Глава 10: Холодное Рождество.
3903 Words
— Так, значит, Снейп предлагал ему помощь? Он точно предлагал ему помощь?
— Спросишь еще раз, — ответила Асмодея, — засуну тебе эту капусту в ухо...
— Я просто переспросила! — сказала Гермиона. Они стояли вдвоем на кухне «Норы» у раковины и чистили по поручению миссис Уизли гору брюссельской капусты. За окном медленно плыли снежинки.
— Рон странно себя ведет, в последнее время. Сказал, что больше меня не боится... — Асмодея опустила руку, и нож аккуратно подлетел к краю раковины и перестал двигаться.
— Ну, видишь ли... — Гермиона вжала голову в плечи, а Асмодея нахмурилась.
— Это же не тот момент, где я узнаю не самые приятные новости? — девушка развернулась к подруге и тут же столкнулась с её виноватым взглядом.
— Ну, Рон застал меня когда я вернулась после нашего первого занятия в Выручай-комнате. Я не смогла ему отказать, в помощи к подготовке к СОВ, так что...
— Мерлин... Грейнджер, ты же терпеть его не могла! — Асмодея покачала головой — А теперь выдаешь мне такое...
— Я ничего не могу с собой поделать. — Гриффиндорка опустила голову — Но хуже всего то, что он вроде бы и обращает на меня внимание, но не так, как мне бы хотелось.
— Попробуй быть немного напористее. — Усмехнулась Асмодея, и помыв руки, вышла в дверь, которая вела на задний двор Норы. Девушка решила провести каникулы в Доме Сириуса, но Джинни и Гермиона настояли на том, чтобы на Рождество, она была с ними. Пришлось лететь в Нору. Стоит ли говорить, что Тонкс, Люпин и Грозный Глаз переполошились настолько, при виде несущейся к ним черной дымки, что чуть было не прокляли приземлившуюся Асмодею на месте.
Выйдя на улицу, девушка прислушалась. В доме было достаточно шумно. На втором этаже, миссис Уизли разговаривала с Близнецами:
— Фред, Джордж, мне очень жаль, дорогие мои, но ближе к ночи появится Римус, так что Билла придется уложить в вашей комнате.
— Ничего страшного, — сказал Джордж.
— Ладно, поскольку Чарли не приедет, Асмодее и Гермионе достается мансарда, и если Джинни уложить с Роном...
— Джинни ожидает волшебное Рождество, — пробормотал Фред.
— ...то все разместятся с удобством. По крайней мере, девочки будут спать в кровати, — с некоторой неуверенностью в голосе закончила миссис Уизли.
— Значит, Перси нам своей мерзкой рожи точно не покажет? — спросил Фред. Миссис Уизли отвернулась к двери и лишь потом ответила:
— Нет, он, насколько я знаю, занят в Министерстве.
— Или же он просто самая большая з*****а в мире, — сказал Фред, когда миссис Уизли спустилась на кухню. — Одно из двух. Ну ладно, Джордж, пора двигаться.
— Так... ты может все же поговоришь с Роном? — спросила появившаяся вдруг за спиной Гермиона.
— Он и так сказал мне все, что хотел. Я не вижу смысла говорить с ним.
— А зря. Он таких заклинаний из того учебника набрался, что я только диву даюсь. — Проговорила подошедшая к ним Джинни.
Предполагалось, что все будут слушать по радио рождественский концерт любимой певицы миссис Уизли, Селестины Уорлок, голос которой изливался из большого деревянного приемника. Под прикрытием особенно жизнерадостной песенки «Котел, полный крепкой, горячей любви» Фред и Джордж играли с Джинни во взрыв-кусачку. Рон украдкой поглядывал на Гермиону общающуюся с Биллом, словно надеясь обзавестись с их помощью полезными социальными навыками.
