Капкан для Ахиллеса

Часть 6.

Ирина благодарно кивнула, когда Володя принял у нее пальто. Вика смотрела, хлопая глазами на то, какой мужчина сопровождал ее сестру.

Мужчина быстро обошел все комнаты, проверяя, есть ли какая-то угроза для его подопечной. Только после этого Ирина получила разрешение пройти в гостиную.

 - Знаешь, - Ирина расстелила на диване пеленку, чтобы уложить  маленького Матвея. – Я, честно говоря, уже порядком подустала от этого эскорта!

 - Ирина Владимировна, - подал голос из кухни Владимир. – Я все слышу, что вы говорите. И могу вам сказать, что это вынужденная мера. Вернется ваш муж, и вы освободитесь от моего эскорта, который вас так сильно напрягает!

 - Володя, против вас я не имею ничего! – Ирина вышла к нему в кухню и удивилась – мужчина хлопотал у плиты, заваривая ароматный кофе. – Просто мне немного стыдно, что вам пришлось бросить семью.

 - У меня уже давно нет нормальной семьи. Точнее, никогда ее и не было.

Услышав это, Вика насторожила уши – Владимир ей очень понравился, а когда выяснилось, что у него нет практически семьи, восхищение им Викой выросло еще больше.

Она легко двинулась следом за сестрой и остановилась, положив ей на плечо голову.

 - А дети у вас есть? – Вика постаралась как можно кокетливее захлопать глазами.

 - Нет. Хотя очень хочу, - Владимир снял с огня джезву, в которой дымился ароматный кофе.

Вика улыбнулась и удалилась в гостиную.

Ирина вернулась к сестре и улыбнулась, увидя выражение счастливого блаженства на лице Вики. Женщина расцвела, выяснив все, что ее интересовало, о новом телохранителе старшей сестры.

 - Понравился тебе Володя? – спросила Ирина шепотом, беря на руки маленького сына.

 - А сама ты как думаешь? – Вика улыбалась, хитро глядя на сестру. – Молодой, красивый мужчина. С женой практически не живет! Хочет детей! Мне кажется, это просто клад, а не мужчина!

 - А уж если учесть, что он всегда сможет защитить! – добавила Ирина, глядя на прихорашивающуюся сестру.

 - Да. И можно особо не волноваться, если он руку поднимет на меня. Позвоню тебе, ты Сашке скажешь, а уж он с другом поговорит по поводу рукоприкладства! Слушай, а у тебя с ним ничего не было, пока муж отсутствовал? А то не хочется что-то подбирать!

 - Вика, я тебя у***ь готова за такие расспросы! Получишь! – улыбнулась Ирина, шутливо погрозив пальцем сестре.

***

 - Так! – генерал Филиппов был в форме. – Уважаемые коллеги! Из Дагестана, от одного из наших сотрудников, работающих там по приказу сверху, пришла информация, что сбежавший не так давно из тюрьмы Степан Золотовский сейчас находится в Дагестане. По моей информации он сотрудничает с Ахмедом Салимовым. Очень велика вероятность, что он занимается изготовлением зенитно-ракетных комплексов «Ветер». Он принимал активное участие в разработке «Ветра».

 - Павел Семенович, да вы что? – усмехнулся один из молодых сотрудников. – Для изготовления этого комплекса целый завод нужен! Его же на коленке не склеишь!

 - Вы, юноша, склонны недооценивать нашего противника. С чего вы взяли, что у Салимова нет такого завода? – генерал удивленно поднял брови на дерзкого юнца.

 - Так его где-то же надо располагать! А мы ничего подобного там при аэроразведке не засекли!

