Дикая.

Глава пятнадцатая.

Электричка остановилась возле дощатого перрона, и Юрий Аристархович поспешно сошел. Сошел, начал озираться, в надежде увидеть девочку Нику. Может быть, она, как в прошлый раз, окликнет его уже на перроне.

Хотя глупо было на это надеяться. На этот раз мужчина не сидел в одном вагоне. Он обошел их все. Обошел, всматривался в лица, искал. А в кожаном портфеле у него лежал альбом с корабликом на обложке. Тщательно очищенный от пыли альбом Ники.

Утром он испугался, найдя его на досках перона. Весь день отвлекался на эту мысль, но успокаивал себя. Что могло случиться на станции, где сходят только дачники? Скорее всего, Ника с её компаньоном опаздывали на электричку и альбом просто выпал из рюкзачка девочки, как и два пряника.

Мужчина очень надеялся встретить Нику в электричке или на перроне, как в прошлый раз, но ее не было. Юрий Аристархович решил не отчаиваться. Девочка обещала прийти к нему еще. Значит, нужно ждать. Ждать и хранить альбом.

Он поспешил по тропинке вдоль леса, к своей даче. Думал, как придет сейчас, и, теперь уже не спеша, внимательно рассмотрит каждый рисунок Ники.

А на даче мужчину ждал огромный «сюрприз». Такой «сюрприз, что он забыл и об альбоме с рисунками, и о детдомовской девочке.

Калитка была закрыта, и во дворе никаких признаков посторонних людей обнаружено не было. Юрий Аристархович поднялся по ступенькам на открытую веранду, не глядя, достал из портфеля связку ключей и вдруг замер. Дверь приоткрыта. Неужели он стал настолько невнимательным, что оставил незапертую дверь?

На это хотелось надеяться. Ровно до того момента, пока мужчина не перешагнул порог и не вошел в самую большую комнату на первом этаже, что была чем-то вроде гостиной. В глаза бросился даже не бардак, не выдернутые ящики письменного стола, а отсутствие больших часов в виде лошади, что стояли на камине. Стояли много-много лет, сколько себя помнит Юрий. Еще когда родители привозили его маленьким на эту дачу. На самом деле эти часы не имели большой ценности. Они были дороги Юрию как память, память о родителях, о детстве.

Хозяйничавшие на даче грабители зря прихватили часы, за них много не дадут. Гораздо ценнее картина, висевшая на втором этаже. В надежде, что ее не тронули, Юрий Аристархович побежал по деревянной лестнице с красивыми витыми перилами и разочарованно вскрикнул. Картину тоже украли!

Забрали что-то из вещей — почти новый тёплый костюм, в котором Юрий Аристархович ходил в университет зимой, несколько рубашек, ну и, естественно, деньги с ящика письменного стола, что стоял в гостиной.

Денег было немного, их не жаль. Чего действительно жаль, так это дорогой картины и, всё-таки, часов.

Поначалу мужчина совсем растерялся, не знал, что делать в таких случаях, куда бежать. Сообразил, что надо вызвать милицию. Вряд ли, конечно, грабителей найдут, но заявить следует. А вдруг повезёт?

Юрий Аристархович знал, что на соседней даче есть стационарный телефон. Дачу «отгрохали» совсем недавно. Кирпичный особняк с двумя колоннами за версту отдавал безвкусицей. Строивший его бизнесмен стремился показать свой достаток. Они все такие — эти внезапно разбогатевшие бизнесмены, которых не любил Юрий Аристархович. В общей массе они рвачи, малообразованные рвачи, не прочитавшие в жизни ни одного серьезного романа. Но, тем не менее, у таких есть деньги.

Бизнесмен построил дачу и привез сюда на лето свою семью. Молодую жену и двух детей дошкольного возраста. Сам хозяин приезжал только по выходным, а жена явно скучала и, по наблюдению профессора, выпивала от скуки. Когда он встречал красивую женщину возле дачи, она всегда была слегка навеселе, хотя, может, это было обманчивое впечатление.

К ней, к соседке, пошел Юрий Аристархович с просьбой позвонить по стационарному телефону. Женщина вроде даже обрадовалась визиту соседа. И, да, она действительно была нетрезва.

— Позвонить? Да, конечно, проходите. Телефон там.

Женщина показала на небольшую комнату рядом с прихожей, а сама не отставала.

— Слушайте, здесь такая скукота, я скоро сойду с ума. А может быть, после того, как вы позвоните, немножко выпьем? У меня есть хороший коньяк.

