Протяни руку

Глава 2

Капитан Гейн оказалась права, утром среди бескрайней морской глади показалась земля.

Не выспавшийся, усталый Линнар, кутаясь в плащ, сидел под своим тентом и наблюдал, как приближается берег. Вот уже стало возможно различить хищные серые скалы, зубами чудовища вздымающиеся из морской пучины. И среди них возвышался Клык — древняя твердыня дартагских королев. Даже с такого расстояния замок производил сильное впечатление: он был вырублен в огромной скале, и казался творением нечеловеческих рук. На трех высоких башнях развевались яркие флаги, узкие бойницы черными глазами следили за приближающимся кораблем. Одна из стен замка, казалось, вырастала из самого моря, и белая пена неистово билась о камни.

По телу Линнара пробежала дрожь, крепость пугала и в то же время восхищала.

Наблюдать замок с моря Линнару пришлось еще очень долго, несколько часов корабль петлял среди скал. Исфир — столицу Дартага — специально построили в таком месте, у берега, полного рифов, среди которых трудно было плыть даже с помощью лоцмана. Неудивительно, что только сами дартагцы могли здесь пробраться. Торговые поселения, где продавались скудные товары бедной ресурсами северной страны, располагались южнее, в удобных бухтах. Но столица была надежно защищена от нападения вражеских судов.

«Если сюда сунется Золотая Армада, им несдобровать», — подумал Линнар и порадовался, что его страна, со своим скудным флотом никогда не вела с Дартагом морских войн.

Наконец, корабль пристал к берегу. В порту было множество драккаров, пестрели яркие паруса, монстры, вырезанные на носах кораблей, скалили зубы. Настоящая стая голодных зверей.

Скинули трап, и Линнар сошел на деревянный настил причала. За ним следовали пять слуг, несшие его багаж, и капитан со своим помощником.

Линнар сразу заметил встречающих: группу мужчин в подбитых мехом плащах или накинутых на плечи шкурах. Они не в пример хоралитской знати были одеты скромно, в простые темные камзолы и кожаные куртки. Зато на ножны для оружия дартагцы не поскупились. Линнар мысленно отметил эту особенность.

К нему навстречу шагнул мужчина, единственный из присутствующих носивший какое-то украшение, кроме колец и оружия: тяжелую золотую цепь на шее. У него были пшенично-желтые волосы до плеч, борода, заплетенная в две косы, и серые глаза. Линнар не почувствовал в нем презрения, как в других дартагцах, скорее спокойный интерес.

Гейн что-то быстро сказала ему, мужчина кивнул и повернулся к Линнару.

— Добро пожаловать в Исфир, Ваше Высочество.

Он поклонился сдержанно и с достоинством.

— Я хортуг Гарнс буду вашим провожатым.

Линнар быстро припомнил, что хортуг — чин в дартагской дружине, примерно равный хоралитскому генералу.

— Для меня честь познакомится с вами. — Линнар тоже поклонился.

Ему подвели коня, серого в яблоках жеребца. Когда все расселись по седлам, процессия тронулась.

Линнар с любопытством осматривался. Дома вокруг были по большей части деревянными, с непривычными для него треугольными покатыми крышами, он слышал, такие были нужны для того, чтобы зимой не скапливался снег. Оконные рамы, ставни, коньки крыш были украшенные резными узорами, изящными, точно лучшее кружево хоралитских мастериц. Линнар и не думал, что северные варвары способны на такую тонкую работу.

Сначала копыта лошадей топтали землю, но, когда Линнар с эскортом выехали на главную улицу, началась каменная мостовая.

Никаких приветственных криков и цветов, летящих под ноги лошадей, Линнар не дождался. Горожане уступали процессии дорогу, осматривали чужака и спешили дальше по своим делам. Линнар был даже рад этому, он не любил официальные мероприятия и большие сборища людей, когда все смотрят на тебя, и ты постоянно напряжен, следя за каждым движением и жестом.

Сначала они ехали молча, Линнар присматривался к Гарнсу и, не заметив в нем враждебности, решил заговорить.

— Клык впечатляющая крепость.

Замок довлел над всем городом, Линнару чудилась, устрашающая громада вот-вот раздавит его как букашку, потрясающее ощущение мощи пронзало его, стоило взглянуть на Клык.

— О да, он — наша гордость. — Гарнс охотно поддержал беседу. — Говорят, что его построил сам Ис в подарок для своей возлюбленной, первой королевы Дартага.

— Замок действительно выгляди так, будто его создали высшие силы, — с чувством произнес Линнар, он радовался, что может поговорить хоть с кем-то из дартагцев.

Он немного помолчал и все же решился задать следующий вопрос.

