Сплетенье судеб

Часть 2 (главы 6,7)

Глава шестая

Встреча в лесу

Граф дал о себе знать лишь через месяц после отъезда. Он сообщил, что король задерживает его, и срок возвращения домой отодвигается на неопределённое время. Лу ничуть не удивило это письмо, даже особого огорчения не принесло. Его поспешное бегство она расценила как признание в том, что всё случившееся не было сном. И теперь жила воспоминаниями о единственной ночи, когда Этьен потерял голову в её объятиях, и она принадлежала ему вся, до последней капли крови. Она даже не была уверена в том, что хочет скорейшего возвращения графа. Он может вернуться не один, и ей придётся пойти навстречу своей судьбе. Чем дольше он отсутствует, тем больше дней она будет раз за разом проживать те удивительные ощущения, которые подарила ей лунная ночь в охотничьем домике.

С её лошадью всё было в порядке. На следующее утро после ночного происшествия Фея прибежала домой, целая и невредимая, и Лу по-прежнему ездила на ней. Однажды, когда она захотела покататься верхом одна, без сопровождения Люка, она направила лошадь вдоль реки и добралась до их ночного убежища. Привязав Фею к дереву, она подошла к домику и с удивлением убедилась, что дверь не заперта. Наверное, граф забыл закрыть её, желая как можно скорее отвезти Лу в замок до того, как она придёт в себя. Она вошла внутрь и то, что предстало её глазам, лишь подтвердило реальность случившегося более месяца назад. Рядом с постелью валялась её одежда, а смятые простыни были перепачканы кровью. Но на её теле не было ран от падения, и теперь Лу точно знала, что в ту ночь она не просто ласкала графа, в ту ночь она стала женщиной. Его женщиной. И пусть он не любит её, пусть он проводит свои ночи в Париже с дамами, прекрасными и знатными, в жизни Луизы была одна ночь, одна безумная ночь в лунном свете, когда он безраздельно принадлежал только ей. И что бы ни случилось в будущем, память об этой ночи не сможет отнять никто, даже сам Этьен. Лу вышла из домика, прикрыв за собой дверь. Если граф вернётся, он не должен понять, что она была здесь. Пусть считает, что всё случившееся показалось ей сном. Если ему так будет спокойнее, тем лучше.

Она собралась уже оседлать Фею, когда из леса вышла женщина и остановилась, с удивлением рассматривая Лу. Женщина была старой, и Лу прежде никогда не видела её.

- Ты – дочь ведьмы, сожжённой на костре, - вдруг сказала старуха, пристально глядя на Лу.

- Моя мама не была ведьмой, - возмутилась Луиза.

- Ты права, детка. Люди считают ведьмами тех, кому многое дано, а твоей маме был дан удивительный дар, но она никому не причиняла зла. А тебе, девочка, не нужно бояться меня. Я была другом твоей матери, может быть, единственным другом.

- Но я не помню вас. Если бы мама дружила с вами, мы бы встречались.

- Мы не могли встречаться, детка, потому что я живу в лесу, и твоя мама приходила ко мне тайно, чтобы никто об этом не знал, особенно её мать. Как ты думаешь, кто отправил твою маму на костёр?

- Не знаю. К нам ворвались какие-то люди, схватили маму и потащили с собой…

- Правильно. А предала твою маму собственная мать.

- Бабушка? – поразилась Лу.

Она никогда не любила свою бабушку, но поверить в то, что та могла отправить мать на костёр, было трудно. Ведь мама кричала ей, чтобы она шла к бабушке…

- Да, твоя бабушка. Это долгая история. Если пойдёшь со мной, я тебе её расскажу. Хочешь узнать тайну своего рождения?

- А разве есть какая-то тайна?

- Есть, девочка, есть. Но если ты боишься правды, тогда возвращайся в замок и живи дальше в ожидании, когда тебя отшвырнут, как ненужную вещь, - вздохнула старуха.

- Почему вы считаете, что меня ждёт такая судьба?

