Город-дым

Пролог

Меня зовут Лиза, и я не живу здесь. 

Это мой город, да нет, скорее — посёлок городского типа — Околица, и я не помню, ни как долго я нахожусь в этом месте, ни тот день, когда я приехала сюда. Просто… Так однажды сложились обстоятельства.

В этом городе есть маяк. Знаете, такой — вроде обычный: высокий, белый, на склоне. Но этот маяк официально заброшен, а я как-то нашла в своей сумочке от него ключи. С тех пор возвращаюсь сюда ночевать. Не то, чтобы я любила уединение или мне нравилось смотреть на море, или я умею как-то обращаться с местной техникой — фонарь просто включается каждую ночь сам собой, создавая иллюзию для кораблей, будто у маяка есть настоящая смотрительница. 

В любом случае, за всё время пребывания в городе, мне никто ничего не сказал по этому поводу, хотя я и не скрываю своего места жительства. Так и говорю: “Да, на том маяке. Знаете, такой, высокий, белый, на склоне” — и мне верят, улыбаются и понимающе кивают.

Да и не то, чтобы со мной часто говорят. Вообще люди здесь на удивление… Тихие, что ли. Спокойные.

Сама устроилась в кофейне “Одноглазый Марк”, это на углу между Парком Реки Роз и центром у вокзальной площади. Да, и у парка и у кафе такие инородные названия, совсем не характерны для здешних мест. Я, вроде, слышала, что Околица основана каким-то европейским меценатом, который очень любил Одессу — и хотел себе имение рядом с ней. И вот всё началось с леса, который сделали парком. Вокзал поставили. Да, вокзал здесь тоже есть, но не помню, чтоб хоть раз сюда приходил поезд. Потом кафе, вот, то самое, в честь моряка, на чьём корабле доставляли много важного груза, налаживали здесь всё.

Вы читаете это, вам кажется данный текст бессвязным… Да, наверное, так и есть.

Знаете, тут просто нашлась машинка печатная. Большая такая, с колодкой, педалями-кнопками, и кипа чуть пожелтевших листов. У меня выходной сейчас, светло совсем. Ну я и села писать, почему нет-то. Для кого? Да не знаю.

Я не знаю, можно ли покинуть Околицу. Не то, чтобы мне хотелось уезжать из этого места: и работу нашла, и дом, и нет тех, кто меня бы тревожил. Да и люди в целом нормальные. Понимающие, я бы сказала.

Одиноко ли? Да, иногда накатывает. Ну, как. Знаете, когда вот в парке гуляю — ну, не по кустарному лабиринту, а в более приятной части, с парапетом, статуей основателя и видом на роскошный фонтан — вот в такие моменты грусть иногда накатывает. Такая вот, из разряда “было бы хорошо погулять здесь с кем-то вдвоём”. Ну, там, покурить, в кафешке засесть, переспать… Скучаю по такому всему. 

Почему бы не замутить с кем-то из местных? Ну, сами судите: я, вот, здесь, а они — где-то там. Ну, не там, где я. Вроде и коллеги, и даже какие-то знакомые есть — а нет родства с ними. Типа, я не уверена, что понимаю, как живут и чем думают местные. Как бы, в пригородах всегда всё понятно: одна большая семья, где все соседи — это твои многоколенные родственники, а кто не сосед — тот кум-сват-брат твоей соседки, ну и так далее. Вот тут… Тут вроде бы что-то похожее. Я же приезжая. Я не живу, я просто остановилась здесь.

Конечно, кроме меня здесь есть ещё как минимум одна интересная личность — но… Нам с ней не по пути. Во-первых — она агрессивная. Не в постели — до этого не дошло, а в целом — ну, не такая, совсем не по мне. Мы ночевали вдвоём, в местном Отеле — но… Тогда мы просто пытались уснуть. А потом разошлись как-то. Нет, я не то, чтобы ханжа или что-то, просто — ну, быть с кем-то от безысходности, или потому что вы подруга подругу однажды спасли — это не про комфорт, это взаимное разложение. Ни мне, ни ей такого просто не надо.

