Моя хорошая девочка

Глава 2

Четыре девочки окружили меня в туалете, загоняя в угол, словно загнанного зверька. Их губы были ярко накрашены, ресницы длинные и густые, а ногти — идеально подпиленные. Они выглядели красиво. Красиво и опасно.

— Ну что, уродка, готова к преображению? — протянула одна из них, доставая из сумки косметичку.

— Держите её, чтобы не дёргалась, — скомандовала другая, и чьи-то холодные пальцы вцепились в мои плечи. Я не сопротивлялась, какой смысл? Они всё равно сильнее.

Смех заполнил помещение, а затем мой подбородок резко подхватили, заставляя поднять голову. Я захлопала глазами, когда на веки рухнула тёмная тень. Кисточка грубо скользила по моей коже, размазывая косметику неряшливыми мазками.

— О, да у тебя такие чудесные губки! Надо добавить немного цвета, — усмехнулась одна из них, доставая ярко-красную помаду.

— Только аккуратнее, а то её ужасные губы могут испортить дорогую помаду, — фыркнула другая.

Я чувствовала, как толстый слой косметики оседает на моём лице. Они не пытались сделать меня красивой — они превращали меня в клоуна. Кто-то смешливо прыснул, а затем я услышала звук затвора камеры.

— Ой, какая красавица! Надо выложить в чат, пусть все посмотрят на нашу куколку, — захихикала одна из них.

— Ладно, оставим её, пусть любуется собой, — сказала главная, бросая в меня влажные салфетки, как подачку. — До встречи, крошка.

Они ушли, а я осталась одна, глядя на своё отражение в зеркале. Я выглядела... ужасно. Лицо испачкано румянами, на щеках — разводы от туши, губы криво обведены красным цветом. Глупая кукла, дешёвая пародия на красоту.

Слёзы выступили на глазах. Я включила горячую воду и начала яростно тереть лицо, смывая с себя следы унижения. Кожа горела от горячей воды и сильных движений, но я не могла остановиться, пока не верну себе хоть каплю самоуважения.

Когда наконец мне удалось избавиться от косметики, я глубоко вдохнула, приводя дыхание в порядок. Надо выходить, будто ничего не случилось. Надо улыбаться, иначе они победили.

Я вышла из кампуса и почти сразу почувствовала, как кто-то схватил меня за воротник куртки, резко разворачивая к себе. Передо мной стоял Александр Гран. Высокий, с тёмными волосами, чуть растрёпанными, и ледяными зелёными глазами. Его рука крепко держала мою одежду, не давая отстраниться.

— Что у тебя с лицом? — его голос был холодным, как всегда.

Я заставила себя улыбнуться, пытаясь сбросить его руку.

— Ничего особенного, — пробормотала я, отводя взгляд.

Но Александр не отступал. Он медленно провёл пальцами по моему подбородку, словно изучая.

— Интересно, ты всегда так плохо красишься, или это новый тренд для уродин? — ухмыльнулся он.

Я вздрогнула.

— Не твоё дело, Гран, — прошипела я, снова пытаясь вырваться.

Он рассмеялся. Не просто усмехнулся, а разразился настоящим смехом, словно я сказала нечто невероятно смешное.

— Боже, да ты ещё и огрызаешься? Я думал, ты умеешь только молчать и краснеть, — хмыкнул он, наконец отпуская мою одежду.

Я мысленно убила его. Несколько раз. Разными способами.

— Убирайся, — бросила я, развернувшись и быстрым шагом направляясь к выходу.

— Эй, Белка, стой.

Я остановилась, стиснув зубы. Белка. Он называл меня так из-за моих зубов.

— Ты снова начинаешь? — я повернулась к нему, сжимая кулаки.

— Не психуй, — он склонил голову набок, изучая меня с каким-то ленивым интересом. — Просто интересно, зачем тебе это терпеть? Может, тебе нравится, когда тебя унижают?

Я напряглась.

— Я не…

— Что? Не терпишь? — Александр шагнул ближе, заставляя меня сделать шаг назад. — Ты не реагируешь, не дерёшься, не жалуешься. Значит, тебе это нравится. Или ты слишком труслива, чтобы дать отпор?

Я резко вскинула голову, глядя ему прямо в глаза.

— Думаешь, всё так просто? Думаешь, если ударить в ответ, они отстанут? — прошипела я. — Ты ничего не понимаешь.

— О, Белка зарычала? — он ухмыльнулся, но в глазах что-то мелькнуло. Что-то, что мне не понравилось.

Я крикнула Алексу, чтобы он отстал. Хотя бы сейчас. На что Александр навис надо мной, его холодный взгляд пронзил меня насквозь. От него веяло той же жестокой аурой, что и от тех девочек, что издевались надо мной в туалете. Только в отличие от них он не смеялся, не шутил, а просто смотрел, будто оценивая мою бесполезность.

— И с какой радости ты на меня голос повысила, Элина? — его голос был низким, спокойным, но от этого только страшнее. По спине пробежал холодный пот.