— Ваше имя заканчивается на «с», насколько я знаю, это привилегия мужчин королевского рода, иметь в прозвании часть имени бога. Также и женщины королевского рода носят полное имя бога «Ис». Получается, вы родственник королевы Нъёдис?

— Да, я ее сын. — Гарнс улыбнулся. — Вижу, вы неплохо изучили наши обычаи.

— К сожалению, не достаточно хорошо, — повинился Линнар, решив быть честным. — В хоралитской королевской библиотеке очень мало сведений о ваших традициях, истории и культуре. Поэтому мои знания весьма скудны, и я заранее прошу прощения, если скажу что-то не то: знайте, я ни в коем случае не хочу оскорбить вас.

— Ничего страшного, — легко произнес Гарнс. — Для этого Ее Величество меня к вам и приставила, можете спрашивать меня о чем угодно, я расскажу все, что захотите узнать.

Линнар был удивлен таким неожиданно добрым жестом со стороны дартагцев. Он на мгновение задумался, затем осторожно заговорил, чувствуя, как появляется надежда.

— Я думал, что, может быть, моя невеста сама расскажет мне о вашей стране. Мне кажется, такое общение позволило бы нам сблизиться, лучше узнать друг друга.

Гарнс свел густые брови, посуровел.

— Я буду говорить с тобой начистоту.

Он перешел на «ты», отбрасывая светские условности, которым у него и так получалось следовать не слишком хорошо, дартагцам было далеко до хоралитских придворных. И Линнар этому только порадовался.

— Моя сестра недовольна договором с Хоралией, — продолжил Гарнс. — Она не разделяет политику нашей матери, так что ты можешь не рассчитывать на сочувствие с ее стороны.

Начавшийся зарождаться с появлением Гарнса огонек надежды, что в Дартаге все будет не так плохо, потух.

— Вижу, ты хороший парень, не такой, как те хоралитские хлыщи, которых я встречал на переговорах, все в шелках и воняющие какой-то дрянью, — без обиняков заявил Гарнс и хлопнул Линнара по плечу с такой силой, что тот чуть не свалился с коня. — Из тебя выйдет толк. Но Бардис настоящая дочь Иса, и ее король должен быть ей под стать. Тебе будет тяжело завоевать ее уважение.

Линнар потер плечо, но посмотрел на Гарнса с искренней благодарностью. Редко с ним говорили так честно, без уверток и нагромождения ненужных слов, призванных скрыть правду.

— Спасибо за совет. Я постараюсь стать достойным. Приложу все силы.

Гарнс улыбнулся совершенно искренне.

— Желаю удачи.

Они въехали в распахнутые ворота замка, под сверкающими копьями решетки, и оказались в большом дворе. Вокруг суетились воины и слуги, почти не обращавшие внимания на прибывших, словно перед ними были не сын королевы и хоралитский принц, а простые дружинники.

Вокруг главного каменного здания оказалось много деревянных хозяйственных построек, вдалеке Линнар заметил огороженную забором площадку, где тренировались воины.

Он спешился и пошел следом за Гарнсом, по пути тот рассказывал, где что находится.

— Сейчас мы отправимся в главный зал для официального знакомства, затем я провожу тебя в твои покои. Две комнаты в северной башне, из окон открывается отличный вид на море. Зимой тебе наверняка будет холодно, но тут уж ничего не поделаешь, придется привыкнуть или взять больше жаровен…

Линнар внимательно слушал и кивал. Его начала бить нервная дрожь: вот-вот он увидит ту, с кем, вполне вероятно, придется прожить оставшуюся жизнь (и опять же не факт, что слишком длинную). Пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы успокоиться.

Внутри замок не отличался изысканностью интерьера, как хоралитские дворцы. На серых каменных стенах висели щиты, изукрашенные драгоценностями мечи и секиры, а также гобелены со сценами битв. Скорее это были не украшения, а напоминания о силе хозяек замка.

Поднявшись на второй этаж, процессия разделилась: слуги Линнра и часть дартагцев свернули влево по коридору, а принц, Гарнс и остальные прошли прямо. Вскоре они оказались перед обитыми железом деревянными дверьми. Гарнс распахнул их и пропустил Линнара вперед.

Он оказался в большом зале, заполненном людьми. Крепкие бородатые мужчины, высокие женщины, все в блестящих кольчугах и при оружии, со шкурами на плечах. Настоящие варвары.

Под их тяжелыми взглядами Линнар пошел вперед, по красному ковру к трону королевы Дартага. Он старался держать спину ровно, смотреть прямо перед собой. Нужно было показать всю гордость хоралитской династии.