Я знаю о ней, она — обо мне. Мы просто помним, что находимся в этом месте — и, в целом, того достаточно.

А ещё здесь правда спокойно. Есть тут такая тема: ночью все спят. И мне тоже советуют, когда говорю, что порой до утра сижу, на море смотрю, книги читаю. Тут же электричество есть, всё как надо. И библиотека порядком — не в самом маяке, конечно же, в пристройке-домике рядом с ним. Так-то, у меня два дома: и маяк, и тот домик-пристройка. Говорили, тут бывший смотритель жил. Нормальный такой дед, от него ещё костыли, удочка и широкополая шляпа остались. Фотографий, портретов — нет, ничего такого. Только вещи вот эти — и много книг. На английском все, кстати, и ещё на каких-то, совсем непонятных мне языках.

Сейчас тоже ночь, кстати. Тёплая, но не жаркая. И светло очень, так вроде “белая ночь” называется. Как раз можно прямо в кабинке сидеть. На маяке-то свет и остался: остальную Околицу обесточили. Всегда обесточивают по ночам, после девяти где-то, чтоб лучше спалось. Сегодня даже раньше немного. Клоуна на столбе у завода “Шевченко” повесили. Говорили, был не очень смешным. Не знаю: когда увидела это тело — представляете, да, мейкап белый, губы в яркой помаде, нос этот круглый розовый, парик набекрень, рубашечка клетчатая, штаны драные, без башмаков — очень забавно на столбе трепыхался. Мне — смешно было. Да и другие смеялись. Говорили: “Вот теперь он смешной!”.

Зачем я веду эти записи?

Ну, кроме того, что машинку печатную откопала, мне радио подсказало. Жёлтое, старенькое, на вид ещё даже советское. Пластиковое такое, большое, как два кирпича. Динамик, ручка громкости, ручка регулятора волн. Так вот, это радио у нас в кафешке стоит. Вот оно мне на перерыве, пока я курила, так и сказало: “Сядь и пиши. Будет весело”.

Весело ли мне? Я не знаю.

Много мыслей. Много всякого странного. Наверное, я буду нотировать, что происходит со мной. А данная запись — это как… ну, пролог, наверное, как в книгах, там, дневниках. Просто вводная, чтоб те, кто прочтёт, могли чуть-чуть лучше понять, в каких условиях и при каких обстоятельствах я сейчас формирую себя.

Прошлого я своего не вспомню. Ну, кроме того, которое связано с этим городом — а его немного совсем. Собственно, такие записи помогут мне лучше вести счёт даже не предыдущих, а именно — следующих, дальнейших дней. Всё я люблю в Околице, только время здесь не поймать. Любые попытки хоть что-то вспомнить — это как идти в сумеречном лесу. Ветви-лапы как будто хватают меня и одёргивают. Не позволяют продраться, и воспоминания даются болью.

Очень хочу познакомиться с кем-нибудь. Вроде бы сюда приезжают люди — не на поездах и не морем, просто, как-то въезжают. У нас даже гостиница есть, там натурально каждый день жильцы новые — и никого пока что не встретила. Как будто бы приезжают, всё очень быстро осмотрят — и тут же куда-то опять по своим делам.

Отсюда ведь сложно уехать. Но им это удаётся.

Не знаю.

Очень хочу внимания. Но не так, не то, по-другому. Местные — от них меня в дрожь берёт, понимаете? Нет, нет, нет и нет. Ни за что. Ни с кем из них.

Клоун очень смеялся, когда подали ток на провод. И весело трепыхался, махал мне рукой. Рука такая, в ободранной рукавичке с дыркой у указательного пальца. Кожа у него была светлая. Наверное, очень мягкая.

Наверное, я пойду.

Может, чуть-чуть покурю у причала. На улицах по ночам никого, да и море сейчас пустое. Ещё чуть-чуть посижу — и спать. Завтра ранняя смена, до полудня думаю сдать.

Хочу поэтично закончить свою первую запись.

Меня зовут Лиза, и я не живу здесь.