Научи меня бегать по воде

14,15,16,17 главы

14. Происшествие

Кирилл сидел за столом, наклонившись над учебником экономики, он пятый раз перечитывал одно и то же предложение, но  ничего не лезло в голову.

Печка звучно потрескивала отсыревшими дровами, и комната незаметно наполнялась приятным дымком. За окном уже стемнело, и злой январский ветер беспощадно трепал обнажённую вишню, а та, в свою очередь, неистово царапала ветками по стеклу.

Мама, укутанная по поясницу толстым серым шерстяным платком, расположившись на диване, вязала из старой ветоши коврик для Ночки. Галина Павловна полюбила это с виду невзрачное животное; конечно, она не слышала её голоса, но, когда смотрела на неё, всегда одаривала усталой, но нежной улыбкой. Вот и сейчас Ночка выглядывала из коридора, где ей отвели целый угол за дверью, и улыбалась по-собачьи, немного раскрыв пасть. Она виляла хвостом и с нетерпением ждала, когда же её всё-таки позовут.

Но мама, периодически поглядывая на неё, всё же не звала. За последние два месяца Галина Павловна сильно сдала, похудела, её полуседая некрашеная голова печально свисала и, казалось, чудом держалась на тонкой шее. Она сильно сутулилась, когда вязала, погружённая в свои мысли, абсолютно не обращая внимания на включённый телевизор и бесконечный поток непонятных и совсем не нужных новостей. Вторую неделю мама не работала, её разобрал радикулит, отчего она постоянно охала при малейшем движении.

Ничто не нарушало скромную семейную идиллию. Новогодние праздники остались позади, в этом году они показались обычными серыми буднями – ничего не радовало усталую женщину. В новогоднюю ночь Кирилл ушёл в шесть вечера к друзьям, а она, выпив «чекушку» водки и закусив традиционным салатом «Оливье», уснула, не дождавшись праздничного концерта. Ночка преданно пролежала около дивана всю ночь, только иногда глубоко вздыхая.

Кирилл дочитал параграф и с грохотом захлопнул книгу; мама вздрогнула, Ночка из коридора негромко взвизгнула.

- Сына, чай будешь? Тебе завтра во сколько на занятия? Давай раньше спать ляжем.

- К восьми, мам.

- Варенье открыть?

- Давай, клубничное; ох, глаза болят,- пожаловался сын.

Он сильно зажмурил глаза, и в этот миг перед ними, как в тумане, проплыла картинка. Одно мгновение, один кадр: искривлённое болью лицо совсем молодой незнакомой девушки. Кирилл нервно передёрнул плечами и почувствовал, что сердце заколотилось, как бешеное.

  В эту же секунду раздался звонок мобильного телефона. Парень схватил аппарат со стола и на  мгновение  замер.

- Илюха? Так поздно, ты чё звонишь? - ответил Кирилл.

- Паца, тут такое дело: девчонка пропала на «Остряках». Мелкая, пятнадцать лет. Ушла вчера вечером гулять, и до сих пор – ни слуху ни духу. Мы бригаду организовали по поискам, присоединишься?  Даня Стёпин – старший, есть его номер? Давай, встречаемся в двадцать три на «Колокольне» (3)

- Конечно, одеваюсь.

- Кирюша, что случилось? - взволновалась мать.

- Мам, важное дело – девчонка пропала. Сейчас каждая минута на счету. Ложись спать, а за меня не волнуйся.

Сын, уже обутый, на цыпочках подошёл к матери и нежно поцеловал её в лоб.

Кирилл выскочил из дома в незастёгнутой куртке и без шапки; только пройдя пятьдесят метров, он сильно об этом пожалел. И вдруг его осенило: «Блин, надо было Ночку с собой взять!» «А я с тобой»,- услышал парень и повернулся. Питомица бежала за ним, из её пасти валил пар, как от паровоза, придорожные фонари отражались в глазах, которые, казалось, горели огнём.

- Давай, догоняй, придётся пешком пройти,- взбодрил её хозяин.

Ещё издалека он заметил толпу ребят и Илью, сверкающего в красной куртке, как зажигалка. Пацнов подошёл к ним, Ночка остановилась в стороне, метрах в десяти, плюхнулась на промёрзшую землю и грустно положила голову на лапы.

