Последний заход

3

   Бомбоубежище, располагавшееся на самом краю огромной территории школы, Макс отыскал без труда. Снаружи это был обычный, только вытянутый в длину, насыпной холм. Он то и скрывал под своей земляной толщей, капитальные железобетонные конструкции. На самом гребне холма, словно гигантские грибы, торчали трубы вытяжной вентиляции, с похожими на вьетнамские шляпы навершиями. Издалека все сооружение было удивительным образом похоже на уродливый гибрид. Как если б к "Наутилусу" капитана Немо, какой-нибудь идиот с больной фантазией, пришпандорил бы трубы приснопамятного "Титаника".

   Чтобы отыскать единственный вход в данную панацею от ядерного взрыва, Максу пришлось обойти почти все убежище по периметру. Зато его тяжкий труд, поскольку ноги и без того гудели, как телеграфные столбы, оказался вознагражденным сполна. Над входом, сделанном в виде тамбура из бетонных плит, он со вздохом облегчения, увидел вывеску с уже знакомыми буквами "СРМ". Правда снизу на ней, теперь имелась еще и свежая приписка: "Добровольное общество изучения истории Отечества". Которая, без сомнения указывала на то, что обитавшие под землей скинхеды, нашли таки, компромисс с местной властью. Наверняка, юных националистов, заставили сварганить и Устав под это благое дело. Однако думать, что и приписка и даже Устав, могли что-либо изменить в мозгах отморозков, было бы крайним наивом.

   В первый раз Макс обратился к эсэрэмовцам, а точнее к их старшому Святогору, когда ему, для акции устранения некоего банкира, понадобилось оружие поубоистее. Прочел о них в газете скандальную статейку, прикинул все "за" и "против" и, не ошибся. В арсенале "черных следопытов", коими "любители истории" являлись по совместительству, нашлось вполне приличное ружьецо, модификации 30-х годов. Тогда штаб Союза располагался еще в подвале пятиэтажки. И был абсолютно пустынным, по причине того, что юнцы находились на лагерных сборах в лесу. Где отрабатывали навыки борьбы за свою сомнительную идею.

   Теперь же, у входа в бомбоубежище, как и положено, в обществе живущим по законам бесконечной войны, на часах стоял шкет. Он был низкоросл и черняв. К тому же худ настолько, что униформа в виде черной футболки с надписью "СРМ", болталась на нем, как косоворотка на Петрушке. В связи с чем, пацан, ну никак не походил, на наверняка пропагандируемый ими же, эталонный образ русского богатыря. Скорее всего, наоборот, как бы наглядно демонстрировал, что в процессе его зачатия, поучаствовал кто-то из отпрысков Соловья-разбойника. Причем, явно из поскребышей. Тем не менее, парнишка был серьезен и, полон собственной значимости, от выполняемой им миссии.

   - Кто? Куда? К кому? - делая мальчишеский фальцет максимально басовитым, изрек он.

   При этом часовой насупился настолько, что нависшие над угольками глаз брови, превратили их в совсем монгольские щелки. Правда, радужки интенсивно бегали в тесных орбитах, с подозрением изучая в необычном посетителе каждую мелочь. Причина для того имелась веская. Уж точно, не каждый день, в эти пределы заявлялся некто, с синяком в пол-лица и весь вымазанный красной краской. К тому же, последняя очень походила на кровь. На не так давно пущенную. Оттого и создавалось впечатление, что человек чудом умудрился выбраться из кровавой бойни, наспех отмылся, но поспешил, почему-то, заявиться непременно в логово Союза. Чем не повод для всамделишной подозрительности?

   Прекрасно поняв чувства, боровшиеся в скинхеде-доходяге, Макс усмехнулся. Однако комично-грозный вид того, продолжал красноречиво свидетельствовать о том, что любой ответ с налетом юмора, принят не будет.

   - К шефу вашему, Святогору, - тоже, сделав лицо предельно серьезным, ответил гость.