 - Вы недооцениваете Золотого Ахмеда. Я раньше думал так же. А теперь мое мнение поменялось. Вы не думаете о том, что завод этот может быть подземным, а трубы, выходящие на улицу, прекрасно замаскированы в вершинах небольших скал! У них там, по отчетам нашего сотрудника, целый город. А сверху видны всего несколько десятков домов. Подумайте на досуге о чудесах современной техники. А сейчас я продолжу. Чтобы облегчить нам работу офицер сообщает, что какие-то детали от неопределенной им техники грузят в машины с овощами и фруктами. Вполне возможно, точно он утверждать не берется, это детали от нашего «Ветра». На сегодняшний день перед всеми нами стоит непростая задача. Необходимо перекрыть этот канал. Но есть некоторые сложности. Например, в начальном пункте, откуда все машины отправляются, идет погрузка самых неприметных деталей, которые, при более тщательной проверке, в коей должны участвовать люди, разбирающиеся в таком вооружении, могут оказаться деталями, необходимыми для сборки наших комплексов. Гораздо серьезнее фуры загружаются где-то по пути следования. Этого наш сотрудник выяснить не может, потому что привязан, практически в прямом смысле слова, к лагерю, где вынужден постоянно находиться. Поэтому первая наша задача найти этот пункт догрузки автомашин. Вполне возможно, что там уже грузят и снаряды. Их-то, по моим соображениям, на коленке собрать невозможно. Вторая задача – подготовка операций по арестам тех лиц, которые причастны к этим поставкам оружия. Можно было бы провести их как в сталинские времена, но на это мы не имеем права – аресты будут очень громкими. Вы сами должны понимать, что без чьей-то мохнатой лапы в руководстве государством просто невозможно проворачивать так долго подобные мероприятия и ввозить в столицу такие партии оружия. В том, что они огромны, я не сомневаюсь. Я это знаю. Вы все осведомлены, что параллельно шла операция на Черкизовском рынке, где нам удалось засечь крупнейшую партию оружия. Изымать ее пока мы не спешим. Все будет проводиться одновременно, чтобы никто не успел никуда исчезнуть из наших клиентов. За время проведения операции удалось выяснить начальное и конечное звенья этой многоходовой цепочки. А вот середину, которая имеет для нас наибольшее значение, увы, не получается. Я, к сожалению, - честно признался генерал, потому что знал – перед ним сидят толковые люди, которые смогут его понять, - не знаю, для чего именно все это привозится. Поэтому жду от вас предположений, -  потом, после своего откровения, легко вернулся к прежней теме. – Я думаю, что объяснять не надо, что аресты будут не только среди рядовых бандитов. Поэтому к разработке операций по арестам нужно подходить с умом. Покопайтесь в их жизни, пообщайтесь с окружением. Люди, вращающиеся в столь высоких кругах, знают все про своих знакомых. И наверняка за каждым найдется парочка таких грешков, которые поодиночке неопасны, а в сумме дадут неслабую картинку и потянут лет эдак на десять строгого режима. За это и зацепимся, а дальше раскрутим и «крышу» дагестанцев. Фамилии людей, которых надо раскручивать, я назову вам позже – когда получу подтверждение. И третья задача. И самая главная. По крайней мере, для меня. Там работают два наших прекрасных сотрудника. Надо готовить операцию по их выведению из игры. Они находятся очень близко к Ахмеду, поэтому рисковать мы не можем, и выводить надо их точными, аккуратными движениями – чтобы не пришлось доделывать работу потом кому-нибудь еще. Я все сказал. А теперь слушаю ваши вопросы.

 - Товарищ генерал, к какому времени надо сдать вам планы операций? – усатый майор был одним-единственным, кто был сейчас в форме, кроме генерала.

 - Хороший вопрос, - кивнул генерал. – Наши офицеры планируют завершить работу к концу месяца. Вот и рассчитывайте. Если учесть, что за две недели до ее начала все необходимо согласовать с этими людьми. Значит, около недели на все. Все отчеты уже готовы. Во время разработки прошу ознакомиться с ними с особенной скрупулезностью. Из них вы можете почерпнуть очень много интересного. 

Все собравшиеся дружно закивали. Они знали, что просто так генерал Филиппов ничего не советует. Видно, он прекрасно осведомлен о ситуации и уже имеет кое-какие наметки по планам операций.

Только одного генерал не предусмотрел – события в Дагестане стали развиваться со стремительной скоростью, извещая о приближении конца, и та операция, которую он приказал начинать разрабатывать, не пригодится вовсе, когда будет готова – все пойдет совсем по другому плану. По тому, который провернут два человека, ничего пока друг о друге не знающих, но работающих, несмотря на это, вместе.

Генерал кивком отпустил собравшихся и снял трубку с аппарата прямой связи, не имевшего номеронабирателя и украшенного двуглавым орлом без подписи. Он был готов явиться на доклад со всей той информацией, что удалось найти Демону.

А выяснил Матвей очень много.

Оказалось, что Ахмед Салимов был одной из многочисленных правых рук Малика Ибн Хауда – руководителя международной террористической организации «Воины Аллаха». Нельзя было сказать точно, сколько этих рук сам Малик имеет. Но то, что он был кривым спрутом, можно было сказать со стопроцентной уверенностью – левых рук у него просто не было. 

