Зима. Согрей мое сердце

Глава 2

Да кем он себя возомнил? Моим отцом? Братом?! Да даже они так со мной не разговаривают. Втаптываю злость в асфальт, продолжая удаляться от дома Зимина. Не знаю с каких чудес, но Дима решил мне устроить с утра лекцию о ответственности, осторожности и женском скудоумии.

До конца занятия я, конечно, не досидела. Наметила для лектора маршрут на три веселых буквы и громко хлопнула дверью. Ну а что? Я совсем не обязана его слушать.

Вообще Зимин показался мне каким-то странным. Выглядел, словно у него жуткое похмелье, но вчера он вроде был трезв. Какая-то фигня. Он даже не поднялся с места, когда я уходила, просто продолжал бурчать что-то о моих мозгах, точнее о их отсутствии.

Выхожу к дороге и грустно смотрю на огромное здание впереди. Так и знала. Район еще вчера показался мне знакомым. Торгово-развлекательный центр «Горизонт». Множество выходов и входов. Куча магазинов и кафе. Мое место работы на ближайшие три недели, потому что именно здесь находится кинотеатр, в который нас и пригласили проходить практику.

Серьезно? Серьезно?!

Оглядываюсь назад. Может, стоит вернуться и помириться с Димой? Жить в десяти минутах от «Киномакса» (прим.автора: Киномакс-Дон — название сети кинотеатров) было бы идеальным подарком судьбы, но… 

«Да что ты можешь знать?! Тебе бы еще в куклы играть и косички подружкам плести! Знает она!» — вспоминаю слова Зимина, которые задели больше всего.

Я уже не ребенок! Не ребенок! Да пошел он…

В сотый раз пытаюсь дозвониться до Женьки, медленно шагая вдоль оживленной дороги, но механический голос снова и снова произносит: «Абонент не отвечает». Вот же чертов абонент. Я ей нос откушу, когда объявится. Вот честно. Нафига вообще людям телефон?

Куда идти и что делать я так не придумала, но впереди целый день. Время есть. Нужно просто найти кафе с бесплатным «вай фаем» и перешерстить интернет в поисках комнаты. Звучит как план. Коротко, ясно и просто. С этого и начну.

— Прости… — скулит Женька уже минут десять, выпячивая свои пухлые губы и ерзая на пластиковом уличном стуле. — Ксю, Рома нормальный тип, просто перебрал вчера. С кем не бывает? Он обещает, что больше такого не повторится.

— Все, Жень, — отрезаю. — Я не собираюсь возвращаться туда.

— Но где?...

— Я уже нашла комнату с милой старенькой хозяйкой недалеко от «Горизонта», — на одном дыхании лгу я.

Вообще Женя именно тот человек, который очень редко слышит мое вранье, но… Иногда все-таки слышит. В те моменты, когда я действительно хочу отгородиться и ни от кого не зависеть. Прямо как сейчас.

Женька смотрит в глаза, пытаясь просканировать меня. Она это хорошо умеет, но и лгу я отлично, поэтому подруга остается ни с чем. Скашиваю взгляд на телефон, экран которого снова светится, и вздыхаю.

Дима, Саша, а теперь еще и родители добавились. Они звонят мне по очереди, а я не хочу говорить ни с кем из них. Только вот игнорировать первых двух еще куда ни шло, а вот последних… Это может быть чревато последствиями.

— Не ответишь? — спрашивает Женя.

— Да. Секунду, — обреченно поднимаюсь из-за столика и вписаваюсь головой в зонтик от солнца. — Черт! — рычу, хватая телефон.

Ну что за невезуха? Еще и мама звонит. Если бы это был отец, было бы проще. Мы с ним больше понимаем друг друга. С мамой тоже в хороших отношениях, но после несчастного случая с Сашиным другом, в который невольно оказались втянуты и я, и брат, она стала слишком опекающей. Причем все ее внимание досталось мне. 

Страх того, что Зимин уже спалил меня Саше, а тот в свою очередь родителям, крепко хватает за горло. Я не хочу возвращаться домой. Не хочу снова в эту клетку идеальной дочери. 

С тех пор как мы переехали в Краснодар мне приходилось быть хорошей вдвойне. Саша ведь остался в родном Новочеркасске и тихонько занимался самоедством, не желая никого слушать. 

