Поход за миром 2

Глава 1

Сны, поначалу зыбкие и ускользающие, становились все ярче, все отчетливее, словно кто-то медленно подкручивал ручку резкости. Исчезла та размытая, едва различимая грань, которая до этого надежно отделяла грёзы от яви, позволяя мне комфортно существовать в двух мирах одновременно, не пересекая их. Поначалу это пугало, вызывая холодный трепет где-то глубоко внутри, осознание того, что что-то необратимо меняется. Но потом, к моему собственному удивлению, сны стали единственным, что по-настоящему наполняло мою жизнь смыслом, дарило ощущение полноты и значимости.

Днём я продолжала играть свою привычную, до боли знакомую роль, казалось бы, вшитую в меня на генетическом уровне. Роль продавца-кассира в захудалом районном супермаркете, где каждый вечер пахло затхлыми овощами и несвежим мясом. Роль безымянного квартиросъемщика в такой же ветхой “однушке” на окраине города, чьи тонкие стены пропускали любой шорох из соседних квартир. Роль неудачницы по всем фронтам, той, что так и не смогла найти свое место под солнцем, затерявшись в лабиринте однообразных дней. Мой мир был серым, предсказуемым, лишенным ярких красок и сильных эмоций, иссушенным до последней капли. И в этом унылом существовании не было ничего, абсолютно ничего, что могло бы вырвать меня из этой смиренной обыденности.

А ночами… ночами все менялось. Ночами я погружалась в Нидус и Аквит - миры, которые, казалось, ждали меня, распахнув свои врата. Там я чувствовала себя живой, по-настоящему живой. Каждый вдох там был глубже, каждый звук отчетливее, каждый цвет ярче. Там я не была просто кассиром, я была частью чего-то грандиозного, частью истории, написанной не мной, но ставшей моей реальностью.

Портал, Древа, величественные и древние, хранящие в себе тайны веков. Безжалостное, непримиримое противостояние Кая и Монарха, чья борьба рвала на части сами основы мироздания. Невыносимая, щемящая драма Эрика и Киры, чья любовь и судьба были переплетены с самой тканью этих миров - всё это было настолько осязаемым, настолько реальным, что я не могла просто отмахнуться от этого как от обычной фантазии. Это было больше, чем просто фантазия; это было знание, опыт, живущий во мне.

Я начала записывать. Поначалу, чтобы просто не забыть, чтобы удержать ускользающие детали, которые грозили растаять с первыми лучами солнца. Каждое утро, продирая глаза сквозь остатки сна, я первым делом хватала блокнот и ручку, пытаясь зафиксировать мельчайшие подробности, пока они не испарились, словно туман. Я чувствовала себя археологом, раскапывающим древние артефакты, стремящимся сохранить их до последнего осколка.

Линия за линией, страница за страницей, мир из моих снов перетекал на бумагу. Я записывала, зачарованная, словно медиум, передающий послания из иного измерения. Рука не успевала за мыслью, а мысль - за образами, которые один за другим возникали перед внутренним взором, плотным потоком обрушиваясь на меня. Это было похоже на безумие, на одержимость. Мои пальцы болели от непривычной нагрузки, но я не могла остановиться. Каждое слово, каждая фраза, словно драгоценные камни, выкладывались на бумаге, создавая карту неизведанных земель. Иногда я не успевала дописать одно событие, как уже начиналось следующее, и приходилось метаться между сценами, пытаясь ухватить суть прежде, чем она растворится. Я описывала лица, архитектуру, ландшафты, звуки, запахи - все, что моя память могла удержать. Мой блокнот превращался в летопись, в дневник путешествий по мирам, которых не существовало… или существовали?

Моё тело днём продолжало свою механическую жизнь, не требующую особого участия разума. Я приходила на работу, улыбалась дежурной улыбкой, отработанной годами, улыбкой, которая ничего не выражала и ни к чему не обязывала. Я пробивала товар, отпускала его равнодушным покупателям, вздыхала, когда никого не было рядом. Мои движения были отточены до автоматизма, слова слетали с языка бездумно, а мысли…

А мой разум… мой разум был там. Он был с Каем, что вёл свою армию, закованную в сверкающие доспехи, к неприступным стенам Аквита, чьи шпили вонзались в низко висящие облака. Он был с рыцарями, теряющими рассудок от первобытного страха перед неведомым врагом, их лица были бледны как полотно, а руки дрожали, сжимая рукояти мечей. Он был с несчастным Эриком, несущим на своих хрупких плечах непосильное бремя знания и вины, его глаза были полны муки и самообвинения. И, конечно, он был с гордой, но сломленной Кирой, чья сила духа могла бы свернуть горы, но чье сердце было разбито невыносимой болью.

Эти персонажи стали мне ближе, чем любой живой человек, которого я встречала в своей реальной жизни. Я знала их мысли до мельчайших нюансов, их глубинные страхи, их сокровенные надежды. Я чувствовала их боль, словно свою собственную, на физическом уровне ощущая каждый удар, каждое разочарование. Я проживала их жизни, их победы и поражения, их радости и страдания. Иногда я просыпалась утром с ощущением жуткой усталости, будто только что пробежала марафон, или же с необъяснимой грустью, отражающей чью-то чужую скорбь.

И я знала, что за стенами Нидуса и Аквита существуют другие, неизведанные миры. Миры, куда Древа отправляют свои корни, миры, откуда черпают свою силу Монарх и Кай. Я чувствовала их присутствие, словно ветерок, дующий откуда-то издалека. Это ощущение неограниченных возможностей, бескрайних пространств, которые можно исследовать, заполняло меня энергией, которую я никогда не испытывала прежде. Моя настоящая жизнь казалась лишь тусклой прелюдией к этим грандиозным событиям.