Римус Люпин, который выглядел еще более тощим и обтрепанным, чем прежде, сидел у камина, глядя на огонь и словно не слыша Селестины:
О, приди, помешай мое варево,
И, если все сделаешь правильно,
Ты получишь котел, Полный крепкой, горячей любви.
— Мы с Артуром танцевали под эту песню, когда нам было восемнадцать! — сообщила миссис Уизли, утирая вязаньем глаза.
— Выключите кто-то это радио! — тут же распорядился Билл, вставая с кресла.
— Не надо! — тут же запричитала миссис Уизли — В конце концов, это хорошие воспоминания!
— Чем вы в последнее время занимались? — спросила Асмодея у Люпина, когда мисис Уизли торопливо отправилась за коктейлем, а все остальные, потянувшись, начали переговариваться друг с другом.
— О, сидел в подполье, — ответил Люпин. — Почти в буквальном смысле слова. Потому я и не писал, Асмодея. Посылать тебе письма — значило бы выдать себя.
— О чем вы?
— Я жил среди моих собратьев, моей ровни, — сказал Люпин и, увидев непонимающий взгляд Асмодеи, прибавил: — Среди оборотней. Почти все они встали на сторону Волдеморта. Дамблдору требовался шпион, а я словно для того и создан. В голосе его прозвучала горечь, возможно, Люпин и сам заметил ее, потому что, продолжая свой рассказ, улыбался уже с большей теплотой: — Я не жалуюсь, работа необходимая, а кто выполнит ее лучше меня? Но завоевать их доверие было трудно. По мне ведь сразу видно, что я пытался жить среди волшебников, понимаешь? А они из нормального общества изгнаны, живут особняком, воруют, а иногда и убивают, чтобы прокормиться.
— Но чем им так нравится Волдеморт?
— Они думают, что при его правлении их ждет лучшая жизнь, — ответил Люпин. — И спорить с этим, когда среди них Сивый, трудно...
— А кто такой Сивый?
— Ты не слышала о нем? — Пальцы Люпина дрогнули и сцепились на коленях. — Фенрир Сивый, пожалуй, самый лютый из живущих ныне оборотней. Цель своей жизни он видит в том, чтобы перекусать и заразить как можно больше людей, — хочет создать столько оборотней, что они смогут одолеть волшебников. Волдеморт пообещал ему в обмен на службу любое количество жертв. Сивый предпочитает детей... «Кусайте их юными, — говорит он, — растите вдали от родителей, в ненависти к нормальным волшебникам». Волдеморт и прежде угрожал людям тем, что напустит Сивого на их сыновей и дочерей, и, как правило, эта угроза давала нужные результаты. Люпин помолчал, затем прибавил: — Сивый-то меня и покусал.
— Что? — изумленно переспросила Асмодея. — Вы хотите сказать, когда... когда вы были ребенком?
— Да. Мой отец оскорбил его. Я очень долго не догадывался, кто из оборотней напал на меня, а Сивого даже жалел, думал, что он не способен владеть собой — ведь к тому времени я уже знал, что испытываешь, когда превращаешься в волка. Правда, к Сивому все это отношения не имеет. Незадолго до полнолуния он устраивается неподалеку от своих жертв, Достаточно близко, чтобы нанести быстрый удар. Он все обдумывает заранее. Вот это существо Волдеморт и использует, чтобы править оборотнями. Не стану притворяться, мои доводы, доводы разума, почти не способны противостоять тому, о чем твердит Сивый: дескать, мы, оборотни, заслуживаем крови, мы обязаны мстить нормальным людям.
— Но ведь и вы нормальный! — с жаром воскликнула Асмодея. — Просто у вас... некоторые трудности...
Люпин расхохотался: — Как ты иногда напоминаешь мне Джеймса! Он тоже бывало говорил в компании, что у меня трудности «по мохнатой части». И люди оставались при впечатлении, будто я держу дома плохо воспитанного кролика.