-О, Кирюха! Молодец, что пришёл,- поприветствовал Даня, бывший одноклассник, высокий, широкоплечий блондин с модной причёской – выбритыми висками и «селёдкой», ниспадающей длинной чёлкой,- на тебе объявления, ознакомься, пойдёшь развешивать их в Нахимовском районе на остановках, столбах, в общем, везде, где есть свободное и хорошо заметное пространство.

- Даня, давай я лучше пройдусь по подвалам и чердакам, я с собакой, так эффективней будет.

- Вон с той, чёрной?

- Да.

- Ладно, бери Серёгу, Илью и начинайте прочёсывать дальние «Остряки», начиная с «Комплекса». Как устанете, позвони, скажешь, какие номера пройдены.

- Понятно. Пацаны, пошли! Серёга, есть ручка? Да не шугайся, собака добрая, не кусается; иди сюда, Ночка!

Серёга Буров, бывший одноклассник Кирилла, всегда отличался молчаливостью и скромностью, за что в младших классах имел прозвище «Мутный». Хотя учился на «отлично», ходил в музыкальную школу, был постоянным объектом насмешек и «подколок». Но в старших классах, чисто из-за мужской солидарности, проснувшейся в парнях, его перестали дразнить, а наоборот, поддерживали, брали с собой на тусовки. Отчего этот худощавый, невысокого роста, с редкими рыжими волосами и небрежной, плешивой небритостью парень стал хоть немного разговорчивее, даже пытался шутить, впрочем, как всегда, неудачно.

Ребята заскочили в подошедшую пустую, хорошо протопленную кондиционером маршрутку; Ночка, поджав хвост, протиснулась между ног хозяина и легла на пол.

- Эй, куда с собакой? Выходи,- возразил водитель.

- Всё в порядке, командир, я заплачу, она спокойная,- успокоил Пацнов.

- Чем ты её кормишь? - спросил Илья с раскрасневшимся лицом и кивком головы указал на Ночку,- много ест? Похорошела за полгода, когда ты её нашёл, такая стрёмная была, если честно.

- Главное – друг преданный, она немного ест.

- Глаза у неё необычные, как человеческие, что ли,- Петров наклонился и посмотрел в упор на собаку.

- Глаза как глаза, умная она у меня, тебе и не снилось,- ухмыльнулся Кирилл.

- И в чем же её ум проявляется, интересно? Читать умеет или петь? - съязвил Илья.

- Узнаешь потом,- спокойно произнёс хозяин и доверчиво посмотрел на животное.

Оставшиеся десять минут дороги ехали молча, лишь неверующий друг периодически поглядывал на Ночку, но каждый раз, встречая мудрый взгляд, отводил глаза.

Ребята подошли к первой пятиэтажке; редкие светящиеся окна говорили, что большая часть жильцов уже спит. И вот – первая неудача: на дверях подвала – огромный замок.

- Вот «засада»! - выругался Сергей и засунул руки в карманы потёртой джинсовой куртки на подкладке. Она-то и придавала его фигуре хоть какие-то формы,- Паца, что делать будем? Отмечаю, что не пройден?

- Погоди, давай в другом подъезде посмотрим, двинули.

На счастье, в другом подъезде дверь была закрыта только на толстую проволоку. Раздвинуть её пальцами оказалось очень проблематично, но с третьей попытки парни всё-таки открыли дверь. Из подвала в нос сразу ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти.  Мальчишки включили фонарики на телефонах и стали светить себе под ноги. Так и есть: через десять метров они наткнулись на разлагающийся труп когда-то рыжей пушистой кошки. Закрыв носы пальцами, они аккуратно обошли жертву и стали рыскать лучами фонариков по углам. Ночка побежала вперёд. Через пять минут она опять крутилась у ног.

- Нет никого,- один Кирилл услышал этот знакомый голос.

- Поворачиваем, ребзя, дальше нет никого, не будем терять время, собака проверила.

- Ха, а как ты узнал? - спросил Илья и прищурил один глаз,- собака сказала, что ли?

- Она бы залаяла, если бы кого-то нашла.

- Нельзя так доверять собакам.

- Нельзя доверять людям, а вот собакам – как раз и надо, они никакой выгоды не имеют, чтобы врать. Я ей доверяю, как никому другому.

- Даже больше, чем мне? - возмутился друг.

- Извини.

