— Вы… вы действительно считаете, что всё можно измерить деньгами? — наконец тихо произнесла я. — Что если человек не продаётся, значит, он дурак?
Михаил чуть склонил голову, наблюдая за мной, как будто пытался понять, насколько далеко я зайду в этой смелости.
— Не знаю, — ответил он спокойно. — Но знаю одно: в этом мире выживает тот, кто умеет использовать свои возможности. А ты... ты словно нарочно идёшь против себя.
Я сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
— У меня есть дети, — выговорила я, глядя ему прямо в глаза. — И я не хочу, чтобы они когда-нибудь подумали, что их мать — слабая женщина, которую можно купить.
На миг его выражение изменилось. Взгляд стал тяжелее, мягче — словно он не ожидал такого ответа.
— Дети... — тихо повторил он. — Да, я слышал.
На м