Вскоре, после Рождественского ужина, Асмодея накинула на плечи свою мантию, и пока все поднимались наверх, расходясь по спальням, еще раз поздравила миссис Уизли с Рождеством.
— Асмодея! Уже уходишь?
— Да. Было очень приятно провести Рождество в кругу вашей семьи, Миссис Уизли. Но увы, у меня еще есть дела.
— Что ж, в таком случае, в добрый путь Асмодея! — Молли Уизли обняла девушку на прощанье, и как только та обратилась черной дымкой и улетела, тут же закрыла за ней дверь.
* * *
Выпытав накануне у Грюма, где похоронены её родители, Асмодея направилась в Годрикову впадину. Лететь пришлось достаточно долго, а потому, долетев до места, Асмодея почти что выбилась из сил. Перекусив шоколадом, она отправилась на кладбище уже пешком.
Вокруг девушки возвышались красивые домики, аккуратные и ровные, с черепичными крышами, и украшенные в честь Рождества.
С неба сыпался мелкий снежок, который будто бы заволок взор девушки, но вскоре она поняла, что это заслезились глаза, по мере её приближения к кладбищу.
Проходя через центральную площадь, Асмодея остановилась будто в ступоре. Сюрпризом для неё оказался памятник, расположенный там же, в центре. Издали он выглядел как обелиск, посвящённый местным участникам Второй мировой войны. Но подойдя ближе, Асмодея увидела каменные изваяния Джеймса и Лили Поттер; у Лили на руках сидит маленькая девочка...
— Мама... — Прошептала Асмодея, глотая слезы. Она совершенно не была готова к такому. Покачав головой, девушка отправилась дальше.
Побродив по кладбищу, и пройдя мимо одинокой церквушки, она обнаружила могилы родителей. Все как и говорил Грюм. Глаза невыносимо защипало, и Асмодея тут же прикрыла их рукой, стараясь держать себя в руках.
Справившись с минутной слабостью, девушка заметила, что не смотря на то, что она никогда здесь не была, за могилками кто-то ухаживал и держал в чистоте.
— Мне вас не хватает... — Асмодея коснулась мраморного надгробия, на котором была надпись: "Лили Поттер". — О, Мерлин... как же это тяжело... Простите, что я только сейчас пришла... — Остальные слова так и застряли в горле девушки, а горячие слезы текли по её щекам.
— Близких Больно терять... Я понимаю тебя... — Асмодея услышала за спиной холодный голос.
Обернувшись, Асмодея увидела Северуса Снейпа в развивающейся на ветру мантии.
— Ааа... Дядя, это ты... — Асмодея вытерла слезы, и глубоко вдохнула. — Что ты здесь делаешь?
— Навещаю могилу твоей матери, а на что еще это похоже? — Снейп покачал головой, и пройдя мимо Асмодеи, стряхнул остатки снега с надгробия Лили, и положил сверху одинокую лилию.
— Знаешь... я совершил очень много ошибок в своей жизни... — Снейп выровнялся, и медленно посмотрел наверх, прямо в серые тучи. — И одна из них была непоправимой...
— О чем ты, дядя? — Асмодея подошла ближе, но Северус знаком попросил её остановиться.
— Я не хочу больше тебе врать. Именно это в итоге и сгубило нашу дружбу с Лили... — Снейп вздохнул, и закатал рукав мантии, и расстегнул пуговицы на рубахе, после чего, задрал рукав до самого локтя.
— Дядя, что ты... — глаза Асмодеи расширились от ужаса, как только она увидела черную метку — Ты один из пожирателей?!
— Прошу, выслушай меня! — Снейп поднял руки в примирительном жесте. Я давно перестал служить Темному Лорду, и работаю на Дамблдора...
— Маме моей ты тоже самое сказал?... — Асмодея покачала головой — Ты лжешь... Тебя не было во время битвы при министерстве. Ты так же, не сопровождал меня, когда мы летели к Сириусу, на пятом курсе...
