Из внешнего мира

Глава 5. Матушка. Часть 1

Перед ними торговцы рабами

Свой товар горделиво проводят,

Стонут люди в тяжелых колодках,

И белки их сверкают на солнце,

Проезжают вожди из пустыни,

В их тюрбанах жемчужные нити,

Перья длинные страуса вьются

Над затылком играющих коней…

(Н.С. Гумилев)

Во двор шагнула необъятных размеров женщина. В ней бы поместилось с десяток Амелией, не меньше. Длинный белый сарафан с широкими бретелями только подчеркивал ее полноту. Руки до самых локтей унизывали золотые браслеты, больше похожие на броню, чем на украшения. Уши оттягивали тяжелые серьги, каждая размером с блюдо.

Ее густые, черные кудряшки напоминали бобровую шапку, которую придумала для своих гвардейцев напрочь лишенная вкуса принцесса Мартина. Казалось, если потрогать эти волосы, они будут пружинить.

За спиной женщины возвышался гибкий, жилистый мужчина. Он не носил ничего, кроме набедренной повязки, и солнце блестело на его коже цвета перезревшей сливы.

Едва женщина появилась во дворе, все замерли, будто попав под действие замораживающего заклинания. Даже Пушок перестал плеваться во все стороны.

— Да прольется дождь под ноги мудрейшей и благороднейшей матушке Азерет! — подобострастно произнес Фархуд.

Он бухнулся на колени, остальные последовали его примеру. Только Зелгадис и сидящая под забором Амелия не бросились биться лбом о землю.

Прищурившись, Зелгадис внимательно рассматривал Азерет. Похоже, эта дамочка — важная шишка. Да еще колдовать умеет. Он-то уже начал надеяться, что магия во внешнем мире никому не доступна. Ха, раскатал губу.

— Что здесь произошло? — требовательно спросила Азерет, на алвалском она говорила с заметным акцентом, проглатывая гласные.

— Мои рабы пытались сбежать! — сообщил Фархуд.

— Мы не рабы! — Амелия погрозила ему пальцем. — Справедливость вас покара… у-а-а, — она широко зевнула.

— Они — мои рабы! — настаивал Фархуд.

Толпа поддержала его одобрительными восклицаниями. Вот ведь какие солидарные.

— Тихо.

Некоторые люди умели говорить негромко, но так, что при звуках их голоса сразу смолкали все крики. Азерет была из таких.

— Я выслушаю всех и приму решение, — произнесла она в наступившей тишине. — Нбонги!

Она сделала знак высокому мужчине, которого, видимо, и звали «Нбонги». Он быстро прошел через двор и скрылся в гостинице. Ему никто не препятствовал. Люди поднимались с колен и отступали, освобождая место возле Зелгадиса, Амелии и вставшего рядом с ними Фархуда.

Зелгадис прикинул, не стоит ли просто улететь. Но это будет означать признание вины. Как им прибиться к каравану, идущему в порт, если за ними начнут охотиться? Придется принять участие в этой пародии на суд. Возможно, решение даже будет принято в их пользу. А если нет — всегда можно сбежать.

Нбонги принес из гостиницы одну из устланных коврами лавок и водрузил ее в центре двора. Азерет с видимым трудом уселась на лавку, та жалобно скрипнула и прогнулась под ее весом.

— Итак, говорите по очереди, — объявила Азерет. — Сначала ты, Фархуд.

— Я нашел этих людей в пустыне, спас им жизнь, — степенно произнес он. — Они пили мою воду, ели мою еду, спали в моем шатре. Значит, они принадлежат мне.

Азерет величественно кивнула, давая понять, что приняла его слова к сведению. Затем посмотрела на Зелгадиса и Амелию.

— Теперь ваш черед, чужаки.

Амелия то впадала в дрему, то, вздрагивая, просыпалась, поэтому говорить за них двоих пришлось Зелгадису.

— Когда мы жили в шатре Фархуда, он уверял, что мы его гости, а не рабы, — едко заметил он. — Мы прибыли из далекой страны за морем. Наша… лодка, — слова «корабль» в языке алвала просто не было, — разбилась, и мы оказались в пустыне. Когда нас нашел Фархуд, мы умирали от жажды. Он предоставил нам кров, а мы спасли его племя от ифрита. Он обещал проводить нас до Амбассы. Но здесь вместе со своим дружком Намизом чем-то опоил и собирался продать в р*****о.