- Потому что ни один граф ещё не женился на простолюдинке.

- Но у меня был жених, маркиз, и он хотел на мне жениться, несмотря на моё происхождение.

Старуха пристально посмотрела на Лу и кивнула головой:

- Вижу, что ты говоришь правду. Только погиб твой жених, да и не любила ты его… А тот, кого ты любишь, ничего, кроме горя, тебе не принесёт… или мне придётся поверить в невозможное, - добавила она со странным выражением лица. – Ну, так что, девочка? Пойдёшь со мной или предпочитаешь ничего не знать.

- Пойду, - решилась Лу, и, взяв Фею за поводок, пошла вслед за старухой вглубь леса.

Они шли не менее получаса, прежде чем лесная тропа вывела их на небольшую поляну, плотно окружённую деревьями. Посреди поляны стоял маленький домик, казавшийся неуместным здесь, в лесной чаще.

- Это ваш дом? – удивилась Лу. – Вы здесь живёте одна, так далеко от посёлка, от людей?

- Зачем мне люди? Они не нужны мне, а я им. Здесь мне спокойно, а к одиночеству я привыкла за долгие годы.

- Но вы же говорите, что моя мама приходила к вам.

- Твоя мама была особенной, и тебя я позвала лишь потому, что ты похожа на неё.

- Вы обещали рассказать мне о моём рождении.

- Не всё сразу, Лу, не всё сразу. Ты не волнуйся, девочка, я провожу тебя к реке, когда придёт время уходить, и ты успеешь вернуться до темноты.

- Я не боюсь темноты, - ответила Лу, вскинув подбородок.

- Ты не права, дочка. Темноты нужно бояться. В ней всегда таится угроза, о которой мы даже не подозреваем. А сейчас опять полнолуние – время ведьм и демонов, как тогда, когда ты рассталась с девственностью.

- Откуда вы знаете? – испуганно воскликнула Лу.

- Я многое вижу, детка, но не всё… я не могу увидеть твою судьбу, почему-то она скрыта от меня.

- Это как раз просто, - грустно ответила Лу. – Цыганка давно предсказала мне такой же конец, как у моей мамы – смерть на костре…

- Не знаю, - задумчиво ответила старуха. – Огонь я вижу, но он не кажется мне концом… скорее, началом чего-то…

- Как странно вы говорите. Огонь не может быть началом, в нём гибнет всё живое.

- Или возрождается для новой жизни… Но не будем говорить об огне, Луиза. Я обещала рассказать тебе о Жаннет, и я выполню своё обещание.

Старуха задумчиво смотрела на Лу, словно пыталась увидеть что-то на дне её глаз, но потом вздохнула, отвела взгляд и начала свой рассказ:

- В первый раз твоя мать пришла сюда, когда ей было двенадцать лет. Она заблудилась в лесу и искала выход, и случайно забрела на мою поляну. Так мы и познакомились. Я тогда была моложе, и не такая страшная, как теперь, и Жаннет потянулась ко мне. Её собственная мать никогда не понимала девочку, отец умер, когда она была маленькой, и жизнь складывалась так, что друзей в посёлке у Жаннет не было. Может быть, тому виной был злой характер матери, от которой шарахались даже собаки, может быть, сама Жаннет не могла сдружиться со сверстниками, но во мне она нашла то, чего ей недоставало: и материнское тепло, и дружеское участие. Я уже тогда видела, что девочка обладает особым даром, редким даром, который нужно прятать от людей, чтобы не обрести врагов. Подобный дар нужно прятать даже от родственников, и уж тем более от такого человека, каким была твоя бабушка.

- Каким же даром обладала мама? – не выдержав, спросил Лу.