 Через ЦРУ, точнее, человека, работавшего там давно и очень усердно, удалось выяснить – в каждом государстве у Малика имелось хотя бы по одной правой руке. И власть его была огромна. Он покупал людей по-разному. Но все они становились одинаково послушными, получая огромные деньги. Причем это были и одни из первых лиц государства, и рядовые бандиты. Но старался Малик покупать только тех, кто относился к родному ему исламу как к своей собственной религии. А уж если купленный человек соглашался без колебаний перейти в ислам, то ему было обеспечено через два-три года место одной из правых рук.

Как к нему попал Ахмед, ни Демон, ни генерал Филиппов так и не понимали до сих пор, но догадывались, что Малику пришлось отвалить немаленькую сумму этому старику. Информацию от сотрудника ЦРУ Федоров получил в разговоре с Павлом Семеновичем.

Теперь практически все становилось на свои места в этой цепочке. Матвей даже ужаснулся слегка, против кого его отправили бороться! Хотя, почему против всех?  Он должен был сделать только свою часть работы. Остальным пусть занимаются те, кто должен был это делать. Страх постепенно сошел на нет, и в голове стал потихоньку рождаться план, как подобраться к Ахмеду. 

Демон понимал, что в том положении, в котором он находился сейчас, у него ничего не получится. Значит, надо было первым делом изменить свое положение в этом мире. А сделать это можно было только одним способом. Размышлял об этом Федоров, лежа в палатке на кровати и созерцая просвечивающее сквозь густую сеть нитей небо. В таком положении его и застал запыхавшийся от небольшой пробежки Игорь.

 - Спокойствие у тебя железное! – сказал мужчина, усаживаясь на свою кровать. – Лежишь и даже в ус не дуешь! А в лазарете сейчас один из ахмедовских абреков лежит! Сегодня утром на растяжке подорвался. Доживает последние часы.

Матвей слетел с кровати, накинул легкую куртку – на улице поднимался ветер, и быстрым шагом вышел из палатки. Он понял, что это его шанс выяснить сейчас все детали того, что планируется, чтобы получить представление об окончательных масштабах работы, за которую предстояло взяться.

Лазарет был единственным капитальным строением во всем лагере. Снаружи он представлял собой деревянный барак, обмазанный когда-то штукатуркой, а теперь с вываливающимися наружу из промежутков между бревнами кусками пакли.

Внутри здание выглядело гораздо приличнее – стены были выложены белой от времени кафельной плиткой, носившей когда-то на себе розовый оттенок, а теперь облезшей и впитавшей ничем не вытравливаемые запахи хлорки и медицинского спирта. Этот запах Федоров запомнил на всю жизнь – такие ароматы имели только военные госпитали, а в них ему довелось побывать не единожды.

Делился барак невысокими капитальными перегородками на несколько отсеков. Разумеется, ни о какой санитарии речи быть просто не могло, когда операционная, уборная и реанимация находились рядышком, отделенные друг от друга только деревянными перегородками, а входы в палаты даже не имели простейших дверей, и все, что в них делалось, было видно, даже если не заглядывать в палату.

Матвей вошел в здание и остановился, отыскивая газами врача, дежурившего в этот день, в общем-то, как и во все остальные – врач был один на всех, вопреки каким бы то ни было правилам.

Врач, услышав хлопок дверью, вышел откуда-то из самого конца барака. Это был крепко сбитый мужчина лет пятидесяти, очень рано поседевший.

 - Чем могу служить? – спросил он, поздоровавшись. – Выглядите вы слишком здорово, чтобы посещать наше заведение!

 - А я, доктор, пришел человечка одного проведать! – улыбнулся Матвей, а глаза его, скрытые от посторонних черными стелами солнцезащитных очков, и потому невидные окружающим со своей отдельной жизнью, остались холодными. – К вам сегодня человечка одного болезного привезли. На растяжке, говорят, подорвался.

 - А! – протянул доктор, почесывая в затылке. – Был такой! Хотя, что это я о нем, как о покойнике говорю! Жив он еще! Последние часы доживает. Может, успеете еще узнать у него что-нибудь. В самом конце коридора лежит! Да вы увидите! У нас тут дверей нет, поэтому каждая палата прекрасно просматривается!

Демон пошел в ту сторону, куда махнул рукой доктор.

Подорвавшийся на растяжке боевик оказался совсем молодым парнем – если бы не черная борода, ему можно было бы дать не больше двадцати лет. Он зарос своей бородой, как и остальные Воины Аллаха, до самых глаз. На черном от копоти и грязи лбу сохранился след от полоски ткани – традиционную повязку сняли уже здесь, в лазарете. Подорвавшись на растяжке, парень потерял обе ноги. Под простыней лежали две окровавленные культи.

Матвей взял стул и сел перед парнем.

