Спор. Колючка для мажора

Глава 6

– У тебя все нормально? – интересуется Артемий, когда я подхожу к нему. – Мне страшно, когда у тебя такое выражение лица.

– Он меня с ума сведет! – всплескиваю руками я, меряя коридор быстрыми шагами.

– Кто? – недоумевает одногруппник. – Матанализ?

– Да нет, – останавливаюсь я и вздыхаю: – Соколовский! Он не хочет отдавать мне мою сережку!

– Звучит как бред, – говорит Артемий, с шумом глотнув кофе из стаканчика.

Нехотя я ему рассказываю о вчерашнем, при этом активно жестикулирую и в лицах изображаю наш с Соколовским разговор. Друг с интересом слушает, даже брови недоуменно хмурит.

– Да ты ему понравилась, – присвистывает он.

– Кто, я? – удивлённо выгибаю брови. – не неси чушь.

– Ну да, это звучит странно, – задумчиво кивает Артемий, – ты и он… это кринж какой–то.

– Ну, спасибо! – подбочениваюсь я.

– Ну просто все ведь знают, что у Соколовского своя тусовка, – пожимает плечами Артемий. – Я это имел в виду.

– Надеюсь он вернет мне сережку и отвалит, – бурчу я и, заметив, что двери аудитории открылись, шагаю туда.

– На его месте я бы с тобой не связывался, – доносится вслед. – Наверное, он захотел острых ощущений.

– Хватит о нем! – обернувшись, отрезаю я.

Мы проходим к последним партам и садимся. Барабаня пальцами по столешнице, я пытаюсь понять, чего от меня хочет Захар.

Я действительно ему понравилась? Или тут что–то другое?

Я не верю ему. Он не серьезный, какой–то ветреный и… вообще, придурок! Не знаю как, но я заберу у него свою сережку. И тогда–то моя голова не будет забита всякой чушью.

Звенит звонок и я пытаюсь переключить себя. И к концу пары постепенно остываю и уже не злюсь так сильно. На перемене мы с Артемием устраиваемся на подоконнике и жуем шоколадные палочки – друг без них, похоже, не может.

– С кокосовой посыпкой, – довольно сообщает он. – Еще есть с карамелью.

– Ты такой ребенок, – качаю головой я, доставая из пачки очередную палочку.

Хрустя ей, перевожу взгляд в конец коридора и вижу Захара. Склонив голову на бок, немного хмурую брови, наблюдая за ним. Он не один, а с девушкой – аккуратное каре, светло–пепельные волосы, красивый макияж и платье–рубашка. Она настоящая красотка. Лицо, фигура, ноги – все, как у модели. За такими, как она, наверняка ухаживают и мужчины и парни ее возраста, дарят огромные букеты цветов и подвозят на дорогих машинах до дома.

Только вот сейчас она практически виснет на Соколовском. Удерживая его за плечи, что–то ему говорит, не сводя с него широко распахнутых глаз.

– Это что еще за сцены из сериалов по первому? – хмыкаю я, наблюдая за парочкой.

– А, это же Люба Алексеева, – хрустя палочкой, сообщает Артемий. – Подруга детства Захара.

– А виснет на нем, как не подруга, – отмечаю я. И поворачиваюсь к нему: – ты вообще откуда это все знаешь?

– Просто вижу чуть дальше своего носа, – подкалывает меня друг. И, получив локтем в бок, отвечает: – Мы же не первый день учимся здесь. Сплетни в универе всегда разносятся быстро.

Я недоверчиво выгибаю бровь и он признается:

– Подслушал разговор наших одногруппниц, – вздыхает Артемий и разводит руками: – мне было скучно.

– Понятно, – усмехаюсь я и снова перевожу взгляд на Захара.

Он все еще слушает Любу, затем осторожно убирает ее руки с плеч, разворачивается и уходит. Я внимательно наблюдаю за ним: лицо задумчивое, немного хмурое. Покусывая нижнюю губу, он засовывает руки в карманы. Но через секунду будто приходит в себя или… надевает маску. Становится беззаботным, кому–то машет и что–то кричит. А потом замечает меня и широко улыбается, глядя мне прямо в глаза.

Я отворачиваюсь. Вдруг подойдет еще.

– Вкусно? – спустя пару секунд доносится знакомый голос. Веселый, бодрый.

Все–таки подошёл. Я поднимаю взгляд на Захара и на миг теряюсь – уж слишком близко стоит. Прямо передо мной, загородив собой весь обзор.

– Ты нарушаешь мое личное пространство, – сообщаю ему я.

Но этот умник, вместо того, чтобы отойти от меня, подхватывает губами палочку в моих руках и откусывает.

– Прикольная штука, – довольно жуя, сообщает Соколовский.

– Бери еще, – протягивает ему пачку Артемий и я прожигаю его недовольным взглядом.

Он вообще чей друг? Мой или его?

– Спасибо, бро, – широко улыбается Захар, угощаясь.

– Что тебе надо? – прямо спрашиваю у него я.

– Увидел твои рыжие волосы и не смог пройти мимо, – сообщает он, хрустя палочкой.

Намеренно хочет меня смутить. Так проникновенно смотрит, что аж не по себе становится. Но я не из тех дурочек, которым Соколовский любит вешать розовую лапшу на уши.

– А по–моему ты решил испортить мне настроение, – говорю я.

– И чем же, Колючка? – удивляется Захар.

– Своим присутствием, – отвечаю я.

Артемий тихо смеется, давясь палочками. Соколовский усмехается – его сложно обидеть. Кажется, его самооценку и уверенность в себе не сломишь даже кувалдой.

– Ты просто боишься, – заявляет Захар.

– Боюсь? – выгибаю брови я. – Чего интересно?

– Того, что я тебе понравлюсь, – оперевшись обеими руками о подоконник, он наклоняется ко мне так близко, что я забываю, как дышать. Вижу лишь серые радужки его глаз с темно–зелеными вкраплениями, вдыхаю аромат свежего парфюма и даже не моргаю. – Ты влюбишься в меня и не сможешь устоять.

Я наконец прихожу в себя и хлопаю ресницами.

– Оставь этот бред при себе, – оттолкнув его, я стягиваю рюкзак с подоконника и ухожу.

– Буду ждать тебя на парковке, не забудь, Колючка, – слышу в спину смеющийся голос.

Ускоряя шаг, поджимаю губы. Меня настораживает поведение Соколовского. С какого перепуга он ведет себя так? Почему выбрал объектом для своего внимания именно меня?

– Похоже ты реально ему нравишься, Рит, – догоняет меня Артемий.

– А по–моему ему просто скучно, – отзываюсь я, продолжая шагать.

– Ну, и это не исключено, – задумчиво говорит друг.

– Я не нанималась его развлекать, – продолжаю я.

И сама не понимаю, почему так злюсь. Столько эмоций у меня еще никто не вызывал. Рядом с Соколовским я будто превращаюсь в действующий вулкан.

– Тебе надо успокоиться, – хлопнув меня по плечу, говорит Артемий. – Если хочешь, мы можем наклеить фото Захара на грушу для битья. Ты будешь лупить по ней каждый вечер и радоваться.

Я поворачиваюсь к нему и недоуменно хмурюсь.

– Боже, ты будто с Луны свалился, – усмехаюсь, качая головой.

– Это значит, что я странный? – уточняет Артемий, стуча указательным пальцем по нижней губе.

– О да, мягко сказано, – киваю я. И хлопаю его по плечу в ответ: – но я тоже странная. По–моему, мы не зря подружились.

– Определенно, – кивает друг и мы вместе заходим в аудиторию.