- Она видела судьбы людей, читала их, как открытую книгу. Ей достаточно было посмотреть человеку в глаза, и она могла сказать, что ожидает его в будущем. Она видела человека насквозь – все его болезни, недостатки и страдания, жестокость или доброту… Это страшный дар, дочка, если не уметь им пользоваться. Ты только представь, каково это – знать всё обо всех. Вот перед тобой юная девушка, а ты смотришь ей в глаза и видишь её смерть, причём смерть скорую, от руки какого-нибудь негодяя. Твоя мама впервые почувствовала это, когда ей исполнилось одиннадцать: она встретилась на улице с мальчиком и увидела, как его забила копытами лошадь. Она остановила мальчика и стала просить его не подходить близко к лошадям, но он только посмеялся над ней. А через два дня его не стало. После этого Жаннет стала бояться людей, сторониться их. И только во мне она нашла, наконец, друга, которого ей так не хватало. Она рассказывала мне обо всех своих печалях и радостях, хотя радостей в её жизни было очень мало…

Так шли годы… А потом случилась беда: твоя мама влюбилась… До сих пор, вспоминая Жаннет, я чувствую вину перед ней, потому что с человеком, который нарушил её покой, свела её я. Это вышло невольно, но, если бы не наша дружба, может быть, твоя мама была бы жива… Хотя тогда не было бы тебя, девочка.

Однажды осенью в лесу проходила охота. Обычно пути охотников лежат в стороне от моей поляны, на тропах, где ходят к водопою кабаны и олени. И в этот раз охотники загоняли кабана. Я слышала звук рожка, отдалённое ржанье лошадей и лай собак. Через какое-то время всё стихло, и я подумала, что охотники уехали. Но чуть позже того, как стих шум охоты, на поляну вылетел конь, за которым волочился по земле мужчина. Конь рухнул посреди поляны, а мужчина остался недвижим, и я подумал, что он мёртв. Когда я приблизилась, поняла, что и лошадь, и её хозяин стали жертвами кабана. Лошадь была мертва, а мужчина ещё дышал, несмотря на страшную рану в боку и множество ссадин и ушибов. Я перетащила его в дом, обмыла и, обработав раны, перевязала его. У меня много трав, и я знаю, чем нужно лечить в таких случаях. Я смогла остановить кровь, но боялась, что начнётся воспаление. Мужчина был без сознания, но жизнь держалась в нём изо всех сил. И в этот день ко мне пришла твоя мама. Ей уже исполнилось семнадцать лет, и она стала к тому времени настоящей красавицей. Впрочем, тебе довольно посмотреть в зеркало, чтобы понять, как хороша была Жаннет.

В тот день мы узнали второй дар твоей мамы – дар врачевателя. Она увидела моего нежданного гостя и склонилась над ним. Просто склонилась, глядя на него, а потом неожиданно провела рукой по его лицу, словно в беспамятстве. Я даже испугалась, такими странными и неподвижными сделались её глаза. Попыталась заговорить с ней, но она оттолкнула меня, и продолжала смотреть на раненого, проводя руками по его лицу.

Так продолжалось часа два, а потом я стала свидетелем чуда: мужчина открыл глаза и попросил воды. А твоя мама упала без чувств возле постели. Потом я поняла, что все её силы ушли на исцеление раненого. Она пролежала в беспамятстве всю ночь, и только под утро пришла в себя. И сразу спросила, как он. А он спал, напившись, и страшная рана  в боку затянулась к утру. Я покормила Жаннет, и ей стало лучше.

А потом он открыл глаза, и, увидев твою маму, уже не мог отвести от неё взгляд. Они влюбились друг в друга сразу. Не знаю, как для него, а для твоей мамы эта любовь стала главным событием в её жизни.

- Кем был этот человек? – спросила Лу.

- Увы, детка, он был очень знатным господином, герцогом, приехавшим погостить в поместье у своего друга, графа де Вилля, расположенном недалеко отсюда.

- Вы знаете его имя?

- Да, конечно. Герцог Гастон де Шантре. Он был тогда приближён ко двору, и даже сам король относился к нему очень благосклонно. Думаю, ты понимаешь, что о браке между ним и твоей матерью не могло быть и речи. Но любил он её очень сильно. Не знаю, где они встречались, только очень скоро Жаннет призналась мне, что ждёт ребёнка. Вот этого и не простила ей твоя бабушка – она считала, что дочь опозорила её, родив ребёнка без отца.