Выслушав обе стороны, Азерет на несколько минут погрузилась в раздумья. Зелгадис уже приготовился хватать Амелию и делать ноги, когда Азерет вдруг строго посмотрела на Фархуда.

— Ты несносный мальчишка, Фархуд сын Шаббада. Памятуя, сколько раз ты уже попадался, я скорее поверю чужакам из дальней страны. И как тебе не стыдно нарушать священный закон гостеприимства? Намиз, не прячься за него, ты тоже хорош, — Азерет отчитывала их как малых детей.

— Они не люди, значит, и закон гостеприимства с ними можно не соблюдать, — проворчал Фархуд.

— Не люди? — Азерет насмешливо изогнула бровь. — Две руки, две ноги, голова. Вполне себе люди. А то, что цвет кожи странный… так и мы все друг на друга мало похожи.

Она сделала паузу, как актер на сцене перед важной репликой.

— Я приняла решение. Люди из другой страны правы, и ты, Фархуд, обязан возместить им ущерб.

Зелгадис удивленно заморгал. Возместить ущерб? Разве за попытку забрать в р*****о не положено наказание посерьезнее?

— Ты отдашь им одного верблюда, — распорядилась Азерет.

«Просто чудесно. И на кой-нам сдался верблюд?», — мрачно подумал Зелгадис.

— Мы бы лучше взяли деньгами, — начал он, но Амелия его перебила.

— Пушок! — она услышала слово «верблюд» и полусонное сознание выдало первую ассоциацию.

— Забирайте этого предателя, — с готовностью согласился Фархуд, буравя Пушка злобным взглядом. Тот высокомерно вскинул морду и подчеркнуто игнорировал бывшего хозяина.

— Мы согласны, — устало произнес Зелгадис.

В конце концов, верблюда можно продать, а если не выйдет — всегда будет под рукой транспортное средство.

Тяжело опираясь на руку Нбонги, Азерет поднялась с лавки и прошествовала к Зелгадису и Амелии, аккуратно обойдя яму от «Дил Брандо».

— Мне жаль, что первое знакомство с Каландори оказалось для вас таким неприятным, — она добродушно улыбнулась. — Но поверьте, в нашей стране живут не только хитрецы, вроде Намиза и Фархуда. Пожалуйста, примите мое приглашение и посетите мой дом. Я бы хотела узнать побольше о далеких землях за морем.

После всего случившегося Зелгадису совершенно не хотелось принимать чье-либо приглашение. Но Азерет явно была не из тех людей, которым можно просто сказать: «Нет». Да и информация о порте им по-прежнему необходима.

— Благодарю, — Зелгадис изобразил поклон.

Амелия предприняла героическую попытку встать, чтобы тоже отдать дань вежливости, но ее повело, и она упала бы, не подхвати ее Зелгадис.

— Позволь мне, — Азерет поднесла ко лбу Амелии светящий зеленым светом палец.

Зелгадис осторожно, но твердо отвел ее руку.

— Сами справимся.

Азерет лукаво прищурилась.

— Не доверяешь мне? Неудивительно.

Зелгадис вывел Пушка из загона, тот недобро косился на него, но, дивное дело, плеваться не пытался. Скорее всего, потратил всю слюну на обстрел Фархуда. Все нехитрые пожитки друзей были привязаны к седлу Пушка, так что не пришлось тратить время на сборы.

Амелия кое-как забралась в седло и, склонив голову на мягкую спину Пушка, позволила сну себя побороть. Опасность ведь уже миновала. Амелия полностью доверяла Зелгадису, зная: если что-то случится, он ее разбудит.

Азерет тем временем срастила сломанную ногу одному из тех, кто упал в созданную Зелгадисом яму. Остальные отделались синяками и царапинами, но Азерет вылечила и их. Люди благодарили ее, называли «матушкой».

«Похоже, она отлично владеет белой магией. Интересно, а что насчет черной и шаманской?» — задумался Зелгадис.

Обычно, если у человека большой талант в одном виде магии, другие даются ему хуже.

Когда Азерет закончила с лечением, они наконец-то смогли покинуть негостеприимный постоялый двор. Фархуд провожал их мрачным взглядом, Намиз, причитая, нарезал круги вокруг дыры в земле. Зелгадис надеялся, что судьба больше никогда не сведет его с Фархудом. Для безопасности последнего.