Родители очень переживали, но ничего не могли поделать. Пришлось оставить его одного. Позволить ему самому во всем разбираться, потому что в отличии от Саши я была не в состоянии пережить все, что случилось, оставаясь там. 

Маме с папой пришлось увезти меня, и я только недавно поняла, что это действительно было правильным решением. Не идеальным, но… Правильным.

Я старалась отплатить. Радовала родителей, как могла. Оценками, успехами, прилежным поведением, чтобы хоть как-то облегчить им жизнь, чтобы убежать от самой себя. Чтобы забыть все. И теперь этот образ пайдевочки сводит меня с ума, потому что... Я совсем не такая. 

— Привет, мам, — отхожу к дороге и с силой сжимаю мобильник. 

— Привет, доченька. Не могла до тебя дозвониться. Все в порядке?

— Эм-м-м… Да. Да! Все хорошо. Мы просто… Мы с Женькой ходили на утренний сеанс в кино, чтобы, так сказать, разведать обстановку и привыкнуть к месту, где придется работать.

— А-а-а… Что за фильм?

— Мультик, мам. Утром обычно показывают мультики.

Ощущаю, как сердце болезненно сжимается, реагируя на ложь. Совесть все-таки у меня есть, но не могу же я ей рассказать всю правду. Она точно психанет. Будет переживать. И папа тоже. А я больше не хочу доставлять неприятности. Никому. Достаточно! Я уже в состоянии решать свои проблемы сама.

— Понятно. Как квартира? Нормальная? Женькина подружка хорошо вас приняла?

Ну да… Я сказала, что мы едем к девочке. Снова ложь. Просто по-другому меня бы не отпустили.

— Да. Конечно. Все хорошо, мам. Не переживай.

— Как я могу не переживать?

— Легко. Просто возьми и не переживай. Ладно, я позже позвоню. Хорошо? Папе привет.

— Да. И тебе от него.

— Ну пока.

— Пока.

Выдыхаю, опуская телефон, и тут же чувствую как он снова звонит. Ну кто там еще? «Саня». Вот с братом я еще не готова болтать, он раскусит меня в два счета, потому что мы слишком похожи. Большинство приемчиков я переняла у него. Сначала нужно действительно найти жилье, а потом уже можно будет ответить, чтобы точно не к чему было подкопаться.

— Все нормально? — спрашивает Женя, когда я возвращаюсь за столик.

— Да.

— Ксю, может ты все-таки подумаешь? Мальчики обещали, что больше такого не повторится, — она заправляет за уши черные пряди, которые буквально режут глаза. 

Все еще никак не привыкну, что она больше не яркая рыженькая дерзкая девчонка, а черноволосая роковая красотка, полюбившая широкие стрелки и бордовую помаду. 

Женька обожает эксперименты с внешностью. Это ее способ привлечь внимание, хотя я еще не видела, чтобы у нее были с этим проблемы хоть раз. Скорее всего, дело в том, что ей попросту никто не может запретить творить это все. Бабуля, которая ее вырастила, скончалась полтора года назад, тогда-то Женю и понесло. 

Цветные волосы, сумасшедшие стрижки. Пирсинг в пупке. Появились татушки на предплечье, бедре и шее. Она посылает весь мир, делает, что хочет, а я всегда рядом. Смотрю и иногда даже завидую ее свободе. Только вот сейчас… 

Возвращаться в эту дыру с малознакомыми озабоченными дебилами мне совсем не хочется, даже если это будет означать мою независимость от родителей и брата. Нет. Не такая я уж и пустоголовая, как считает Зимин.

— Нет! Жень, я и тебе советую свалить от этих двух придурков. Давай вместе найдем квартиру и…

— Ты же знаешь, что я не могу, — недовольно морщится и складывает руки под грудью, натягивая нежно розовую футболку и показывая всем окружающим отсутствие нижнего белья. Провокаторша...

— А ты знаешь, что я спокойно могу попросить родителей заплатить за нас обоих.

— Нет! Все, тема закрыта, — подскакивает с места и достает пару смятых соток из заднего кармана джинсовых шорт.

— Жень! — взмахиваю рукой, пытаясь задержать подругу.

— Что?

— Почему ты можешь принять помощь от чувака, с которым встечалась пару недель и не виделась года два, а от лучше подруги, которая была с тобой на протяжении этих двух лет, нет? Что за глупости?