— Я не мог. Я работаю на Дамблдора, и достаю ему новости из ближайшего окружения Темного Лорда... Таковой была моя плата, за его попытку защитить твою маму. Как только я узнал, что вам грозит опасность, я тут же пришел к Дамблдору, и пообещал служить ему в обмен на защиту вашей семьи от Темного Лорда...
— Какие откровения... — Асмодея опустила голову — И все же, ты присутствовал, при нападении на Азкабан!
— Откуда ты знаешь? — Снейп был в ужасе. Ощутив, что доверие Асмодеи рассыпается подобно карточному домику, он потерял и свое самообладание.
— А как ты думаешь дядя, откуда я научилась этому? — Асмодея на миг вспыхнула черной дымкой и оторвалась от земли на метр.
— Боже... — Снейп замер, глядя как из черной дымки прорисовываются полные гнева красные глаза Асмодеи.
— Это ведь, ты изобрел это заклинание, дядя? — девушка сделала круг вокруг мужчины, и тот замер словно вкопанный.
— Асмодея, клянусь, все не так, как ты себе напридумывала! Ты и половины не знаешь!
— Мне достаточно того, что ты пожиратель, дядя... Как ты мог?! — Асмодея опустилась на покрытую снегом тропинку.
— Я никогда не рассказывал тебе. Но я... Ох... Я всегда хотел быть больше чем просто другом для твоей матери. Я любил её! И когда она все же выбрала твоего отца... Я не выдержал. Я углубился туда, где действительно был хорош. Зельеварение, и создание заклинаний! А так же, темная магия...
— Левикорпус, и Либеракорпус? А как насчет Сектумсемпры, это тоже твои заклинания? — Асмодея прищурилась.
— Откуда ты о них знаешь? — Снейп удивился.
— Уизли получил книгу, которой ты пользовался в школьные годы! — девушка обхватила себя руками.
— Послушай, "Сектумсемпра" — очень мощное черномагическое заклинание! Если отсечь конечность этим заклятием, её обратно не приделать, и новую не отрастить! — Снейп побледнел — И ты хочешь сказать, что Уизли — новый владелец моего учебника?
— Да, Принц-полукровка! — Асмодея проговорила это с такой неприязнью, что у Северуса внутри все похолодело. — Теперь понятно, что Волдеморт нашел в тебе, таком же полукровке. Забитый талант, который ты развивал втихаря от всех...
— Асмодея, ты не знаешь, о чем говоришь... — Снейп опустил плечи — Я предал все свои идеалы и мечты, чтобы защитить тебя и твою маму! Я опустился на колени перед Дамблдором, но он все равно не смог!
— Хватит... — Асмодея махнула рукой — Я не хочу больше ничего слушать. Мне лестно, что ты признался мне в своем ничтожестве...
— Ничтожестве... Ты видишь все именно так? — мужчина округлил глаза. — Я тебе душу раскрыл!
— Радуйся, что я туда не плюнула... — Асмодея нахмурилась — Вот уж точно, признания исправившегося пожирателя... Мама видно видела твои наклонности в сторону темной магии...
— Не говори того, чего не знаешь! — Вспылил Снейп — В конце концов, именно я был с твоей матерью с самого начала. Когда её сестра насмехалась над ней, хотя в тайне завидовала её особенности. Первые годы в Хогвартсе, именно я помог ей во всем разобраться, но она предпочла мне Поттера, этого заносчивого болвана. Звезду Квиддича, и вечного нарушителя школьных правил!
— А ты не думал, что для этого была какая-то причина? — Асмодея покачала головой.
— Причина... — горестно протянул Снейп — Да, была одна причина. Однажды, твой отец использовал против меня моё же заклятие, и Лили... она смеялась вместе со всеми, пока я висел вверх тормашками, возле старого дуба у озера! Я тогда вспылил, и назвал её... Обозвал...