Трон сильно уступал украшенному золотом и самоцветами трону Вирлея, всего лишь резное деревянное кресло, обитое бархатом. На нем восседала худая женщина со строгим лицом. Цепкие серые глаза неотрывно следили за Линнаром, резали его как клинки. Ее седые волосы мягкими волнами рассыпались по плечам. Темно-бордовое платье с длинными рукавами, глухим воротником и скромной золотой вышивкой по подолу не надела бы ни одна хоралитская дворянка даже из бедного рода. Но вот алая мантия была подбита роскошным белоснежным мехом северного медведя. Линнар читал, что каждая новая королева сама убивает такого страшного зверя для своей мантии. Из украшений у королевы Нъёдис был лишь золотой обруч в волосах и кольцо с сапфиром. Опять все драгоценности достались оружию: лабрису, который она держала в руках. Символу власти королев Дартага.

Когда Линнар подошел ближе, то вздрогнул, по коже побежали мурашки. Он явственно ощутил силу Нъёдис, амулет у него на груди потеплел, отзываясь на магию моря. Жестокий бог Ис даровал женщинам Дартага крупицы магии, но настоящую мощь получали лишь женщины королевского рода. Поэтому суровые северные воины и закаленные ветрами моряки подчинялись им беспрекословно.

Рядом с троном Линнар заметил еще одну женщину с золотым обручем на голове, но поспешил отвести взгляд. Он догадался, кто это, и малодушно боялся смотреть на нее.

— Ваше Величество, для меня большая честь и величайшее счастье видеть возлюбленную дочь Иса. — Остановившись перед Нъёдис, Линнар церемонно поклонился.

— Нет, это счастье для меня приветствовать на своей земле принца Хоралии и сына великого короля Вирлея, — произнесла Нъёдис.

Ее тихий голос шелестел, как листья на ветру. Линнар выпрямился, вгляделся в ее лицо: выдержке Нъёдис позавидовали бы многие хоралитские придворные. Она прекрасно владела собой, ее черты казались высеченными из камня и не выражали ровным счетом ничего. Ни гнева, ни ставшего привычным Линнару презрения. Только спокойствие. И в глазах тоже ничего нельзя было прочесть, сплошная серая хмарь осеннего неба.

Нъёдис поднялась с трона и, держа лабрис в одной руке, другой взяла ладонь Линнара.

— Позвольте представить вам мою дочь Бардис, Ваше Высочество.

Раздались чеканные шаги, и только тогда Линнар осмелился взглянуть на нее.

Она была выше его на целую голову, в ней ощущалась такая же сила, как в матери: мощный поток, накатывающий волной, сметающей жалкую искорку магии Линнара и растворяющий в себе.

Ее лицо с резкими, благородными чертами имело бы своеобразную прелесть, если бы не тяжелый подбородок. Пшеничные локоны Бардис были заплетены в тугую косу, кольчуга отливала серебром, подчеркивая широкие плечи и гибкий стан, на алом плаще блестел вышитый золотом герб Дартага: взлетевший на волне драккар.

Линнар заглянул ей в глаза, и его передернуло: темно-синие, как штормовое море, такие же глубокие и опасные. Невеста смотрела на него с таким отвращением, как смотрят на прокаженного нищего.

— Да будет союз Дартага и Хоралии вечен, — объявила Нъёдис, соединяя руки молодой пары и поднимая лабрис.

Когда Бардис сжала его пальцы стальной хваткой, Линнар понял, что этот брак не будет удачен.

***

— Он мне не нравится, — отрубила Бардис, для убедительности ударив кулаком по столу.

Серебряные кубки жалобно звякнули, дерево скрипнуло, но Нъёдис даже не обернулась, продолжая рассматривать в окно что-то видимое лишь ей одной.

Бардис злобно уставилась на идеально прямую спину матери.

— С какой стати он должен тебе нравиться? — холодно осведомилась Нъёдис. — Это политический брак, о любви тут нет и речи. Или ты ожидала, что к тебе прибудет могучий воин? Он же хоралит.

— Даже среди хоралитов есть достойные мужчины, — возразила Бардис. — С кем-то же мы воевали столько веков. Но этот… этот… изнеженный принц!

Бардис брезгливо скривилась, вспоминая жениха. Ниже нее, худой и бледный — ветерок того и гляди подует и унесет. Ни бороды, ни усов, как положено мужчине, только русые кудряшки торчат, словно мех у новорожденного ягненка. И огромные орехово-карие глаза в окружении пушистых ресниц. Он смотрел на нее так, будто видит ее насквозь, заглядывает в душу. Так строго, серьезно и нежно, заранее прощая все грехи. Это раздражало ужасно. Все время церемонии в главном зале у Бардис чесались руки как следует врезать жениху.

— Вирлей посмеялся над нами, послав такого слизняка!

