Плюш

Глава 3

21 февраля

— Детка. — Дверь в мою спальню открывается. — Идем к столу.

— Что? — Я спускаю наушники и поднимаю голову.

Мама хмурится, осматривая груду одежды, тетради, ручки и сбившееся покрывало на моей кровати. Я лежу на животе и на беспорядке, который устроила и пытаюсь сосредоточиться на тесте по математике.

— Ты так занимаешься? — интересуется мама, указывая на наушники, из которых гремит музыка.

— Музыка мне помогает настроиться, — отвечаю я. — Ты же знаешь.

— Знаю, но меня заботит твой слух.

— С моим слухом все в порядке, клянусь.

Легкая улыбка касается ее губ, когда мама закатывает свои невероятно голубые глаза. Подавляющая часть наших родственников (с обеих сторон) имеют голубые глаза. Я даже удивилась, когда, встретив кузину папы, обнаружила, что ее глаза темные.

— Спускайся ужинать, — повторяет мама.

— Папа уже дома? — Я снимаю наушники и спрыгиваю с кровати.

Но вместо ответа мама вздыхает.

— Даже если рухнет дом, ты вряд ли услышишь.

Пробегая мимо нее, я подмигиваю.

— Но обязательно замечу.

Папа стоит за кухонным островком, когда мы с мамой спускаемся. При виде нас он широко улыбается.

— Наконец-то. — Он тут же вручает мне тарелки. — Я голодный.

От запаха сладкого картофеля и ребрышек в чесночном соусе мой рот моментально заполняется слюной. Я расставляю тарелки за обеденным столом и плюхаюсь на свое место справа. Мама садится напротив меня, а папа по центру. Мы с ним ударяемся кулаками, затем даем друг другу пять, после чего я подскакиваю и клюю его в щетинистую щеку.

— Завтра парни из мастерской помогут мне установить новую кухонную стойку, — заявляет папа.

— Это отлично, дорогой. — Мама собирает свои длинные белокурые волосы в пучок и скрепляет их карандашом.

— Так что, когда ты завтра вернешься, тебя будет ждать почти новая кухня.

Мои родители — творческие люди. Папа — столяр-краснодеревщик, у которого заказов больше, чем у мебельного салона. Заказы поступают даже из Ванкувера. Так что в нашем доме вся мебель без исключений сделана его руками, начиная от плательных шкафов вплоть до стульев и барных табуретов. Мое любимое творение отца — это наша кухня, кухонные гарнитуры сделаны из натурального дерева, а с потолка свисают светильники в стиле кантри.

Мама — профессиональный визажист, и пусть наш город не мегаполис, без работы она не остается.

— Как дела в школе? — Папа смотрит на меня и потирает свою русую щетину.

Прожевав, я пожимаю плечами.

— Как обычно. Сезон в разгаре, все сходят с ума.

— Кайден вчера говорил, что у них теперь другой тренер, — напоминает мама.

— Нет, — папа качает головой. — Просто второй тренер стал главным после того, как Вэйч переволновался.

— Переволновался? — Мама округляет глаза и передает мне тарелку с салатом. — Алекс, у него был инсульт.

— Да, милая, знаю и это печально, но в любом случае, команда в надежных руках. Я слышал у этого парня впечатляющий опыт. К тому же он молод.

Все мои внутренности буквально переворачиваются, пока я слушаю этот непринужденный разговор. Мне хочется, чтобы он поскорее закончился, потому что я не знаю, как себя вести и в каком месте кивать.

К счастью через пару минут папа меняет тему, и все напряжение покидает мое тело. Теперь я могу спокойно есть и не особо вникать в разговор.

Наевшись, я хватаю свою тарелку и бегу к раковине.

— Вив, мы уберем, — говорит папа. — Можешь подняться в свою комнату и заниматься.

— Без музыки, — добавляет мама.

— Мне восемнадцать, — я пытаюсь придать своему голосу твердость.

— Да хоть двадцать.