— Нет, спасибо. Вы знаете, я не пью алкоголь.

После ответа Юрия Аристарховича у соседки недовольно вытянулось лицо. Она бестактно стояла и слушала, куда звонит мужчина.

В милиции звонку явно не были рады, ехать далеко. Но и не отреагировать не могли. Сказали ждать, наряд прибудет.

Молодая соседка, слышавшая весь разговор Юрия Аристарховича, заметно оживилась.

— Вас ограбили? Вот это да! Какой ужас! Надо сказать мужу. А то он уверен, что здесь безопасно. Привез нас с детьми, а сам приезжает только на выходные. Говорит, что детям нужен свежий воздух. А здесь, оказывается, бандиты шныряют. Слушайте, вы, наверное, тоже теперь будете бояться привозить сюда дочку? Или это ваша внучка? Извините, а вам сколько лет?

— Мне пятьдесят, — вздохнул Юрий Аристархович, смирившийся с бестактностью соседки. — Честно говоря, я не понимаю, какую дочку вы имеете ввиду. Я живу на даче один.

— Ну как же, а девочка, что сегодня была у вас? Я подумала...

Соседка вдруг замерла, резко скрестила руки на груди и сдвинула брови, задумавшись.

— Знаете, я подумала, что это ваш голос. Но вы ведь такой интеллигентный, вы бы не стали так кричать. Это что же получается?

— Да расскажите уже, что вы видели! — нервничал Юрий Аристархович. — Что за девочка? Кто кричал?

— В общем, дело было так, — затараторила соседка, почувствовав себя важным свидетелем. — Где-то часов в двенадцать я возвращалась от станции. Мне нужно было в город съездить.

Женщина быстро посмотрела на профессора, и он понял, зачем она ездила в город. Видимо, спиртное в доме заканчивается, и она иногда, втихаря от мужа, осуществляет за ним вылазки на электричке.

— В общем, неважно. Я шла мимо вашей дачи, и тут из ворот выходит девочка, грустная такая, заплаканная, и тут же крик — «Ты зачем вышла, зайди немедленно!» Я подумала, это вы. Но вы ведь никогда не кричите. И, вообще, вы всегда один! Как же я не сообразила...

— Как выглядела девочка? — перебил мужчина соседку. — Опишите мне ее, вы ее рассмотрели?

— Прекрасно рассмотрела. Волосы темные, собраны в хвост. Неряшливый такой хвост, «с петухами», будто она с утра не расчесывалась и так и спала, не распуская волосы. Росточка невысокого, худенькая. Примерно лет десять. Может больше, может меньше. Я не очень хорошо понимаю в возрасте детей. Одета она была в бежевую футболку с олимпийским мишкой...

— И в серую юбку до колен, — гробовым голосом закончил за соседку Юрий Аристархович.

— Так вы что, её знаете? — удивилась молодая женщина. — Это что, всё-таки не грабители были?

— Нет, не грабители. Можно я позвоню ещё раз?

И вновь профессор звонит в милицию. Долго объясняет, что он ошибся и никто его не грабил.

— Родственники приезжали, навели в доме бардак. Извините меня, пожалуйста, что так получилось. Нет, наряд не надо. Извините ещё раз.

— Ну вы даёте! — расстроилась соседка. Она уже собиралась звонить мужу, говорить, как опасно жить на даче и просить забрать её с детьми в город. — Может, всё-таки выпьем?

— Нет, не надо ничего. Спасибо вам.

Юрий Аристархович выглядел абсолютно потерянным. Вышел на улицу, задумчиво побрёл к своей даче. Как только соседка сказала, что видела девочку, мужчина сразу понял, кто этот ребёнок. Описание внешности и одежды подтвердили догадку. Маленькая и талантливая Ника вернулась на дачу, чтобы ограбить странного дядьку. Пока он вчера разглядывал рисунки, парнишка по имени Саша высматривал, чем можно поживиться в доме.

А он, получается, старый дурак. Расчувствовался, обомлел от рисунков. Так ему и надо! Не будет в дом посторонних приводить, даже если это дети!

Но ведь это дети!!!

Юрий Аристархович отменил приезд милиции импульсивно. Сразу, как только понял, что ограбили его Ника с Сашкой. И даже сейчас, входя в свою разгромленную гостиную, профессор был уверен в правильности этого решения. Он не будет писать заявление и не будет заявлять о краже. Не станет ломать жизнь талантливой девочке. В скором времени она и сама это сделает, если продолжит «идти по скользкой дорожке». А ведь он хотел ей помочь, хотел как-то поучаствовать в судьбе талантливого ребёнка. Очевидно, таланты Вероники не ограничиваются рисованием! Она еще и хорошая актриса.