— У него всего два сына, старшего он послать не мог, следовательно, остается младший, — рассудительно произнесла Нъёдис. — Он послал нам принца, так что все в порядке. Хватит искать повод для ссоры там, где его нет.

— От такого слюнтяя и дети будут слабыми, его кровь испортит нашу, разжижит, — проворчала Бардис и добавила с гадкой ухмылкой. — Да я ж его в постели раздавлю!

Она рассмеялась, но Нъёдис не поддержала шутку, продолжая все также смотреть в окно.

— Не неси чушь, — ровным голосом проговорила она. — Тебе не нужно с ним спать. Заведи любовников, хороших, крепких мужчин, от которых сможешь родить сильных дочерей. Линнар никак не будет тебе мешать.

— Не скажи. Ты знаешь традиции. Он мой король и у него много обязанностей. — Бардис на мгновение замолчала и победоносно добавила:

— С которым такой дохляк не справится.

— Значит, ты проследишь, чтобы справился, — отчеканила Нъёдис.

Она, наконец, повернулась, подошла к столу и села напротив дочери.

— Как бы тебя ни раздражал Линнар, ты должна относиться к нему уважительно, чтобы у него не было повода жаловаться отцу.

— То есть теперь мы будем пресмыкаться перед хоралитскими выродками? — едко процедила Бардис. — Отлично, вот до чего мы докатились. Дочь Иса должна нянчиться с их принцем. И это после стольких побед!

— Мы не пресмыкаемся. — Голос Нъёдис прозвучал устало. — Мы заключили с ними союз.

— Дерьмо это, а не союз!

Нъёдис страдальчески возвела глаза к потолку.

— Какая же ты упрямая. Мы не раз обсуждали союз с Хоралией…

— И я все еще против, — гнула свое Бардис.

Она не собиралась так просто отступать, бесконечные споры с Нъёдис продолжались с того дня, как мать объявила о своем плане, и Бардис все еще не теряла надежды ее переубедить.

— Вражда слишком старая, — сказала она. — Ее не перечеркнуть договором и браком. Хоралиты ненавидят нас и предадут, как только представится возможность. Такое уже не раз случалось, вспомни историю. Иногда среди них встречаются благородные войны, но по большей части южане — лживые скоты, не имеющие понятия о чести. Вспомни о подлом убийстве Хельрис, о битве на Катокском поле.

— Ты живешь прошлым, Бардис, а я думаю о будущем, — парировала Нъёдис. — Временам изменились, и мы должны меняться вместе с ними. Нельзя замыкаться на вражде, нужно двигаться вперед. К тому же, ты ведь не хуже меня понимаешь главную причину союза. Опасность от Галад-Задора слишком велика. Нам нужно объединиться, чтобы выстоять против империи, если мы не забудем старые распри, нас просто прихлопнут поодиночке.

Бардис пренебрежительно повела плечами.

— Мы вполне можем справиться с империей сами. Они не смогут воевать на севере, загнутся от морозов, а их флот мы уже побеждали не раз.

— Как всегда слишком самонадеянна. — Нъёдис разражено цокнула языком. — Да, на море мы с ними справимся, но вот на суше, когда на нас обрушится вся мощь имперской армии… Нас сомнут, и никакой холод их не остановит.

— По-моему ты просто трусишь, — бросила Бардис. — А ты знаешь, как Ис поступает с трусами.

— Что ж я приму любую кару, какую он сочтет нужным, — спокойно произнесла Нъёдис. — Но пока продолжу вести Дартаг тем курсом, который выбрала. Поэтому займись своим женихом.

Бардис фыркнула.

— Плевать я хотела на твои планы. Я буду обращаться с ним так, как сочту нужным.

Нъёдис перегнулась через стол, схватила дочь за ворот рубахи и приблизила свое лицо к ее. Глаза в глаза. Серая сталь встретила морскую синеву.

— Пока еще лабрис принадлежит мне, — делая ударение на каждом слове, будто вколачивая их в Бардис, проговорила Нъёдис. — Поэтому ты будешь делать то, что я скажу. Если хоть один волос упадет с головы принца Линнара, я лишу тебя права на престол и выберу в наследницы одну из племянниц. Даже если это приведет к смуте. А сейчас ты пойдешь к жениху и будешь с ним вежлива. Ясно?

— Ясно, — раздраженно прошипела Бардис, вырывая ткань из хватки матери.

Можно было даже не сомневаться, Нъёдис исполнит свою угрозу, она всегда держала слово. Как и подобает дочери Иса.

Бардис вылетела из покоев королевы, обуреваемая злостью.

«Лабрис не всегда будет у тебя. И когда я получу его, то прикончу хоралитского ублюдка и разорву позорный договор!»