Няня для волчонка

8. Чаепитие

Опростоволосилась Никифоровна, но боевого духу не растеряла. С той же решимостью, с которой нападала на пришлого, взялась угощать. Проницательная старушка, походя задавала вроде и простые вопросы, но простотой своей каверзные.

Ежова не вмешивалась, потому как тут настоящая дуэль шла на поражение, а она не боец. Её в драку и не пускали. Меж собой соревновались в острословии. Удивительно, но мужчина ни разу не оказался под конём. Ему будто и не сложно пришлось, словно, и не жалел, что заглянул сюда.

Олеся сидела за столом, как велела Никифоровна и ни в чём ей не помогала. Знала, если эта бабушка чего задумала, ей лучше не перечить. Проходили уже. Так за разговорами состоялось чаепитие. Одна лишь Ежова молчала. Онемела как рыбка.

Суровый своё общество дамам не навязывал и вскоре ушёл. Правда, попросил хозяюшку приглядеть за девушкой, чтобы она гипс не мочила и в хозяйственных делах пока не участвовала. Даже предложил помощницу прислать, но Никифоровна решительно отказалась. Сама, мол, справиться и чужаки тут не нужны.

— Хороший мужик! — Выдала свой вердикт старушка, заперев за гостем дверь.

— Чего тогда допрос ему устроили, раз хороший? — Поддела беззлобно Олеся.

— Так для шороху! Пущай не расслабляется. Ты где его откопала-то? Только не втирай про работодателя. Он на тебя иначе смотрит. — Прищурились глазки.

— Ну правда же! Работу искала. В кафе требовалась официантка. Как-то так и вышло. — Мямлила Ежова, оправдываясь.

— Ой, девонька… Он на тебя не как работодатель смотрит!

— А как он смотрит? — Уцепилась за слово Олеся.

— Как на вкусную рыбку, которую намеревается съесть! Чего испужалась-то? Нормальный мужик так на женщину и смотрит. Всех по своему деспоту не измеряй. Тот одно название, что мужчина, а на деле одним местом лишь от женского полу отличается. Тьфу!

— Не нужен мне больше никто. Одна буду. — Отвернулась Ежова, а глаза-то на мокром месте.

Никифоровна ей в душу не лезла. Видела, там цельный океан невыплаканных слёз. А коли прольются, как бы их всех тут не затопило вместе с работодателем, который явно не в последний раз визит нанёс. Вон сколько на своём горбу притащил!

И бабушка не ошиблась. За десять дней, что руку девушки украшал гипс, он явился раз пять, а то и больше. И всегда то с конфетами, то с тортом. В общем, повадился Демид на Цветочную восемь.

Таисия Никифоровна — как звали бойкую старушку, гостя не отваживала. Она отнесла его к той категории людей, которые производят обманчивое первое впечатление. Сначала он ей не понравился, в первые-то минуты знакомства, ну а после разглядела. Здоровенный, высоченный — это каждый увидит. Никифоровна вглубь смотрела. Там душа большая, горюющая.

Ежели запала ему Леся, того уж не изменить. Вцепится и не отпустит. Девка-то она красивая! Старушка всё вздыхала, что от красоты толку мало. Многим она лишь несчастья приносит. Каждый себе присвоить пытается, а обращается не бог весть как. Ревность людей в демонов обратить способна.

— О! Ты глянь, твой-то идёт. — Отодвинула занавесочку Таисия Никифоровна, довольная, что Демид дорогу не забыл. Два дня его не было и как-то она заволновалась, не утратил ли он пылу. Девчонка-то как снежная королева. Словечка тёплого не скажет, будто язык проглотила.

— Не мой он. Добрый человек и всё. — Отмахнулась Ежова и занервничала. Скорее бы на работу выйти, да должное трудом возместить. Не любила она в долгу оставаться.

Никифоровна впустила гостя, а сама вдруг взяла и свинтила. Олеся открывала и закрывала ротик как рыбка, выброшенная на берег. Не ожидала она такой внезапной подставы от милой бабушки. Та ещё и предлог благовидный придумала, мол, обещалась к соседке зайти и неудобно отказаться. И добавила «не ждите, вернусь не скоро».

— Ч-ч-чай? — Единственное, что сумела вытолкнуть из себя Ежова прозвучала жалко.

— Угу. Сам сделаю. Кстати, сегодня гипс едем снимать. Пора уже. — Оповестил мужчина. Разулся и прямой наводкой руки помыть, чашки доставать, да воду кипятить направился.

— Хорошо. — Кивнула девушка. Наконец-то сможет вернуть ему долг. А то и по ночам не спится от такого обязательства.

— Лесь?

— А?

— Я такой страшный? Ты чего трясёшься как листок на ветру? — Кинул через плечо Суровый.

— Вы не причём. — Ответила девушка поёжившись. И самой тошно от подобной реакции на каждого, кто физически сильнее.

— Ясно.

Больше он вопросов не задавал. И Олеся была за то благодарна. Противно ей от своей слабости, не умения постоять за себя. Раньше всё иначе было. И мир виделся в ярких цветах. Солнце погасло, когда муж впервые её толкнул. Звёзды померкли, когда он её сознательно ударил. Не на эмоциях. Захотел и сделал. Потому что сильнее. И власть у него над ней имелась.

Чай пили в неуютном молчании. Ежова и рада бы поддержать разговор, но мужчина не торопился нарушать тишину, а первой она и не знала с чего начать. Посторонние ведь и общих тем у них нет кроме её гипса, да предстоящей работы.

— Ну что, по коням? — Дал понять, что пора бы выдвигаться Демид.

— Угу. — Взяла свою чашку Олеся, когда он принялся убирать со стола.

— Давай. — Перехватил мужчина и пальцы их на краткий миг соприкоснулись. Девушка чуть ли не отпрыгнула. Задышала часто-часто и глаза зажмурила.

— Лесь, не обижу. Не бойся, слышишь? — Не касался её больше Суровый. На расстоянии говорил. — Открой глазки.