Ведьма

2

 Фиолетовый и чёрный цвет глаз встретились.

Бальтон Фонтэйн дернул замешкавшегося Фуриэля за плечо и они вместе исчезли.

Анжелика не боялась, не стала пресмыкаться, она спокойно смотрела в глаз Апокалипса, не падая на колени, как другие.

— Я же сказала, что ты захочешь увидеть меня. Я прошу обмена. Отпусти Захарию и забери меня.—спокойно сказала ведьма.

— Нет уж... Я выбрал твоего брата, потому что он сможет... Он сможет...—глаза будто сверлили пространство вокруг.—А тобою я уже не заинтересован.—

— Врёшь! Врёшь...— с выдохом произносит рыжая.

— И что с того?—взгляды встретились.—Уйдёшь?—

— Останусь.—Анжелика постаралась, чтобы не было слышно её тяжёлый вздох.—Плевать я хотела на мир и конец света, позволь мне с братом остаться...—

Нерушимая крепость духа ведьмы пала.

— Я буду всецело твоей, только брата не нужно трогать...—

Слеза, всё-таки не скрытая, упала на камни.

***

Ваза ударилась о стену, рассыпаясь на очень маленькие осколки. Упав на пол, они отразили солнечный свет, как будто кто-то оторвал кусочек солнца и кинул его на пол.

Наступило утро, Люцифер так и не смог успокоиться. Всё зло в нём клокотало.

— Ты же знаешь, я не мог заставить её... Всё должно произойти по её желанию...—тихо сказал Фуриэль. Он уже избежал атаки трёх ваз и сейчас махнул рукой, чтобы порыв ветра убрал небольшие осколки.

— Ты должен был увезти отсюда свою мать! Ты... Фуриэль! Ты действительно не сын! Ты просто слуга, ты чёртов слуга!—голос дьявола охрип. При всесилии ощущать собственное бессилие- это очень странно.

Люцифер, в отличии от бога, любит людей. Он просто обожает их.

Огненные глотки виски проникают в организм, распаляя его. Сознание постепенно успокаивалось.

— И что, мы всё так же будем бездействовать?—спросил Альхазред, только сейчас войдя в комнату.

Люцифера он знал просто невероятно давно и, зная, какие могут быть последствия его бешенства, держался подальше в эти минуты.

— Не знаю, Абдул, не знаю... Книга судьбы говорит, что моё вмешательство погубит всё... Всё погубит...—

Дыхание стало тихим, но вдруг сбилось. Стал меняться облик, Люцифер собирается спуститься в Нижний Тартар.

Воздух наполнился запахом серы, здесь, в доме Фуриэля, и так часто пахло ею.

— А он ведь прав, Фуриэль...—Бальтон Фонтэйн сел на диван рядом с ним.—Прошу тебя, не воспринимай это так ярко, как ты можешь, но ты кажешься больше её слугой, чем сыном... Ты это из-за того, кто твой отец?—

Фуриэль на это не ответил ничего. Поняв, что они одни сейчас, он уткнулся Фонтэйну в плечо, стараясь, чтобы его всхлип не было слышно.

Но предательские слёзы катятся и катятся...

***

Анжелика вошла в комнату, что ей отвёл Апокалипс.

Следом втолкнули Захарию. Со скрипом огромные дери закрылись и звякнули замки, закрываемые магией.

— Я глупая...—тихо сказала Анжелика.—И слабая. Я всегда должна была тебя защищать...—

 — Не надо было сюда приходить...—упавшим и каким-то обречённым тоном говорит Захария. Магия покидает его, уже начали появляться морщинки.—Мать говорила, что ты должна была сделать...—

— Геката была сумасшедшая! Она не должна такого говорить своим детям!—ваза, стоявшая здесь просто для интерьера пустой, лопнула в руке у ведьмы.

Рыжая посмотрела на кровь на своих пальцах. Ярчайшие рубины разливались большими каплями и падали на пол. Их внезапно начали сопровождать тёмно-серые и пахнувшие морем капли слёз.

— Прости меня... Прости меня, Захария! Если бы мне сказали, что нужно выбирать, что спасать, тебя или мир... Ты видишь, что сделала я...—силы совсем стали покидать, на плечи свалился вес. Не телесный, вес всего того, что она натворила.

Боль ударила в сердце кинжалом.

Анжелика села рядом с братом и как можно крепче прижала его к себе.

Сон ею овладевал очень быстро...

***

Сны тех, кто не из мира смертных, намного отличаются от обычных снов, что мы с вами видим.

Анжелика слышала всё, что происходит вокруг, чувствовала, что она спит и где находится, а сон был сродни телевизору. Он не проникал в душу так, как нужно было бы, чтобы забыться...

Она помнит те времена, когда они с братом были ещё молоды, как они поняли, что, несмотря на то, что они брат и сестра, они полюбили друг друга совсем не родственно...

Там, откуда их отец, их бы сразу низвергли в ад, но они и так провели детство в огромном замке Гекаты и пропахших кровью катакомбах в Тартаре.