- Ладно, давай из-за собаки не будем спорить, сам понимаешь, какое важное дело, и полагаться на животное – глупо,- уточнил Илья.

Сергей молчал, по его скучной физиономии было видно, что ему безразлично все происходящее, и из того, что он периодически зевал и тёр глаза, можно было сделать вывод, что он просто хотел быстрее со всем закончить и пойти домой. А Илья, наоборот, выглядел бодрым и воодушевлённым.

- Я отвечаю за неё и за себя, идём в следующий дом; Серый, отмечай, что проверили.

Следующий дом – новостройка в десять этажей – был весь объят темнотой. Друзья подошли к подвалу – опять замок.

- Серёга, пиши в непроверенный список. Завтра днём придём, не станем будить людей. 

-Что, сейчас собачка ничего не говорит? - стебался Илья.

 Кирилл ничего не ответил. Начал накрапывать мелкий дождик, и ветер, разнося капельки в  осколки, вонзал их в щёки и лоб. Искатели втянули шеи и с обнажёнными головами, хмуро заслоняясь воротниками, побрели к следующей тёмной пятиэтажке.

 Как только вошли в подземное помещение, сразу услышали слабые звуки музыки, доносившиеся из дальних комнат. Ночка с пробуксовкой двинулась вперёд, на что хозяин громко сказал: «Стоять, ко мне».  И через тридцать секунд псина сидела около ног, преданно виляя хвостом. По мере продвижения вперёд музыка играла всё громче и громче, слабый свет уже пробивался сквозь темноту.

Ребята вошли в слабоосвещённое помещение. Как раз под лампой, вкрученной в патрон посреди комнаты, располагался потрёпанный  диван, на нём поперёк лежали молодые люди. Двое – вверх лицом, а трое – вниз. Из красной переносной колонки лилась иностранная рок-музыка. На маленьком столике, сооружённом из перевёрнутого ящика, стояла электроплитка, чёрная, закопчённая; на ней – жестяная миска с непонятной чёрной эссенцией. Вокруг столика валялись использованные шприцы и комочки ваты со следами крови.

-Эй, дурики, просыпайтесь! - достаточно громко провозгласил осмелевший Сергей и поскрёб тонкими пальцами по редкой бородке.

Тишина – никто даже не шелохнулся. Кирилл заметил, что среди ребят посередине лежит девушка. Внешний вид ничем не отличался от других, только длинные, тёмно-каштановые, немного вьющиеся волосы указывали на половую принадлежность. Он аккуратно взял её за плечи и перевернул. Девушка явно не соответствовала фотографии искомой, но ребята ужаснулись, глаза их расширились, и на несколько секунд пропал дар речи. Она была необычайно красива, её полуоткрытые веки не скрывали от ребят бирюзово-небесных глаз; прямой нос и чувственные розовые губы на фоне белоснежного, идеально чистого лица придавали ей ореол чего-то неземного, кукольного.

-Пошли отсюда, жутко как-то здесь. Не дай Бог, кто-то загнётся при нас,- заметил Илья, - блин, такие девки – и в таком «отстойнике»!

- Красота не выбирает душу, и наоборот. Пошли, ребзя, нечего здесь ловить,- заключил Пацнов и пнул самодельный столик-ящик. Миска со звоном грохнулась об пол и покатилась под диван, опять же не вызвав никакой реакции у «отдыхающих».

15. Нелюдь

Вода катилась из крана, нервно пофыркивая и злясь. Человек взял кусочек ароматного розового мыла, сделанного в форме сердечка, и тщательно стал жирно намыливать бледные руки с синими жилками и аккуратно подстриженными ногтями. Он не спешил смывать пену, а медленно, с наслаждением перегонял её между пальцами и растирал запястья; он думал, настраивался на важное дело. Тщательно смыв пену, он десяток раз стряхнул руки и вытер их о белоснежное полотенце. Мельком взглянув в зеркало, он, как будто стесняясь самого себя, отвёл глаза в сторону и ощутимо передёрнулся всем телом, как после сна.