   Соображая что-то, часовой почесал смоляные кучеряшки на затылке и, спустя пару секунд выдал. Скорчив при этом, уже ехидную рожицу.

   - Шефы, это там, - он махнул рукой в неопределенном направлении, что, скорее всего, должно было обозначать презренный Запад. - А у нас - старшина! По какому делу?

   - "Оба-на! - мысленно охнул Макс. - Как же я запамятовал. Если они себе имена старорусские присвоили, то и всю остальную терминологию слизали, уж точно. Не удивлюсь, если и этого черненького, теперь величают не иначе, как Владимиром Красное Солнышко".

   Вслух же, он произнес.

   - Извини, брат, действительно, к старшине вашему. А дело, дело оно конфиденци..., - тут он вновь осекся, поймав себя на том, что данный американизм, тоже может оказаться некстати, и быстро поправился. - Тьфу ты, черт! Дело у меня к Святогору, личное, так сказать.

   Последнее замешательство гостя, явно понравилось шкету. Он позволил себе даже улыбнуться. Но, дальше этого признака капельки благорасположенности, пока не пошло. Бдеть службу, он продолжил, как и прежде, рьяно.

   - Что значит "по личному делу"? - буркнул худосочный церберенок. - У нас община, между прочим.

   - Что, и все вопросы на вече решаете? - поинтересовался Макс.

   Причем, в его тон потихоньку начал закрадываться холодок. Подобная комедия на полном серьезе, ему стала надоедать.

   - Ну, вече не вече, а по большинству вопросов, каждый имеет право голоса, - выпятил грудь сопляк.

   Правда при этом было заметно, что лукавил он нагло. И, скорее всего, выдавал желаемое им лично, за уже свершившуюся действительность. Понаслышке, Макс так же знал приблизительную структуру подобных сообществ. Все они были построены по военному образцу и, что точно, ни древней новгородской, ни какого иного типа демократией, в них даже не пахло. Между тем, шкет понял, что малость перегнул палку, выдав себя за равного другим. Что, конечно же, не соответствовало истине. Более того, вскрылось бы моментально, стоило лишь объявиться в дверях самому Святогору. Или, кому-нибудь еще, из авторитетного "начальства". Поэтому скинхед немного смутился и, этого секундного замешательства, вполне хватило для того, чтобы Макс решительно взял инициативу в собственные руки.

   - Ну, вот что, дружище, - холодно сказал он. - Мне тут с тобой лясы точить некогда. А твое дело, телячье - сказано тебе, что ваш старшина требуется, вот и будь добр, связывайся с кем нужно. Понял?

   - А я что? я ничего, - зачастил часовой. - С меня же и спросят, если что. А тут разные ходят. Все интересуются, что, да как?

   - Мне твои разные, по барабану, - еще чуток поднажал гость.

   В ответ, глазенки скинхеда выдали пару молний, но нагнетать обстановку, он осмотрительно не стал. Максу же, не составило труда понять, что одного недоброжелателя в данном Союзе любителей отечественной истории, он уже приобрел. Отсверкав зенками, страж дверей нахмурился пуще прежнего, но все же, нехотя повернулся, наконец, к шершавой, одетой в цементную "шубу", стене. На ней оказалась прикреплена кнопка обычного квартирного звонка. Напоследок, перед тем, как нажать ее, упрямый часовой вновь одарил Макса смурным взглядом и, только после этого, прикоснулся к черному кругляшу. Здесь, снаружи, раздавшегося звонка слышно не было. Но уже спустя пару минут, в гулком и сыром коридоре, внутри убежища, послышались чьи-то шаги.

   Облик вышедшего на белый свет кадра, едва не заставил Макса расхохотаться. Еще бы: он оказался практически точной копией, стоявшего "на часах", дистрофика. Такой же черняво-кудрявый и тоже, нагло сверкающий угольками темных глаз. Только комплекцией последний был немного покрепче, да и возрастом, года на два старше. По всему, они являлись родными братьями, не иначе. Скинхед, как и все, наверное, в этом подземелье, был облачен в черную футболку, с уже известной аббревиатурой. На его левом рукаве красовалась повязка, выдержанная в черно-золотых цветах флага, периода Российской империи. Скорее всего, он был дежурным по Союзу и обладал, куда большими полномочиями, нежели его брательник.