За плетнем ждала небольшая тележка, запряженная двумя волами. С помощью Нбонги Азерет кое-как взгромоздилась на нее.

— Извини, что не предлагаю подвезти, — она виновато улыбнулась Зелгадису. — Как видишь, я тут сама едва помещаюсь. Надо меньше налегать на ореховую пастилу.

— Ничего страшного, я вполне могу пройтись пешком, — вежливо проговорил Зелгадис.

Нбонги ударил волов хворостиной, и тележка тронулась с места. Зелгадис пошел рядом, держа Пушка за поводья и следя, чтобы спящая Амелия не сползла с седла.

— Мой дом вон там, — Азерет махнула рукой в сторону поросших лесом холмов вдали от города. — Я как раз возвращалась назад, когда услышала грохот в гостинице Намиза. Поразительно! Ваше колдовство может взрывать землю и создавать огонь.

Зелгадис промолчал, не собираясь вот так с ходу вывалить ей все о магии внутреннего мира. Азерет, похоже, это поняла, потому что расспрашивать не стала. Она что-то сказала Нбонги на непонятном языке, тот припустил по дороге вперед. Один шаг его длинных ног равнялся трем шагам Зелгадиса.

— Я отправила его приготовить для вас покои, — пояснила Азерет, заметив, как подозрительно Зелгадис смотрит вслед Нбонги.

Вдруг она прижала ладонь к губам и охнула. Вздрогнув, Зелгадис привычно потянулся к рукояти меча. Но все оказалось не так страшно.

— Совсем забыла спросить, сколько вам нужно комнат. Вот ведь девичья память. Или уже старческая забывчивость.

Она рассмеялась густым, приятным смехом.

— Одну комнату, — коротко произнес Зелгадис и добавил, чтобы сразу разрешить все вопросы. — Мы — родственники.

Азерет перевела недоуменный взгляд с Амелии на Зелгадиса, и до него дошло, что он до сих пор не скрыл лицо. Тюрбан с шарфом как назло остался в гостинице Намиза. К ее чести, Азерет не стала задавать никаких раздражающих вопросов вроде: «А почему тогда ты синий?». Вместо этого она заметила:

— Кстати, вы так и не представились.

— Я — Зелгадис. Она — Амелия.

Он предпочел не называть полный титул Амелии, проснется, сама решит, стоит ли рассказывать о своем высоком происхождении.

— Какие необычные имена. Не могу обещать, что смогу произносить их правильно. Ты уж прости старую матушку.

Зелгадис никак не мог решить, нравится ли ему манера поведения Азерет, или нет. Эти интонации всеобщей бабушки слегка раздражали, но ее улыбка была на удивление приятной и открытой, чем-то напоминая улыбку Амелии. Да и говорила она рассудительно.

Волы медленно тащили тележку вперед по дороге, Пушок подстроился под их мерный шаг. Мимо проплывали поля, засаженные незнакомыми Зелгадису растениями. Крестьяне, завидев Азерет, отрывались от мотыг и низко кланялись.

— Доброго здоровья, матушка! — говорили на меве одни.

Слов других Зелгадис не понимал, но смысл наверняка был тот же.

— Ты — вождь? — на ломанном меве спросил Зелгадис.

Азерет снова сверкнула белозубой улыбкой.

— Можешь использовать алвалский, я хорошо на нем говорю. Нет, я не вождь. Просто люди меня уважают. Я занимаюсь врачеванием, содержу в городе больницу и дом для детей-сирот и стариков.

— Тогда почему твоему суду подчинились, госпожа? — Зелгадис очень старался, чтобы в голосе не прозвучал сарказм, но получилось плохо.

Азерет то ли не заметила, то ли предпочла не обращать внимания.

— «Госпожа» слишком важный титул, называй меня «матушка», так меня все зовут.

Помолчав, она печально вздохнула, от чего ее объемные телеса заколыхались.

— Конечно, судить должен назначенный королем бабур. Но его больше интересует охота и пиры с наложницами, чем дела Амбассы. Люди ко мне прислушиваются, поэтому я по мере возможности стараюсь поддерживать в городе порядок.

