КОРОЛЕВА НОЧИ

1.1

Спустя час я стояла возле большого витражного окна своего кабинета и разглядывала запорошенный снегом зимний сад, стараясь особо не прислушиваться к недовольному ворчанию Павла.

Этот сад был для меня настоящей отдушиной, и я старалась как можно чаще покидать ненавистные стены крепости и гулять по его ухоженной территории. Среди деревьев, которые были заботливо укрыты стеклянным куполом, и оставались зелеными почти круглый год, я могла почувствовать себя, как прежде. Не королевой, а именно Авророй, которая не обязана была задумывать о том, как пройдет ее следующий день. В саду, я не чувствовала себя загнанной в очередную золотую клетку, не задумывалась о каждом своем шаге или слове. Я просто жила и мне это очень нравилось.

Если бы возможно было королевскую крепость превратить в этот прекрасный сад, я бы это сделала.

В голову полезли воспоминания моих прошлых зим. Я любила это время года, насыщенное праздниками и всеобщим весельем. В Ордене, бывали дни, когда мы могли сбежать с уроков и почти весь день провести на улице, играя в снежки и лепить снежных баб. Я, Ася, Светлана и Марфа. А после, продрогшие и мокрые с ног до головы, мы отпаивались горячим чаем в прикуску с клюквой в сахаре. Беззаботное детство, где не было ничего, кроме дружбы и маленьких радостей.

В сердце тоскливо защемило, и я тяжело вздохнула, расправив свои плечи с полной готовностью принять свой очередной бой.

— Ваше Величество! — в очередной раз воскликнул Павел, в надежде привлечь мое внимание. Он нервно ходил из стороны в сторону, около моего стола, шурша складками своего черного плаща. Находясь на должности моего десницы, ему пришлось сменить боевые одежды жнеца на черный, парадный камзол расшитый золотыми нитями, но от плаща так и не отказался, считая это данью своего происхождения. На его груди поблескивала золотая брошь, которая говорила о его новом статусе: два обнаженных клинка перекрещенных между собой.

Я сцепила руки в замок на своей черной юбке, изображая смущение и сожаление. Если начну спорить, то его тирада никогда не закончится.

— Как вы могли так безрассудно поступить? Отправиться в город в одиночестве, зная насколько неблагоприятно к вам относится народ. Да еще и присутствовать при этом на казни!

— А я говорил, — язвительно бросил Данияр, по - хозяйски развалившись на моем стуле за столом. Вся эта ситуация его очень сильно забавляла.

Павел перевел на него невольный взгляд.

— Ты глава ее стражи и должен был это пресечь.

— Я это и пресек. Она же теперь здесь.

Мой десница заскрипел зубами от негодования и вновь повернулся ко мне.

— Аврора, — выдохнула я, отворачиваясь от окна.

— Что?

— Меня зовут Аврора. Не Ваше Величество.

Павел удрученно выдохнул, откидывая светлые волосы со лба.

— Аврора, — спокойно начал он, — Это было очень безрассудно. Я не могу обеспечивать вам охрану, если вы в самоволку уходите в город. Угрозы, которые собирают мои доносчики совсем не шутки. — он схватил со стола стопку бумаг, — Только сегодня их было с десяток.

— И что они хотят?

— Вашей смерти, конечно же!

— А еще содрать с тебя кожу, залить олово в глотку и расчеленить, спрятав части в разных концах Нави, — повел плечами Данияр.

— Всего-то, — безразлично ответила я, — Мне кажется, они теряют изобретательность.

Павел взревел, вновь продолжая наворачивать круги по кабинету.

С тех пор, как весть о том, что король умер разлетелась по Нави, каждый день мы получали бесконечное множество угроз моей смерти. Народ считал меня убийцей короля, незаконнорожденной, приспешницей Яви и винил меня во всех своих бедах. В том числе и в распространении скверны, которая за несколько месяцев почти подобралась к большим торговым городам. Эти слухи подкреплялись еще и тем, что королева Тана все еще находилась в бегах и часть волнений поддерживала.

Меня спасало то, что большая часть городовых встала на мою сторону, благодаря Павлу, Александру и конечно же Данияру. Корпус жнецов, был целиком и полностью на моей стороне, и это тоже не могло ни радовать. Но все же,опасность бунта все еще была.

Я не судила народ за то, что они меня боялись. Они видели во мне убийцу, какой я по сути и являлась.

— Мы должны быть осторожными. Народ успокоится, примет новую королеву. Со временем, — уже с большей осторожностью говорил Павел, — Но для этого каждый ваш поступок должен быть обдуманным и верным.