Беззвучно выйдя из ванной комнаты, он крадущимися шажками, на цыпочках вошёл в комнату. Свет включать не было никакой необходимости – комната, достаточно освещённая уличным фонарём, была насыщена специфическим запахом алкоголя, перемешанного с табаком, и несвежего белья. Человек брезгливо поморщился и нервно потёр рукой об руку. У окна, на маленьком столике ещё стояла полупустая бутылка шампанского, и лежали обёртки от конфет «Рафаэлло». Посреди комнаты на ковре лежала связанная по рукам и ногам молоденькая девушка с заклеенным скотчем ртом. Она не двигалась и, казалось, совсем не дышала. Коричневые ботинки на шнурках послушно стояли прямо над головой лежащей.

Человек в накрахмаленных носках, аккуратно переступив через голову жертвы, подошёл к окну, нежно, двумя пальцами взял шёлковую занавеску, отодвинул её и выглянул на улицу. Участок двора, ярко освещённый фонарём, был сонно пуст, лишь оголтелый ветер гонял несколько целлофановых пакетов по кругу. Его серая, вылизанная машина стояла у подъезда и послушно ждала хозяина. Мужчина резко повернулся в сторону девушки и замер, пытаясь разглядеть, двигается ли грудь от дыхания. На мгновение ему показалось, что дыхания нет; он нагнулся и приложил два пальца к шее брюнетки. Минута напряжения – и незнакомец ярко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы: под пальцами чувствовался еле слышный пульс. «Живая!» Неожиданно для себя он начал быстро и прерывисто дышать и почувствовал естественное напряжение в паху.

«Нет, ещё рано, успокойся»,- беззвучно сказал незнакомец и пригладил редкие, взмокшие от пота волосы на макушке.

Молниеносным движением, по-звериному перепрыгнув узницу, он оказался около зеркального шифоньера. Плавно отворил дверцы и достал заранее подготовленную огромную чёрную сумку.

Как по маслу, бесшумно открыл «молнии». Сначала он приподнял девушку с каштановыми волнистыми волосами за плечи, потом, перехватив за подмышки, уложил ноги в сумку, затем сложил туловище пополам, придавил… Что-то громко хрустнуло, и девушка застонала. Человек  ухмыльнулся: «Негибкая попалась». Со смаком застегнув «молнию» и сверкнув адскими глазами, присел на корточки, глубоко выдохнул.

Встал, крякнул и, вытянув руки вверх, с наслаждением потянулся. Прищёлкнул языком и посмотрел на экран телефона.

«Всё готово, дождусь «нулей» – и можно выдвигаться, всё вроде сделал, как надо. Допрыгалась, пигалица! Плёвое дело получилось, до конца доведу – и уеду в Питер, начну новую жизнь, бабу найду нормальную, денег надолго хватит, хоть бы этот хмырь не отказался и не подвёл!»

Нелюдь попытался приподнять сумку и, сильно наклонившись в одну сторону, подогнул колени: «Тяжёлая, бляха!» Семеня по ступенькам, он почти бегом скатился с четвёртого этажа, поставил сумку на пол и нежно открыл дверь подъезда, огляделся. Никого.  Молниеносно подскочил к авто, открыл багажник и забросил ношу. 

 Внезапный порыв ледяного ветра привёл его в чувство.  Человек огляделся: пусто; только редкие снежинки-мотыльки порхают в свете фонаря. Что-то кольнуло в правом боку.

«Ах, печёнка расшалилась», - подумал он и потёр правый бок тыльной стороной ладони. Крадущимися шагами обошёл автомобиль и аккуратно присел на водительское сиденье, завёлся и медленно выехал со двора.

«Надеюсь, я не переборщил с таблетками, хотя бы не загнулась. Быстрее бы закончить это дело, забрать  деньги и свалить! Хотя зачем она ему? Да понятно, зачем, так почему бы мне не воспользоваться ситуацией? Такая она аппетитная, но глупая как пробка. Главное – довезти, выгрузить и деньги забрать, а что там дальше будет – мне абсолютно всё равно».

Внезапно на дорогу выбежала чёрная кошка, остановилась как вкопанная и, как показалось водителю, устремила на него свой порицающий взгляд. «Фу, дрянь, брысь! Зараза, плохая примета»,- выругался незнакомец и объехал ослеплённое фарами животное.

Сердце стучало и прыгало, как теннисный мячик по корту, немного заложило уши и стало подташнивать. Человек вдавил педаль газа до пола и понёсся по ночным, пустынным улицам города. Через пять минут он уже был около ворот гаражного кооператива «Стрела». Шлагбаум преградил дорогу, но в окнах «дежурки» дежурила только темнота. Человек вышел из авто и в два шага перепрыгнул ступеньки, ведущие в будку. Гул печки-ветродуйки и свистящий храп охранника, спящего в позе сбитого «Мессершмитта», его немного успокоили. Воздух в помещении, горячий, смешанный со свежим перегаром, был тягуч, как желе.