Однажды, во время очередной смены, я стояла за кассой, рассеянно пробивая чеки. День тянулся бесконечно, вязкий и серый, как и большинство моих дней. За окном моросил мелкий, противный дождь, который превращал городские улицы в серое месиво, отражающее свет фонарей размытыми пятнами. Я услышала, как зазвенел колокольчик над дверью, возвещая о приходе нового покупателя. Обычно я поднимала глаза из-под опущенных ресниц с отрепетированной безразличностью и автоматически выдавала своё

-Добрый день! Пакет нужен?- не ожидая никакого ответа, кроме короткого хмыканья или кивка. Но в этот раз что-то было иначе, что-то было не так, как всегда. Воздух в магазине будто наэлектризовался.

Я подняла взгляд, и мир вокруг, казалось, замедлил свое вращение, а все звуки приглушились. И увидела… кота. Большого, невероятно пушистого, угольно-черного, с яркой белой манишкой на груди и аккуратными белыми носочками на лапах, словно он только что вышел от швеи. Он сидел прямо посреди зауженного прохода между стеллажами с рядами консервов и круп. Его шерсть была мокрой, взъерошенной, и от него исходила атмосфера неприветливой отчужденности.

Как же он попал в магазин? Обычно бездомных животных тщательно прогоняют, не давая им даже переступить порог. Менеджер, помешанный на чистоте, никогда бы не допустил подобного. Я уже собиралась сказать что-то вроде :

-Эй, кис-кис, иди-ка сюда.- чтобы выманить его наружу, предвкушая недовольство начальства. Но в тот же момент кот медленно поднял голову, и мои слова замерли на губах, не успев вырваться наружу.

Его глаза. Они не были просто кошачьими. В них горел тот самый ехидный, мудрый, всезнающий огонёк, который я так хорошо знала по своим снам. Тот самый огонёк, который всегда сопровождал Маркуса - кота, появлявшегося в каждом моём сне, загадочного существа, вечного спутника Кая, его циничного советника, его безмолвного наблюдателя, который появлялся в самые неожиданные моменты, чтобы дать ценный, хоть и зачастую саркастичный, совет.

Кот в магазине взглянул на меня, и в моей голове прозвучал голос. Это был не звуковой феномен, не голос, услышанный ушами. Это было скорее мыслеформой, чем-то, что я просто поняла, беззвучное сообщение, достигшее самого сердца моего разума.

-Ну что, Автор? - прозвучало в моей голове, и голос этот был точно таким, каким я представляла себе голос Маркуса: хриплым, чуть насмешливым, с выраженными нотками превосходства и легкой усталости от всего происходящего. - Пишется хорошо? Или вам ещё вдохновения не хватает?

Ручка, которую я держала, беспомощно выронила из моих ослабевших пальцев и с глухим стуком упала на резиновый коврик за кассой. Я почувствовала, как кровь мгновенно отхлынула от лица, оставляя его ледяным и онемевшим. Колокольчик над дверью снова зазвенел, возвещая о выходе очередного покупателя - пожилая женщина, с недовольным ворчанием, оборачивалась, пытаясь безрезультатно привлечь моё внимание, чтобы получить свой чек. Я не отвечала. Я не могла ответить. Я смотрела на кота, не отрывая взгляда. Его глаза продолжали гореть тем же хитрым огнём, а голос в моей голове… он повторял одно и то же:

-Автор.

Я чувствовала, как паника начинает подниматься откуда-то из глубины живота, постепенно охватывая каждую клеточку моего тела, сжимая горло, не давая вздохнуть полной грудью. Это не могло быть правдой. Это был мой сон. Моё больное воображение. Вывих мозга от хронического недосыпания и переутомления. Так думал мой рациональный разум, пытаясь отчаянно цепляться за привычные объяснения.

Кот лениво моргнул своими нечеловечески умными глазами, словно подтверждая все мои худшие опасения. А потом, словно по какой-то невидимой команде, развернулся и так же спокойно, неторопливо, как и вошёл, вышел из магазина, растворившись в серой пелене дождя. Его силуэт исчез за стеклянными дверями, но его присутствие, его слова, его взгляд - всё это осталось со мной, отпечатавшись в сознании, как клеймо.

Остаток смены прошёл как в тумане. Я работала на автомате, движения мои были отрывисты и неловки. Мой мозг лихорадочно, в бешеном ритме перебирал варианты: Сон? Нет, я точно не спала. Галлюцинация? Но почему такая четкая, такая осмысленная? Я схожу с ума? Эта мысль была самой ужасной и самой вероятной. Но чувство реальности произошедшего было настолько сильным, настолько осязаемым, что я не могла от него отделаться. Я, которая всегда придерживалась логики и рациональности, которая высмеивала мистику и суеверия, вдруг столкнулась с чем-то, что не поддавалось никакому объяснению, никакой попытке систематизировать и понять. Мой, когда-то четкий и организованный мир, дрогнул до самого основания.

Я пришла домой, бросила сумку на пол, не раздеваясь, рухнула на свое старое кресло, продавившееся под грузом лет и несбывшихся надежд. Впервые сны, которые были моим убежищем, моим спасением от серой обыденности, стали источником непреодолимой тревоги. Мой мир, мой серый, скучный, но такой понятный мир, неожиданно дрогнул, дав глубокую трещину. Границы начали стираться, и я больше не знала, где заканчивается реальность и начинается сон. Или, быть может, сон начинался уже сейчас, а я просто не замечала этого? И что, если я сама была всего лишь персонажем чужого сна? Эта мысль вызвала новый, еще более острый приступ паники. Я внезапно почувствовала себя марионеткой в руках невидимого кукловода, и мне хотелось кричать от бессилия и ужаса.