— Может я влюбилась в него, — упирает руку в бок, отставляя бедро.

— Бре-е-ед...

— Считаешь, что я не могу влюбиться?

— Нет. Конечно, нет. Можешь, и еще как. Просто... В него? Серьезно?

Женька отводит взгляд и закусывает нижнюю губу. Это ее ненавистная тема тема. 

— Он сказал, что любит меня.

— До того как вы переспали или после?

— Какая же ты стерва, — качает головой.

Черт! Снова мой скепсис к этому светлому чувству вылез наружу. Все время забываю, что Женька романтик в глубине души. Очень глубоко.

— Прости… Я просто… Я не хочу, чтобы он тебя использовал, понимаешь?

Женька плюхается обратно на стул и тяжело вздыхает.

— Тут уж скорее я его использую… Живу на халяву.

— Но тебе не обязательно спать с ним.

— Почему нет? Он довольно хорош, — пожимает плечами.

— Жень… — горький привкус отвращения жжет язык.

— Все. Закончили нотации. Я сама разберусь, — подмигивает и хитро улыбается. 

Разберется? Надеюсь… Дело в том, что каким бы ни было твое сердце, ледяным, сожженным в уголь или каменным, найдется тот, кто заставит его снова забиться. И если я всячески избегаю возможностей встречи с таким человеком, не хожу на свидания и не флиртую, то Женька бросается, как поется в ее любимой песне, «грудью под пули».

Прощаюсь с Женькой спустя пару часов болтовни о практике и трех следующих неделях предположительного веселья. Подруга, конечно, еще раз напоследок пытается уговорить меня вернуться к Коле и Роме. Сходимся на том, что я зайду к ним вечером, и если все будет нормально, то останусь. Ну а пока, сославшись на необходимость посмотреть комнату, которую я уже якобы сняла, ухожу, оставив Женьку на автобусной остановке.

Правда, куда идти? Черт его знает! Но точно не в квартиру к Жениным друзьям и не к Зимину. Должен же быть еще какой-то вариант.

Набережная встречает легким вечерним ветром и шумом фонтанов. Куча народу шныряет туда-сюда. Туристы стоят в очереди на морскую прогулку, местные едят мороженное или просто бродят вдоль ограждения, за которым плещется Дон.

Занимаю свободную скамейку и устало откидываюсь на спинку. Полдня прокаталась в поиске подходящего жилья, но это либо вообще треш-трешовый, либо цена просто заоблачная. Сегодня явно не мой день. Уже почти шесть, а с местом хотя бы ночевки я так и не определилась.

Может, остаться здесь? Это мое любимое место в городе. Всегда людно, но при этом как-то спокойно. Найти темный уголок и прилечь там… Ага. Скорее всего утром я вряд ли проснусь после такой романтической ночи под звездами. 

Ну вот и все. Смысл брыкаться? Придется дать второй шанс Коле и Роме. Вчерашняя поучительная сцена Зимина всплывает перед глазами, и дрожь пробегает вниз по плечам и спине.

Он не то что бы напугал меня, скорее разозлил тем, что ткнул в мою слабость. И без него знаю, что не Суперженщина, но я и не цветочек, который может только ждать чьей-то помощи.

Снова звонит телефон, не глядя, ставлю на бесшумный. Саша активизировался в последний час. Скорее всего Зимин уже точно ему все рассказал. Козел!

Собираюсь с духом, чтобы наконец ответить и дать отпор брату. В конце концов я уже взрослая. Он-то ни у кого разрешения не спрашивал, когда гробил свою жизнь, а я… Я же не гроблю.

— Ну наконец-то! — рычит Зимин и садится рядом со мной на скамейку. — Нафига тебе телефон?!

Не понимаю, что происходит. Открываю рот, но ничего не могу произнести. Слишком удивлена видеть Диму здесь. Какого черта вообще?

— Дай сюда! — выхватывает мой разрывающийся мобильник и принимает звонок. — Нашел! — говорит уже в трубку.

— Эй! — оживаю я.

— Да он у нее на беззвучном стоял. Ага. На набережной с подружкой гуляет. 

Зимин встречает мой взгляд, которым я пытаюсь выразить все свое удивление, забыв о недовольстве. Он меня не сдал? А теперь еще и прикрывает? Что происходит? 

