Бывший (не) Твои малышки

Глава 2

Лёша

Слышу цокот её каблуков за спиной и стискиваю кулаки в карманах. Да это даже не смешно ни разу! Столько лет прошло, вроде бы должно было отболеть, но нихрена. По крайней мере, нет равнодушия — очень хочется свернуть ей шею. Или хотя бы встряхнуть и спросить за что. Почему бросила так, по-английски. Пропала, сменила номер. Думал тогда — с ума сойду, пока через общих знакомых не узнал, что жива, здорова и вполне себе успешно вышла на новую работу. Идёт рядом, как ни в чём не бывало, а ведь я столько о встрече мечтал! Сперва чтобы сказала, что пошутила. Потом чтобы объяснила. Ладно, проехали. Было и было.

— Зачем ты здесь? Стала педиатром? — спрашиваю, не поворачивая голову. Мы идём по коридору, интерны ушли проследить как Пашку, парнишку, устроят в палату.

— Нет. Неонатолог.

Она явно тоже не горит желанием общаться. Оно и к лучшему. Навстречу идёт Рита, широко ей улыбаюсь.

— Свет моих очей, вы сегодня ослепляете! Как, впрочем, и всегда!

— Подхалим, — хмыкает она. Шикарная женщина. Высокая, с гривой рыжих волос. И очень, очень темпераментная. Было у нас пару раз, думал, член сломает нахрен. Она на шесть или семь лет старше, я не уточнял. Может, и больше, да какая разница? Отделением руководит, как капитан пиратского корабля: с виду расхлябанность, внутри — железная дисциплина.

— Ольга Дмитриевна, — она протягивает руку, отворачиваюсь, рассматриваю героев мультфильмов на стенах. Вон та Дюдюка с зонтиком — как раз Оля. Приглушённо фыркаю. Да, она пятно в прошлом, неприятное, с гнильцой. Рассеянно слушаю то, что уже сказала о состоянии мальчика.

— И когда мы сможем его прооперировать? — спрашивает Рита.

— Сегодня сделаем анализы, если всё в норме, можем завтра. Не вижу смысла тянуть.

Остро смотрю на поджавшую губы Олю. Изменилась. Стала красивее, если это вообще возможно. Мягкость появилась. Интересно, замужем? Кольца не видно, так врачи их редко носят.

— Ну, а пока его готовят, предлагаю экскурсию по отделению. Сейчас как раз обход начнётся. Лёша ведь с удовольствием возьмёт вас с собой.

Отказываться нет причин, хотя я привёл как минимум три. А то и пять. Или десять, если сильно подумать.

— Возьмите халат в ординаторской, — говорю сухо. — Прямо по коридору и налево, дверь с Тоторо.

— Тото… кто?

— Как вы детей лечите, если мультики не смотрите? Кот большой, полосатый. Прямо и налево, не заблудитесь.

— Ты чего такой грубый, Лёлик? — удивляется Рита, когда Оля, фыркнув, уходит.

— Ничего, — вздыхаю, тру переносицу. — Спал плохо, может, от этого забыл про манеры.

— Ты со своим «плохо спал» когда-нибудь в инфекционное переедешь. — Рита хмыкает, качает головой.

— Обижаете, Маргарита Петровна, я за безопасный секс. — Подмигиваю. Ладно, неизбежность не оттянуть, иду в ординаторскую. Тут уже собрались интерны, Оля стоит у окна в халате. Прохожусь взглядом по её фигуре сверху вниз. Отворачиваюсь, чтобы заметить, как насмешливо смотрит Мишка. Угораздило племянника в интерны взять, не болтливый, но знает слишком много. Малой ещё был тогда, но на фотках Олю точно видел. Может и вспомнить. Скорее всего вспомнил — едва заметно пошевелил бровями.

— Ну, что, орлы, идём на наших птенцов смотреть! — говорю воодушевлённо. Работу никто не отменял. После обхода Оля из больницы наверняка уйдёт, не будет же торчать с пациентом весь день.

Временные трудности. Временные. Захожу в первую палату, широко улыбаюсь. Слушаю восторженный рассказ от маленького Кирюшки о том, как чешутся швы — неделю назад была полостная операция. Юра докладывает, как идёт восстановление, киваю, достаю из кармана маленький леденец на палочке. В этой палате всем можно, а вот в другой сладкое под запретом. Миша говорит о том, как поднялась температура у Лены, сейчас сбили. Жду от него изменённый план лечения. И дальше, в третьей все лежачие, и улыбаются тут пока мало.

— Ничего, — глажу по голове десятилетнего Никиту. — Скоро по коридорам бегать будешь.

