"Двум Смертям Не Бывать!" книга1. части 2 и 3.

Глава 6. Осознание цели.

Бум! Гш-ш-ших! Бум! Неожиданный шум гранатой взорвался под черепом и я рывком села на моховой постели, на которую даже не помню когда перебралась. Воспоминания о прошедших событиях оказывается так плавно перешли в сновидения, что я теперь даже не могу понять, что ЕЩЕ вспоминалось, а что УЖЕ снилось!

Хотя-я... Если судить по логике, то решение о том, что Грон со своей "боевой группой" пойдет с нами за малышами, объявленное в категоричной форме, было явно из воспоминаний, а вот горячее дыхание Солнечного Пламени и его гипнотический взгляд глаза в глаза, когда он шептал мне : "Я хочу, чтобы ты приняла знак нашей благодарности сейчас! Бой непредсказуем, а мы не можем себе позволить неблагодарность..." - это явно приснилось, ведь я совершенно не помню, чтобы "Огненная Жемчужина", которую в моих грезах он положил мне на ладонь, существовала в реальности! Да и Петер, прибравший все, что я растеряла, о ней не упомянул ни словом. Не мог же он забыть о ТАКОМ даре?! Нет, никак не мог.

Да и память моя уже вполне восстановилась, но этого эпизода в ней нет. А "жар его дыхания" и легкий ожог, который ощутила ладонь, якобы от прикосновения его "дара" вполне объяснимы близким расположением костра, который я и не подумала погасить, в полусне перебираясь под бок к Зверге : как еще косищу свою не подпалила, Маша-забываша! Хорошо хоть импровизированный очаг качественно отделила камнями от мха — только устроить в пещере пожар и погубить малюток о-олей и Лапушку мне и не хватало! Непростительная оплошность!

Отчитывая себя за расхлябанность почти забыла о причине пробуждения, но появившаяся в дверном проеме Зверга с горящими опять как катафоты глазами, вмиг вернула меня к нашим реалиям : оказывается, что на данный момент дрыхла только я, а никого из моих спутников в пещерке-спаленке уже и нет!

Увидев, что я уже не сплю и заметила ее появление, Зверга сделала характерное движение головой, означающее, что мне следует идти за ней и нетерпеливо переступила с лапы на лапу.

- Вещи не брать? - только и уточнила я, послушно вскакивая на ноги и устремляясь к выходу из пещеры. Псица согласно мотнула головой и через пару секунд мы с ней уже неслись по переходам : красные глаза у изверга — очень приличный повод, чтобы послушаться и поторопиться.

Спустя минут десять активного бега Зверга вдруг притормозила, останавливая мой разгон своим мохнатым... э-э... тылом, и выразительно глянув на меня через плечо, изобразила крадущийся шаг на полусогнутых лапах. Это что? Намек на то, что дальше следует двигаться скрытно?

Я ухватила ее за хвост и на откровенно огорошенное выражение на морде, якобы лишенной мимических мышц, прошептала с укором срывающимся шепотом :

- Если хочешь тишины, то дай мне дух перевести! - и чуть не добавила «зараза», глядя на ехидное выражение, проступающее на собачьей морде, - ты же меня запыхала вконец! И нечего так смотреть : для человека я во вполне приличной спортивной форме! - ехидность сменила скепсисом и я сочла нужным добавить, - не суди по себе — у тебя четыре лапы, а у меня только две и то я от тебя не отставала! - зубастую улыбку, в ответ на мои слова, можно было расценивать как намек на то, что она со всей силы и не гнала, а можно было принять как согласие с моим последним доводом...

Я предпочла второе и закруглила этот странный, односторонний диалог, тем более, что уже не изображала легкими старинный паровоз и жутко хотела поскорее понять, ради чего затевалась гонка.

Копируя крадущуюся походку Зверги, прошла с ней на пару еще метров десять и, за поворотом, увидела вход в еще один аппендикс. Что именно он является нашей целью, ошибиться было невозможно, так как в дверном проеме скакал на месте один из о-олей. Причем, вещь про которую я прежде даже не подозревала — делал он это молча! Абсолютно! Раньше я была уверена, что молчание и о-оли — вещи совершенно несовместимые!

Однако поражаться было некогда, поскольку малыш, едва нас увидев, буквально взлетел мне на плечо и принялся теребить за ухо, явно побуждая поскорее войти вовнутрь. И да — вся моя компания действительно собралась в этой комнатке и, кто пригнувшись к полу (гаргулена), кто столпившись в приличных размеров, розовое облачко (о-оли), напряженно высматривали что-то в небольшом продолговатом окошке, проделанном почти у самого пола. Не долго думая — мы с псицей присоединились к любопытствующим...

Угу. Присоединились... Мне для этого пришлось лечь ничком и подставить под подбородок кулаки, поставленные друг на друга, о-оли, чтобы дать мне место, но и самим не остаться без зрелища, пришлось сконцентрироваться у меня в районе шеи и щек, с одной стороны меня подпирала мохнатым боком Зверга, с другой — скорчилась Лапушка. Однако худо-бедно, но мы разместились.

