После боя лес вновь обрёл тишину, но она была иной. Словно каждая ветвь, каждая капля росы шептала: «Они наблюдают».
Грей не отходил от Луны. Она шла рядом, но взгляд её был потухший, словно её душу всё ещё тянуло в глубины той тьмы.
Они остановились у небольшого озера. Луна подошла к воде и, присев на колени, провела ладонью по поверхности. Вода дрогнула, и серебристое сияние мягко отразилось на её лице. Но оно было слабым, не таким, как раньше.
— Я подвела вас, — прошептала она. — Если бы ты не удержал меня… я бы исчезла.
Грей шагнул ближе и присел рядом.
— Ты не исчезнешь. Я этого не позволю.
Она подняла глаза, и в них была боль.
— А если однажды ты не успеешь? Если я сама стану частью этой Тьмы? Что тогда, Грей? Убьёшь меня, чтобы спасти мир?
Его сердце сжалось. Он не знал, что сказать. Мысль о том, что придётся поднять на неё руку, была невыносима.
Он положил ладонь на её плечо.
— Тогда я буду бороться. До конца. Даже если против всего мира.
Её губы дрогнули в слабой улыбке, но взгляд оставался печальным.
— Ты не понимаешь… Свет во мне не мой. Он чужой. Я боюсь, что однажды он просто покинет меня. А что тогда останется?
Грей наклонился ближе, так что их лица почти соприкоснулись.
— Останешься ты. И для меня этого достаточно.
Их губы встретились в поцелуе — не отчаянном, как в ту ночь, а мягком, почти хрупком. Поцелуе, полном обещания, что даже если свет погаснет, он не уйдёт.
Сзади послышался насмешливый голос Элары:
— Вот только этого нам и не хватало — любовных клятв посреди проклятого леса.
Ард нахмурился, но промолчал. В его глазах была задумчивость: он явно понимал, что связь Грея и Луны — не просто чувство, а часть пророчества.
Грей поднялся, помог Луне встать. Его голос был твёрд:
— Мы идём дальше. И если Тьма хочет её — пусть сначала попробует пройти через меня.