— Как же я хочу в колледж, — вздыхаю я.

Папа посмеивается, глядя на нас с мамой.

— Ты будешь всего в часе езды.

— Это не важно, — отмахиваюсь я, открывая холодильник. — У меня будет свобода.

Я смеюсь, слыша за своей спиной мамин недовольный возглас. Папа подхватывает, и мы смеемся вместе. Если бы у всех были такие родители, как у меня, подростковых суицидов могло бы и не быть вообще. У меня всегда была свобода, но я никогда ей не злоупотребляла. По крайней мере, открыто.

— Меня не беспокоить. — Со стаканом шоколадного молока я прохожу мимо обеденного стола и пересекаю две широкие ступени, которые разделяют кухню и гостиную. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, милая.

Ступая босиком по пушистому ковру, я задерживаюсь возле углового серого дивана и хватаю свой кошелек, который бросила еще днем. Мой взгляд падает на ключи, лежащие на стеклянном столике.

— Мам, я могу завтра взять твою машину?

— Хорошо, тогда ты заберешь меня после шести?

— Без проблем.

У меня никогда не возникало проблем в связи с отсутствием собственной машины. Школа находится совсем рядом, нужно лишь пройти парк. Торговый центр и все мои любимые кафе в нескольких кварталах. К тому же я могу пользоваться маминой «Джеттой» когда захочу. Иногда я беру машину Кайдена, которую он держит у нас в гараже, и забирает ее лишь на выходные. Папа строго следит за нашими правами, так как до получения настоящих нам нужно продержаться всего лишь год[1].

Даже если бы у меня была огромная необходимость в собственном автомобиле, я бы не стала ставить этот вопрос перед родителями. Я вижу, как они из кожи вон лезут, чтобы обеспечить нам комфортную жизнь. Моя учеба в частной школе стоит папе кровавых мозолей, он день и ночь работает рубанком, а мама в прямом смысле создает красоту и стиль. Совсем скоро я начну самостоятельную жизнь, и им станет легче.

Оказавшись в своей спальне, я запираюсь, и осторожно поставив стакан с молоком на прикроватную тумбу, запрыгиваю на кровать. Мне становится слишком тесно в этой комнате, в которой я провела бо́льшую часть своей жизни. Бежевые стены больше не покрывают различные постеры, только возле компьютерного стола на стены прикреплены различные буклеты разных университетов. Университет БК выделен красной галочкой. Я уверена, что получу положительный ответ.

Упав на спину, я изучаю сводчатый потолок, который проходит по всей длине нашего дома. Затем тянусь к выключателю светильника-бра, свисающего с потолка, и начинаю играть со светом. Прямо как в фильме ужасов.

Темно — светло.

Темно — светло.

С каждым днем я чувствую в себе растущее желание как можно скорее расправить крылья. Мои мысли наполнены именно этим, но есть еще одна вещь, которая никак не дает мне покоя.

Дребезжание лампы приводит меня в чувство. Моргнув пару раз, лампа гаснет, и я остаюсь в полнейшей темноте.

Отлично.

Надеюсь со светильником все в порядке. Я нашла его на блошином рынке в Монреале, когда мы ездили туда навещать родных.

Нащупав обычный светильник, я снова оказываюсь при свете, затем взяв макбук, устраиваюсь с ним на кровати. Несколько уведомлений с моего е-мэйл, Фейсбука и Твиттера.

Каждый раз, открывая компьютер, я заставляю себя не делать этого — не лазить по его страницам в соц.сетях. И у меня даже стало это получаться. Но вчера я не смогла сдержаться. И сегодня делаю это снова.

Его аватар в Фэйсбук поменялся всего пару недель назад. Он стоит с кием в руке, опираясь бедром на бильярдный стол. Я долго не позволяла себе следить за его Инстаграмом, тем более подписываться. К счастью его профиль открыт.

Стоп!

Черт бы тебя побрал!

