Они расположились на террасе. Эмма Витольдовна несколько минут молча рассматривала Каманина, затем подошла к нему и слегка повернула его голову.
- Хочу написать тебя чуть-чуть в профиль. Не возражаешь?
- Как я могу возражать. Ты художник, а я всего лишь модель. Тебе решать.
- Ты очень любезен, - улыбнулась Эмма Витольдовна. Она вернулась к мольберту и взяла в руки кисть. – Я начинаю.
- Я даже немного волнуюсь. Еще ни разу не писали мой портрет.
- Не беспокойся, это не больно, только немного утомительно. Но ничего не поделать, придется посидеть в одной позе некоторое время.
- Постараюсь выдержать. Кстати, мне молчать или говорить?
- Говори. Когда ты говоришь, у тебя лицо становится совсем иным. Более свойственным тебе, потому что это твое естественное состояние.
- Да, уж,