«Молодец, напоил вахтёра, как обещал»,- улыбнулся ночной гость и нажал кнопку на пульте; шлагбаум открылся.

С завидным упорством затащил в гараж жертву, опустил в ремонтную яму и положил на красном ватном одеяле, разложенном на щебенистом полу. Сверху укрыл потёртой коричневой дублёнкой. Ещё раз посмотрел на неё. «Не, не могу бесчувственное тело «пороть», неинтересно. Бляха, мне её уже жалко, зачем я связался с этим чмом? Ну и что, если бы он сдал, что наркотой торгую? А я, как баран, повёлся. Так, стоп! Что за мысли? Дело сделано. Только бы деньги в нужном месте были, как договаривались».

Мысли прервал телефонный звонок.

- Ты всё сделал, как я говорил? - спросил знакомый, приторно-сладкий голос.

- Да, она на месте, а деньги готовы?

- Да; тебя никто не видел?

- Вроде никто.

- Ладно, заберёшь деньги там, где я говорил, и там же выбросишь телефон и ключи от гаража. Уяснил? И вали, чтобы я тебя в городе, да и в жизни больше не видел!

- О кей, понял! Гудбай!

Исполнитель с небольшим ознобом внутри, закурил, включил приятную мелодию по радио и завёл мотор. Дорога предстояла долгая – на Северную сторону города, вокруг бухты. По пути он ни о чём не думал, какая-то пустота овладела им, духовная и физическая. Тридцать минут дороги пролетели, как мгновение. И вот он уже на другом конце города, оставил свой серый «Фольксваген» около ворот крепости Равелин и пешком пошёл в сторону бонов. Подсвечивая фонариком, он отсчитал двадцатый валун и просунул под него руку. Сразу нащупал свёрток и довольно улыбнулся. С размаху закинул телефон и ключи подальше в море. Море поглотило их и немного окатило его внезапно набежавшей сильной волной. Закурил и уставился в бесконечную тёмную даль. Ветер порывами хлестал по лицу, как плёткой, а он стоял, оглушённый прибоем, и не мог оторвать взора от мглы.

 16. Савков и Корнев

Уже заметно стемнело и, судя по затихшим гудкам автомобилей и отсутствию шарканья шин, перевалило за двадцать два часа. Именно в это время в городе С. становится пустынно и тихо на улицах. Только ветер, гуляя по проводам, подвывает свою унылую мелодию.

В кабинете начальника районного ОВД полковника Савкова Андрея Ефимовича горел свет вторые сутки, столько же он не покидал своего рабочего места. Он сидел и смотрел в одну точку. Мысли копошились в голове, казалось, издавая еле слышный шелест. Савков, полноватый розовощёкий мужчина пятидесяти лет, немного осунулся за эти два дня, серебристые волосы на висках слиплись от пота и блестели в свете яркого электрического освещения. На столе царил производственный беспорядок: несколько папок с бумагами и просто разбросанных единичных листов, две шариковые ручки и два простых карандаша, один из которых был разломлен пополам, но не до конца – две половинки еле держались друг за дружку. Дурно пахнущая переполненная пепельница стояла перед носом начальника, но совсем не беспокоила его. Он погрузился в раздумья – за двадцать пять лет службы в первый раз столкнулся с таким щекотливым делом. Понимая всю ответственность и срочность решения проблемы, он нервно передёргивался от наступающих коварных, дурных мыслей, чесал голову и беспрерывно курил.

«Ну где, ну где она может быть?!» - этот вопрос раздирал его изнутри. Он резко схватил трубку внутреннего телефона и жёстко произнёс:

- Серёга, зайди ко мне.

Сергей Корнев – высокий, широкоплечий брюнет, капитан полиции, первый помощник и лучший друг Андрея Ефимовича – через минуту стоял на пороге, взлохмаченный, с красными, уставшими глазами. Он пытался сосредоточить взгляд на начальнике.

- Серёга,- по-дружески обратился Андрей,- докладывай, что нового?

- Пока ничего.