- А мой отец бросил её?

- Бросил, но не в том смысле, какой придаёшь ты этим словам. Жаннет знала, что должно случиться, она прочла судьбу герцога сразу, при встрече, но это, наверное, только усилило её любовь к нему. Он погиб, Лу, погиб очень скоро после твоего рождения.

- Он видел меня?

- Да, детка, он приезжал ко мне, когда Жаннет рожала, был возле неё, и плакал от счастья, когда родилась ты. Он погиб, когда тебе было около года, погиб нелепо, от рук лесных разбойников. Твоя мама умоляла его не ездить по лесу ночью, но он не поверил её предсказанию… Грустная это история, дочка, очень грустная…

- А почему вы говорили, что бабушка отправила маму на костёр?

- Потому что так и было. Однажды заболела в посёлке маленькая девочка, которую твоя мама очень любила. Она рассказывала мне про неё, даже хотела взять к себе, и взяла бы, если бы успела. У девочки не было родителей, только старенький дед, а она была совсем крошкой, двух лет не исполнилось. Когда она заболела, дед принёс её твоей маме, и она вылечила ребёнка. Но, к сожалению, в этот вечер у неё находилась твоя бабушка. Она увидела, как Жаннет водит руками над девочкой, увидела и то, как девочка поправилась… И когда сгорели виноградники, она заявила, что виной тому колдовство её дочери. Жаннет не знала об этом, да и я узнала случайно… Хотя теперь уже это не имеет значения. Твоя бабушка умерла и унесла с собой в могилу свой грех. А мама твоя, детка, была не ведьмой, а ангелом, пришедшим на землю, чтобы спасать людей…

Она надолго замолчала, вспоминая о прошлом. Молчала и Лу, потрясённая её рассказом. Потом старуха тряхнула головой и сказала:

- Тебе пора ехать домой, детка. Найдёшь дорогу сама, или мне проводить тебя?

- Найду. Я запомнила тропу, по которой мы пришли, да и Фея найдёт путь к замку. Как вас зовут? Я даже не спросила вас об этом…

- Меня зовут Мартой, детка, можешь звать меня тётей Мартой. Только вряд ли мы с тобой ещё увидимся когда-нибудь.

- Я приеду к вам, как только смогу.

- Может быть… Но меня, наверное, здесь уже не будет…

- Почему вы так говорите?

- Я стара, девочка, очень стара, и мои дни уходят. Сегодня ты позвала меня к охотничьему домику, и я пришла на твой зов. Наверное, Жаннет с неба попросила, чтобы я рассказала тебе о ней и твоём отце. Я лишь услышала её просьбу и нашла тебя.

- Тётя Марта, может быть, вам что-нибудь нужно? Я привезу, вы только скажите.

- Спасибо, милая, ты добра так же, как твоя мать. Но цыганка ошиблась: у тебя другая судьба, поверь мне, дочка, твоя судьба другая. А теперь иди. Поздно уже, а тебе далеко ехать. Береги себя, Луиза!

- Спасибо вам за всё! Мы обязательно увидимся, я приеду, очень скоро, вы только дождитесь меня, – сказала Лу, быстро обняла Марту и, вскочив на Фею, умчалась прочь, унося в сердце историю своих родителей.

                                                   Глава седьмая

Анжела

Анжела проснулась и долго лежала, вспоминая историю жизни матери Луизы, получившей от природы страшный дар – видеть судьбы людей. Не дай Бог никому такого дара, во всяком случае, если бы у Анжелы были подобные видения, она бы точно не смогла жить и общаться с людьми.

Подумав о том, что скоро должна приехать Света, и загрустив при мысли, что завтра она улетает в Москву, Анжела умылась и оделась, подготовившись к приходу подруги.

Света приехала, как всегда, вместе с Жаком, и палата сразу заполнилась свежим ароматом очередного гигантского букета роз.