Расстановка сил стала для Зелгадиса ясна. Значит, он имеет дело с настоящей властительницей Амбассы. Что ж, похоже, люди ее любят, хоть и слегка побаиваются. Таким и должно быть отношение к хорошему правителю.

Зелгадис надеялся, что Азерет действительно такая здравомыслящая, какой кажется, и не попытается продать их с Амелией в р*****о или устроить другую пакость. Но все же стоило оставаться начеку.

— Мы хотим уплыть домой, — сообщил он. — Как нам добраться до порта?

Задумавшись, Азерет подергала сережку в ухе.

— Большой порт в Макаомбо, но он очень далеко. Месяц пути через джунгли. Одним вам точно не стоит идти.

Ее ответ Зелгадиса не порадовал, но обнадеживало хотя бы то, что в этой стране вообще есть порт.

— Мы думали присоединиться к каравану, — сказал он.

— Тогда вам нужно хорошо изучить меве, — Азерет усмехнулась. — На алвалском говорит только народ пустыни, вам повезло, что я его знаю.

Сделав многозначительную паузу, она добавила.

— Большие караваны уходят не часто. Пока будете ждать, можете погостить у меня.

— Спасибо.

Азерет только пожала плечами, как бы говоря: «Не за что, мне не трудно».

— Я буду рада обществу других колдунов. В нашей земле редко рождаются люди с даром, иногда я чувствую себя немного одиноко, будто я — какой-то урод.

Ее слова помимо его воли вызвали отклик в душе Зелгадиса. Урод. Сколько раз он слышал это слово в свой адрес? Уж кто-кто, а он хорошо знал, каково это — быть не таким, как все.

— У нас в стране много колдунов, — произнес он то, что говорить пока не планировал. — Я и Амелия — оба колдуны.

В конце концов, ничего опасного в этих сведениях не было, скорее Азерет поймет, что с чужеземцами следует считаться, и не будет совершать, подобно Фархуду, опрометчивых поступков.

— Некоторые колдуны, как ты, хорошие целители.

— А вы сами? — с любопытством спросила Азерет.

— Мы владеем разными видами колдовства, в том числе и целительством.

Тут Зелгадис слегка приврал: сам он кроме простого «Рекавери» ничего не умел, Амелия, как обучавшаяся в храме жрица, знала несколько заклинаний посложнее. Но ни он, ни она не могли похвастаться целительскими способностями.

— Разные виды? — изумилась Азерет. — Похоже, в вашей стране знают о колдовстве гораздо больше, чем у нас.

— Да, — коротко ответил Зелгадис, решивший, что и так уже слишком разоткровенничался.

Как и в прошлые разы, Азерет тактично не стала приставать к нему с расспросами.

Они как раз добрались до подножия холма. На его вершине виднелись белые стены, над которыми поднималась плоская крыша дома.

Азерет хлестнула волов хворостиной, и те с натугой начали взбираться по тропинке в гору.

— Ты не можешь взлететь? — спросил Зелгадис.

Хохотнув, Азерет обвела рукой свое пузо.

— Такую тушку довольно сложно поднять в воздух. Печально, что я знаю заклинание полета, а применить его не могу.

Ее самоирония определенно импонировала Зелгадису.

Пушок наотрез отказался подниматься на холм. Как Зелгадис ни тянул поводья, как ни ругался, все без толку. Пушок лишь презрительно жевал губами и не двигался с места.

Пришлось разбудить Амелию, только она могла сладить с этим жутким зверем. Проснувшись, она протерла глаза и осмотрелась, пытаясь понять, где находится. В голове все еще слегка звенело, мысли путались, но побочное действие от снотворного оказалось не слишком сильным, или просто здоровый организм Амелии быстро справлялся с дурманом.

— Мы почти доехали до дома Азерет, — сообщил ей Зелгадис.

— Кто это?

Пришлось напомнить Амелии о событиях в гостинице.

— И они отделались так легко?! Просто отдав нам одного верблюда?! — ожидаемо возмутилась она. — Да я сейчас вернусь и покажу им…

Зелгадис успокаивающе похлопал Амелию по руке.

— С них хватит. Ты бы видела раздосадованную физиономию Фархуда. Угощая нас лучшей едой, он мысленно подсчитывал, сколько сможет за нас выручить, а теперь все его надежды — Пушку под хвост.

