Майк
Барабанная дробь моих пальцев отдавалась гулким эхом по гладкой поверхности стола, словно отчаянный сигнал бедствия. Напряжение, копившееся внутри, подобно переполненной чаше, готово было выплеснуться наружу. Я чувствовал, как оно обжигает изнутри, и больше не мог сдерживать этот кипящий котел эмоций.
– Да угомонись ты наконец, – прозвучал голос Алекса, отвлекший меня от самоистязания. Он оторвался от стучащей клавиатуры и взглянул на меня поверх своих очков с прозрачными стеклами. Зачем он их носит, если у него идеальное зрение? Этот вопрос терзал меня не меньше внутреннего напряжения.
– Не могу, – признался я, чувствуя, что с ним нет смысла лукавить. Он знал о моей сложной ситуации, о моей давней и безнадежной любви к женщине, которая по документам являлась женой моего брата. Но