— Присутствие на казни был очень обдуманным поступком, — парировала я, — Разве не ты мне говорил о том, что хороший правитель должен сам выносить приговоры.

— Я от своих слов и не отказываюсь, но народ знает, что вы были прислужницей и жили в Яви. Они считают вас…— он запнулся, стараясь подобрать слова помягче, но я и так знала, кем они меня считают.

— Орденской шлюхой, — закончила я за него, уже теряя всякую заинтересованность продолжать этот разговор.

— Да. Для многих вы именно такая. Но я убежден, что совсем скоро их мнение мы сможем переломить. То, что вы сделали для жителей Грозового не останется для них тайной.

— И тем не менее, Совет против того, чтобы я поступала так же, как в Грозовом.

— Мы хотим лучшего для вас. — Павел замолчал, взглядом требуя поддержки от Данияра, но жнец не заинтересовано зевал. — Завтра о вашем поступке будут знать все. Следует объясниться.

— Будете отчитывать всем Советом?

— Будем искать решение, которые устроят всех, — Павел уставше скинул бумаги на стол, — По мимо этого необходимо решить судьбу царевича. Его нахождение в крепости начинает вызывать недовольство.

— Он мой гость, — отрезала я.

— Он не ваш гость. Он преступник.

— Он царевич Лыса и если следовать логики Совета, то его смерть может усугубить отношения с Яви!

Павел выдохнул и обессиленно закрыл глаза. Спор со мной ему тоже не доставлял никакого удовольствия.

— Поэтому, его необходимо отпустить, либо выдвинуть условия обмена пленными, но оставлять его больше в крепости неразумно. Об этом и хочет поговорить Совет.

— Чувствую, что не только об этом, — подал голос скучающий Данияр, — Скажи ей.

Я удивленно уставилась на Павла требуя объяснений. Тот скривился в недовольной гримасе, ошеломленный бестактностью жнеца.

— Не думаю, что подходящее время это обсуждать.

— Со мной ты не был таким тактичным, когда начинал разговор, — подначивал его Данияр.

— О чем со мной хочет поговорить Совет? — с нажимом спросила я, подходя ближе.

— Вы - женщина, — начал Павел.

Данияр фыркнул.

— Ваши доводы и предложения не имеют такой силы, как если бы, — Павел вновь запнулся.

— Да говори уже прямо, — не выдержал Данияр, — Они хотят короля, Аврора. И весьма не двусмысленно хотят предложить тебе несколько кандидатов.

Я раздраженно закатила глаза. Даже сейчас, отделавшись от ненавистного Ордена с его правилами и устоями, я все равно осталась заложницей, но теперь мужского общества. С самой своей коронации, я слышала, что обязана буду выйти замуж, потому что так требует закон. Что королева женщина это дикость, но почему для всех это было дикостью, никто так и не смог мне дать ответ. Женщин воспринимали, как хранительницей очага, опорой для мужчины и матерью, но что делать мне, если всего этого я не хотела. Это не было моей целью, даже править не было моей целью. Поэтому, каждый раз я отмахивалась от этих разговоров.

— Я бы не сгущал краски таким образом, — поправил его Павел, — Но Совет в действительности, хочет поднять этот вопрос и получить весомый ответ.

— Обсудим это завтра. Я слишком устала, чтобы спорить.

Павел кивнул и поспешно засобирался уходить. Остановившись возле высокий дверей моего кабинета, он обернулся.

— Не хочу показаться бестактным, но вам необходимо быть осторожной.

— О чем ты?

Он тяжело вздохнул.

— Служанки судачат о том, что вы не проводите ночи в одиночестве, — с этими словами он распахнул дверь и вышел, оставляя меня покрасневшей.

Я с трудом перевела взгляд на довольного Данияра. Его широкая улыбка, в свете ламп выглядела еще более елейной.

— Он понял все еще при первой нашей встрече. И нет, служанки нас не видели. Я был очень осторожен.

Я облегченно опустила плечи. Еще одну головную боль в копилку проблем я не хотела добавлять. Хотя Павел был прав, мне стоило быть осторожной. Нам следовало быть осторожными.

После долгой разлуки, встречи с Данияром были глотком свежего воздуха, которые позволяли меня почувствовать себя вновь живой. Напрочь позабыв о скромности, я жаждала этих встреч: тайных, безумных и всепоглощающих, которые помогали убежать от реальности нам обоим.