- Ну, а сам как думаешь, куда занесло девчонку? Вторые сутки ищем, а результата – ноль. Ни кинологи, ни военные, ни общественность ничего не дали. В городе всего четыре района, и ни в одном ещё полностью не проверили подвалы и чердаки. Лесопосадки хоть все прочесали?

- Да в лесах точно нет; Андрей, я думаю, что нам надо отдохнуть, может, свежие мысли появятся. Хотя у меня фантазия уже исчерпана. У неё отец бомжеватый и брат младший; живут в каком-то сарае на дачах. Но мы их уже так трясли, что даже невиновный сознается. Ан нет, молчат. Может, пацан что-то знает, но он, как перепуганный зверёк, только таращится во все глаза и молчит как партизан, может, боится чего-то? Судя по отзывам соседей, девчонка – не подарок: и выпившей её видели, и курит.

- Что по соцсетям?

- У Кати вообще компьютера не было, хотя в социальной сети «вКонтакте» зарегистрирована, но, к сожалению, ничего интересного: обычная переписка девочки-подростка. У подруги её, Ани, вроде есть друг – парень немного старше неё, но после проверки оказался «чистым».

- Телевидение как сработало, видел?

- Да, гоняют «бегущую строку» на городском канале и объявляли уже раз десять приметы с фото. Пока всё.

- Чёрт побери, чувствую: дело пахнет ацетоном. Если завтра не найдём, надо готовиться к трупу. Уже дело дошло до Генеральной прокуратуры, завтра комиссия из Москвы приезжает. Чихвостить будут, лезть во все дыры, того гляди, всплывёт разное говно. Да, серьёзный вопрос. Видно, похититель заранее подготовился, раз так тщательно сховал её, спонтанно такие дела не делаются, просто так детей на улице не ловят. Она уже достаточно взрослая, вариант: сама пошла к нему.  Друзей ещё раз потряси, у Ани вроде старший брат есть, может, он слышал разговоры девчонок. Думай, думай, Серёга, нам надо успеть до комиссии, во что бы то ни стало! Скрипи мозгами. Ты же понимаешь, если что, мы первые с мест полетим, как пить дать!

- Да скриплю, их уже смазывать надо. Напился бы сейчас, как тюлень, и на бок. Закрывай кабинет, Андрюха, давай по двести «намахнём».

- Подождём до двадцати трёх, отчёт будет от военных и волонтёров. Странно – две девочки так плотно дружили, и никто не знает об их похождениях: ни родители, ни друзья. Серёга, надо цепляться за малейшие зацепки, всё проверять досконально. Колдовство какое-то: средь бела дня ушла, и никто нигде её не видел!

Помощник сидел и только виновато пожимал плечами, пытаясь несколько раз перебить начальника, шевелил губами, кривил то в одну, то в другую сторону ниточку рта, но ничего не произносил.

Наступила «мёртвая» минута, когда в кабинете слышен только стук механических часов на стене и стук двух уставших сердец. Андрей Ефимович смотрел в пространство посреди кабинета и пытался собрать в кучу уползающие мысли, периодически подёргивая левым глазом и быстро моргая ресницами.

Телефонный звонок заставил вздрогнуть обоих полицейских. Сердце Савкова на мгновение остановилось, во рту пересохло. Он схватил трубку со стола, на табло высветилось: Козлов Ваня.

Козлов Иван Петрович – командир учебной части гарнизона города С., бывший одноклассник Андрея Савкова. Крупный, даже можно сказать – грузный мужчина, на удивление, имел мальчишеское, почти детское лицо, которое совсем не соответствовало его формам. Светлые волнистые волосы, всегда коротко остриженные, не скрывали рано появившихся плешей. Светло-голубые глаза с на редкость длинными ресницами и глубокими «лапками» морщинок всегда улыбались и светились солнечной энергией, переходящей при встрече к собеседнику. Такой образ сразу явился в сознании полковника.

- Говори, Ваня, что у тебя?

- Здорово, Андрюха! Прошли всю Нахимовку: подвалы, чердаки, лесопосадки, Сапун(4) – «голяк» полный. Бомжи, подростки-наркоманы, пьянь всякая. Завтра по дворам пойдём.

- Ладно, жду отчёт завтра в полдень, взбодри ребят, сам понимаешь, какое важное дело. Не подведи!