— Сейчас, — Дима прикрывает ладонью динамик, протягивая мне мобильник. — Успокой его. Он там рвет и мечет, — шепчет.

— Сань! — говорю в телефон и зажмуриваюсь, потому что уже готова к крикам и отборному мату.

— Козявка, ну сколько можно?! Ты вообще представляешь, как я волновался? Весь день тебе наяриваю!

— Прости-и-и…

— Все нормально? Где ты там лазишь?

— Да мы тут… Гуляли с Женькой, — отвечаю Саше, а в глаза смотрю Диме.

Карие. Солнечный свет, отражающийся в них, делает взгляд мягким и теплым, но это обманка. Внутри него огонь злости. Я это чувствую.

— Ну и как дела? Как ты устроилась? — спрашивает брат строго.

Вот приставала. Все ему нужно знать. Что ж, придется врать. 

— Все хорошо. Даже отлично, — беззаботно лопочу я. 

Зимин недовольно хмыкает, за что получает пинок в колено. 

— Сдурела? — шепчет Дима, растирая рукой место удара.

— Заткнись, — показываю одними губами, слушая, как Саня распинается о том, как сильно переживал за меня вместе с Настей.

— Мы на этой неделе приедем в город. Нужно  обшарить «Классику» (прим автора: «Классик» — название оптового рынка). Настя с этой свадьбой совсем свихнулась, все хочет делать сама. Украшения зала и столов, какие-то буквы, двойник букета…

— Дублер, — слышу приглушенный голос невесты брата.

— Да, дублер. И еще кучу всякой фигни.

— Это не фигня, Сань. Если Насте в кайф, то не мешай, — сквозь теплую улыбку произношу я. — Ей вообще нужно памятник поставить за то, что она тебя терпит.

Я рада за брата и его девушку. Честно. Они отличная пара. Всем бы такие искренние и теплые чувства. Всем, кроме меня, конечно. Я уж как-нибудь и без этого проживу.

— Я уже работаю над этим, — усмехается Саня. — Короче. Увидимся на неделе, ладно? И звук на телефоне включи. Я чуть не поседел.

— Снова? Насте, вроде, нравился тот цвет волос, так что... — дразнюсь, вспоминая его белые волосы.

— Ей нравлюсь я целиком, — самоуверенно заявляет брат.

— Ладно-ладно. Иди уже к своей принцессе. За меня можешь не волноваться.

— Звук, Ксю! В следующий раз я сам приеду, а когда найду примотаю тебе мобильник ко лбу. И поблагодари Зиму. Он полдня тебя искал.

Смотрю на Диму, который вальяжно развалился рядом, закинув руки за голову. Он тут же поворачивает голову ко мне, показывая все свое недовольство сжатыми губами и напряженными бровями.

— Обязательно, — обещаю Саше, а потом показываю Зимину язык. — Ну пока.

— Пока, малявка.

Опускаю телефон, стараясь выдержать прожигающий взгляд. 

— Ну что? — говорит Зимин, складывая руки на груди. — «Промывание мозгов Ксюше Моревой» дубль два? 

***

— Дозвонился? — Настя забирается к Саше на колени и обнимает его за шею.

— Ага, — задумчиво отвечает Мор.

— Волнуешься?

— У меня плохое предчувствие. Пока она была под присмотром родителей, было легче.

— Ну, рано или поздно ей придется повзрослеть, — Настя нежно гладит плечи любимого жениха, забирая его тревоги и волнения. У нее это хорошо получается.

— Я знаю, просто… Меня ведь не было рядом. И я понятия не имею, как она тогда все пережила. Обвинения, переезд, мой отказ от нормальной жизни… Какой же я идиот.

— Ксю сильная девочка. Думаю, у нее уже давно все хорошо. 

— А что если?..

— Ты же справился, значит и она тоже.

— У меня была ты… — Саша с нежностью смотрит на ту, что спасла его.

— Мор, — Настя берет его лицо в ладони и смотрит в глаза цвета арктического льда, — а у нее есть ты. Да все мы. Я и Дима. Родители и ее подруга Женя. Я не вижу ничего такого из-за чего нужно переживать.

— Может быть ты и права, — слабо улыбается Морев.