- Жак, ну зачем ты их покупаешь? – взмолилась Анжела. – Смотри, те ещё не завяли, а ты уже тащишь новые. Их же ставить некуда.

- Ничего, Ангел, - беспечно улыбнулся Жак. – Сейчас Света воткнёт их в те же вазы, и всё будет замечательно.

- Ужасно хочу домой, - неожиданно для самой себя сказала Анжела, когда Светлана вышла в ванную, чтобы поменять воду. – Я вдруг поняла, что невыносимо соскучилась по тебе.

- Так я же здесь, Ангел.

- Не притворяйся, что не понял меня, дорогой. Я соскучилась по нашей спальне… впрочем, сейчас я согласилась бы и на диванчик в кабинете внизу…

- А уж как я соскучился, ты даже представить себе не можешь… И диванчик меня бы тоже устроил… и даже ковёр в гостиной…

Вернулась Света, прервав их разговор.

- Когда у тебя завтра самолёт? Успеешь заскочить ко мне?

- Нет, к сожалению, не получится. Улетаю в девять утра, так что, сама понимаешь… придётся проститься сегодня.

- Ненавижу прощаться, - вздохнула Анжела. – Даже на короткий срок…

- А мы не будем прощаться. Мы просто скажем друг другу «до свиданья». Анжела, до Рождества осталось чуть больше двух месяцев, и мы опять будем вместе.    

- Ты права, Светуля, и всё равно грустно.

- Да ладно тебе. Смотри, ты уже и Жака заставила загрустить.

- Я не грущу, - возразил Жак. – Я жду, когда мне будет позволено выразить почтение прекрасным дамам и распрощаться до вечера.

- Тебе пора идти? Куда ты спешишь?

- Пьер попросил приехать пораньше. У него там какое-то сложное дело возникло, не может обойтись без моей помощи. Я же в последний месяц в агентстве почти не появлялся.

- Надеюсь, ничего опасного?

- Боже упаси! Хватит с нас опасностей и проблем, теперь только мирная жизнь и ожидание нашего Рауля в тишине и покое.

Анжела отвела взгляд и сделала вид, что поглощена розами, вазу с которыми Света поставила рядом с её постелью.

- Ну, всё, девочки, я побежал, - Жак поднялся и поцеловал Анжелу.

Когда он вышел, Светлана сказала с упрёком:

- Анжела, если ты не возьмёшь себя в руки и не прекратишь прятать от мужа глаза каждый раз, когда Жак заговорит о ребёнке, ты выдашь себя с головой. Даже слепой мог бы увидеть твоё замешательство. Скажи спасибо, что Жак настолько увлечён твоей персоной, что не замечает ничего остального.

- Ты права, Светуля, я теряюсь, когда речь заходит о моём маленьком Рауле. Мне стыдно и больно, что приходится скрывать от Жака потерю ребёнка и весь ужас, пережитый мною… Но и сказать ему правду я не могу…

- А мне кажется, что Жак бы тебя понял.

- Ой, не знаю… Я ставлю себя на его место и не могу сказать, что уверена, что поняла бы всё как надо… Очень сложно… Ладно, хватит об этом… Светуля, ты Вите сообщила номер рейса? – перевела Анжела разговор на другое.

- Нет, не сообщила.

- Почему? Он бы тебя встретил.

- А я хочу приехать неожиданно, сделать ему сюрприз.

- Сюрприз? А ты уверена, что такой сюрприз принесёт вам обоим радость?

- Ты хочешь сказать, что появление жены, когда муж её не ждёт, можно отнести к разряду неприятных сюрпризов?

- Я этого не говорила, но всё-таки…

- Всё-таки… - повторила Света. – Знаешь, Анжела, вот и у меня в голове сидит это «всё-таки». И чтобы оно не сидело, я и приеду неожиданно. И очень надеюсь, что никаких «всё-таки» не возникнет…

- Наверное, ты права. Всё будет хорошо, Светуля. Только ты мне сразу позвони. Я волноваться буду, хоть и уверена в Витьке.