Не скоро, но на ноги поставлю. Обязан потому что.

Обход завершается нашим новым пациентом. Тут приходится слушать Олю. В третий раз за два часа слышать не интересно, пусть интерны запоминают, я рассматриваю мальчишку. Исхудал. С глюкозой проблемы. Начинают шкалить и другие показатели. Подъём на десять пунктов, и операцию придётся отложить. Да только не особо у нас много времени…

— Хорошего мало, — говорю, когда выходим. — Ты и сама знаешь.

— Поэтому сюда и привезли. Было бы всё в порядке, в Воронеже бы справились. У нас там тоже хороших специалистов хватает. — Оля огрызается. Переживает. Быстро берёт себя в руки. Бурчит: — Извини.

— Проехали. Не волнуйся, сделаем всё, что надо, и даже больше.

— Да! Мы же тут все команда мечты! — улыбается Юра.

— И детей любите, — улыбается Оля. Смотрит на меня странно. Интерны уходят, а она говорит тихо: — Не думала, что ты на самом деле так любишь детей. Думала, педиатрия — это продолжение династии.

— Я всегда детей любил, — отвечаю сухо. — Забыла?

Не нужен ответ. Ухожу, отгоняя непрошенные воспоминания, как о будущем мечтали. Имена детям подбирали. Хотели, чтобы непременно двое, это же так… правильно. И чтобы мальчик и девочка. Соня и Сеня. Так, хватит. Надо же, короткая встреча, а столько всколыхнула. Достаю конфету, разворачиваю и прокатываю во рту. Работать, Алексей Николаевич. Ра-бо-тать.

***

Оля

Провожаю глазами его высокую фигуру. Забыла? Да как такое забудешь, если девять лет две наших половинки перед глазами маячат? Поначалу хотела рассказать. Приехала в Питер через месяц. Ждала под его домом, пока его мать не застала. Разговор был снова долгий и снова тяжёлый. Такой униженной никогда не была ни до, ни после. И деньги, что на аборт положили, оставила, хотя надо было забрать, там с лихвой было. Девчонкам много чего надо было, а работала сперва только я, за копейки в местной поликлинике и на полставки в больнице.

Тянула на себе сразу троих: детей и маму. Как вспомню то время, так вздрогну. Сколько ночей, когда тихо рыдала от бессилия на кухне? Сколько страхов, отчаяния. Злости? Я его тогда возненавидела. Сделал детей и ушёл в тень. Нет, конечно, мать ему ничего не сказала, да и со мной связаться на пыталась, значит, х**н ей, а не внучки. Но видеть вот таким, беззаботным, свободным… Свободным же? Почему-то думаю, что да. Пока я выгрызала путь наверх, он туда поднимался, беззаботно насвистывая.

Признаю: имя может ничего не значить, если нет таланта. Талант у Лёши есть. Всегда был. Это, кстати, тоже бесило, и не только меня. Фотографическая память, ничего зубрить не надо, можно лишь раз взглянуть. И рука лёгкая. И… и… Да много чего, устанешь перечислять. Соня, кстати, в него пошла. Учится небрежно, не напрягается вообще. А вот Даша в меня пошла. Упорная и дотошная.

— Здравствуйте. Это вы из Воронежа к нам приехали?

Тут что, филиал секси врачей? Хотя почему я Лёшу туда же сходу записала? Передо мной стоит ленивый кот. Шатен с обольстительной улыбкой в тёмно-синем костюме.

— Сергей.

— Ольга. А у вас так редко приезжают из других городов, что это целое событие?

— Нет, мне друг все уши прожужжал вашим пациентом. Вы наверное его уже видели. Алексей Прокопьев.

— Видела. — От одного только упоминания его фамилии дрожь по телу и ледяной голос его матери в ушах. — А вы?..

— Нейрохирург. На консультацию зашёл. Раз видели, может, скажете, куда наше светило ушло?

— Не знаю, я за ним не слежу. — Получается слишком сухо. Сергей приподнимает бровь. — Правда не слежу, — улыбаюсь. — Простите, устала после дороги. Может, завтра увидимся?..

— Надеюсь, это свидание, — он подмигивает и уходит, но последи коридора оборачивается: — Ну, или хотя бы выпейте со мной чашечку кофе в нашей столовой. Мерзкий, но очень бодрит.

Вскинув руку, он уходит, уверенный, что не откажу. М-да, пафос тут тоже зашкаливает. Закатываю глаза, качаю головой. Ладно, надо возвращаться в гостиницу, надеюсь, девчонки не разнесли номер, пока меня не было. Сегодня же переедем в другую, ни дай Бог случайно пересечёмся.