— Хочешь, давай съездим к ней прямо сегодня? — предлагает Настя и уже порывается встать, но Саша заваливает ее на диван.

— Я обещал ей на следующей неделе. Вряд ли она оценит такую заботу, скорее сочтет это за тотальный контроль.

Мореева кивает и, закусывая нижнюю губу, глядит из под темных ресниц.

— Смирись с тем, что твоя сестренка взрослеет, — серьезно произносит Настя, но вот ее руки… Они уже забрались под футболку Мора и гладят спину.

— Угу… Я постараюсь, — мурчит Саша, касаясь губами нежной шеи.

***

Несколько минут сидим с Зиминым в полной тишине, вдыхая остатки знойного дня и речной влаги. Он не торопится начинать свою лекцию, а я, собственно, что-то отвечать на его первый выпад. Вообще-то я тоже злюсь. Сегодня утром он явно перепутал тон, которым можно со мной разговаривать. И то, что он искал меня по просьбе брата, ничего не меняет.

— Ксю, ну ладно тебе. Признаю, утром немного борщнул, — произносит Дима и садится ближе, касаясь своим плечом моего.

Дергаюсь, словно мне неприятна его близость, и демонстративно отворачиваюсь.

— Ну прости. Слышишь? — Дима обнимает меня за плечи одной рукой. — Беру все свои слова назад.

Снисхожу до взгляда ему в глаза, чтобы увидеть раскаяние. Ага... Как бы не так. В них пляшут искорки тлеющего веселья. Смеется надо мной?

— Все? — приподнимаю брови.

— Все, кроме замечания о необходимости хоть иногда включать мозг, — усмехается.

Засранец! Но контраст на лицо. Утром был злой как черт, а сейчас… Немного недовольный, но уже во всю разбрасывающий свой сарказм. Типичный Зимин.

— У меня хотя бы они есть, — парирую я.

— Один-один, — довольно улыбается. — Ладно. Что там у тебя с жильем? — теперь Дима становится по-настоящему серьезным.

— Эм-м-м… — задумчиво отвожу взгляд.

Сказать ему или нет? Снова простить помощи не хочется, но…

— Ясно. Сколько продлится твоя практика?

— Три недели.

— Три недели… — Дима трет подбородок, а затем с хитренькой улыбкой смотрит на меня. — Ладно, Морева. В память о нашем совместном прошлом, позволю тебе пожить у меня.

— Ты о чем именно? О том, как ты покупал мне мороженое и забирал с Саней из детского сада или о том, как разбил мое юное сердце? — смело смотрю ему в глаза, с наслаждением наблюдая за смятением.

— Я имел ввиду ночь, что ты провела у меня дома и нагло приставала ко мне.

— А-а-а… Еще раз спасибо, что не переспал со мной. Мне нравится быть девственницей.

— Черт, Ксю, — прикрывает на секунду глаза, усмехаясь. — Я все никак не привыкну, что ты теперь такая.

— Какая? — сердце вздрагивает в ожидании его ответа.

Эй-эй! Нет. Я же запечатала его в огромной глыбе льда. Никаких «встрепенулось» или «забилось чаще» от слов парня или его действий. Сердце Ксюши Моревой больше ничего не чувствует, это просто орган который качает кровь и позволяет мне жить.

— Смелая, — медленно проговаривает Дима, и во преки всему я ощущаю в груди быстрый ритм. 

Черт!

— Спасибо, — поднимаюсь на ноги, чтобы вырваться из объятий. Нужно немного личного пространства.

— Поехали домой? — Дима хватает мою сумку и рюкзак.

— Я еще не согласилась жить у тебя.

— Разве у тебя есть другие варианты? — насмешливо спрашивает он.

У него просто талант все произносить с маленькой издевкой и смеяться глазами. Вот что меня всегда бесило в нем. Он будто на ступень выше и радуется этому.

— Да полно. Мои вчерашние друзья извинились и с радостью ждут меня обратно.

— Ты не вернешься туда, — рычит Зимин. 

Кажется я снова вывожу его из себя. И это так весело. Сбивать с него весь этот налет надменности и чувства превосходства.

— Серьезно? Тогда смотри, — делаю пару шагов вперед и хватаю ручку сумки, только вот сильная мужская рука не позволяет мне забрать свои вещи.