Амелия хихикнула и потрепала верблюда по холке.

— Ты молодчина, Пушок. Защищал меня, как настоящий рыцарь — свою даму сердца.

— Тогда переименуй его в «сэр Плевок», — предложил Зелгадис. — Его девизом будет «Упрямство и агрессивность». Эта скотина не хочет подниматься на холм.

— Ай-ай-ай, как не хорошо, — преувеличенно строго произнесла Амелия. — Дядя Зел, конечно, та еще язва, но он дело говорит. Ты не должен упрямиться. Вперед.

У Зелгадиса задергалось веко. Дядя? Язва? Чего только не услышишь от лучшего друга.

Амелия лишь слегка ударила Пушка пятками по бокам, но это оказалось гораздо эффективнее, чем все угрозы Зелгадиса пустить верблюда на шашлык. Пушок резво затрусил вверх по холму и вскоре догнал вяло плетущихся волов Азерет.

— Я еще не поблагодарила тебя за помощь, госпожа, — хорошо воспитанной Амелии было особо трудно от того, что уже в двух местных языках не оказалось уважительных местоимений. Приходилось обращаться к солидной даме на «ты».

— Ничего страшного, ты же была без сознания, деточка, — проворковала Азерет. — И называй меня «матушка», «госпожа» звучит так, будто я одна из этих избалованных знатных девиц, которые думают только о нарядах.

— Хорошо. Меня зовут…

— А-ме-ри-я. Верно? — Азерет кивнула на Зелгадиса. — Твой родич тебя уже представил.

«Родич?», — Амелия не стала задавать вопросов вслух.

Раз Зелгадис сказал, что они родственники, значит, на то были причины, и потом он все объяснит.

Она не стала сообщать свой полный титул. Идея о том, чтобы завязать официальные дипломатические отношения казалась все более и более эфемерной. Лучше пускай никто не знает, что она из знатного рода, а то опять попытаются опоить.

— Вообще-то правильно «АмеЛия».

— Амерлия.

— А-ме-ли-я.

Азерет басовито расхохоталась.

— Извини, пока не выходит.

— Мне ваши имена тоже сложно произносить, — Амелия почесала темечко.

— У тебя хорошо получается. Вы оба отлично говорите на алвалском.

— За это нам стоит поблагодарить Фархуда, — Амелия нахмурилась. — Почему вы не наказали его как следует?

Азерет недоуменно воззрилась на нее.

— Как следует?

— Разве попытка опоить людей и продать их не заслуживает более… серьезного наказания? Он ведь может так поступить еще с кем-то! Его стоило бы посадить в тюрьму.

— Посадить в тюрьму? — Азерет выглядела совсем сбитой с толку. — Что это?

Теперь уже Амелия была поставлена в тупик и не сразу нашла нужные слова для объяснения.

— Тюрьма — место, где находятся преступники. Их не выпускают наружу, в этом состоит наказание.

— И какой тебе прок с того, что Фархуд будет где-то сидеть? А так у тебя есть отличный верблюд. За преступление надо расплачиваться чем-то. Скотом, деньгами.

— То есть любого преступника отпустят, если он заплатит? — возмутилась Амелия.

— Если нет скота и денег, то провинившегося отправляют работать на того, кому он причинил ущерб, или на его семью.

— Но как же опасность…

Разговор зашел в тупик, Азерет не понимала, что имеет в виду Амелия. Та впервые столкнулась с такой большой разницей культур.

Позволив Амелии сесть на любимого конька по имени «Правосудие», Зелгадис внимательно наблюдал, отмечая каждую интонацию и жест Азерет. Не промелькнет ли в ее глазах странное выражение. Не покажется ли ее улыбка приклеенной. Произошедшие события пробудили привычную еще со времен странствий с Резо паранойю, когда приходилось ловить малейшие изменения в его настроении, чтобы не попасть под горячую руку во время приступа бешенства.

Пока в поведении Азерет не было заметно странностей.

У небольших ворот в стене, окружающий дом, хозяйку и ее гостей ждала целая толпа. Зелгадис мысленно отметил, что стена, высокая и толстая, наверняка способна выдержать удар тарана или несильного заклинания. То, что Азерет скоромно называла домом, можно было скорее окрестить «укрепленным поместьем».