И меня заодно. За то, что позволила себе слишком многое.

В последний раз меня целовали восемь месяцев назад. Именно тогда я чувствовала на себе мужское прикосновение. Я ни с кем не встречалась и даже не целовалась за это время. Сначала меня жег стыд, а затем я поняла, что он бессмысленный и что в какой-то степени с меня снята бо́льшая часть ответственности.

Но как бы то ни было, я больше не могу смотреть на других парней. И это меня раздражает. Как и то, что парни — это последнее, о чем я должна думать прямо сейчас.

Вчерашний инцидент ничего не меняет.

Словно напоминание об этом мое колено саднит, когда я сгибаю ногу. А следом за болью в колене приходит воспоминание о том, как он смотрел на меня. Тогда восемь месяцев назад он заставил меня почувствовать себя желанной и ничтожной практически одновременно. Меня убивало это воспоминание. Но после вчерашнего я думаю…думаю, что все восприняла так, как и нужно было. А именно так, как он и хотел.

Поняв, что чем больше я копаюсь в себе, тем запутаннее все становится, я захлопываю макбук и тянусь к телефону. На экране горит непрочитанное сообщение:

Проветримся перед сном?

Быстро написав ответ, я соскакиваю с кровати и снимаю шорты. Отбросив их ногой, я натягиваю джинсы и толстовку. Когда я одета, достаю из шкафа ботинки, затем на цыпочках подхожу к двери и прислушиваюсь.

Папа и мама либо смотрят телевизор в гостиной, либо уже закрылись в спальне. Поэтому я спокойно, но стараясь не шуметь, поднимаю раму окна и выбираюсь на крышу. Сидя на крыше и слушая ночные звуки, я зашнуровываю ботинки. Увидев свет фар, я поднимаюсь на ноги, и осторожно ступая по карнизу, подхожу к самому краю.

На нашем участке прямо перед домом растет красный дуб. Его ветки касаются крыши, а вокруг ствола папа выстроил высокое крыльцо, ведущее в дом. Благодаря крепким ветвям дерева я могу без особых усилий спуститься вниз прямо с крыши. В детстве я просто лазила на дереве, но постепенно оно стало моим способом незаметно улизнуть из дома.

Схватившись за толстую ветвь, я осторожно ставлю ногу на ветвь пониже и уже через несколько секунд оказываюсь на предпоследней ступеньке крыльца. Свет фар становится ближе, и я неспешно иду ему навстречу. Как только серебристый «Аккорд» останавливается возле меня, я забираюсь на заднее сиденье.

— Ужасы или триллеры?

Две пары глаз уставились на меня, вывернув шеи: Трейси за рулем, Кайден на пассажирском сиденье.

— Хочу посмотреть такое, где много крови.

Трейси хмыкает и давит на газ.

— Все части «Пилы». Там и ужасы, и триллер.

Сегодня четверг и улицы практически пусты. Мы проезжаем мимо домов; в некоторых все еще горит свет, но в большинстве уже темные окна, один лишь фонарь освещает подъездные дорожки и зазелененные участки.

— «Человеческая многоножка», — предлагает Кайден.

— Фу, — морщится Трейси. — Только не это.

— А что? — недоумеваю я.

— Такие фильмы не для тебя, — коротко усмехнувшись, отвечает Кайден.

Трейси хихикает, не сводя взгляда с дороги.

— И почему это? — Я сажусь на край сиденья, и моя голова оказывается прямо между ними.

— Там слишком… жестоко, — неуверенно отвечает Кайден. — В смысле очень мерзко.

— Какой бред, мне же не пять, — фыркаю я и снова откидываюсь на сиденье.

— Ладно, сменим тему, — встревает Трейси. — Смотри что хочешь, Вив.

— Спасибо, — саркастично отвечаю я, затем обращаюсь к Кайдену: — Ты сбежал?

Повернувшись, он улыбается одним уголком рта и едва заметно кивает.

