У нее что-то заклинило внутри, а я видимо на время превратился в идиота, соглашающегося на ее условия.
А все потому что чувствовал колоссальную вину перед ней, сам не понимая почему. Сотни женщин и мужчин, сотни истерзанных душ… И ни одна не вызывала этих отвратительных чувств сострадания, или хотя бы жалости. Мне всегда было плевать на подобных, не вникая в чьи либо чувства. Да и вообще, чувства каждого, дело каждого. Невозможно жить сотни жизней, и я проживал лишь свою, отключившись от мира всего, от страдания сего. Хоть тысячи женщин пусть будут пленены, изнасилованы, или замучены до смерти, я абсолютно не чувствовал ничего к их страданиям. Но Ирис… она стала для меня больше, чем просто мимо проходящая пассия. Девчонка все же смогла подобраться ближе, вонзить руки сквозь броню, добрав