- Ну, в нас ты не сомневайся, серьёзный вопрос.

- У военных – ничего,- вздохнул Андрей Ефимович и посмотрел прямо в серые глаза помощника,- ничего, Серёга! Возьми коньяк в шкафу и два стакана; закусить, правда, нечем. Ничего, закусим своим поганым настроением,- попытался неудачно пошутить начальник. Резко уронив голову на кулаки, стал стучать ими по лбу.

- Ну где, где, где она?!

Сергей молчал, непроизвольно покачиваясь на стуле. И терпеливо ждал команды: наливать. Прямоугольные чёрные электронные часы на руке высвечивали уже двадцать три пятнадцать, и каждая вспышка двух точек между цифрами отзывалась грохотом в сердце служивого. Савков, казалось, забыл о намерении выпить.

Опять звонок, и оба подпрыгнули на стульях.

- Андрей Ефимович, это Даня Стёпин, общественность. Подвалы в центре чистые, до утра закончим «Остряки», я свежие силы привлёк. Ребята надёжные. Пока нет результата, никто её не видел.

- Чердаки проверяли? - перебил доклад Савков.

- Нет, не дошли, завтра добьём, постараемся добить.

- Хорошо, Данил, жду доклад в шесть завтра или уже сегодня, сколько там времени?

- Через полчаса полночь,- вмешался Корнев.

Андрей швырнул телефон на стол, глубоко вздохнул, потянул руки к потолку так, что захрустела спина, громко зевнул и посмотрел на капитана.

- Ну, чего ты спишь, наливай! «Дежурку» вызови, чтоб домой отвезли. Завтра к семи чтоб как штык был на работе! Как твои малые?

- Да разболелись. Есть быть завтра к семи! - взбодрился коллега и налил по полному стакану.

- Давай, братан, пусть найдётся малая! - Савков громко стукнул стакан об стакан товарища. Выпили в три глотка, громко выдохнули и одновременно встали. Медленными шагами, шаркая по линолеуму, сильно сутулясь, побрели к выходу.

17. Мрак

Катя попыталась открыть глаза – ничего не получилось, тугая повязка сдавливала, пекла за ушами и не давала возможности даже немного повернуть голову в сторону. В запястья врезалось что-то шуршащее и острое, ноги совсем не чувствовались, и адски болела спина. Боль, казалось, поглотила девочку, обволокла своими жгучими лапами. Она попыталась выдавить из себя хоть звук, но замурованный рот издавал только еле слышное мычание. Но слышала всё очень хорошо, чувство слуха обострилось, восполнив недостающие, похищенные. Где-то совсем рядом Катя услышала прерывистое дыхание, и сердце на секунду замерло.

- Хто десь?- кое-как сложив губы «трубочкой», промычала пленница.

Молчание, лишь прерывистый звук, напоминающий дыхание прибежавшей собаки. И сладкий, приторно-сладкий запах мужского одеколона.

- Ухто? - еле выговорила жертва.

Могильный холод тянулся от пола и проникал в каждую клеточку этого озябшего, испуганного ребёнка. Мелкая дрожь била с ног до головы, волосы зашевелились от страха и неизвестности. Вдруг она почувствовала, как холодные, шершавые руки проползли под её свитер и стали гладить.

- И тонь мея,- взмолилась девочка, и слёзы потекли из-под повязки.

 Ледяные руки стали спускаться ниже и расстёгивать джинсы.

- Ны дадо, пожалута,- жертва извивалась всем телом, пока не услышала глухой стук и не почувствовала боль в затылке; во рту стало сладко, и она провалилась в чёрную неизвестность.

…Очнулась; всё та же адская мгла заполняла её глаза, всё тот же запах бензина, перемешанный с сыростью, и следы ненавистного приторно-сладкого мужского одеколона витали в воздухе. Волосы на затылке слиплись, и жутко болела голова. Всё тело, словно пропущенное через мясорубку, безудержно ныло, но больше всего было тошно и противно на душе. Казалось, что по низу живота полоснули чем-то острым, между ног было горячо и мокро. Боль, смешанная с пониманием происшедшего, вызвала рвоту; девочке пришлось проглотить своё омерзение, отчего стало ещё противней. Повязка  немного обмякла от влаги и ослабла; Катя уткнулась в щебенистый пол и стала через боль водить по нему лицом, пока повязка не съехала немного набок. Как только освободился рот, неудержимый приступ рвоты подкатил к горлу, её вырвало, но извергла пленница только белый комок густой пены.