— Я сказал нет.

— А кто ты такой, чтобы запрещать мне?

— Даже так? — Дима возвращает в голос веселящиеся нотки.

— Да. Даже так, — дергаю сумку на себя.

— Тогда может Мору позвоним? Спросим его мнение. А лучше сразу родителям. М?

Улыбка сползает с моего лица.

— Готов поспорить перед ними ты не такая смелая, — продолжает Зимин.

— Стукач!

— Если ты не заметила, то пока что я тебя не сдал. Но потакать твоим глупостям не буду.

— Каким глупостям?

— Ксюша-Ксюша… — качает головой с легкой улыбкой на губах. — У тебя же все на лбу написано. «Хочу отрываться, но не хочу расстраивать и заставлять волноваться свою семью».

Опускаю взгляд, бросая ручку сумки.

— Разве это плохо? 

— Нет. Но осторожность не помешает, — Зимин поднимается на ноги. — Заключим соглашение. Ты живешь у меня и информируешь о всех своих передвижениях, а я не сдаю тебя родственникам. Все будут довольны. Ты будешь под присмотром, но при этом свободна. Я не такой строгий, как твой брат.

    Вот же попадос. И зачем я вообще ему позвонила?

— Ты не можешь указывать мне, — сквозь зубы выдавливаю я.

— Не делай глупости, и я даже слово тебе не скажу.

— Ты тиран и чертов шантажист! 

— Ксю, мы же… почти родные. Знакомы с детства. Я не хочу ничего плохого. Просто волнуюсь за тебя. Давай сложим оружие и вместе повеселимся.

— А ты умеешь веселиться? — ничего не могу поделать со своей язвительностью.

— Ну-у-у… В прошлый раз ты не жаловалась.

— Тогда меня веселило шампанское, а не ты.

— М-м-м… — Дима смотрит чуть в сторону и приподнимает уголки губ. Это не насмешка, скорее так улыбаются, когда вспоминают что-то очень приятное.

— Такое ощущение, что я чего-то не знаю…

— Просто вспомнил тебя в роли Лободы. Устроишь еще один концерт?

— Я тебе щас такое устрою, — угрожаю я, но смех рождается внезапно, а через секунду уже вырывается наружу.

Смеемся как ненормальные, а Зимин умудряется еще и напевать «Твои глаза», чем еще больше веселит меня. Черт! А почему собственно нет? Мы знакомы сто лет, нам комфортно рядом друг с другом. Три недели. Двадцать один день… Ничего не случится. 

Сердце в плену льда снова жалобно дергается в попытке забиться чаще, но замирает, почувствовав сковывающий холод. Нет-нет. Ничего такого точно не случится.

***

— Жень, ты чего? — Коля садится рядом с девушкой, которая вот уже двадцать минут сверлит стену.

Она все не может выкинуть из головы слова подруги «В него? Серьезно»? А в кого ей влюбляться? Да кому вообще нужна такая… Сирота с ветром в голове. Женя не обманывается на свой счет и точно знает, кто она и что ее ждет впереди.

— Жень… — с придыханием произносит Коля, забираясь руками под ее футболку. — Ромка ушел за сигаретами, и…

— Тебе нужен только секс? — спрашивает Евгения, даже не шелохнувшись.

Парень резко отстраняется, пытаясь поймать взгляд Женьки, но она все так же смотрит в стену.

— Ты чего? — спрашивает Коля.

— Простой вопрос. 

— Нет, конечно, — для убедительности он даже мотает головой, только Женя получает ответ прежде, чем он звучит.

Руки Коли все еще находятся под ее футболкой и страстно наминают грудь. 

— И ты любишь меня? — задает следующий вопрос Женька, пока Коля укладывает ее на старый потрепанный жизнью диван.

— Конечно люблю, Женечка. Давай скорее, пока Ромка не вернулся.

***

После еще одной захватывающей поездки на мотоцикле, снова оказываюсь в чистой и уютной квартире Зимина. В прихожей меня встречает Мытищи и даже радушно трется возле ног, чем вызывает удивление у своего хозяина, потому что я первая девушка, которую он не хочет загрызть. Что ж, это радует.

Прошу Диму дать мне пару минут, чтобы позвонить Жене и предупредить ее об отмене сегодняшнего вечера, и он уходит на кухню. Только вот Женька не очень хочет говорить со мной, и приходится оставить ей сообщение. Чем интересно она так занята?