- Конечно, позвоню. Куда я денусь? – улыбнулась Света.

- Забыла спросить Жака, привезёт он ко мне сегодня детей или нет. Надо позвонить ему.

- Не надо. Не трогай сегодня Иришку, она вся в делах и заботах. Утром попросила меня найти «Маленького принца», и теперь читает.

- И понимает?

- Не знаю. По-моему, как-то понимает, но не так, как мы. Она, например, спросила меня перед тем, как мы к тебе поехали, как можно любить цветок. А я, если честно, не знала, что ей ответить. Ну, попыталась объяснить, что роза – это скорее символ… по-моему, она меня не поняла. Насколько я знаю, она собирается сегодня с Раулем пройти материал – так и сказала, представляешь?

- Я уверена, что Рауль сумеет ей всё объяснить так, как надо, - задумчиво сказала Анжела. – А, вообще, я очень волнуюсь за этот проект. Слишком многого Рауль ждёт от него, а на деле всё может получиться совсем не так… Уж тебе-то это известно.

- Ты волнуешься за Рауля или за дочь?

- Конечно, за Рауля. Иришке в любом случае будет интересно сниматься. А Рауль ждёт от фильма чуда… А чудеса в кино случаются очень редко, да ещё такие чудеса, которые оценят и публика, и пресса, и критики… И мне страшно за него. Что, если фильм не оправдает его ожиданий, и он сломается?..

- Не сломается. Рауль – сильный человек, и ты это знаешь не хуже меня. Так что не переживай. Помни, что говорит твой Роже: покой для тебя сейчас важнее всего. Для тебя и твоего ребёнка.

- Рауль сильный, но ужасно ранимый, - вздохнула Анжела.

Зазвонил телефон, Анжела посмотрела на экран и ответила:

- Да, доченька, слушаю.

- Мамуля, - раздался в трубке тоненький голосок Иришки. – Как ты думаешь, Маленький принц любил свою розу так же сильно, как я люблю Валерия?

- Думаю, что да, детка. Она была для него всем на свете, и она принадлежала ему, поэтому он так любил её. Она была для него единственным цветком в мире, потому что она приручила его, а он её. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

- Стараюсь понять, - серьёзно ответила Иришка. – Скоро Рауль придёт, и мы с ним будем говорить о фильме. Надеюсь, он мне многое объяснит.

- Конечно, объяснит. Рауль лучше других знает эту сказку, он её чувствует.

- Что значит – чувствует? Можно чувствовать что-то к человеку, а как можно чувствовать сказку? Это же просто история…

- Конечно, история, но любую историю каждый человек понимает по-разному. Я вижу в ней одно, ты – другое, папа – третье… А Рауль видит всё, он эту историю пропустил через себя, она вошла в него, и живёт там, в его сердце… Понимаешь меня, детка?

- Да, теперь понимаю. Я тоже постараюсь пропустить эту историю через своё сердце, чтобы сыграть очень хорошо, чтобы Валерий мог гордиться мной, чтобы он показывал фильм своим друзьям и говорил: «Смотрите, это моя невеста».

- Так и будет, детка, так и будет, - сказала Анжела, представив себе, как Валерий говорит партнёрам по бизнесу или друзьям, что Маленький принц с экрана – это его невеста, и улыбнулась своим мыслям.

- Ну, что? – спросила Света, когда Анжела отключила телефон.

- Иришка готовится к роли…

- Я же тебе говорила. Она вся поглощена этой подготовкой.

- Вот уж никогда бы не подумала, что моя дочь будет в кино сниматься, да ещё в таком юном возрасте.

- А ведь многие актрисы начинали сниматься в детстве, а потом так и становились кинозвёздами. Хотя я бы не желала своей Анжеле такой судьбы. Тяжёлая это профессия…

- Знаешь, Светуль, мы можем желать нашим детям одно, а они выберут совсем другое, и ничего от нас не зависит. И очень часто дети идут по стопам  родителей, и далеко не всегда это приводит к чему-то хорошему.

