверенно вынесла вердикт Лорен и бросила взгляд на нижний правый угол, где нашла свое место подпись основоположника импрессионизма, великого художника Клода Моне.

— М-да… — задумчиво протянул Дэнни и пообещал позже расспросить Марка о происхождении картины. Во-первых, ему не верилось, что в его коллекции могут быть подделки, хотя, вероятней всего, он и сам не знал об этом. А во-вторых, он не сильно доверял Лорен в вопросах искусства и деланно отмахивался от заверений, что ее мама, буквально помешанная на импрессионистах, вбила Лорен на уровне спинного рефлекса основные особенности и приемы как направления в целом, так и почерка определенных авторов. А Моне Кэтрин Вилсон чтила, как великого мэтра и гения в этом направлении искусства.

Лорен уже приготовилась возразить, когда дверь распахнулась и внутрь вошел хозяин дома вместе с братом Дэнни.

— Да, этот проект как раз сейчас у меня, — сказал Марк и энергично направился к широкому письменному столу, совершенно не заметив застывшую в углу пару. Лорен моментально повисла у Дэнни на руке и расплылась в улыбке, когда стальной взгляд Мэтта выхватил их из общей обстановки.

— После обсудим чертежи, у тебя тут гости.

Светловолосая голова Марка оторвалась от кипы бумаг на столе.

— А вы что здесь делаете? — удивленно спросил он.

— Я решил показать Лорен твою коллекцию картин, — придав голосу некоторую загадочность, ответил Дэнни. Завуалированно намекая на то, что они с Лорен просто хотели остаться одни, а чем на самом деле собирались заняться, пусть брат с другом додумают сами.

— Так показывай, чего ты застыл, — устроившись на краешке стола и сложив руки на груди, проговорил Мэтт. Марк, присев в удобное кожаное кресло, откинулся на спинку и с улыбкой начал крутить в руках карандаш.

Дэнни повернулся обратно к стене с полотнами и уткнулся взглядом в яркую абстракцию.

— Лорен, милая, полюбуйся, это, — он указал на полотно, — одна из самых известных картин знаменитого абстракциониста Кандинского называется «Колебание».

— По-моему, мазня какая-то, — отозвалась она и чуть повернулась к молча наблюдавшим за ними мужчинам. Мэтт скривился, будто проглотил вагон лимонов, и Лорен просто не смогла удержаться и подбросила ему еще парочку: — И фамилия дурацкая.

— Русская, — ответил Дэнни.

— Понятно, почему такая фигня получилась.

Они рука об руку продвинулись вглубь и остановились возле большого портрета.

— А это — предки Марка! Он потомок английских аристократов, приехавших осваивать Америку еще в колониальное время, — просвещал Дэнни. Лорен подняла глаза на картину: красивая женщина в шелковом зеленом платье с улыбкой смотрела на мужчину, стоявшего позади изящного кремового диванчика, на котором она сидела вполоборота. Он серьезно смотрел на художника и трепетно держал руку своей дамы. «Красивая пара», — подумала Лорен, а вслух, пожав плечами, произнесла:

— Люди как люди. Они давно умерли, что мне до них. Хотя мужик хорош, жаль, что помер. — Она повернулась к притихшему от такого неуважительного отношения к своим предкам Марку и послала ему лукавую улыбку. — Но и Марк тоже красавчик!

— Согласен, — серьезно подтвердил Дэнни и, прижав к себе Лорен, шепнул: — Сжалься, прошу! — Возможно, с виду, это походило на нежный шепот и заигрывание, но на деле Дэнни буквально трясся от смеха. — Я не хочу умереть раньше времени, да и у Мэтта скоро случится апоплексический удар!

— Ладно, — тихо ответила она и громче добавила: — Дэнни, любимый, хватит смотреть на всякую писанину, пойдем, займемся чем-нибудь более интересным.

Они триумфально под напряжённое тяжелое молчание вышли из кабинета. Лорен повернулась и, не заметив ничего подозрительного, поинтересовалась:

— Твой брат поклонник абстракционизма?

— Ага, обожает Кандинского и Малевича!

— То-то он так скривился, когда я обозвала «Колебание» мазней.

Дэнни засмеялся, обнял псевдоневесту за плечи, и они вместе направились к выходу.

                                  ***

Традиционно солнечный Хэмптонс поздним пятничным утром встретил подъехавших к особняку Рейнольдсов Лорен и Дэнни моросящим мелким дождем на земле и мрачными тучами на небе. Да, открытие пляжного сезона временно откладывалось, и они от души надеялись, что ненадолго. Что курорт, обычно благосклонно принимавший всех желающих поплавать в океане, понежиться под ярким солнышком и окунуться в тусовочную ночную жизнь, к лету перекочевавшую из Манхэттена именно сюда, и им откроет свои гостеприимные объятия. А до того Лорен планировала отдохнуть с дороги, разобрать вещи и немножко пораздражать Мэтта.