— Грязнокровкой? — Асмодея прищурилась, но увидев кивок, наконец все поняла.
— Твоя мать простила меня. Со временем. — Снейп вздохнул — Но к тому моменту, она была замужем за Поттером. Для меня все было кончено. И поверь, настоящим сюрпризом для меня стало то, что она просила твоего отца, сделать меня твоим крестным вместе с Сириусом.
— Как и для меня. Зная теперь все, что произошло между вами, я удивлена тому, что она смогла тебя простить. — Асмодея пожала плечами — Прости дядя. Не знаю, чего ты ожидал от меня, но сочувствия ты не дождешься. Я презираю тебя за малодушие. Ты, имея такой талант, посвятил себя пожирателям... Мне стыдно за тебя... Прощай, и до встречи в Хогвартсе!
Обратившись черной дымкой, девушка в мгновение ока взмыла в воздух, и устремилась прочь, оставив Снейпа одного. Или, почти одного.
— Я удивлен, что ты все же отважился, Северус...
— Не лезьте в это, Дамблдор! — мужчина развернулся, и увидел старика стоявшего прямо перед ним. — Это давно уже не ваше дело... — Взмахом руки, Снейп так же обратился дымкой, и устремился прочь с кладбища, оставив директора одного.
* * *
Приземлившись в саду за домом Сириуса, Асмодея наконец выдохнула. Она ужасно себя чувствовала. И хуже всего было признание крестного в том, что он является пожирателем... Справившись с эмоциями, девушка прислушалась к ощущениям. Она не была зла, скорее подавлена. Северус многое для неё сделал, и она всегда будет ему благодарна, даже если когда-то он и ступил на скользкую дорожку...
— В конце концов, чем ты лучше? — проговорил голосок в её голове — Ты убивала пожирателей, и хладнокровно убила Наземникуса!
— Заткнись, тебя только мне не хватало... — Асмодея отдышалась, и наконец вошла в дом.
— Хозяйка вернулась! — Кикимер был тут как тут.
— И тебя с праздником, Кикимер! — Асмодея потрепала домовика по лысой голове и прошла на кухню. Оказалось, что домовик наготовил множество вкусностей, и Асмодея не могла позволить себе, чтобы его труды пропали зря. Попробовав все, до чего смогла дотянуться, девушка похвалила Домовика, и уже хотела идти спать, но тот её остановил.
— Хозяйка, с вами хотел увидеться Министр Магии! — проскрипел домовой эльф.
— Что ж, пригласи его в гостиную... — Асмодея кивнула, и пройдя в комнату, заняла место в любимом кресле Сириуса. На мгновение ей показалось, что кресло все еще теплое.
— Мне давно уже хотелось познакомиться с вами, и поговорить без свидетелей, — сказал Скримджер, появившись в гостиной в сопровождении Кикимера. — Вам это известно?
— Нет, — чистосердечно ответила Асмодея.
— Да-да, очень давно. Однако Дамблдор вас так оберегал, — продолжал Скримджер. — Что, разумеется, естественно — естественно после всего, что вам пришлось пережить... и особенно после событий в Министерстве... Он замолчал, ожидая ответа, но Асмодея не ответила, и Скримджер заговорил снова: — Я искал возможности побеседовать с вами с того дня, как занял мой нынешний пост, но Дамблдор... впрочем, его можно понять... мне таковой не предоставил.
Асмодея молчала, ожидая, что будет дальше.
— Какие только слухи о вас не ходят! — продолжал Скримджер. — Но, конечно, мы с вами понимаем все эти россказни полны домыслов... разговоры о пророчестве... о вашей избранности...
«Так, — подумала Асмодея, — вот мы и подобрались к настоящей причине появления Скримджера».
— Я полагаю, Дамблдор обсуждал с вами все это?
— Нет, мы об этом не говорили.
