Берегите зверей

9

   Без особых проблем, "зайцем", Ванька добрался до центра города. А после чего, совершенно бесцельно стал болтаться по скверикам и паркам, площадям и иным местам, куда его приводили ноги. Иногда, просто для того, чтобы немного встряхнуть себя, подросток заходил, в попадавшиеся на пути супермаркеты. Там, под настороженным оком продавцов, он бродил до тех пор, перемещаясь из отдела в отдел, пока на лицах тех, не возникало ярко выраженное желание, призвать на помощь силы правопорядка. Тогда Ванька менял среду обитания и, из мира блестящей всевозможным товаром коммерции, вновь погружался в мир, приближенный к естественной природе. Эта смена впечатлений, поначалу, вполне благотворно влияла на его ощущение самого себя. Но, чем ближе приближалось время к вечеру, тем острее и острее, мальчик чувствовал собственное одиночество и откровенную беспомощность, перед этой огромной Вселенной. Тяжкие воспоминания минувшей ночи, неподъемным грузом стали опять наваливаться на его хрупкие плечи и у Ваньки, в конечном итоге, не осталось никаких сил, чтобы стряхивать с себя это жуткое состояние.

Подросток ощущал себя крохотной спичкой. Причем, уже сожженной, а потому и абсолютно никчемной, но по иронии судьбы, вдруг, брошенной в бурный океан человеческих страстей и эмоций. Окружавшие его во множестве, самые разные люди, будто нарочно являли собой, кто всамделишные заботы, кто откровенное счастье от удачной покупки, а кто даже грусть и раздражение. Но все равно, они жили при этом нормальной жизнью. И на этом многоликом фоне, Ванькино восприятие себя лишним элементом, усугублялось во много раз. А потому, чтобы невзначай не завыть среди толпы, он отыскал себе глухой уголок в одном из городских сквериков и, устроив в плотном кустарнике некое подобие норы, на время лишил общества, собственного присутствия. В одиночестве ему стало немного легче. А вскоре и вовсе, уставший от недетских потрясений и физического изнеможения, Ванька уснул совершенно мертвецким сном.

Удивительно, но эта первая ночь, проведенная подростком в печальном качестве круглого сироты, достаточно благотворно повлияла на него. А потому на утро, Ванька проснулся не только бодрым, но и предельно готовым предпринимать что-то конкретное и как-то действовать. Однако, что конкретно предпринимать и, как действовать, он по-прежнему, не знал. По его же разумению, на данный момент, во всяком случае, это было и не так важно. Главное, вместе с физической усталостью, ему удалось сбросить с себя, всегда неблагодарное и никем никогда не понимаемое, тавро незаслуженно обиженного злодейкой судьбой. А это, уже стоило дорогого в его положении.

Ванька выбрался из своего логова и, приучивший себя еще дома к порядку, первым делом принялся разыскивать что-либо, способное заменить умывальник. В его роли, вполне успешно, выступил небольшой фонтанчик, весело бивший разнокалиберными струйками в самом центре скверика. Умывшись и обретя, опять же, по собственному убеждению, вполне приличный вид, Ванька незамедлительно перешел к решению другой насущной задачи, которая заключалась в следующем: как, не имея за душой даже копейки, дать растущему организму, положенные ему на завтрак калории? А уже после этого, когда естество освободится от лишних проблем, подросток предполагал всерьез заняться обдумыванием конкретных шагов, в направлении устройства своего нового будущего.

Каких именно шагов? Все это, если брать по большому счету, находилось в категории, что называется, "terra incognita" - "земля неизведанная". Хотя, справедливости ради, следует сказать, что у двенадцатилетнего парня, приученного мыслить компьютерными алгоритмами, некоторые наметки в этом плане уже имелись. Причем, достаточно аргументированные, но, увы, вовсе не лишенные обычного мальчишеского максимализма. Первое - отыскать где-нибудь на рынке сносную бабульку и, на благополучно забытом посыле тимуровского движения, попытаться втереться к ней в сердобольное доверие. На правах, пусть не любимого, но незаменимого по хозяйству, внучка. Второе же, являлось куда более тривиальным, избитым и, как виделось Ваньке с высоты его житейского опыта, предельно простым в исполнении. А именно, пополнить своим молодым присутствием, многочисленные ряды вездесущих бомжей. Временно, конечно. Правда, прежде чем приступать к реализации этой нехитрой стратегии, сперва требовалось, все ж таки, подкрепиться.

