Я рядом

1

Прошло много времени с тех пор, как ничего не произошло, но это было очень печально. Кажется, дверь сразу откроется, и Том прилетит и скажет: «Эй, хорошо, что это за кислотные шахты?»

Ын и его лучший друг сидят в офисе самого крутого нотариуса города.

Нотариус безо всякого выражения на лице прочитал завещание, и всем присутствующим было очень грустно.

"Я, Томас Пайк, в моем уме и твердой памяти, в случае моей смерти от несчастного случая я передал все свое имущество моему другу в распоряжение, назвал его братом Иэна Сомерхолдера и назначил его своей сестрой Тиной Пайк. Опекун, завещание должно быть прочитано в день моих похорон, чтобы вышеупомянутый Сомерхолдер не смог сбежать ".

Нотариус, похожий на большого и важного павлина, посмотрел на Яна из-под очков в золотой оправе и сказал:

-Мистер Сомерхолдер, вы понимаете? Конечно, вы можете оспорить завещание, но покойный дал понять, что хочет назначить вас своей сестрой и хранительницей имущества. Учитывая, что у мисс Паркер нет родственников, вывод очевиден.

Сэнди положил руку Яну на плечо, глухо всхлипывая. Сомерхалдеру хотелось швырнуть что-нибудь тяжелое в стену. Этот сукин сын Том вот-вот умрет. Он просто устал от жизни. Он катается на велотренажере без шлема, прыгает с парашюта без тренера, любит различные экстремальные виды спорта, снялся в своем третьесортном боевике без дублеров. Это закономерный результат: где-то через полчаса его тело будет похоронено, и Иану придется смириться с тем, что он не может остановить своего лучшего друга, он был другом с детства.

Сомерхолдер тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Его мысли были в хаосе и замешательстве. Том, веселый и жизнерадостный Том, вместе с ним основал фонд, чтобы поддерживать экологию своего родного города Луизианы. Он пил в юности и сделал первый шаг в своей актерской карьере. А теперь Тине нужна поддержка, и он сидит в этом стекло и бетонное поле, слушая скучные речи, без капли сочувствия.

Наконец, все документы были подписаны, и Йен в сопровождении Сэнди отправился на кладбище, чтобы отдать дань уважения другу и позаботиться о своей сестре.

Ян сел на заднее сиденье арендованной черной машины, Сэнди села рядом с ней, принюхиваясь, держась из последних сил, но все равно расплакалась.

Водитель без промедления уехал.

Подруга любила Тома столько лет, но она опоздала. Ян держал ее, и он думал о плане приручить упрямого ребенка, навязанном ему другом. Сомерхолдер решил попросить черта в аду лучше разогреть сковороду и как следует поджарить хулигана.

Ян тяжело вздохнул. «Я буду скучать по тебе, приятель. Все будет хорошо, Тина, я обещаю», - мысленно сказал он, чувствуя покалывающую боль в глазах. Но, сосредоточившись на плачущей Сэнди, он смог преодолеть себя и избежать позорной участи женщины.

***

Солнце слишком светит, трава полна оттенков зеленого, хотя по закону голливудских фильмов сейчас должна быть морось пасмурно, а те, кто в траурной одежде, тихонько склоняли головы под черным зонтом., Безмолвно оплакивали мертвец.

Но такого нет. Палящее солнце, палящее солнце, палящее солнце, палящее солнце, палящее солнце, палящее солнце, палящее солнце, палящее солнце ... Худой священник вытер пот со лба жирным носовым платком. Он говорил о плоти и прахе смертных и о лучшей жизни, но я не слишком много прислушивался к этим религиозным оболочкам. Ко мне подошли люди с печальными лицами, что-то сказали и взяли меня за руку, но мне просто хотелось закричать и прыгнуть в могилу, которая все еще была открыта.