— Говорили, не говорили... — повторил Скримджер. Краем глаза Асмодея видела, что министр, сощурившись, вглядывается в неё, и потому притворилась, будто её страшно заинтересовала вьюга за окном.
— И что же сказал вам Дамблдор, Асмодея?
— Простите, но это наше дело, — ответила девушка. Она старалась говорить как можно более дружелюбно, тон Скримджера тоже был легким и дружеским, когда он сказал: — О, конечно, конечно, тут вопрос взаимного доверия, я вовсе не хочу, чтобы вы разглашали... нет-нет... да и так ли уж важно, действительно вы Избранная или нет?
На то, чтобы обдумать эти слова, у Асмодеи ушло несколько секунд, наконец она ответила: — Я не вполне понимаю, о чем идет речь, министр.
— Нет, разумеется, для вас это чрезвычайно важно, — с ухмылочкой сказал Скримджер. — Но для волшебного сообщества в целом... Тут ведь все зависит от восприятия, не так ли? От того, верят ли люди то, что это важно.
Асмодее показалось, что она догадывался, пусть и смутно, о цели этого разговора, но помогать Скримджеру достичь ее ей нисколько не хотелось. Выглянувший из-за двери Кикимер, уловив настроение хозяйки, тут же ретировался.
— Понимаете, волшебники верят, что вы Избранная, — говорил Скримджер. — Они считают вас настоящей героиней, каковой вы, разумеется, и являетесь, Асмодея, независимо от «избранности»! Сколько раз вы уже встречались лицом к лицу с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Как бы там ни было, — не дожидаясь ответа, продолжил он, — суть в том, что для многих вы — символ надежды. Одна только мысль, что существует волшебница, способная, а возможно даже и предназначенная судьбой для того, чтобы уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть... Что ж, такая мысль воодушевляет людей. И я поневоле чувствую, что, осознав это, вы могли бы счесть... э-э... едва ли не своим долгом сотрудничество с Министерством, оказание ему всевозможной поддержки.
— Я не понимаю, чего вы от меня хотите, — медленно ответила Асмодея. — «Сотрудничество с Министерством»... Что это значит?
— О, ничего столь уж обременительного, уверяю вас, — сказал Скримджер. — Если бы вы смогли, к примеру, время от времени заглядывать в Министерство — так, чтобы вас видели входящей в него и выходящей, — это создало бы нужное нам впечатление. Ну и, разумеется, оказавшись там, вы получили бы прекрасную возможность побеседовать с Гавейном Робардсом, моим преемником в Управлении мракоборцев. Долорес Амбридж говорила мне, что вы мечтаете стать мракоборцем. Что ж, это очень легко устроить...
У Асмодеи перехватило дыхание от гнева: выходит, Долорес Амбридж по-прежнему работает в Министерстве, вот оно как?
— Попросту говоря, — сказала она, как бы стремясь уточнить несколько неясных моментов, — вам нужно создать впечатление, что я работаю на Министерство?
— Все были бы только рады узнать, что вы подключились к нашей работе. — Скримджер явно испытывал облегчение от того, что ему удалось так быстро поладить с Асмодеей. — Вы же понимаете, Избранная, важно внушить людям надежду, ощущение, что происходит нечто значительное, волнующее.
— Но если я начну мелькать в Министерстве, — сказала Асмодея, все еще ухитряясь сохранять дружеский тон, — не подумают ли люди, что я одобряю вашу деятельность?
— Ну, — Скримджер слегка нахмурился, — в общем, да, отчасти к этому мы и...
— Нет, думаю, так не пойдет, — приторно улыбаясь, сказала Асмодея. — Видите ли, кое-что из того, что делает Министерство, мне совсем не нравится. Я не хочу, чтобы меня использовали.
— Найдется немало людей, которые скажут, что приносить Министерству пользу — это ваш долг!