Вполне естественно, на бутерброд с ветчиной и чашку ароматного "Липтона", Ваньке рассчитывать не приходилось. А потому, он просто направил свои стопы по одной из улочек, отходивших от скверика подобно лучам, в ожидании обязательно должного снизойти, удачного стечения обстоятельств. То, что данные обстоятельства явятся, почему-то он был уверен на все сто. И действительно, скоро, оголодавший путешественник, буквально уперся лбом, в борт, расписанного призывной рекламой, фургона, из которого так притягательно пахло свежевыпеченным хлебом.

Автомобиль стоял прямо на тротуаре, почти упершись, распахнутым зевом заднего борта, в двери булочной. Шофер, за рулем фургона, откровенно подремывал. А пышущие жаром аппетитные булки на деревянных лотках, не очень сноровисто и, как бы, старательно сохраняя собственное достоинство, но все равно ритмично, выгружал странного вида тип. На первый взгляд, это был вполне интеллигентный мужчина неопределенных лет, на облике которого, присутствовали все положенные атрибуты данной социальной прослойки. Это касалось и роговых очков, и шляпы и серого, в мелкую полосочку, давно вышедшего из моды костюма, поверх которого был, накинут белоснежный халат. Ну и, конечно же, галстук. Однако сейчас, вероятно, чтобы не мешать делу, он бездыханной, тощей селедкой торчал из кармана. Правда, шляпа мужчины, уже давно потеряла свою первозданную форму, одно из стекол очков было старательно заклеено скотчем, а стоптанные туфли, с обрывками шнурков, были обуты на босу ногу. И все это, красноречиво говорило лишь за то, что если что и осталось у грузчика при себе, в результате нелегких жизненных перипетий, так только этот единственный, давно вышедший в тираж, налет интеллигентности.

Как уже говорилось, работал бывший интеллигент неспешно. Сперва, он педантично пересчитывал каждую булку на деревянном лотке. А уже затем, поднатужившись и дыхнув, скорее всего перегаром в сторону, словно штангист перед взятием рекордного веса, поднимал груз и вносил его внутрь булочной. Приблизительно через полминуты, он возвращался назад. Поэтому Ваньке, уже настроившемуся на экспроприацию, оставалось только на глазок прикинуть этот ритм и действовать. Он с видом праздношатающегося покрутился поодаль и, когда грузчик, с очередным лотком скрылся в дверях булочной, ринулся за добычей. В доли секунды, горячая буханка оказалась в его руках, но тут, совершенно неожиданно, за спиной новоявленного воришки, раздался очень даже спокойный голос.

- Не делай этого, парень. Положи хлеб на место.

Ванька так и обомлел. Он ожидал, что за этим, последует что угодно - крик, забористый матерок, или даже увесистый пинок под зад. Но, ничего подобного так и не произошло, а потому, просто до конца обезоружило парня. Ну, не имел он еще опыта успешного беспризорничанья. Не мог, самым наглым образом плюнуть на интеллигентские штучки, рассчитанные на совестливость и сделать, что называется, "ноги". Словно загипнотизированный, подросток медленно обернулся и, виноватыми глазами уставился на мужчину. А тот стоял в дверях с лотком в руках и довольно строго, но без неприязни или раздражительности, смотрел прямо в Ванькины глаза. Судя по всему, изрядно побитый жизнью, выброшенный за ее борт, а потому и мудрый, он достаточно давно смекнул о намерениях пацана и, исподволь следил за ним.