Хотя смотреть все равно было очень неудобно. Да что там «неудобно»?! Располагайся огромный зал, в который мы заглядывали, на одном уровне с нашей пещеркой, ничего разглядеть бы и не получилось. Однако, на наше счастье, он находился существенно ниже и мы, через свою щель, могли видеть почти все, что там происходило. Исключение составляла полоска «мертвой зоны» проходившая по границе с тем «аппендиксом» где мы все сейчас находились.

Сказав «зал» я не оговорилась — это помещение совсем не походило на то, где находились мы и хоть и было, возможно, тоже когда-то пещерой, но очень давно и претерпело с того времени ряд таких кардинальных изменений, что назвать его «пещерой» сейчас не рискнул бы ни один любитель приуменьшить! Это огромное помещение было как бы разделено на зоны рядами колонн, но его центр был от них свободен...

И, первое, что просто бросалось в глаза — это тот артефакт, который мне уже довелось видеть совсем недавно, во время несостоявшегося жертвоприношения моего Петеньки. Вот он, как раз и занимал тот центр, который окружали колонны. Правда теперь его размеры просто поражали! Даже не верилось, что эта сияющая гроздь разнопланового магического «винограда» именно та горка из шаров в полтора человеческих роста, которую тогда прикатили «хламиды» в ритуальную залу.

Теперь она была, навскидку, метров семь-восемь в высоту и по объему примерно с маленькую комнатку в нашей, земной малогабаритке. Дизайн оставался прежний : все те же сияющие и мерцающие сферы размером от лесного ореха, до крупного апельсина, всех оттенков от темно лилового, до светло-светло-желтого. Не было только черных и чисто-белых цветов, а так — весь спектр!

У меня от вида этого яркого и радостного сооружения, по спине галопом проскакал эскадрон ледяных мурашек, размером с крупную крысу и от накатившей жути зашевелились волосы на голове : хорошо, что они были заплетены в косу, а то с их длинной встать дыбом... Это же сколько жизней в этой сияющей баррикаде?! Страшно даже представить...

Родители Лосяша, наверное, тоже тут? Вон как сияют маленькими солнцами грозди самых крупных шаров. Или это драконы? У них магия тоже «белая»... А соплеменники о-олей не те ли вон лиловые «орешки»? Не родня ли это тех забавных малышей, что сейчас жмутся к моей шее? Я так закусила губу, что во рту появился вкус крови. Глаза запекло... Нельзя реветь! Нельзя! Нужно помнить и ненавидеть, вот тогда можно и об ответке позаботиться! А плачь — это слабость. Это трусость. Это предательство. Самое страшное предательство, когда предаешь себя!

И я не заплакала, только в груди, прямо под сердцем, поселилось что-то ледяное и обжигающее одновременно. И хотя раньше мне не пришлось никого ненавидеть, но это огненно-ледяное чувство я узнала сразу и даже мысленно рассмеялась : и это чувства к отцу и бабке я раньше принимала за ненависть?! Наивная! Ненависть — это вот сейчас, когда ты готов... Да, готов... Умирать? Убивать? И эта готовность тебя не ужасает, а... веселит?! Вот не подумала бы, что ненависть такое веселое чувство...

Никогда не предполагала, что вот так, за минуту, человек может полностью переродиться. Что-то древнее и страшное волной поднялось откуда-то из глубин генетической памяти и что-то заменило, что-то потеснило, а что-то грубо и без остатка просто вымело из души... Еще недавно, ну вот буквально несколько шагов назад, я ужаснулась бы от мысли, что даже не мне, а кому-то рядом со мной, сейчас предстоит кого-то убить...

Даже тогда, раньше, когда мы уносили из этого страшного подземелья детенышей магических существ, или недавно, когда я кралась вдоль стены в зале полном злобных колдунов, я хотела только спасти, только помочь, только уцелеть! Уцелеть самой и помочь уцелеть другим, невиновным... А у***ь самой — это не могло даже присниться в кошмаре! Даже загнанная в угол, перед самым судьбоносным вмешательством Зверги, я рассматривала только варианты бегства! Даже ниагат я планировала использовать как останавливающее оружие, а не убивающее, каким его запланировали создатели..!

Но сейчас, только что, передо мной со всей очевидностью встал тот факт, что отныне, если мне не оставят выбора, я способна у***ь. Ради себя ли, ради близких, или просто защищая слабого... Это чушь про то, что злодеям надо давать шанс! Чушь! Он возьмет этот шанс и убьет тебя. И ладно если только тебя, но ведь он убьет тех, кто мог бы жить, если бы ты! Ты! Не дала ему шанс! Злодея надо не останавливать, а уничтожать! Тогда другие, те которые «жертвы», смогут никогда не узнать жертвенной доли. И х**н с ней, с жизнью злодея, который не перевоспитается, зато он и не убьет... Больше — не убьет!

Если бы этих тварей кто-нибудь во-время остановил, то сейчас не было бы и этой сияющей грозди из тысяч жизней магических существ! Таких странных как фениксы, или таких забавных как маленький дракончик, или таких противоречивых как гаргулены... Но таких важных для мира и мироздания! Тех, о ком тоскуют у меня на Земле. Да, тоскуют. Потому, что разве волшебные сказки и несчетное количество фэнтези — это не печаль по чуду? Не эхо тоски по несбыточному?

И если меня призвали, чтобы уничтожить этот артефакт, то я его уничтожу! И будет лучше, если никто не станет у меня на пути. Лучше для них...