- Ведь недаром говорят, что природа отдыхает на детях, - вздохнула Света.

- На моей крестнице природа не может отдохнуть, она наверняка будет самой умной и талантливой, - пошутила Анжела.

- Она уже теперь – копия Витьки. Буквально во всём ему подражает. Если в четыре года она его копирует, что же будет дальше?

- А дальше всё может измениться. Трудно сказать, Светуля, что будет дальше с нашими детьми. Хочется только, чтобы они просто были счастливы.

- Не то слово… Хочется, чтобы они были не просто счастливы, но намного счастливее, чем мы. Чтобы всех наших ошибок избежали, всех трудностей, через которые нам пришлось пройти…

- Они могут избежать наших ошибок, но при этом наделать множество собственных. Светуля, у них своя жизнь, и набивать они будут свои шишки, а не наши. И это нормально. Хотя уберечь их от всего негативного очень хочется. А ещё хочется, чтобы они подольше оставались детьми. Пока они маленькие, они наши, а потом… как знать…

Рауль, Иришка

Рауль, как и обещал, пришёл около одиннадцати, и Иришка выбежала ему навстречу, не слушая возражений Линды, которая велела ей дожидаться гостя в доме.

- Линда, ты ничего не понимаешь, - спорила Иришка, уже прочно устроившись на руках у Рауля. – Мы работать в саду будем. Правда, Рауль?

- Как скажешь, детка. Если тебе удобнее в саду, будем работать в саду, если в доме, то в доме.

- А тебе как удобнее?

- А мне безразлично. Когда я готовлюсь к роли, меня ничто не может отвлечь.

- Тогда пойдём на ту скамейку, где мы вчера разговаривали, возьмём с собой книжку, и будем работать, - серьёзно сказала Иришка.

Рауль, улыбаясь, поставил её на землю и извинился перед Линдой:

- Простите нас, Линда, но в саду нам, наверное, будет удобнее. Нам предстоит очень серьёзно поработать, так что вы уж проследите, пожалуйста, чтобы нам не мешали.

- Да-да, конечно, господин Легран. Я обед уже приготовила, заберу Игоря и пойду с ним гулять в парк, чтобы он к вам не рвался.

- Спасибо, - улыбнулся Рауль. – Ну, что, мой Маленький принц, поработаем?

- Поработаем, - с готовностью согласилась Иришка.

Они устроились на скамейке, и девочка раскрыла книжку. Рауль принёс сценарий, но решил, что понять и прочувствовать роль Иришка сможет лучше, читая книгу, и отложил его в сторону.

- Насколько я понимаю, ты уже прочла книгу?

- Да, но не всё там поняла.

- Давай, мы с тобой так поступим: теперь я прочитаю тебе её от начала до конца, ты не будешь меня перебивать, просто выслушаешь, а потом уже начнём разбираться в том, что тебе неясно. Устраивает такой вариант?

Иришка задумалась:

- Но я ведь уже прочитала книгу. Может быть, лучше сразу задать вопросы?

- Иришка, давай, сделаем так, как я предлагаю. Если тебе станет скучно, скажи, и я прерву чтение.

- Хорошо, - согласилась девочка. – Может быть, и, правда, когда ты будешь читать, я смогу и сама понять то, что не поняла.

- Вот только что-то здесь прохладно, - Рауль поёжился под порывом сильного ветра. – Может быть, всё-таки послушаем Линду и пойдём в дом?

- Пожалуй, - согласилась Иришка. – Мне казалось, что на улице теплее, а сейчас и, правда, как-то зябко становится.

Подходя к дому, они столкнулись в дверях с Линдой, отправившейся на прогулку с Игорьком.

- Решили всё-таки в доме работать? – обрадовалась Линда. – Холодновато сегодня, поэтому я и не хотела, чтобы вы в саду устраивались. Игоря одела тепло, а с Иришкой трудно справиться.