Вообще-то парням не составляет большого труда сбегать из пансиона. Кайден делает это лишь по ночам, когда они договариваются с Трейси. А вообще у него хорошие отношения со старостой и ему доверяют, поэтому в город он выходит чаще, чем остальные. Правила пансиона не такие тюремные, как говорится на сайте и буклетах. Стоит учитывать и то, что на проживание в школу принимают с пятнадцати лет. В город можно выходить чаще одного раза в неделю, но если только у тебя хорошие оценки, и ты развиваешь бурную деятельность в школьной жизни. И как бонус пользуешься доверием и наслаждаешься свободой. До десяти вечера. Администрация школы не хочет, чтобы ученики, проживающие в пансионе, чувствовали себя ущемлено слыша, как мы, — местные, — договариваемся сходить в кино или в парк.

Кайден пользуется огромным доверием не только из-за хороших отношений со старостой или дежурными. Его мама работала в пансионе. Поэтому, когда у него был срыв, его не выставили, как сделали бы в любом другом учреждении.

Трейси поворачивает «Аккорд» к старому парку.

— Так Дэлла и Найджел действительно расстались? — вдруг вспоминаю я.

Сегодня в школе только об этом и болтали, но я так была загружена мыслями о тесте по математике, что не особо обращала на это внимания. Меня вообще мало интересуют сплетни Эшборо Флэйм, но Дэлла Хенсли — единственная девочка, про которую не пишут на розовых стенах туалета. Она идеальная. Посещает кучу тематических клубов, возглавляет школьный совет, организатор всех мероприятий в Эшборо Флэйм. Почти три года, как только она приехала сюда из Америки, встречается с Найджелом — просто хорошим парнем. Все его так и называют.

Найджел?

А, Найджел Лайлз. Да, хороший парень.

Поэтому даже мне любопытно, правду ли болтают про них.

— Черт, точно. — Трейси щелкает пальцами. — Я ее сегодня даже не видела. А это странно.

Кайден кивает, глядя в лобовое стекло.

— Кажется, правда. Утром я случайно наткнулся на нее и ее брата Джастина в коридоре. Он вроде как пытался ее успокоить.

— Охренеть, — вырывается у меня.

Я не дружу с Дэллой потому что, если честно, с ней сложно дружить. По крайней мере, лично мне. Она всегда о чем-то говорит, планирует и рассуждает. В моей же голове много пространства для свободных мыслей. Я ее не осуждаю, мы просто слишком разные вот и все.

И мне действительно жаль, что они с Найджелом расстались.

— Да, — задумчиво произносит Трейси. — Меня захлестывает любопытство.

— Уверена, что завтра уже будет известна всем каждая деталь, — говорю я.

— Это точно, — соглашается со мной Кайден.

— Бедняжка Дэлла, — бормочет Трейси.

— Почему это? — Кайден удивленно смотрит на свою девушку. — Если она плакала, это не значит, что виноват в разрыве он. Найджел…

— Хороший парень, — говорим мы в голос с Трейси.

Кайден отмахивается.

— Знаете, скоро в колледж, — рассуждаю я. — Может, поэтому они расстались?

В салоне наступает полная тишина. Я понимаю, что ляпнула что-то не то, только после того, как Кайден громко прочищает горло.

— Нет, — поспешно говорю я, снова просовывая свою голову между ними. — Это не то, что я имела в виду.

Мне бы откусить себе язык. Но с другой стороны, они не должны быть такими неуверенными друг в друге.

— Мы знаем, — улыбается Трейси, но как-то натянуто.

— Чувствую себя паршиво.

— Вив, прекрати, — говорит Кайден, бросив на меня взгляд через плечо. Затем он кладет свою ладонь на бедро Трейси. — Это не про нас.