Слабым голосом она попыталась позвать на помощь, но силы совсем оставили её, поэтому получился только шёпот. «Господи! - взмолилась она,- мамочка милая моя, помоги мне, освободи меня! Ты всё видишь, ты всё знаешь, спаси меня!»

Узница немного успокоилась и попыталась освободить руки. Ничего не вышло.

Удушливая тоска и неизвестность заполнили её. Катя стала инстинктивно продвигаться в сторону еле ощутимого запаха свежести в надежде найти выход.

«Как же я здесь оказалась? Я всё так слабо помню. Помню шикарную квартиру, шампанское, молодого человека, симпатичного, приятного. Как же его звали, а? Не помню. Игорь, Егор? А, вспомнила – Игнат. Я ещё подумала, что имя такое странное и редкое. Мы с ним в кафе познакомились, он предложил в рекламе сняться за пять тысяч. Говорил, что я красивая. Вот дура! Зачем поверила?! Так где же я? Судя по запаху сырости и бензина, это гараж. Почему не слышно никаких внешних звуков? Странно.  Как же я хочу пить и писать, что же делать?»

Девочка попыталась подползти поближе к еле чувствующимся потокам свежего воздуха. Каждый сантиметр она преодолевала с неимоверным трудом. «Никогда не падай духом, даже когда кажется, что это конец!» – так папа говорил всегда»,- думала она, напрягая последние силы. Она опять уткнулась лицом в пол и стала возиться, чтобы снять повязку с глаз. Ей это частично удалось, но перед глазами чернела всё та же холодная мгла, ни единого луча света не проникало в помещение.

От долгого терпения у Кати разболелся низ живота; не в силах более сдерживать естественную потребность, она намочила джинсы. Холод сковал все члены; она захватила кончик одеяла связанными за спиной руками и завернулась в него, словно в кокон. Слёзы застилали глаза и погружали в спасительный сон.

Ей снилась залитая ярким солнцем зелёная поляна, усеянная мелкими жёлтыми цветами. Аромат цветов, перемешанный с пением райских птиц, создавал впечатление счастья, её пересохшие губы плавно растянулись в милой улыбке. Солнце приятно грело и немного слепило глаза, лёгкий порывистый ветерок играл с зелёной липкой листвой, которая шептала, переливаясь серебряными бликами. Но поляна была пуста: ни людей, ни зверей, ни насекомых; и это в какой-то момент показалось ей зловещим. Вдруг резко замолчали птицы, и хмурая, жирная туча заволокла всё небо, проглотив солнце. Всё моментально стало чёрным – трава, деревья… Завыл дикий, омерзительно холодный ветер и пробрал до костей. Девочка проснулась.

Яркий свет ослепил глаза, голая лампочка жужжала, как дикая пчела. Над ней, как зловещий исполин, возвышался человек в голубой медицинской маске. Видны были только глаза  – серые, с прыгающим отражением огонька лампочки и красными прожилками на белках. Человек держал в руке поллитровую бутылку с жидкостью мутного цвета и нервно притопывал левой ногой.

- Что тебе надо? Отпусти меня!- храбро выкрикнула жертва.

Молчание. Человек поднял её за связанные руки и вставил в рот бутылку. Жидкость водопадом полилась прямо в пищевод; девушка, едва успевая глотать, захлёбывалась и кашляла. Как только содержимое закончилось, он швырнул бутылку в тёмный угол, а Катю – на мокрое одеяло. Беззащитность и неизвестность надломили девочку, она расплакалась.

- Дяденька, пожалуйста, отпустите меня, отвезите в больницу, мне очень плохо. Пожалуйста, если вы человек, пожалуйста, дядя,- Катя громко, истерично замычала и, собрав силы, выкрикнула во весь голос,- убей меня, зачем мучаешь? Гад! Сволочь, чтоб ты сдох!

Человек схватил за шкирку «орущего котёнка» и отшвырнул на метр в сторону.

- Твою мать! - звонко и громко выругался человек трёхэтажным матом и резко, в два шага оказался рядом с Катей, затянул ей глаза и рот промасленной тряпкой, закатал рукав и, крепко перевязав руку,  больно уколол. Несчастная улетела в неизвестность.