Возле ворот, похоже, собрались все местные обитатели. Много детей не старше десяти лет. Семь женщин разных возрастов, от юных девушек до сморщенных старух. И не меньше пятнадцати крепких мужчин, большинство — с короткими мечами на поясе. Во главе компании встречающих стоял Нбонги. Кроме него все в толпе дружно таращились на Зелгадиса и Амелию. Самый маленький ребенок задумчиво посасывал палец, от чего казалось, что он оценивает, насколько чужаки пригодны в пищу.

Зелгадису было стыдно это признавать, но он чувствовал смутное удовлетворение от того, что для местных и он, и Амелия выглядят одинаково странно и ее рассматривают не меньше, а то и больше, чем его.

Пока Нбонги помогал Азерет слезть с телеги, Зелгадис коснулся руки Амелии и кивком указал на ближайшего к ним воина с мечом.

— Вряд ли они будут нападать при женщинах и детях, — уверенно сказала она.

— Женщины и дети могут им подсобить, — Зелгадис криво ухмыльнулся.

— Не будь пессимистом.

Заставив Пушка опуститься на колени, Амелия слезла с него и взяла под уздцы.

— Добро пожаловать, — Азерет широким жестом пригласила их следовать за собой.

Ее слуги, родственники или кто они там были, низко кланялись, касаясь головами земли. По крайней мере, теперь они не могли пялиться на чужестранцев.

Следом за Азерет, Зелгадис и Амелия прошли во двор. Трехэтажный дом выглядел простоватым, никаких украшений, только ровные белые стены. Его окружали деревянные хозяйственные постройки: сараи, загоны для скота. Два оказались пусты, в третьем топтались три верблюда. Туда Амелия повела Пушка. К ней тут же подбежал один их слуг и поспешил забрать поводья, бормоча: «Позволь, госпожа». Пушок удостоил его приветственным плевком, но слуга на диво ловко увернулся. Похоже, он был привычен к строптивым верблюдам, и Амелия оставила своего любимца на его попечение. Только сняла со спины верблюда узелок с вещами.

Внутри дом Азерет оказался не совсем таким, как можно было ожидать по его внешнему виду. Он представлял собой квадрат, который опоясывал сад. Вдоль каждого этажа тянулась галерея с изящными белыми колоннами и арками, сделанными в форме трех лепестков цветка. Все украшала тончайшая резьба.

— Полагаю, вы здорово устали, — ласково проговорила Азерет. — Я прикажу приготовить купальню. Как только устроитесь в своих покоях, можете помыться. Потом приглашаю вас присоединиться ко мне за трапезой. Прошу меня простить, дела не ждут. Нбонги вас проводит.

Кивнув им, она вперевалочку направилась в сад. Нбонги, чье лицо за все то время, что Зелгадис и Амелия его видели, оставалось совершенно бесстрастным, молча сделал жест рукой, призывая следовать за собой.

Они поднялись на третий этаж и остановились перед пятой дверью от лестницы. Все так же не произнося ни слова, Нбонги открыл ее и вошел первым. Возможно, чтобы показать, что внутри нет ловушек.

В гостевых покоях оказалась всего одна большая комната, разделенная на части арками. В двух нишах дальней стены лежали подушки, видимо, там располагались кровати. Мебели было немного. Деревянный сундук, украшенный узором из какого-то желтого материала, издалека похожего на золото. Пара невысоких кресел, сплетенных из веток. Стол на ножках, выполненных в виде неизвестных друзьям животных. Зато по полу, застеленному толстыми пестрыми коврами, было разбросано множество подушек.

Нбонги показал висевшую на стене веревку с кисточкой на конце и впервые заговорил.

— Вызов слуг.

— Как оно работает? — поинтересовалась Амелия.

Но Нбонги оказался не слишком разговорчив, он просто пожал плечами и с поклоном удалился.

Друзья начали осматривать комнату, но если Амелию интересовали узоры на подушках и лоскутные одеяла, то Зелгадиса беспокоило, не спрятано ли где-то что-то опасное. Он распахнул сундук. Пусто. И двойного дна нет. Тогда он перебрал все постельное белье и даже перевернул матрасы.

— Знаешь, по-моему, это уже слишком, — с нотками беспокойства в голосе заметила Амелия. — Ты еще начни потрошить подушки.