Наша связь была неправильной, она была порочной, но без нее я уже не могла. Мое сердце завязалось в тугой узел, требуя его присутствия постоянно. Не знаю, понимает ли он, насколько сильно на меня действовали его прикосновения и поцелуи, какой покой доставляет его близость. Наверное, понимает. Да, я хотела верить в то, что он испытывает то же, что и я.

Даже, если мне хватит сил оборвать эту связь сейчас, я знаю, что это никогда не прекратиться. Между нами всегда будет что-то большее. Желание, потребность, нерушимая связь. Я не смогу больше ощутить те же эмоции с кем-то другим. И может быть, может где-то в глубине души я уже знала, что мои чувства меня погубили.

— Прогонишь меня сегодня? — тихо спросил Данияр, вставая с моего кресла. Его плавные движения заставили меня встрепенуться, и задышать в предвкушении.

— Это было бы лучшим решением.

Он подошел ближе, заставляя меня пятится. Его темные волосы упали ему на лоб, когда он навис надо мной, наклоняясь.

— Но мы с тобой знаем, что ты не умеешь принимать лучшие решения.

Его бархатистый голос звучал слишком заманчиво, чтобы я думала о чем-то кроме самого Данияра.

Я облизала губы, ожидая его поцелуя, но он намеренно медлил.

— Не будешь меня отчитывать? — хрипло спросила я.

— Нет. У меня для этого есть Павел, который, хочу заметить, отлично с этим справляется.

— Я буду скучать по твоим упрекам.

Данияр расплылся в улыбке. Из-за нее, линия его подбородка слегка смягчилась, придавая ему не такой грозный вид. Улыбка тронула и его янтарные глаза, которые даже в тусклом свете светились золотым блеском. Он провел костяшками пальцев по моей щеке.

— Нам все равно рано или поздно придется поговорить. — сказал он, находясь совсем близко к моим губам. — Потому, что я знаю, что сейчас зарождается в твоей голове.

Он провел губами по моим — раз, другой. Касание было таким нежным и мягким, что грозило разбить все мое самообладание. Я вздрогнула и почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке. Если бы я сейчас открыла глаза, то увидела бы его соблазнительную улыбку. Его прикосновения к моей шее были настолько легкими, словно перышки, при этом он с размеренной неторопливостью исследовал мои губы, словно вновь знакомился с ними.

Но мне хотелось большего. Уже.

Какой же я стала лицемеркой.

Отогнав мрачные мысли, я отдалась вспыхнувшему нетерпению. Подняв руки, я схватила его за ворот черной рубашки и притянула его ближе к себе.

— И что это такое?

— Поцелуй.

Я покачала головой.

— Ты целуешь меня не так.

Он усмехнулся мне в губы.

— Ты права. Не так.

А потом он поцеловал меня по - настоящему.

Он завладел моими губами так, словно пытался полностью завладеть всей моей душой. Хотя он и так уже это сделал.

Данияр потянул мою нижнюю губу, заставляя меня приоткрыть рот. Хватая воздух, я уступила. Поцелуй стал глубже, его язык коснулся моего. Я испустила слабый стон в его горячий рот. Его вкус, его запах…. все его присутствие наполнило меня и разожгло.

Мы целовались и целовались, а я по прежнему хотела еще. Мне необходимо было забыться, стереть всю память сегодняшнего дня. Данияр чувствовал все этого, и позволял мне взять все, что я хотела.

Его рука с моей шеи переместилась ниже, требовательно поглаживая мою грудь. В его прикосновениях было что-то благоговейное, словно он боготворил меня. Он умело расправился со шнуровкой моего корсета и забрался руками под грубую ткань. Плоть к плоти. Я дернулась, когда его мозолистые руки коснулись моей груди. Меня пронзили острые шипы наслаждения.

Данияр издал глубокий, рокочущий звук, который горячей волной прокатился по мне. Он прижал меня сильнее к своему сильному, твердому телу, продолжая поглощать меня губами и обжигать прикосновениями.

Я запрокинула голову, а он продолжил губами жаркую дорожку по моей шее, опускаясь ключицам.

— Аврора, — кажется с мольбой в голосе выдохнул он, — Ты хочешь этого? Разве нет?

Я содрогнулась, не в силах ответить.

— Хочешь.

У меня перехватило дыхание от желания, когда он легко подхватил меня за бедра, поднял и развернул ближе к стене. Моя спина врезалась в жесткую стену, а он обвил мои ноги вокруг своего пояса. Его тело столкнулось с моим, и он прижался своими самыми твердыми частями к моим самым мягким. Я застонала, а его губы сомкнулись на моей шее.

“Лицемерка”

До боли знакомый женский голос прошипел у меня внутри, заставляя дрогнуть. Данияр, почувствовал мое смятение и отстранился.