— Конечно, а другие скажут, что ваш долг — проверять, действительно ли те, кого вы сажаете в тюрьму, это Пожиратели смерти, — выйдя наконец из себя, сказала Асмодея. — Вы поступаете точь-в-точь, как Барти Крауч. Вы и ваши люди так и не научились толково делать свое дело. А мы получаем либо Фаджа, который притворяется, будто все прекрасно, пока у него под носом убивают людей, либо вас, который сажает в тюрьму не тех, кого следует, и делает вид, что на вас работает Избранная! Я читаю газеты, министр, и поверьте, могу отличить пожирателя, от обычного волшебника.
— Так вы все же не Избранная? — осведомился Скримджер.
— По-моему, вы сказали, что это не важно, — с горьким смешком ответила Асмодея. — Во всяком случае для вас.
— Мне не следовало так говорить, — торопливо проговорил Скримджер. — Это было бестактно...
— Отчего же? Всего лишь честно, — отозвалась Асмодея. — Одна из немногих искренних фраз, которые вы сказали. Вам все равно, жива я или мертва, вам нужно, чтобы я помогла уверить всех, будто вы побеждаете в войне с Волдемортом. Я не забыла, министр... Она подняла повыше правую руку. На холодной коже светились белые шрамы, которые Долорес Амбридж заставила Асмодею вырезать на своей руке кровавым пером: «Я не должна лгать». — Я как-то не припоминаю, чтобы вы поспешили защитить меня. В прошлом году Министерство вовсе не стремилось подружиться со мной.
Они постояли в молчании, таком же ледяном, как пол под их ногами.
— Что же там затеял Дамблдор? — отрывисто поинтересовался Скримджер, стараясь перевести тему. — Куда он исчезает, почему отлучается из Хогвартса?
— Понятия не имею, — ответила Асмодея.
— А имели бы, так мне бы не сказали, — заметил Скримджер, — ведь так?
— Нет, не сказала бы, — подтвердила девушка.
— Ну что же, посмотрим, не удастся ли мне отыскать иные средства, чтобы выяснить это.
— Попробуйте, — безразлично сказала Асмодея. — Впрочем, вы, похоже, умнее Фаджа, и думаю, его ошибки могли вас кое-чему научить. Он попытался вмешаться в дела Хогвартса. Возможно, вы заметили, что он больше уже не министр, а Дамблдор так и остался директором школы. Я бы на вашем месте его не трогала. Наступило долгое молчание.
— Ну-с, для меня совершенно ясно, что он прекрасно потрудился над вами, — сказал наконец Скримджер, холодно взирая на Асмодею сквозь очки в проволочной оправе. — Вы целиком и полностью человек Дамблдора, Асмодея, так?
— Отнюдь! — ответила Асмодея. — Кстати говоря, я вполне готова для академии Мракоборцев. И если, у вас будет право ускорить мое обучение в Хогвартсе, то...
— Постойте, я не понял. Так вы что же, согласны сотрудничать с нами? — Скримджер был ошарашен, но следующая фраза вообще выбила его из колеи.
— Согласна, но только при одном условии.
— Назовите... — Едва дыша проговорил Министр.
— Долорес Амбридж будет уволена с поста заместителя министра! — Асмодея улыбнулась — О, и я хочу при этом поприсутствовать!
— Поймите, мы не можем просто так увольнять высоко...
— Можете проверить её квалификацию. — Асмодея безразлично пожала плечами. — Я могу сделать это лично при вас. И поверьте, что кроме как разбрасываться непростительными проклятиями, эта старая жаба больше ни на что не способна!
— Ух... Мне нужно подумать. — Министр тут же встал из своего кресла. — Предложение заманчивое, но я не могу вот так просто его принять.
— Сразу и не надо, Министр! — Асмодея мило улыбнулась — Как решите, жду от вас сову, а пока... Кикимер, проводи господина Министра.
— Слушаюсь, хозяйка! — с готовностью ответил домовой, и подойдя к Министру, они исчезли.
- Writer