Мой брат, близкий человек, мой лучший друг ушел, эти странные люди то приходят, то уходят, что-то говорят. Том Паркер - голливудский актер, продюсер, просто хороший человек не дожил до своего 32-летия три дня. Сегодня нам нужно было составить список тех, кто был приглашен на посвященный нам день рождения, и разница составила один день. Он уехал на мотоцикле ночью, и я больше никогда его не видел, как и водитель грузовика, который его сбил. Вместо того, чтобы готовиться к дню рождения, придется загорать на солнышке и слушать сочувственные речи, которые не отличаются особой искренностью. Мне все еще нужно осознать реальность - я остался один во всем огромном мире. .. Я даже не могу плакать, у меня нет сил. .. их

Дайте мне черный складной стул, и я сяду на него, как жертвенный баран на жертвеннике, приготовленном для заклания. Ложная симпатия и ложные вздохи скоро окончательно убьют меня. Может, все это самое лучшее. Ничего, никого. Я, Том и наши родители будем жить в радужной стране, собирать ромашки, прыгать по полям под небесно-голубым шатром, украшенным облаками ягненка.

Представив, как мой жестокий младший брат рвет цветы и плетет венки в зеленом поле, я истерически хихикала. Пастор сразу наградил меня очень выразительными и возмущенными глазами.

Но тяжелый деревянный ящик, мой самый близкий и единственный человек среди них, начал опускаться на сухую калифорнийскую почву, пеленой слез снова, бесчисленное количество раз в день, завязывали мне глаза. Я медленно встал, беспорядочно подходя к краю ямы, где я просто хотел наступить, вместо того, чтобы выбросить алые лепестки розы, кто-то осторожно положил их мне в ладонь. Я застыл на мгновение, пытаясь понять, что они от меня хотят, сделал небольшой шаг и чуть не упал, но чья-то сильная рука остановила меня, подняла и увела куда-то.

Я слабо сопротивлялся, но мужской голос прошептал:

-Тише, хорошо. Ян сейчас здесь. Не бойся, я с тобой », - сказал он:

-Сэнди, береги людей и прочее. Я хочу отвести Тину к себе домой. Она не может оставаться одна, и ей здесь нечего делать.

«Ну, Ян», - ответила девушка, ее голос показался знакомым, но сразу же утонул в тумане печали. -Я позвоню тебе позже

Я ничего не замечал вокруг и не совсем понимал, что происходит. Мне все равно, я просто чувствую сильные руки Яна. Он осторожно обнял меня, как если бы я была перышком. Хотя мои пятьдесят два килограмма когда-то доставили мне немало хлопот, я вел с ними ожесточенную войну.

Солнце светит сквозь закрытые веки на яркое место, а птицы щебечут на деревьях. Все, чего я хочу, - это не открывать глаза, не засыпать и не просыпаться. Не знаю, как буду жить.

Ян открыл дверцу машины, усадил меня на заднее сиденье и сел рядом. Преодолевая себя, я открыл глаза и столкнулся с невыносимым голубым взглядом, и меня снова чуть не задушили катящиеся слезы. Сомерхолдер всегда был живым напоминанием о Томе, жизни и первой утрате.

Когда наши родители умерли, мой брат и его лучший друг вернулись в Луизиану. Мои родители погибли в автокатастрофе, мы с Томом не знали, что делать, каждый поступал по-своему. Я всхлипнула и сжалась в комок.Том был пьян и спал на диване в гостиной.

Мне тринадцать лет, и я безумно боюсь оставаться одна в темном доме. Где-то внизу мой брат спал и выпил бутылку виски, а я сидел в своей комнате. Свернувшись калачиком на стуле, тихонько глотая слезы, смотрит на картину счастливой семьи: мама и папа обнимаются, брат держит на руках моего пятилетнего ребенка. .. Теперь нас только двое. Почему? Почему? Нет ответа на небесах. Есть только огромная луна, похожая на кружок из желтой бумаги, тихо улыбающаяся, выглядывающая в окно, разбрасывающая светлые пятна на полу.

Если бы Йен не пришел спасти меня, я действительно не знаю, о чем бы я подумал. Он рассказывал мне несколько глупых историй, просто чтобы я забыл о себе. Тогда мне это удалось. В конце концов, у меня все еще есть брат, который меня любит. Теперь у меня только Ян. Но я не знаю, сколько выдержки и терпения ему понадобится, чтобы справиться с лучшей, но мертвой сестрой друга.

- Йен, ты пришел, - через силу выдавила я, борясь с новой волной слез.

- Конечно, моя хорошая, а как иначе? - Йен гладил меня по волосам, и я положила голову к нему на грудь.