Досадливо поморщившись от очередной упавшей на нос холодной капли, она наконец-таки призналась самой себе, что полностью втянулась в затеянную Дэнни игру и находит очень увлекательным выводить его брата из себя. Всегда, ну, или почти всегда, такого серьезного, сдержанного и жутко важного. Она с наслаждением наблюдала, как его светлые глаза постепенно темнеют от раздражения, а взгляд наполняется буквально ощутимой тяжестью, которая давила, будто на плечи с силой рухнул неподъемный груз. Но после грубого выпада в их первую встречу, в кафе, Мэтт больше ни разу не сорвался: ни резких замечаний, ни тем более рукоприкладства.

«Рукоприкладства!» — мысленно посмеялась она. Именно в нем Дэнни обвинил брата после того, как узнал об их с Лорен стычке в кофейне. Сказал, что никак не ожидал, что Мэтт будет хватать за руки его любимую девушку.

Передернув плечами в попытке освободиться от назойливых мыслей, она покосилась на Дэнни, разгружавшего багажник, и абсолютно по-женски рассудив, что помощь ему не нужна, быстро побежала на широкое крыльцо, но заходить внутрь не стала. В этом доме Лорен впервые, и уж лучше войти вместе, тем более, Мэтт уже там, а громоотвода в виде Синтии в ближайшее время не предвидится.

Мама братьев Рейнольдс в последний момент объявила, что ей в срочном порядке нужно заняться организацией какого-то благотворительного вечера и сейчас уехать из Нью-Йорка возможным не представлялось. Но, а по секрету Синтия шепнула младшему сыну, что актерский талант Лорен оказался столь велик, что она больше не уверена в своей выдержке. Не уверена, что самообладание не покинет ее в самый неподходящий момент. Возможно, так даже лучше. Лорен и до этого сомневалась в маме Дэнни, а сейчас была убеждена: если бы она приехала, весь разыгранный спектакль потерпел бы сокрушительное фиаско!

— Ну что, готова? — спросил нагруженный вещами Дэнни. Она кивнула, чересчур быстро, как ей показалось, и вошла первая.

***

— Если так будет продолжаться, — Лорен бросила взгляд в широкое окно, — то ничего из задуманного не получится. Дождь не позволит обзавестись загаром, — пояснила она и тише добавила: — А твой брат постоянно висит на телефоне.

Лорен прислушалась к глубокому, немного тягучему голосу Мэтта, доносившемуся из-за приоткрытой двери небольшой комнаты, примыкавшей к гостиной.

— Он что, избегает общения с твоей любимой невестой?

Дэнни засмеялся.

— Не думаю, но обязательно уточню.

— Уточни, а я пока пойду разберу вещи. — Они одновременно поднялись с дивана и неспешно разбрелись в разных направлениях.

Лорен быстро заполняла полки и вешалки в шкафу, с недоумением посматривая на внушительный чемодан. И на кой-черт ей понадобилось столько одежды? «Положено!» — всплыл в памяти веселый голос Дэнни. Они мало того что прикупили несколько весьма и весьма спорных нарядов для нее, так еще и в гардеробе самой Лорен отобрали все самое обтягивающее, короткое и яркое. А сейчас она скептически осматривала груду пестрого тряпья, обилие которого поражало, и невесело скривилась, представляя себя то ли клоуном, то ли девушкой по вызову. Но вспомнив где-то услышанное выражение, ответственно заявлявшее, что женщина всенепременно должна уметь из ничего сделать три вещи: прическу, салат и скандал, решила, что не все потеряно. Что и из этого жуткого многообразия можно будет создать более-менее приемлемый образ, если, конечно, ей это понадобится.

В дверь постучали, прерывая творческие раздумья новоиспеченной актрисы неизвестного жанра.

— Войдите! — крикнула Лорен и, посмотрев на Дэнни, поняла, что произошло что-то непредвиденное.

— Мне нужно вернуться в Нью-Йорк. Завтра с утра профессор Уайзман хочет встретиться со мной. Говорит, это срочно.

— Черт, я только вещи разобрала, — негодующе проговорила она.

— Так, а тебе зачем уезжать? Я завтра с ним поговорю и вернусь, — уверенно заключил Дэнни.

— Остаться с Мэттом вдвоем? Что-то я не знаю…

— Не беспокойся, не придется тебе с ним оставаться. У него тоже какие-то дела в городе. Надо было завтра выезжать. Пятница оказалась коварной, — невесело заметил он. — Мы через час выдвигаемся, вернемся завтра к вечеру.

— Вы что, меня одну бросаете? — возмутилась Лорен.

— Не одну, а с Магдой. — Дэнни приобнял ее за плечи и с широкой улыбкой заглянул в шкаф полный цветных тряпок.

— С Магдой, — эхом повторила Лорен и подумала о пожилой женщине, с которой познакомилась несколько часов назад. Невысокая, сбитая, с забранными в пучок волосами цвета соли с перцем, но больше всего ей запомнились ее глаза: внимательные, цепкие, насыщенного карего цвета с зелеными вкраплениями. Магда присматривала за домом, наводила чистоту и готовила, естественно, когда было для кого. Лорен она показалась строгой женщиной, которая критичным взглядом грозной учительницы осмотрела молодежь, как она выразилась, и посадила их с Дэнни есть теплый пирог с корицей и яблоками, продолжая с Мэттом обсуждать насущные дела и последние новости.

«М-да… компания ни так чтобы самая подходящая…» — отметила Лорен. Сейчас она уже и не знала, что лучше: остаться одной или с Магдой?