   - В чем дело, Глеб? - обратился он к нему, едва удостоив взглядом необычного гостя.

   - Да вот, Малюта, вот этот, к Святогору просится, - совсем не по-уставному, промямлил страж.

   - "Ё-мое! - в свою очередь усмехнулся Макс. - Глеб, Малюта, Святогор - цирк, да и только! Однако, допрос с пристрастием, верно, повторится с самого начала. Надо будет постараться форсировать его. Итак, уже битых полчаса добиваюсь аудиенции, как идиот последний".

   Но он ошибся. Дежурный лишь посмотрел на него, взглядом безраздельного хозяина здешних лабиринтов и коротко бросил.

   - Топай за мной.

   И Макс двинулся за Малютой. Правда, еще некоторое время, пока они не свернули за угол, продолжал ощущать на своей спине злой взор худосочного стражника.

   Во всю длину, из одного конца в другой, бомбоубежище рассекал на две половины прямой, как стрела и узкий, как щель, коридор. В нем стоял влажный полумрак, слабо разгоняемый несколькими лампочками в сетках, под низким потолком. Сам потолок, оказался густо загроможденным трубопроводами различного сечения и предназначения. По нему змеились водопроводные трубы, изворачивались неуклюжие короба вытяжной вентиляции и еще черти что. Все это давало возможность, по задумкам архитекторов, жить в сооружении, в условиях полной автономии, достаточно большое количество времени. Справа и слева от коридора, тянулись ряды совершенно одинаковых дверей. За некоторыми из них были слышны голоса. Что же касалось шероховатых стен, то в отличие от стен былого штаба, в подвале пятиэтажки, наглядной агитацией они теперь не изобиловали. Лишь кое-где, достаточно редко, попадались вполне безобидные плакатики. Они были стилизованы на современный лад, но под известные шедевры времен последней войны. Чаще других попадался: "Родина-мать зовет!" Однако, откровенных лозунгов и призывов националистического толка, не было и в помине. Что, как и свежее дополнение на вывеске, свидетельствовало о единственном - скинхедам дали право существовать и дальше, но на конкретных, жестких условиях. Иными словами, облагородили проблему свежевыструганным стойлом. После чего, остались довольными, скорее всего, обе стороны.

   Наконец, Малюта подвел гостя к одной из дверей в конце коридора. Он остановился, вопросительно взглянул на Макса, как бы определяя на глазок степень отношений того с его начальством, и произнес.

   - Сам войдешь, или доложить?

   - Сюрпризом, мне больше по душе, - ответил Макс и, чуть подумав, добавил. - Не переживай, Святогор мне обрадуется.

   Дежурный только пожал плечами и, развернувшись, отправился по своим неотложным по должности, делам.

   Макс толкнул дверь и оказался в небольшом, как наверное, и все остальное здесь, самом настоящем бункере. Рассчитанном человек на десять. Посередине помещения, размещался основательно вмурованный в бетон, металлический стол. Вокруг него располагались жесткие скамьи, точно такой же конструкции. Всю правую стену, на манер ячеек, для хранения документов в архиве, занимали. Сваренные их уголка, трехэтажные нары. Но, что самое главное, в дальнем углу, в причудливом изгибе, примостилась допотопная "ракушка" вентиляции.