Жизнь раскололась на куски, когда Астарот, ослабив Люцифера, украл Ноктурна и разбил сосуды, в которых были заточены всадники Апокалипсиса- Смерть, Чума, Война и Голод.

С трудом Анжелика смогла спрятать тогда своих детей, она упросила об этом своего отца. Материнских чувств так и не появилось, ведь детей она видела так мало... Дочь вообще едва родилась... 

 Шаги по улице переходят в бег.

Трещит множество факелов, ко всей этой веренице присоединялись всё новые и новые.

Грязь довольно быстро останавливает бег. По глазам текут алые капли, их очень много...

... Пеньковая верёвка сдавливает кожу так сильно, что кровь окрашивает материю, капли скользят по одежде.

Внизу, где-то под ногами, трещит хворост.

Капля крови падает на разгорающееся пламя, оно шипит, но не тухнет.

Когда тьма может быть светом- это очень странно.

Она видит своего палача, нет, палачей, всех четверых, среди этой толпы они спокойно смотрят на этот ужас...

... Кнут хлестнул по плечу и Анжелика перепуганно озирается по сторонам, проснувшись.

 Боль резко вспыхнула в плече острым огнём.

Маска черепа на лице того, кто ударил ведьму.

Смерть.

— Апокалипс хочет чего-то?—спокойно спрашивает рыжеволосая.

— Нет, я. Хочу, чтобы тебя здесь не было!—клинок мелькает в воздухе чёрной молнией.

Едва удаётся увернуться. Если бы это была коса, дело обстояло бы намного проще.

А клинок Смерти ядовит.

Захария не просыпается- его опять напоили каким-то зельем и, наверное, это будет до утра.

— Я теперь не имею против вас ничего, ты ведь знаешь это!—с неприятным звуком металл оружия резанул по одеянию ведьмы и Анжелика ощутила, как всё похолодело внутри от ужаса- в миллиметре от кожи прошёл меч.

— Давай

же, покажи, какая ты подлая сволочь на самом деле!—Смерть не играл сейчас, хотя и такая привычка водилась за ними.

Один удар едва не оказывается роковым, но вдруг Смерть поднимает на неё взгляд своих жгуче-чёрных глаз, в которых сейчас была ледяная ясность.

Всадник одёргивает плащ и уходит.

Непонимание развеялось как дым, когда боль обожгла ладони и кровь с шумом, казавшимся грохотом рока, закапала на пол.

Анжелика ощутила, как слёзы текут по щекам, и заревела в голос. Она сидела на полу и громко плакала как человек.

Теперь ей осталось одно- считать дни и пытаться что-то сделать за оставшуюся чёртову дюжину дней...

***

Это было редкое время, когда архангел Михаил спускался в мир людей.

Родные души он ощущал подобно звуку, повсюду в мире собратья-архангелы, каждый из них, испускали в тонкие материи мира невесомую мелодию.

Одна из них оборвалась. Как нитка или струна, от разрыва которой зазвенело в ушах.

 Бьётся в сердце паника раненой птицей.

Архангел садится на бортик ограждения, чтобы прийти в себя. Боль, дикая боль пронзила голову насквозь, пот пропитал волосы цвета золота.

В небе сверкнула молния, раздалось немало людских криков, горожане испугались огромного электрического разряда, но и подумать не могли, что это могло быть связано с невероятно красивым беловолосым мужчиной с белоснежной кожей.

 Слёзы, отливающие радугой, крупными каплями падают на мостовую.

Он не должен показывать, как плохо ему сейчас. Нельзя было вообще проявлять слабость.

Архангел-это сила, это лидер. В этом и есть его суть.

Он и любить в принципе не должен, но сердце так горько плакало о той... О Владычице.

Нелепо, когда сходятся свет и тьма, но в жизни такое бывает.

Опираясь на свой меч, архангел Михаил встал.

Как по волшебству, грозы прекратились. Вернее, здесь попросту лишнее слово "как".

— Архангел.—ему поклонился Альхазред.—Я рад, что вы...—

— Идиот!—блондин резко ударил араба по лицу.—Это ты отпустил её? Да, ты?—

— Если бы я не дал ей войти в цитадель, вы знаете, было бы хуже... Это ведь главная проблема всех, кто живёт и дышит...—последнее слово. Едва слышным было последнее слово. Оно было произнесено на древнеегипетском. Михаил знал все языки и прекрасно понял Абдула.—Чувства...—

Тонкие пальцы смыкаются вокруг шеи смуглого парня.

— Что ты можешь знать о чувствах? Ты хоть раз любил в своей бессмертной сути, Альхазред?—голубые глаза провожают бутылку из чёрного прозрачного стекла в форме черепа.—Что ты удумал? Это же воды веков!—

— Она хочет положить этому конец...—араб почувствовал, как боль разливается по всему телу.

Тогда архангел ощутил, что он пропал...

***

 Вокруг талии затянут толстый железный обруч, от которого очень сильно болят рёбра.

Сердце Анжелики Хэлер панически колотилось. Она одна.

Попытка вскочить и хотя бы добежать до каменной колонны оборачивается ранами в области талии и очень сильной болью в

рёбрах.

— Зак! Захария!—кричит ведьма. Она зовёт брата до боли в лёгких.