В соседней комнате меня ждет умилительная картина. Зимин сидит на полу и о чем-то очень серьезно беседует с Мытькой, пока тот ест свой ужин. Кот в ответ на монолог хозяина нервно шевелит ушами и машет хвостом, не желая принимать запрет. Ну нравится ему точить когти о кухонные обои. Что поделать?

Не получается долго оставаться незамеченной. Хихикаю, и Дима поворачивается ко мне. Он широко улыбается, совсем не смущаясь своего глупого положения, а потом качает головой, закатывая глаза.

— Коты— такие коты, — вздыхая произносит Зимин, а затем усмехается, почесывая Мытьку между ушей.

Хруст в груди отдает в голову, и я непроизвольно шагаю назад. Да что это такое? Что за реакция?

— Все нормально? — спрашивает Дима.

— Да, — выдыхаю, возвращая себе спокойствие. Наверное, просто трудный день сказывается.

— Ну что? Займемся нашим ужином?

— Ты готовишь? — удивленно спрашиваю, шагая к столу и занимаю «свое» место. — Помнится в детстве ты даже кашу не мог сварить.

Воспоминания приходят внезапно, словно выцветшие кадры старого кино. Какие-то еще яркие, а какие-то уже совсем тусклые. Вот я плачу, потому что Саша и Дима доели мамин вишневый пирог, не оставив мне ни крошки. А вот Зимин обещает с непоколебимой уверенностью, что приготовит для меня вкусняшку, которая в сто раз круче пирога, и я обнимаю его так крепко, как только могу.

Горелая каша со сгущенкой не стала моим самым любимым блюдом, но я была без ума от Зимина и лопала за обе щеки. Он улыбался и гладил меня по голове, называя самой замечательной девочкой на свете. А Саша в это время отшкребал засохшую пену от плиты. Да… Было здорово.

— Я целый год живу один. Пельмени надоели за первые два месяца, так что приходится учится, — говорит Дима и встает, чтобы заглянуть в холодильник. — Хм… Есть яйца и ветчина. Омлет с ветчиной?

— А мука есть?

— Да. Где-то была, — Зимин переходит от холодильника к навесному шкафчику и открывает дверцу. — Ага. Есть.

— А сыр и молоко?

— Что ты собралась делать? — удивленно пялится на меня Дима.

— Пирог.

— Пирог?!

— Что тебя смущает? — моя очередь усмехаться.

— Даже не знаю… — качает головой, словно не может поверить в происходящее. — Ты реально сможешь испечь пирог?

— Ну, если ты дашь мне все необходимое, то могу попробовать, — скромно пожимаю плечами.

Я смогу и торт испечь, если будет настроение, но пока не хочу хвастаться. Хочу его удивить.

Зимин вообщушевленно достает все необходимые продукты, и я приступаю к приготовлению теста, рассказывая попутно, что, зачем и как я добавляю. Дима, как самый прилежный на свете ученик, записывает все в телефон с очень сосредоточенным выражением лица. Молодец какой.

Естественно, в самый неподходящий момент, когда мои руки в тесте и муке, начинает неистово чесаться нос. Поворачиваю голову к плечу, но облегчения это не приносит. Пытаюсь почесать о предплечье, но тоже все не то.

Внезапно перед моим лицом появляется фига, и Змин с довольной улыбкой чешет мне нос большим пальцем, а затем легонько бьет кулаком 

— Хороший нос кулак за неделю чует, — приговаривает он.

Как-то мы слишком близко. Внезапное тепло обволакивает тело, щеки начинают гореть. Что за фигня?

— Я и сама могу в нос дать, если надо, — поспешно отворачиваюсь и продолжаю вымешивать тесто

— Умничка, — сказано без насмешки. 

Кровь становится теплее. Чувствую, как она разносит это тепло по венам.

— И тебе между прочим тоже, — отвечаю дерзко, чтобы снизить температуру. 

Что-то мне не нравится атмосфера между нами.

— И не сомневаюсь, — тихонько смеется Зимин. — Ксю, я еще вчера спросить хотел. Просто интересно. Почему ты перестала отвечать мне тогда на звонки и смс-ки? Что за внезапный игнор?