   Конечно же, местные дизайнеры, постарались придать интерьеру бункера, соответствую идеологическую направленность. Тем более, что он служил ни чем-нибудь, а непосредственно апартаментами главы Союза. Поэтому, по всем свободным стенам, были развешаны многочисленные плакаты. Но этим, дело прославления родной истории не ограничивалось. Как только посетитель пересекал порог, его взору, представала целая галерея из портретов. Мало-мальски сведущий в истории человек, сразу бы отметил жуткую непоследовательность, в подборе лиц, изображенных на них. Если хотели представить династии Государей земли Русской, то зачем тогда было лепить, вперемешку с ними, изображения Пугачева и Разина. Кои, как известно, смертным боем воевали с самодержцами. И, уж совсем чудовищно, смотрелся в этой разномастной компании, коротко стриженый ёжик главы Временного Правительства, господина Керенского. Не хватало до кучи, поместить в данный ареопаг Ленина, Сталина и иже с ними.

   За столом сидели двое - Святогор и еще один функционер в черной футболке. Они о чем-то оживленно спорили, пока не обращая внимания на вошедшего. Так что, до Макса долетела концовка их разговора, полностью подтвердившая его подозрения, относительно не совсем блестящих дел в Союзе. В довесок, ко всему остальному, уже виденному им.

   - Ну, и что мы имеем на поверку? - недовольным голосом буркнул собеседник Святогора.

   - В смысле, кого? В том то и дело, что пока нас! Грамотно и, во все имеющиеся в наличие щели! - достаточно эмоционально ответил тот.

   Макса по-прежнему не замечали и ему, дабы не стать невольным и нежелательным свидетелем "великих" тайн, пришлось кашлянуть. Святогор и его собеседник мгновенно отреагировали на это. Они замолчали, напряглись и, весьма недоброжелательно, стали всматриваться в незваного гостя. Это длилось, наверное, с минуту, или около того. Наконец Святогор просиял, театрально раскинул руки в приветствии и, как показалось, вполне искренне протянул.

   - Ба-а-а, кого я вижу!!! Вот это сюрприз, так сюрприз!

   Он вышел из-за стола, подошел к Максу и, уже в непосредственной близи, стал его внимательно разглядывать. На этот раз ему хватило куда меньше времени, чтобы сделать выводы. Но от комментариев, естественно уместных, если учесть не совсем обычный видок гостя, он, почему-то, отказался. Лишь продолжил общепринято, в таких случаях.

   - Ну, привет, привет, гость дорогой. Э-э-э..., как тебя... Макс?! Точно, Макс! Надо же, запамятовал. Какими судьбами в наши края?

   - Да так, - несколько даже смутился тот и, чтобы придать большей весомости, действительно, столь неожиданному визиту, добавил. - Дело есть.

   В глазах Святогора блеснула искорка полного понимания. Но в помещении находились лишние уши. И, хотя это были уши проверенного соратника по борьбе, старшина разумно решил не форсировать событий скороспелыми расспросами. Опустив разговор о деле, он приступил, ко вполне уместному в данном случае, представлению незнакомых сторон. Оно и было понятно - ведь та услуга, которую оказал Максу Святогор не так давно, снабдив его даром и без вопросом оружием, была штукой частной и сугубо конфиденциальной. Наверняка и сейчас, глава Союза подумал, что "дело" означенное гостем, будет такого же рода.

   - Знакомься, - обратился он к односоюзнику, нарочито излучая лицом, ссылку на нежданную радость от встречи. - Это Макс. Мой старинный товарищ, и вообще, хороший парень.

   - Даже так?! - иронично осклабился тот, тоже, без стеснения и пристально изучая представленного. - Он что, на бойне трудится? Тореадором подрабатывает? Или рожей сейфы вскрывает?

   - Да брось ты, - примирительно махнул рукой Святогор и, продолжил процедуру. - А это Ратибор. Так сказать мой боевой сподвижник и правая рука. А вообще, главный генератор идей нашего Союза.