Юрий осмотрелся, решив начать уборку, и не зная, с чего начать. Поднял ящики письменно стола, вставил их на место. И вдруг порывисто схватил с пола свой портфель, уроненный при входе. Достал альбом Ники, положил на стол и медленно начал перелистывать, всматриваясь в каждый рисунок, в каждый портрет. И сердце просто кричало, что эта девочка не может быть законченной негодяйкой, воровкой, никак не может!

В электричке она вернула бабушке украденный кошелек. Вернула, зная, что старушка рассердится и может ее обвинить. Ника не хотела брать чужого. Что могло измениться за один день? Она стала другим человеком? Нет, это всё подлец Сашка! Непонятно как, но он заставил Нику проникнуть на дачу. Что-то случилось ещё вчера, на перроне. Что-то, от чего девочка потеряла свой альбом.

«А вдруг он её бьёт?» — мелькнула мысль, от которой профессору стало дурно. «Точно, он ведь мог ударить Нику, и от этого она выронила альбом. Её надо найти, просто необходимо».

Юрий Аристархович не знал, сколько в Волгограде детских домов, но уже знал, что завтра же начнёт обходить их все. Все до единого обойдёт, но Нику найдёт!

Юрию пятьдесят. Большая часть жизни позади! И что хорошего он сделал за свою жизнь? Тихо жил, преподавал, писал научные работы. Кому все это нужно? Кто вспомнит добрым словом, когда профессора не станет? Может быть сын, но он теперь за границей. Там другой менталитет и папу парню не понять.

Всю жизнь Юрий предпочитал избегать конфликтов, не связывался с проблемными людьми, и вдруг понял, что пора этому правилу изменить. Ради худенькой девочки с честным открытым взглядом он выйдет из зоны комфорта. Только не нужно с этим тянуть, чтобы не передумать, не испугаться. Надо начинать завтра.

На следующий день Юрий Аристархович входил в детский дом, третий по счету. Этот был самым неприглядным, самым бедным, если так можно выразиться. Деревянный, двухэтажный, с рассохшимися створками двойных дверей.

Внутри не по-детски мрачно. Стены до половины выкрашены в темно-зеленый, неприятный цвет, рассохшиеся полы давно облупились, зияют слоями коричневой краски разных оттенков. Здесь требуется капитальный ремонт и Юрию Аристарховичу не верилось, что в таком здании могут содержаться дети. Возле двери мужчину остановила то ли нянечка, то ли воспитательница. Спросила о цели визита. Мужчина держал в руках альбом с рисунками и начал показывать их.

— Смотрите, я ищу девочку, которая нарисовала вот это. Возможно, она живет в вашем детском доме. Это очень важно. Посмотрите.

В двух других детских учреждениях, где успел побывать Юрий Аристархович до этого, приветливые воспитательницы сразу же улыбались и отвечали, что нет, у них таких талантливых детей нет. Это абсолютно точно, они бы знали.

Эта же нахмурилась, уставилась на рисунок. Буркнула:

— Откуда я знаю, кто как рисует? Я же не учитель рисования. Не знаю я ничего. И вообще, посторонним здесь не положено находиться. Покиньте, пожалуйста, помещение.

— Подождите, если вы не знаете, отведите меня к тому, кто знает. Я же говорю, это важно.

— Вам к директору надо, но я не поведу. Мало ли, кто вы такой! Стойте здесь. Я спрошу, не выйдет ли она к вам.

Директор соизволила выйти. Такая же недовольная, как и воспитательница. Лицо директора испещрено ранними морщинами, ещё и сама хмурится. На не совсем чистый альбом посмотрела презрительно.

— Это не наша воспитанница рисовала. Абсолютно точно, не наша. Подождите, а кто вы такой? Чего вы хотели?

Юрий Аристархович не собирался объяснять. Он быстро покинул неприглядное здание детского дома. Несмотря на столь агрессивное отрицание директора, профессор понял, что нашел место жительства Ники. Она из этого детского дома!

Чтобы окончательно убедиться, Юрий Аристархович на ходу перелистнул альбомные листы. И вот оно — морщинистое лицо. На предпоследней странице недовольное лицо директора. Ника рисовала столь точно, что Юрий Аристархович узнал женщину сразу, когда она еще только приближалась к нему, шагая по облупившемуся полу коридора.