- Мы будем работать в моей комнате, - важно заявила девочка, делая вид, что решение приняла она сама, без влияния взрослых. – И, когда вы вернётесь, пожалуйста, не мешайте нам.

- Знаешь, как я больше всего люблю слушать книжки? – спросила она Рауля, когда они вошли в её комнату.

- Ну, откуда же мне знать? Так получилось, что я не читал тебе книжки.

- Видишь, какой здесь толстый и мягкий ковёр? Мы с мамой или папой обычно ложимся на него. Они читают, а я слушаю. И с няней раньше так было.

- Хорошо, валимся на ковёр, - улыбнулся Рауль, и первый лёг на живот, открыв перед собой книгу.

Иришка легла рядом, подперев руками голову, и приготовилась слушать. В первый момент ей казалось излишним, что Рауль читает то, что она уже прочла и хорошо помнит, ей хотелось задавать свои вопросы и выслушивать ответы на них, но уже через пять минут она забыла обо всём. Перед её широко раскрытыми глазами отчётливо стали проявляться лица, и она увидела пустыню Сахару, небольшой самолёт, потерпевший крушение, лётчика, пытавшегося починить мотор… А потом появился Маленький принц и попросил нарисовать барашка. Иришка слушала, и губы её шевелились, повторяя слова, которые произносил Рауль. Очень скоро до неё дошло, что больше не нужно задавать ему вопросы, всё и так стало понятно. И казалось удивительным, почему, читая сама, она не увидела того, что очевидно. И, когда прозвучали слова Лиса о том, что зорко одно лишь сердце, она настолько была там, внутри истории, что сердечко её разрывалось от жалости к бедному приручённому зверю, который сам захотел приручиться и теперь страдал, прощаясь с Маленьким принцем. И боль Маленького принца она поняла и приняла, как свою собственную, и любовь к розе, единственной в мире, и страх из-за того, что её может съесть барашек. И услышала она смех звёзд, он зазвучал в её душе, словно пятьсот миллионов бубенцов, и странно было, что вчера она не могла их услышать… И когда Рауль замолчал, глядя перед собой невидящим взором, сам во власти необыкновенной истории, она тоже молчала и не заметила, что по её щекам текут слёзы.

Наконец, Рауль вернулся из страны, в которую увёл себя сам, и, посмотрев на девочку, увидел, что она плачет. Он растерялся и спросил:

- Что с тобой, детка? Почему ты плачешь?

Иришка вздрогнула, словно он напугал её:

- Плачу? Я не заметила… Рауль, я всё-всё поняла, до последнего словечка. Мне теперь ничего не нужно объяснять. Это нельзя объяснить. Мама права: такие истории нужно пропускать через себя, оставлять в своём сердце.

- Мама так сказала?

- Она сказала так о тебе, что ты чувствуешь эту историю, а я не могла понять, как можно историю чувствовать… А когда слушала тебя, поняла…

- Ты сейчас так похожа на свою маму, и кажешься очень взрослой…

- Я не хочу быть взрослой. Нет, конечно, я хочу вырасти и выйти замуж за Валерия, но я всё равно останусь ребёнком… как ты, Рауль.

- А я ребёнок? – в голосе Рауля звучало удивление.

- Конечно. Ты же всё понимаешь – так, как дети. И ты умеешь слушать звёзды. А Ирина не умеет. Как странно…

- Что странно, Иришка?

- Вы с мамой похожи, а Ирина совсем другая… Вот если бы она тоже играла роль в фильме, она могла бы сыграть розу… но это, если бы ты был Маленьким принцем…

- Иришка, ты говоришь, как Анжела…

- Мама тоже так говорила? Я же сказала, что вы с ней похожи, а я похожа на неё. И я очень рада этому. Иначе я никогда не смогла бы сыграть Маленького принца. А теперь смогу, я уверена в этом.

- Конечно, сможешь, Иришка, я никогда не сомневался в том, что ты сможешь сыграть так, как никто другой…