   Может последнее было лишним и прозвучало не совсем искренне. Поэтому, не сводя подозрительно- высокомерного взгляда с Макса, Ратибор показушно поморщился. Макс же, изо всех сил старался казаться бесстрастным. Однако, под воздействием только что услышанных фраз, вылетевших изо рта скинхеда и не совсем учтивых, в нем, потихоньку, начинало вскипать самолюбие. Сдерживать в рамках данное явление следовало жестко. Пока, по крайней мере, не нашли своего разрешения, знаковые проблемы его дальнейшего существования. А это, целиком и полностью зависело от сидящих перед ним парней. Конечно, большей частью от Святогора. Но все равно, не адаптировавшись к истинному раскладу сил в Союзе, требовалось набраться лишь железобетонного терпения. Поскольку стая скинхедов, без сомнения, жила по волчьим законам - наши это наши, а все остальные, дерьмо под ногами.

   В связи с чем, Максу ничего не оставалось делать, как так же, начать присматриваться к функционеру. В отличие от Святогора, парня средних параметров во всех отношениях, Ратибор был, конечно же, атлетом. Нет, не Шварценеггером, естественно. И даже не "качком", в привычном понимании этого слова. Но, кое-что, в смысле тренированной мышечной массы, под его черной футболкой значилось. Ко всему прочему, он был повыше ростом, шире в плечах и, судя по колючим глазам, цвета линялой мыши, много упрямее. Относительно его наглости, некоторые составляющие ее, были уже достаточно красноречиво продемонстрированы. В общем, Максу этот тип не понравился сразу. Вероятно, и Ратибор вывел для себя точно такой же вывод и вооружился соответствующей установкой.

   Между тем, чувствуя, нарисовавшийся в бункере напряг и, невольно, оказавшись промеж двух огней, Святогор несмело взял на себя роль эдакого миротворца.

   - Да бросьте вы, ребята. Надулись, как те индюки, - принялся увещевать он. - Ратибор. Русаки ведь мы все, делить то что? Макс. Давайте-ка грабки, пожмите друг другу, и все остальное - побоку. Ну?

   Макс первым протянул руку. Ратибор, вынужден был сделать то же самое, но крайне неохотно. Правда, в свое рукопожатие, он намерено постарался вложить максимум силы. Как бы, определяя наперед, что старшина Союза, по любому, ему не указ. Что он и сам себе индивидуум, здоровьем не обиженный, а потому и вольный, в плане любви и ненависти. Его ладонь была влажной. Посему, Макс по давней привычке, просто не мог мысленно, не добавить несколько штришков к образу нового знакомца.

   - "Сложный субъект. Фанатик до мозга костей. Причем, верит в собственную богоизбранность, не хуже иного истинного арийца. Если к этому прибавить то, что он, как ни крути, а генератор идей, следовательно, парень не глупый. Но и с нервишками, далеко не ажур. А раз так, подобные качества, вкупе с осознанным фанатизмом, способны дать лишь чудовищные результаты. Однако, как не зря говорят, мне с ним детей не крестить. Отлежаться малость в их берлоге, бабки срубить на билет и отвалить с концами".

   - Ну, вот, совсем другое дело, - тем временем, вроде даже как обрадовался Святогор. - Проходи, Макс. Садись к столу. Рассказывай.

   Макс шагнул к одной из скамеек. Однако в этот самый момент, проявляя, нескрываемую упертость, поднялся Ратибор. Он одарил гостя, теперь уже презрительным взглядом и, небрежно бросил "начальству".

   - Короче, вы здесь мелите языками на здоровье, а у меня другие заботы имеются. Поважнее.

   После чего, он решительно направился к двери. Святогор лишь криво усмехнулся, но задерживать соратника, и тем более, продолжать увещевать его, больше не стал. Правда, по тени, пробежавшей по его лицу, Макс понял, по меньшей мере, две вещи. Первое - должность старшины, которую правил его знакомец Святогор, вовсе не являлась священной коровой. Для функционеров верхнего звена Союза, конечно. Ну, а второе - как это ни казалось прискорбным, самому Святогору, проблемы связанные с объявлением гостя, в данный момент были совсем не нужны. Тем не менее, было уже сказано "А", значит, следовало говорить и "Б". К тому же, что ни иного выбора, ни иного выхода, у Макса все равно не оставалось.