Я опомнилась, осознав, что позволила себе лишнего. Горло пересохло, губы дрожали, и я начала тараторить извинения, запинаясь на каждом слове, пытаясь исправить свою ошибку. Но он лишь ухмыльнулся.

— Ты не должна извиняться, если не виновата. И не должна терпеть, если не заслужила издевательств, — его губы изогнулись в ленивой улыбке, но глаза оставались такими же холодными.

Я не знала, что ответить, но он продолжил:

— Тебе нужно учиться защищаться, Элин. А не прятаться, как загнанный зверек. Хочешь, я научу тебя, как напугать этих дур?

Я посмотрела на него, не зная, как реагировать. Он всерьез собирался давать мне советы? Александр, который, казалось, жил только для того, чтобы насмехаться над окружающими? Я улыбнулась краешком губ, почти автоматически, не зная, что сказать.

— Чего улыбаешься? — он прищурился, а затем протянул руку и взъерошил мои волосы, его пальцы жестко спутали пряди. Я вздрогнула, но не отпрянула. — Не грусти при мне. Твое и без того уродское лицо портит мне настроение даже когда ты веселая, а грустное — просто катастрофа.

Я сглотнула. Что ж, в этом весь Александр Гран. Любезность? Да. Доброта? Только замаскированная под грубость.

— Прости, — автоматически сказала я, привыкшая к его настроению.

Он смерил меня взглядом и покачал головой, словно отчитывал.

— Ты вечно извиняешься. Это раздражает.

Мы были знакомы уже месяц. Месяц, в течение которого я успела усвоить одно — добрым он бывает только с одной девушкой. С Лизой. Только ей он улыбался по-настоящему. Только для нее смягчался. Все остальные для него были пешками, объектами насмешек, инструментами для достижения своих целей.

Мимо нас прошли знакомые Александра, и мы сразу сделали вид, что не знакомы. Никто не знал, что мы общаемся. Это была тайна под семью замками. Я не принадлежала его миру, и он никогда не позволил бы мне даже подумать, что это может измениться.

Я взглянула на часы и поняла, что опаздываю на пару по философии Древнего Египта. Это был один из немногих предметов, куда записалось всего пять человек. В их числе — Дерек. Единственная пара, где мы могли быть вдвоем, без Лизы. Возможно, это было глупо, но я всегда ждала эти занятия с нетерпением. Они давали мне шанс побыть рядом с ним, просто наслаждаться его голосом, жестами, улыбкой. И, может быть, хотя бы на минуту почувствовать себя для него особенной.

Я ускорила шаг, почти вбежала в аудиторию и тут же наткнулась на его взгляд. Дерек улыбнулся мне — тепло, по-дружески, но от этого у меня побежали мурашки по коже. Как же он был красив. Как же мне хотелось, чтобы он смотрел на меня иначе. Но это было невозможно.

На столе рядом с его рукой стоял стаканчик с кофе. Мой любимый. Горячий капучино с корицей. Дерек придвинул его ближе ко мне.

— Думал, ты не успеешь зайти перед парой, — сказал он, подмигнув.

Я села рядом, крепче сжимая пальцы на стаканчике.

— Спасибо, — пробормотала я, не в силах скрыть улыбку.

Мы разговаривали о том, насколько сложным выдался второй месяц учебы. О непосильных объемах информации, о том, как преподаватель явно наслаждается тем, что запутывает нас. Я смеялась, глядя в его карие глаза, вдыхая теплый аромат его парфюма. Всё было хорошо. Пусть всего несколько минут, но мне казалось, что ничего не изменилось.

Пока дверь не распахнулась.

— Ребята! — весело выкрикнула Лиза.

Я замерла.

Она выглядела ослепительно. Блондинистые локоны, идеально уложенные, нежно-розовая помада, безупречно сидящее платье. Как всегда, она была совершенством. И, конечно, вся её красота расцветала ещё сильнее, когда она смотрела на Дерека.

— Я записалась к вам на философию! — продолжила она с сияющей улыбкой.

Я почувствовала, как мой мир рушится. Последняя нить, что связывала нас с Дереком, была перерезана.

Мне пришлось отсесть. Я не могла сидеть рядом с ним, когда рядом была она. Лиза сразу заняла место возле Дерека, шепча ему что-то на ухо, смеясь над чем-то, что я уже никогда не узнаю. Я видела, как он смотрит на неё, и мне казалось, что моё сердце сжимается в кулак.

Дерек повернулся ко мне, его голос был почти неслышен:

— Элин, всё в порядке?

Я с трудом заставила себя улыбнуться.

— Да, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.

Полчаса назад надо мной издевались девочки, которые считали меня никем. Потом поиздевался Алекс, словно ради забавы. А теперь Лиза забрала последнюю тонкую нить, что связывала меня с Дереком. Конечно же, я в порядке.

Я просто молча считала в голове: один, два, три… Может, если досчитать до десяти, боль в груди уйдёт. Может, если я закрою глаза, то смогу заставить себя не чувствовать. Может… Но зачем? В конце концов, никто не замечает, когда я плачу. Никто не видит, когда мне больно. Никто не спрашивает, как я справляюсь.

Потому что я для них никто.