Мечты сбываются!

Соседи

Соседи

Когда началась война и что послужило причиной, даже старожилы не могли вспомнить, но то, как не одно поколение Исаковых и Косых все время что-то делят, знали все.

Версий было много, почему между соседями не заладились отношения, но все они отпадали, не подтвердив своей правоты.

– Вера у них разная, – утверждал всезнающий дед Басмач, прозванный так за лохматую шапку, которую он не снимал даже летом.

– Да какая вера? Ни Библию, ни Коран отродясь в руках не держали, а если чем-то недовольны, так всем богам достается. Нет, только не по религиозному признаку, – авторитетно заявлял местный учитель Иван Макарович, – вот по национальному признаку, это вполне может послужить началу столкновений.

– Ну ты и сказал, Макарыч, какой национальный признак, у них прабабки родней были, а у обоих какой крови только не намешано! – возразил Басмач. – Я думаю, политика тут замешана, может, в партиях разных состоят, а за это и поубивать друг друга могут.

Макарыч расхохотался:

– Ну ты и скажешь, дед, сколько я в избирательной комиссии, ни тот ни другой даже голосовать не ходят, партийные так не поступили бы. Единственно верная версия – вредность и отсутствие толерантности.

Дед задумался: что такое толерантность, он не знал, но виду не подал, поэтому согласился, неизвестно: может, кто у кого когда-то этот непонятный предмет стащил, а не признается, – вот и выясняют отношения.

До драки, правда, дело не доходило – участковый предупредил о последствиях, поэтому обходились мелкими пакостями и замечаниями: то петух спать не дает, то собака лает, то корова нагло посмотрела.

Между домами проходил забор из шифера, в некоторых местах – дырки с воткнутыми в них кусками ткани: одни сверлили дырки, чтоб видеть, что враг делает, другие эти дырки затыкали. Зато самая большая территория была не огорожена и служила причиной раздора.

Каждую весну приходил землемер и устанавливал красными флажками границу согласно земельному плану, но эта процедура соседей не устраивала, не важно, чья бы сторона этого землемера приглашала, все равно после его ухода начинался передел собственности.

Ночью флажки перекочевывали с места по нескольку раз. Земли что у той, что у другой семьи было предостаточно, и многие не понимали, какое принципиальное значение имеют эти два сантиметра в ту или иную сторону. А вот для Исаковых и Косых – имели.

– Землемер продажный, – уверяли оба. К такому выводу они пришли, измеряя участок шагами и «стреляя глазом» на ориентир – упавший забор соседа напротив. Конечно, поверить можно, если бы один из них не прихрамывал, а другой не косил глазом – последствия первых сражений.

– Эй, заберите свои яблоки, нам чужого не надо! – орал Косых, перебрасывая соседям яблоки, падающие с их дерева в его двор. Яблоки при перелете разбивались, и Николай с чувством морального удовлетворения уходил в дом. В отместку ветка сливы, тянущаяся во двор к Исаковым, была спилена.

Тогда Косых вырыл ров вдоль огорода Исаковых, соорудил пару пулеметов из дерева, а рядом установил полосатый столб с надписью: «Граница. Враг не пройдет».

Наутро, в приятном расположении духа, Николай Косых вышел на крыльцо, потянулся и заорал так, что петух с перепугу потерял голос: напротив пулеметов, как перед расстрелом, находился он сам.

На крик выскочила жена Настя и все поняла: вот куда подевалась старая рубашка мужа, служившая половой тряпкой. Рубашка, как и шляпа, похожая на ту, что носил Николай, красовалась на чучеле, напоминавшем соседа.

– Прибью этого скульптора, – не мог успокоиться Косых, но вражескую территорию переходить не рискнул, кто знает, что еще этот Кадыр задумал и что означают надписи около чучела: «Ахтунг! Мины!»

Из года в год военные действия проходили все изощреннее.

– Ну ничего, он у меня попляшет, – планировал месть Николай. И когда уже все было готово, неожиданная весть разрушила все его планы.

– Кадыр умер, – сказала жена.

– Как умер? – опешил Николай. – Почему?

– Не молоденькие мы все, время идет.

На похороны Николай не пошел, решил – нечего ему там делать. Правда, его с того раза как подменили – тихий стал, задумчивый.

– Коля, ты не заболел? – забеспокоилась Настя. – На себя не похож стал.

– Нет, Настя, как-то интерес потерял, сам не знаю.

Сколько раз она допытывалась у Николая, отчего началась эта война, но так ничего и не выяснила:

– А я почем знаю, – пожимал плечами муж, – сколько помню себя, всегда сражались, и дед яблоками кидался, и отец их ненавидел, а за что, и они, похоже, не помнили. Так у нас повелось. Ты не знаешь, что Исаковы вытворяли!

– Так помирились бы, – подсказала Настя.

– Ты, Настасья, в наши дела не лезь, никогда. Тебя это не касается. Вот Юрка из города вернется, продолжит наше дело, – определил судьбу своему сыну-студенту Николай.

Настя тяжело вздохнула и отошла от мужа: сколько было с ее стороны предпринято попыток примирить враждующих мужчин, которые к нужному результату не привели. А теперь такая же судьба намечается единственному сыну.

– Настя, а ты знаешь, где Колька у тебя пропадает? – поинтересовался как-то дед Басмач.

– Знаю, овец пасет, а тебе он зачем?

– Мне он не нужен, а пасет он не овец, а по кладбищу пасется, у могилки соседа своего, как бы могилку не разбил, или выкопает Кадыра и посадит его вместо чучела на огород.

Настя, бросив все дела, побежала на кладбище. Издалека она увидела одинокую фигуру мужа, он сидел на скамейке перед могилой соседа и разговаривал с ним, вернее с его фотографией.

У Насти сжалось сердце: ну что им мешало при жизни нормально общаться, кому нужна была эта бессмысленная война, затеянная сто лет назад. Она тихо спустилась с холма, чтобы не смущать мужа.

Николай не на много пережил соседа, однажды уснул и не проснулся. Так уж случилось, что место ему было отведено как раз напротив могилы Кадыра – на стыке с мусульманским кладбищем. Теперь фотографии врагов смотрели друг на друга.

Сын Исакова дом продал и забрал мать в город, вскоре и Настя переехала поближе к сыну, могилу мужа она навещала, наводила порядок у него, а иногда и у соседа. Как-то приехав в очередной раз, у могилок встретила деда Басмача:

– Смотри, Настя, что делается: всю жизнь воевали между собой, а теперь смотрят друг на друга – никаких разногласий, и землица отмерена в аккурат каждому. И, похоже, примирились они в той жизни.

– Почему ты так думаешь? – спросила Настя.

– Никто не садил, а смотри, какой куст ромашки между их могилами вырос. Белый цвет – перемирие означает. Знать бы только, что делили всю жизнь?

Подул легкий теплый ветерок, и ромашки в знак согласия дружно закивали белоснежными головками.

Но глядевшие друг на друга с фотографий соседи загадочно улыбались, оставив вопрос без ответа, да и вряд ли они сами знали и могли сказать…

А дело было так: однажды соседи поспорили о погоде; один сказал, что завтра будет холодно и дождливо, а другой – жарко и сухо. В результате день выдался теплый, но дождливый и послужил началом затяжной войны.