 - Ну что, Воин Аллаха! – мужчина произнес эту фразу на русском, но реакции не последовало. Тогда он повторил слова на арабском, которым владел в совершенстве, и парень тут же повернул бледное, усеянное бисеринами пота лицо в сторону мужчины в армейском камуфляже и темных очках. 

 - Вы знаете арабский? – более идиотского вопроса в своем положении боевик задать просто не мог. – Павел Семенович мне не говорил об этой вашей способности!

 - Скажи, что вы готовите, - Матвей попытался скрыть удивление, медленно поднимавшееся у него внутри. – Вас готовят для чего-то! Для чего именно? Что вы затеваете?

 - Ахмед не посвящал нас в подробности. Сказал только, что это будет демонстрация. Демонстрация нашей силы.

 - Когда это будет? – Демон заметил усилившуюся испарину на лбу парня и понял – времени осталось совсем мало.

 - В конце мая. Передай Павлу Семеновичу, что все это произойдет в Москве. 

 - Ты знаешь генерала? – наконец, Матвей позволил себе задать этот волновавший его вопрос.

 - Да. Я работал на него. Захотел отмстить Ахмеду. Он всю мою семью под нож пустил, когда моя сестра отказалась его женой стать. Я один в живых тогда остался – убежал в горы и три дня там скитался. Ахмед почти всю нашу деревню вырезать приказал. Я тогда еще маленьким был. Потом вырос и задался целью найти этого урода. Только близко к нему подобраться не смог.

 - Ты знаешь, где именно в Москве все может произойти?

 - Нет. Нам этого не говорили, а выяснить это каким-то другим способом я просто не мог. Да, еще. У Ахмеда появился помощник новый. Он – славянин. Чем он занимается, я не знаю. Но Золотой Ахмед с него пылинки сдувает!

 - А завода какого-нибудь у вас там нет?

 - Есть. Подземный. Вход в него – через кухню в доме Ахмеда. Нас часто отправляли туда на охрану.

 - Чем я могу тебе помочь?

 - Помоги уйти из жизни. Сейчас может появиться человек Ахмеда. Ты его знаешь. Очень хорошо.

 - Кто он? – Матвей напрягся, ожидая ответа, но парень вдруг побелел и, стиснув зубы, попытался не закричать от боли. Он на несколько мгновений потерял сознание. – Ты мусульманин?

 - Нет. Не успел принять веру. Может, поэтому и не подпускали меня к нему, - парню было явно очень плохо. – Всякий раз, когда ты приезжал к Ахмеду, я хотел подойти к тебе и все рассказать, но за нами там строго следили, и я опасался, что меня раскроют. Мне генерал сказал, что здесь работает еще двое его людей. Фотографию одного он мне показал. Твою. А вот второго назвать отказался. Помоги мне уйти из жизни, не мучаясь. Я специально цеплялся, чтобы тебя дождаться и все рассказать. Помоги, иначе меня заставят мучиться еще больше!

 - Это они тебя?

 - Да. Раскрыли каким-то образом. Хотя у меня не было связных! Я не понимаю, как они узнали, что я не их! – парню становилось говорить все труднее. – Помоги. Когда свой помогает, легче умирать!

Матвей молча кивнул. Он сжал руку в кулак с такой силой, что костяшки побелели и вздулись вены. Короткий, но сильный удар в шею сделал то, о чем просил парень. Тот слегка дернулся в предсмертной судороге и замер.

Мужчина постоял еще несколько секунд над бездыханным телом парня, развернулся и вышел из «палаты». Он шел по коридору, не глядя по сторонам и не обращая внимания ни на начальника лагеря, пришедшего посмотреть на привезенного боевика, ни на доктора, сопровождавшего полковника.

У дверей лазарета Матвей остановился, закурил и взглянул в голубое небо. Ему показалось, что вверх только что улетела фигура этого бедного парня, а его душа сейчас смотрела на него сверху и благодарно улыбалась. Парень был совсем молодым. Матвей дал бы ему не больше двадцати трех-двадцати пяти лет. А может, и того меньше.

Мужчина понимал – сентиментальность и излишняя чувствительность в его профессии – злейшие враги и сильнейшие помехи на пути к становлению настоящего профессионала. Но он пока так и не научился отказываться от чувств, каким бы они ни были и на кого не направлялись! В голове крутились слова генерала, что эмоции – его злейший враг. Но тут он ничего не мог с собой поделать. Ему было искренне жаль этого еще очень молодого парня, пострадавшего только за то, что он хотел помочь избавить мир от еще одного отморозка. От твари, считающей, что имеет право вершить мировое правосудие и управлять человеческими судьбами.