Конечно не про них. Да, нас ждет другая жизнь, но не всегда так все кардинально может измениться. Но, например, лично я планирую использовать свою новую жизнь на полную катушку. У меня нет школьной любви, нет никакой драмы. Подумаешь, запала на сексуального тренера, унизилась перед ним. Но, несмотря на это у меня есть самое эротическое воспоминание в жизни. Однажды, я расскажу своему парню, что в школе крутила роман с тренером. Серьезно. Это будет почти правда. А потом у меня отвалится язык от такой лжи. Ну и пусть.

Мы уже выехали за пределы города, теперь Трейси ведет машину по старой дороге по периметру густого леса. Мы снова начинаем непринужденно болтать, когда телефон Кайдена резко начинает играть что-то из Twenty One Pilots.

Трейси вытягивает шею, чтобы быстро взглянуть на экран телефона Кайдена.

— Почему у тебя стоят Пилоты на звонок Лестера?

Кайден хмыкает прежде, чем ответить:

— Потому что я нашел в его ноутбуке их полную дискографию и видеографию. Чувак тащится от этой группы. Вив, ты знала?

Я пожимаю плечами, и мы с Трейси начинаем дергаться под песню, но Кай отвечает на звонок, извинившись жестом руки.

— Да, малышка, — говорит он в телефон, а мы смеемся еще громче. — Нет, я не сплю. Нет. Ага. На машине Трейс, а что случилось?

Судя по взволнованному голосу Лестера что-то не так. Я наклоняюсь к телефону Кайдена, но слышу лишь обрывочные фразы.

— Сейчас. Да, я скоро буду, брат.

— Уже «брат», — Трейси качает головой. — Только что он был «малышкой».

Кайден не улыбается и кажется слишком серьезным.

— Слушай, детка, мне нужно, чтобы ты отвезла меня в «Лимбо».

Трейси сбавляет скорость и пронзает его весьма красноречивым взглядом.

— «Лимбо», — повторяет она. — Могу спросить зачем?

— Лестер сказал сегодня в баре куча цыпочек из колледжа, — невозмутимо отвечает Кайден.

— Хм, хорошо. Я тебя подброшу по пути на вечеринку к парням из тату-салона. Парень по кличке Рукав сказал, что на моей правой ягодице будет обалденно смотреться подкова.

Откинувшись на сиденье, я расслабленно улыбаюсь. Очевидно, их заводят подобные разговоры.

— Черт, обожаю тебя. — Рука Кайдена тянется Трейси между ног, пока она разворачивает машину.

— Теперь скажи, зачем тебе в «Лимбо»? — громко интересуюсь я.

— Там небольшая заварушка, — отвечает Кайден, почесывая затылок.

— Заварушка? — переспрашивает Трейси.

— Ну да. Не знаю, что там делают наши парни, но они натолкнулись на ребят из Мэйпл Риджа и из-за чего-то сцепились.

— В баре? — почти выкрикиваю я.

Кайден качает головой.

— Нет, за баром. В общем, не знаю, просто мне нужно приехать и все. А вы, — он смотрит сначала на меня, затем на Трейси, — останетесь в машине.

— Кайден, что за ерунда? — Трейси недовольно хмурится.

— Все нормально, — успокаивает он ее, снова положив свою руку на ее бедро.  Честно. Поговорим и разойдемся. Стоп, ты про подкову серьезно? Рукав так и сказал?

Наш смех заставляет Кайдена закрыть уши и состроить гримасу.

«Аккорд» продолжает нас нести по лесу, затем через пару минут мы оказываемся на Транк-роуд. Впереди маячат огни заправочной станции и закрытого «Тим Хортонс».

Бар «Лимбо» — единственное место в Эшборо, которое можно обнаружить открытым после полуночи. Там продают алкоголь даже школьникам, если бармен конечно в хорошем настроении. Чаще всего он в хорошем, поэтому «Лимбо» никогда не бывает пустым.

Трейси останавливает машину, не доезжая до бара, возле старого побитого трейлера, из которого днем продают хот-доги и напитки. Неоновая вывеска «Лимбо» подсвечивается голубоватым светом, по большей части моргая. Толпу парней сложно не заметить возле кирпичной стены недалеко от пожарного выхода бара.