- Положи, положи, - спокойно повторил грузчик и, изобразив некое подобие улыбке на изможденном лице, добавил. - Вот я закончу работу, а тогда, если желаешь, и потрапезничаем. Не дело это, в твоем возрасте, воровским способом желудок набивать. Не дело! Впрок не пойдет.

От этих, вполне по-человечески произнесенных слов, бедный Ванька и вовсе растерялся. Он водворил ворованную буханку на место и, чтобы хоть как-то сгладить собственную вину, нерешительно произнес:

- А можно, тогда я вам помогу? Я сильный, не сомневайтесь.

- Благодарствую, но каждый должен заниматься своим делом, - несколько назидательно ответил тот. - Да и нет у тебя медицинского допуска к продуктовым товарам. А это, мой молодой друг, есть нарушение писаного закона. Так что, я уж сам справлюсь.

- Какой допуск? - разинул рот Ванька.

Но мужчина, его уже не слушал. Он итак сбился с положенного ритма, а остывающий хлеб, подобного терпеть, конечно же, никак не мог. Тем более, что у булочной, как только что заметил подросток, с другой стороны фургона, успела выстроиться приличная очередь, состоящая из, не в пример грузчику, ворчливых бабусек. Потертый интеллигент завершил свой труд минут через пятнадцать. Фургон покатил дальше, а он, подмигнув Ваньке, словно старому знакомому: "Мол, я сейчас!", опять скрылся в булочной. Оттуда мужчина вышел достаточно скоро. В его руке болталась старинная, наверняка, еще домостроевская авоська, в которой возлежали два, самых поджаристых батона белого хлеба. А, и без того отвисший карман грузчика, благостно оттопыривала какая-то тяжесть, очень похожая на бутылку "бормотухи".

- Ну, что, молодой человек, - произнес интеллигент, подойдя вплотную, к теперь уже просто любопытствующему Ваньке, - будем знакомиться? Меня можешь звать по-простецки - Витя. А вас, как будет звать-величать?

- Иваном, - отозвался подросток и, чтобы лишний раз показать новому знакомцу, что он не просто бродяжка, а вполне воспитанный индивидуум, поинтересовался. - А отчество у вас есть? Мне, как-то неудобно, называть вас Витей.

Поначалу, интеллигент явно опешил, но скоро сообразив истинный расклад, только усмехнулся. А уже затем, кратко, но предельно ёмко, призвав на помощь немудреную житейскую философию, изложил:

- В моем положении, как ты понял, отчество совершенно не обязательно. Поверь, так много проще и, что самое главное, нет необходимости пыжиться в благонравности перед памятью предков. Да и что есть, в планетарном масштабе, такая разница в возрасте, как у нас?! Наверное, лет тридцать? - при этом, он остановился и, осмотрев для верности попутчика, с удовлетворением подтвердил. - Верно, лет тридцать, не более того! Но учти, все, что я сейчас сказал, это обо мне и тебя не касается. Ты еще молод - все впереди. Да и от прошлого открещиваться пока рановато. Вот так!

На что Ванька благодушно согласился. По пути, они зашли в молочный магазин, где Витя, вынув из кармана груду мелочи, старательно отсчитал от нее положенное и купил пакет молока. При этом, он хитровато подмигнул юному знакомцу. А поскольку тот был совершенно не в силах, постичь истинное предназначение этого действия, то и не замедлил прояснить:

- Ну, что глаза пялишь? Молоко, это тебе, как растущему организму. Белок, фосфор, кальций и прочее.

- Выходит, все ж таки, никуда не денешь разницу в возрасте? - заулыбался Ванька, памятуя недавнюю лекцию о планетарных масштабах.

На что Витя, нарочито нахмурившись и, придав своему изможденному лицу серьезный вид, очень даже лаконично изрек:

- Грамотный больно!

На этом, их приготовления к совместной трапезе завершились. И теперь, следуя логике, Ваньке предстояло быть гостем в "хоромах" своего, удивительным образом обретенного старшего товарища. А это, при всех бедах парня, было не так уж и плохо.