Когда мы с Рамилем вернулись в лагерь, напряжение между нами и остальными было почти невыносимым. Мужчины, жестокие и беспощадные, не упускали возможности бросить в мой адрес оскорбления, и те перекатывались как ледяные камни по раскаленной маслом сковороде.
— Проклятая ведьма! — выкрикнул один, его глаза сверкали ненавистью. — Мы тебя заставим пожалеть, что ты вообще родилась! Шармута! Тысячу хуев в твой разработанный анус.
Другой, плюнув мне под ноги, добавил с угрозой в голосе: — Ещё раз увижу, как ты что-то делаешь за нашей спиной — и будешь кормиться с конца! Забудешь, все имена Аллаха!
Внутри меня всё кипело, хотелось кричать: "Сами вы проклятые суки! Идите к демонам! Изжарьтесь и сдохните!" Я давилась, сочась злобой, страх перед их возмездием сковывал, не давая вздохнуть дрож