Они толпятся и смотрят на машину.

— Сидите здесь, — повторяет Кайден, отстегивая ремень.

Когда мы с Трейси остаемся одни в салоне, она поворачивается ко мне. Ее серебристые волосы подсвечиваются в темноте.

— Как думаешь, что происходит?

Я поддаюсь вперед и смотрю на кучку старшеклассников с явным переизбытком тестостерона. Ночь лунная, поэтому я узнаю практически каждого. Это ребята из хоккейных команд.

— Ума не приложу, — я пожимаю плечами. — Обычно они все решают на льду.

Трейси кивает в знак согласия.

В каждой лиге для каждой команды есть принципиальный соперник. Для Эшборо Флэйм это команда старшей школы Мэйпл Ридж. Немного странно видеть их здесь в четверг и в такое время. Мэйпл Ридж находится в тридцати минутах езды от Эшборо, и в сорока от Ванкувера.

Кайден уже слился с толпой, и мы вытягиваем шеи, чтобы лучше разглядеть. До нас доносятся громкие голоса и ругательства. Судя по всему, атмосфера накаляется.

— У нас с ними игра в субботу. — В моей голове внезапно всплывает расписание игр.

— Если только они не разобьют друг другу носы сегодня, — мрачно произносит Трейси.

— Чертов предатель! — кричит кто-то.

Мы обмениваемся обеспокоенными взглядами. Нетрудно догадаться, кому адресованы эти слова. До перехода в старшую школу Кайден жил с родителями в Мэйпл Ридж. Проще говоря, это его родной город.

— Пошел ты, Кьюсак! Ты половину сезона торчишь в четвертом звене, я бы мог надрать твою задницу на льду, но она полирует лавку.

Голоса становятся громче и, судя по толкотне, драку не избежать.

— Так, с этим пора заканчивать, — говорю я и тянусь к ручке.

— Что ты задумала? — Трейси даже подскакивает в кресле.

Я поправляю волосы и одергиваю толстовку, затем бросаю взгляд на одежду своей подруги. На ней тоже узкие джинсы и короткий свитшот цвета хаки.

— Нельзя, чтобы они подрались.

— Ты права. — Трейси прибавляет музыку, открывает окно, затем мы вместе выходим наружу.

Нащупав руку подруги, я крепко ее сжимаю.

Держась за руки, мы медленно подходим к толпе парней, которые замолкают, будто их выключили, и смотрят на нас.

Лестер первым подает признаки жизни. Он отталкивает кого-то и подходит ко мне.

— Вот так сюрприз, — с ноткой веселья произносит он.

Я улыбаюсь ему, так как он больше меня не доставал в последние несколько месяцев. Он был слишком занят новой девушкой, с которой уже успел расстаться незадолго до дня Святого Валентина.

— Нам стало скучно, — игривым тоном произносит Трейси, делая вид, что не замечает, как Кайден буравит ее недовольным взглядом.

Наверное, все-таки мы переоценили свою привлекательность или, скорее всего, надежду на то, что парни проявят выдержку и не станут драться при девушках.

Мы здорово ошиблись. Через несколько секунд потасовка снова возобновляется, только голоса уже в два раза выше и толчков в два раза больше. Лестер тут же исчезает.

Мы с Трейси обмениваемся взглядами.

— Мы сделали хуже, — говорит она. — Ты посмотри на них, они как неандертальцы.

Прыснув, я киваю.

— Подожди, они сейчас начнут меряться членами.

Пока мы раздумываем, каким способом еще можно усмирить эту вопящую толпу, вдруг все постепенно смолкает.

— Я спросил, что здесь происходит!

При звуке этого голоса мои колени начинают дрожать. Я поворачиваю голову и вижу тренера Фаррелла. Он стоит, скрестив руки на груди. Я почти не дышу, медленно разглядывая его. На нем потертые джинсы, заправленные в черные ботинки, и кожаная куртка с меховым капюшоном.