Щёки заливают слёзы.

— Ты?—помутневшим взглядом смотрит ведьма на Апокалипса.—Почему?—

Вопрос она задаёт хрипло, пересохшие губы еле шевелятся.

— Я же много раз говорил, что не терплю лгунов.—Апокалипс подошёл очень близко к ней.—Ты уже не первый раз лжёшь мне. Смерть

сказал...—

— Это вот Смерть лгун!—орёт Анжелика изо всех сил.—Этот сумасшедший сам на меня напал!—

— Он напал? Хммм...—когти смыкаются на шее. Пальцы- нет, не пальцы, остро заточенные когти на голых костях!-царапали кожу.—

Ты та же. Всё та же... Я думал, что казнил тебя зря...—

Анжелика посмотрела на пол, там клубился синий дым:

— Мы убиваем друг друга, убиваем без конца... Но конец, смерть, нас настигнет. И мы вместе отправимся к ней в объятия...—

Она начала растворяться в воздухе. Лишь грязные рыжие волосы мелькнули напоследок улыбкой чеширского кота.

Апокалипс издал нечеловеческий рык. Черты лица исказились, это была уже не та редкостно привлекательная смуглая мордашка.

Он стиснул в кулак свою костлявую руку, браслеты засверкали.

Смерть, Чума, Война и Голод появились у него за спиной.

— Как?! Как вы допустили, что магия этих чёртовых элементалов проникла сюда?!—пальцы проскользнули по камням и ощутили на них песчинки.

 Исказившийся нос шумно вдыхает запах.

Не элементалы, нет... Вернее, здесь поработали не одни лишь элементалы...

Камень осыпается с трясущихся стен.

***

Анжелика Хэлер почувствовала не камень, а приятное дерево под головой. Потолок дома Фуриэля было сейчас тем, во что

упирался взгляд.

Ведьма глубоко вдохнула. Выдохнула. Как будто всем телом ощущался пульс.

У стены стоит уставший Альхазред.

Пахнет сейчас здесь так, будто несколько дамп сожгли за один раз. И к этому запаху примешивался... запах пустыни в жару, что ли?

 Ведьма улыбнулась с каким-то ненормальным выражением.

Люцифер смотрит ей в глаза, привычное бесстрастие сатаны уже навсегда исчезло. Он смотрит на руки рыжеволосой. Он понял, что Анжелика обречена.

 — Как?—спросил дьявол.—Он... не должно было этого случиться! Всё не так, как написано было в той книге!—тихий вздох. Вздох, полный бессилия.—Не должно...—

— Нечего плакать о том, что должно исчезнуть...—очень тихо произнесла рыжая.

Захария просыпается, схватившись за свою больную голову. Силы из всего тела вытянули странным образом.

Рядом сестра, как обычно, всегда грустная. Раньше на всё это Захария не обращал внимания, но теперь видно, что всё плохо...

— Анжелика...—он дальше не стал ничего говорить, просто слова не приходили.

Анжелика улыбается, как будто стараясь показать, что всё хорошо, так же... Она утыкается носом в тронутые сединой волосы младшего брата и закрывает глаза.

Когда они вместе, кажется, что действительно всё хорошо...

— Золотой мой... Прекрасный мой...—ведьма перестала обращать внимание на тех, кто ещё здесь рядом.

Волосы брата пахнут кровью и травой, пылью и огнём, волнующая и горячая смесь, от которой просыпались мысли не самые приличные.

— Ты красивый как солнце и пухлый как зефиринка... Твои глаза похожи на небо...—от мыслей, постоянно роящихся внутри, становится больно.

Анжелика всё-таки выпрямляется, довольно неуклюже встав с пола, и ставит на стол песочные часы, обвитые змеями из олова. Часы были не более десяти сантиметров в высоту и восемь в ширину, чёрный и серый песок внутри пересыпается то быстро, то медленно, это было похоже на биение сердца этих часов.

— Я использовала проникающее заклинание тумана и с его помощью стащила эти часы. Не хочу быть бесцельно разлагающейся у вас под носом плотью...—тихо, но уже спокойно говорит ведьма.

 Альхазред быстро развернулся к своей книге. Он стоял к Анжелике спиной, не показывавший эмоций внешне, но...

— Альхазред!—позвала араба рыжая.—Ты можешь что-нибудь сделать, чтобы узнать, сколько мне осталось?—

Громкий и дрожащий вздох в ответ.

— Попробую.—Абдул повернулся одним боком. Он никогда не был безумным и не казался таким сейчас, Анжелика ненавидела это прозвище.—Думаю, есть вариант...—

Ладонь кровоточит безостановочно и горит в этом месте.

 Анжелика взяла полоски ткани, которые принёс Люцифер, и мазь, чтобы обработать рану, просто чтобы она не мешала. Пульсирующая боль не умолкала.

— Ты что собираешься сделать?—спрашивает Захария. Его голос дрожит, глаза грустные.

Анжелика подходит к потайному шкафу в стене, нажимает на опредёлённую комбинацию секретных резных узоров:

— Всё, чтобы жизнь была нормальной...—