— Думаю, — я тяжело дышала, стараясь связать слова воедино, — Этого достаточно.

— Решила прислушаться к мнению Павла?

Данияр осторожно опустил меня на ноги, поправляя мою бесстыдно задравшуюся юбку. Я старалась на него не смотреть, чтобы вновь не потерять голову, потому что знала, что мне достаточно будет только одного взгляда на его мощные плечи, губы, глаза, чтобы вновь окунуться в пучину желания.

“Лицемерка” - грохотало у меня в голове.

— Его слова не лишены смысла, — тихо ответила я, дрожащими руками силясь поправить шнуровку на корсете. Чертовы завязки совсем не хотели поддаваться.

— Удивительно, какой послушной и рассудительной ты стала, — он оттолкнул мои руки и стал ловко затягивать корсет. — Я пока не решил, нравятся ли мне такие изменения.

— Я не меняю своего мнения.. Просто, — я замялась. Не могла же я прямо сказать ему о том, что меня беспокоят голоса в голове? О их происхождении я и сама толком не знала. Были ли они плодом моего воспаленного разума или же это были отголоски моей кровной силы? Мне нужно было сначала самой во всем разобраться, а потом уже открываться Данияру. — Народ считает меня монстром. Не хотелось бы, чтобы их мнение обо мне стало еще хуже…

Я нервно прикусила губу до крови, наблюдая как Данияр почти закончил с моим корсетом.

— Возможно, мне нужно дать тебе титул… Тогда наши встречи… Возможно все было бы иначе.

Он нахмурился, завязывая в узел завязки.

— На кой мне сдался этот титул? Жнецы не имеют право обладать богатствами.

— Павел так не считает.

— Павел мальчишка, который не дал клятву Чернобогу. Пока еще не дал, и судя по тому, насколько он проворен, он ее и не даст, — холодно ответил он, отступая от меня на шаг. В этот момент, я все же осмелилась на него взглянуть. Он сердился. Это было видно по теням под его глазами и плотно сжатым губам.

— Я, как королева разве не могу определять судьбу жнецов? Король ведь мог.

— Зачем тебе это?

— Я хочу быть с тобой….

— Ты и так со мной.

Я замерла, чувствуя подступающую досаду.

— Я хочу не просто быть с тобой. Я хочу быть твоей женой, — выпалила я в сердца, удивляясь своей смелости.

Я так сильно боялась открыться ему. Боялась ощутить тот неприятный вкус отверженности, потому что все еще очень хорошо помнила его слова, что он не имеет право любить и быть любимым. Я прятала все переживания от него, старалась не показывать ему, насколько он стал важен для меня, но сейчас если я промолчу, то могу навсегда потерять даже то, что у меня есть. Этот ужасный страх потери зиял перед моими глазами, словно бездонная пропасть, угрожающая поглотить меня целиком. Он усиливался с каждой молчаливой секундой.

Я смотрела на Данияра с надеждой, что он тоже откроется мне, что скажет мне о своих чувствах, но он молчал.

— Не заставляй меня говорить это вновь, — хрипло сказал он.

Меня словно обнажили, вывернув наружу и нанесли смертельный удар. Я судорожно вздохнула воздух, стараясь не дать волю своим слезам. Не так и не сейчас.

Гордо подняв подбородок, я развернулась на каблуках к двери, ведущей к общему залу и с силой распахнула ее.

— Куда ты? Нам нужно поговорить.

— Нет, не нужно.

Я стремительно вышла из кабинета, не оборачиваясь.

В общем зале, за большим обеденным столом, установленным посередине комнаты, сидело несколько моих стражников и играли в карты. Сегодня была не их смена и они могли себе позволить, находится в общем зале. Я специально просила выделить мне целое общее крыло, чтобы мои жнецы жили со мной под боком.

Николай и Марк, которые входили в королевскую стражу, озабоченно подняли головы, провожая меня удивленным взглядом.

Размашистым шагом я пересекла зал и хлопнув очередной дверью, скрылась в своих покоях. Сердце болезненно колотилось, не позволяя мне сделать глубокий вздох.

Я обессиленно сползла по стене на пол, обхватив руками свои ноги и тихо заплакала.

— Вы поругались? — услышала я тихий, сдавленный голос Николая за дверью.

— Не твое дело, — рявкнул Данияр.

Я надеялась, что он пойдет за мной. Заключит меня в объятия, утешит и скажет те слова, которые я так жаждала от него услышать. Но все мои надежды разлетелись в пух и прах, когда я услышала, как с грохотом закрылись главные двери.