От того как я сильно напряглась, мое тело начинает колотить дрожь.

— Ты кто такой? — Один из парней-соперников выходит из толпы, приняв угрожающую позу.

— Эй, это на… — Лестер не договаривает, когда Кайден резко дергает его за плечо.

— Через минуту чтобы вас здесь не было, — спокойным и глубоким голосом произносит тренер Фаррелл.

— Что ты сделаешь?

Тренер остается спокойным, а я не могу отвести от него глаз.

— Я предупредил. — Он делает шаг назад, ближе к входу в бар.

Парни тут же начинают что-то бормотать, затем один из них проходя мимо Пола, — нашего голкипера — толкает его плечом.

— Валим отсюда, — бормочет он.

За ним медленно тянется шлейф из пяти или шести парней.

Когда парни из нашей команды остаются наедине со своим тренером, Трейси тянет меня ближе к ним.

— И что это было? — строго спрашивает тренер Фаррелл. — Что вы здесь вообще делаете?

— Черт, тренер, — с энтузиазмом произносит Колтон Маккой, на его лице сияет широкая улыбка. — Они даже не знают, что вы теперь наш главный тренер, они вообще не поняли, кто вы.

— Представляю их рожи в субботу, — подхватывает Лестер.

Но тренер не разделяет всеобщего веселья.

— Что вы делаете возле бара в такое время? — резко спрашивает он. Затем его взгляд останавливается на Кайдене. — Арчер, почему ты не в пансионе?

Кайден засовывает руки в карманы своей хоккейной куртки.

— Мы просто решили прокатиться перед сном, потом столкнулись с этими придурками.

— Перед сном, — повторяет тренер Фаррелл, из его рта выходит облачко пара. — Скоро полночь.

— Не злитесь, тренер. — Лестер замечает нас с Трейси и тут же оказывается возле меня. — Вив, ты дрожишь, замерзла?

Возможно. На улице все еще февраль, а в моем теле пожар.

Нет, вряд ли я замерзла.

Я не смотрю на Лестера. Потому что на меня смотрит тренер Фаррелл. Сложно что либо прочесть на его лице. Вчера он был удивлен, увидев меня, а сейчас он просто обескуражен.

— Немного, — отвечаю я Лестеру, едва найдя силы оторвать взгляд от тренера.

— Так, живо по домам, — приказывает тренер Фаррелл. — Решу, что с вами делать завтра.

Кайден подходит к Трейси, и я не слышу, о чем они говорят. Наши сцепленные руки разъединяются. Вдруг я чувствую, как на мои плечи опускается что-то теплое.

— Не против? — Лестер вопросительно смотрит на меня.

Похоже, его бывшая девушка чему-то его научила. Раньше он не был таким заботливым.

Я засовываю руки в рукава его теплой куртки и расслабляюсь настолько, насколько это возможно.

— Не против. Спасибо.

Что-то снова заставляет меня посмотреть на тренера. Он стоит на том же месте, в нескольких шагах от меня и пристально смотрит на нас с Лестером.

Интересно, что он делает здесь в такое время?

— Лиам?

Мы все без исключения поворачиваем головы на незнакомый женский голос.

Позади себя я слышу смешок Пола.

— Чувак, тренер из-за нас мог лишиться перепиха.

— Че-е-ерт, — тихо стонет Колтон. — Ты посмотри на эту цыпочку.

— Потише, придурки. — Повернувшись, Лестер пихает фыркающих парней. — Он может услышать. — Он тоже смеется, пока я умираю медленной смертью.

Даже если бы я не расслышала болтовни Пола и Колтона, ничего бы не изменилось. Я все так же стояла бы здесь, ощущая в своей груди, как перестает биться мое сердце. Будто не было этих восьми месяцев, не было моих старательных усилий забыть тот майский вечер. Два дня, две встречи — и все разваливается.