Небольшой участок белой рубашки в районе груди тут же стал мокрой от слез, а Йен все гладил меня по волосам и чмокнул в макушку. Потом он аккуратно взял мое лицо в ладони, принялся целовать глаза, стирать губами катящиеся по щекам слезинки.

В какой-то момент сердце в груди сладко защемило, из глубин затуманенного горем разума возникло воспоминание о том, что я люблю этого мужчину с тринадцати лет. Но сейчас это было совсем не важно. Я просто растворилась в его нежных губах, в успокаивающих прикосновениях. Йен был такой близкий, такой надежный, и так мне нужен. Его сердце гулко билось в груди. Под этот мерный стук мои веки смежились, я провалилась в черную дыру забытья.

***

На Тину было больно смотреть. Всегда жизнерадостная и веселая девчонка сейчас напоминала тряпичную куклу. Она сидела на солнцепёке и выслушивала лицемерные речи. В Голливуде осталось крайне мало хороших актеров, которые смогли бы не переигрывать и изобразить сочувствие вполне искренне.

Йен нацепил темные очки, протиснулся сквозь ряды сочувствующих и выражающих скорбь, подошел к девушке. Она его не замечала. Глазки покраснели от слез, каштановые волосы забраны в обычный хвостик. Простое черное платье висит мешком. Тина находилась в явной прострации, не понимая ничего в происходящей траурной церемонии.

Что делать дальше, Сомерхолдер не представлял, так как совершенно не умел воспитывать детей. Нет, он, конечно, умел с ними играть и смотреть мультики, ну так это с малышами. Как обращаться с подростками, с их проблемами и прочей ерундой он представлял лишь смутно. Хотя, Тина давно уже взрослая. Если вспомнить, что она лет с пятнадцати вместе с Томом лихо отжигала на вечеринках, то можно сказать, что эта девушка еще один его близкий друг.

Сомерхолдер поморщился, когда лаковый гроб из мореного дуба медленно стал опускаться в землю на специальном механизме. Прощание с другом выходило каким-то сумбурным. При жизни они обсуждали что угодно, а вот теперь ему нечего сказать.

От скорбных мыслей его отвлекла Тина, собравшаяся рухнуть в совершенно непритворный обморок. За девчонкой водились подобного рода отвлекающие маневры, особенно, когда она ловилась на "горячем" - будь то сигареты, бутылка пива, украденная из холодильника либо ночные вылазки из дома в компании "плохих парней". Однако сейчас Тина не претворялась. Силы оставляли девчонку. Горе не давало думать, что она делает.

Йен подхватил девушку на руки, отметив, что сестра друга совсем перестала что-либо весить. Модельный бизнес до хорошего не доведет. Он нес Тину к машине, а она вцепилась в него, словно утопающий за соломинку.

В тесном пространстве салона автомобиля Тина дала волю слезам, расплакалась просто навзрыд, а Йен чувствовал себя самым последним болваном, не зная, как ее успокоить и надо ли ей это успокоение. Он гладил ее по волосам, вытирал текущие ручьем слезы, и сразу вспомнил то время, когда Том и его сестренка-подросток остались вдвоем, без родителей, и другу пришлось забрать ее с собой в Лос-Анджелес. Тогда Йену часто приходилось учить девчонку давать сдачи мальчишкам или, как утереть нос подружкам и появиться на обложке журнала.

Но сейчас Тина была такой хрупкой, беззащитной, что у Йена болезненно сжалось сердце. Девушка забылась в тяжелом сне, ее глубокое прерывистое дыхание щекотало его кожу. Сомерхолдер еще раз провел рукой по ее волосам, взял в кольцо своих рук.

Отпустив водителя, Йен на руках отнес спящую "сестренку" к себе в комнату, уложил на кровать, и хотел было уйти напиться в одиночестве, отдав тем самым последнюю дань своему другу.

Но Тина открыла глаза и жалобно произнесла:

- Йен, пожалуйста, не уходи. Останься со мной, - вид при этом у нее был такой несчастный, что Сомерхолдер послал к черту остатки здравого смысла, сбросил с себя пиджак и улегся рядом.

Девушка положила голову к нему на грудь и заснула. Йен еще раз провел по ее волосам рукой, вдохнул их запах и закрыл глаза. В его голове все мелькал вопрос, что же делать со своей нежданно приобретенной младшей сестрой. Ответа не было.