Я просто не могу вынести это. В моем горле образуется такой огромный ком, что мне с трудом удается сглотнуть. Раньше я только могла вообразить и представить, что он встречается с девушками. Но сейчас я это вижу. И это в тысячи раз хуже фантазий.

— Сейчас вернусь, — говорит тренер, повернувшись к девушке. Затем он пробегается недоверчивым взглядом по всем нам, но я тут же отвожу глаза, когда его взгляд задерживается на мне.

— Все в порядке? — снова интересуется она.

У нее мелодичный голос. Она стоит в свете фонаря и неоновой вывески бара. Возможно, я даже ее знаю, но прямо сейчас меня это мало волнует. Я просто жадно впитываю глазами ее образ. На ней короткая юбка, ботинки на толстом каблуке и свитер, вокруг шеи повязан белый шарф, по которому рассыпаны темные волосы.

Кто она? Когда они познакомились? Что между ними? Она назвала его по имени.

Мне хочется заплакать и вцепиться им обоим в глотки, но этого сделать я никак не могу. Я не унижусь еще раз.

Ни за что.

— Все в порядке, — отвечает тренер, бросив на нее быстрый взгляд через плечо.

— Хорошо, — неуверенно произносит она, затем скрывается за кирпичной стеной бара.

Быть может она его сестра?

Усмехнувшись своим глупым и наивным предположениям, я смыкаю веки.

— Все, ребята, — тренер громким хлопком приводит меня в чувство. — Не надейтесь, что все это сойдет вам с рук.

С вздохами и смешками вперемешку парни начинают расходиться и хлопать друг друга по плечам.

— Вив, едем. — Трейси тянет меня одной рукой, а другой держится за Кайдена.

Сейчас я не хочу быть третьей лишней, не хочу смотреть на влюбленных. Если Кайден смывается из пансиона на ночь, значит, они с Трейс собираются провести ночь в летнем домике у нее во дворе. Так пусть спокойно уезжают.

Не знаю, что больше мной руководит. Но во мне просыпается ярость, мне хочется показать ему, что я тоже не одна.

Посмотрев на все еще стоящего рядом со мной Лестера, я не узнаю свой голос:

— Ты на машине?

На его лице появляется удивление, но оно быстро сменяется улыбкой.

— Да, я оставил ее на парковке через дорогу.

— Тогда я лучше поеду с Эндрю, — говорю я, взглянув на Трейси.

Она недоверчиво прищуривает глаза.

— Чего? Уверена?

— Я ее не съем. — Склонившись надо мной, Лестер достает из кармана своей куртки ключи. — Мы встречались, помнишь?

— Вообще-то помню, — парирует Трейси, склонив голову набок.

— Детка, все в порядке. — Кайден тянет ее за талию и незаметно подмигивает мне.

— Едем, иначе завтра нам крышка. — Он кивает в сторону.

Повернув голову, я смотрю на тренера. Он медленными шагами идет к бару, глядя на всех нас. Знаю, он просто хочет убедиться, что все разошлись, но я хочу, чтобы он видел, что я ухожу с Лестером. Даже если до этого ему нет никакого дела.

— Поехали отсюда. — Я хватаю Лестера под руку.

Это глупо. Так поступают дети. Я веду себя, как долбаный ребенок. Но мне хочется, чтобы хоть немного стало легче.

Лестер что-то говорит, пока мы идем к его машине. Но я не слушаю. Мне с огромным трудом удается бороться с желанием обернуться.

Наверняка он уже зашел обратно в бар. К «цыпочке, с которой у него будет перепих», как предполагали парни. И ему нет никакого дела с кем, когда и куда я ухожу.

Когда мы переходим улицу, я все же оборачиваюсь. Медленно и нерешительно.

Тренер Фаррелл стоит, освещенный синеватой вывеской бара и смотрит мне вслед.  

[1]в большинстве провинций Канады водительские права получают с 19 лет, до этого возраста подростки могут получить ученические права с ограничениями.