— Это идея, — Зелгадис демонстративно поднял самую красивую из них, украшенную изображениями птиц и разноцветной бахромой.

Амелия поспешила ее отобрать и прижала к груди, точно любимого плюшевого мишку.

— Хватит видеть врага в каждой тени. Азерет — очень милая и добрая женщина.

— Фархуд тоже казался милым и добрым, а потом подсыпал нам снотворного в еду, — возразил Зелгадис.

Крыть Амелии было нечем.

— Не ешь ничего, пока хозяева сами это не попробуют, — наставительно произнес Зелгадис. — Ходить везде будем только вместе.

— В туалет тоже? — не удержавшись, Амелия прыснула.

Но Зелгадис остался серьезным.

— Туалет тут наверняка для всех на улице. И да, один делает свои дела, другой — караулит снаружи. То же самое касается ванны.

— Повторяю, ты перебарщиваешь, — Амелия слегка ткнула его кулаком в плечо.

— Безопасности мало не бывает. Мы уже чуть не попались. А если бы они положили больше снотворного, и я бы все-таки вырубился?

Понурившись, Амелия кивнула.

— Вспоминается сказка, которую папа пару раз мне читал. Один человек отправился в другой мир на поиски похищенной возлюбленной. Он не должен был ничего есть, чтобы не остаться там навсегда. Но он нарушил запрет и не смог вернуться домой. Мне всегда становилось грустно, когда я думала о том, что он все еще бродит там совсем один.

— Ага, слышал эту историю, — Зелгадис кивнул. — Можно сказать, внешний мир — это почти другая вселенная. Так что будь хорошей девочкой и не тащи в рот всякую гадость.

Зелгадис похлопал Амелию по макушке, она надулась и показала ему язык.

— Пойдем в город, узнаем, когда отправляется караван в порт, — Зелгадис перевел разговор на другую тему.

— Порт? Ты много узнал, пока я спала? Далеко до него? — засыпала его вопросами Амелия.

— Если верить Азерет, далеко. После обеда надо будет от нее как-нибудь подипломатичнее отвертеться.

— Ого, с каких это пор ты стал дипломатичным? — Амелия в притворном изумлении округлила глаза.

— Я дипломатичный, когда это нужно для дела, — ухмыльнулся Зелгадис. — Неразумно ссориться с хозяйкой города и, скорее всего, сильным магом.

— Думаешь, Азерет действительно сильна? У меня так слипались глаза, что я толком ничего не рассмотрела.

— У нее мощный барьер…

В дверь робко постучали, когда Амелия ее открыла, в комнату заглянула девочка с забавными косичками. Они торчали во все стороны, не хуже проволочных прядей Зелгадиса, когда он спросонья еще не успевал их пригладить.

— Купальня готова, — сказала девочка на отличном меве.

Представив прозрачную воду, Амелия сладко вздохнула. Она уже успела забыть, когда последний раз нормально мылась. За время пути с алвала им попалась грязная речка, в которой Амелия и Зелгадис искупались с таким чувством, будто это была последняя река на земле. Причем их желание помыться вызвало у Фархуда недоумение. Его племя лишь набрало из реки воду. Самое странное было в том, что если бы они не мылись, от них должно было бы вонять так, что не подойти. Но Фархуд только слегка пах потом и еще чем-то пряным.

От мыслей о ванне у Амелии стало невыносимо чесаться все тело: настолько хотелось помыться.

— Эм… а полотенца? — она не знала, как это будет на меве, и потерла свое лицо.

Девочка оказалась сообразительной и сразу поняла, о чем речь.

— Все, что нужно, уже в купальне, — подумав, она добавила. — Чистое.

— Спасибо, — Амелия улыбнулась.

Девочка повела их на первый этаж, потом через сад к задней части дома. По пути им никого не встретилось, будто все обитатели поместья куда-то подевались, но в саду среди деревьев мелькнул белый сарафан Азерет.

Все время, пока они шли, девочка то и дело оглядывалась на Зелгадиса, но тут же быстро отворачивалась. Заметив, что его это начинает раздражать, Амелия произнесла как можно дружелюбнее, обращаясь к девочке:

— Как тебя зовут?

— Винья, госпожа.

— Если ты что-то хочешь у нас спросить, Винья, не стесняйся.

Поколебавшись мгновение, Винья выпалила на одном дыхании:

— В вашей стране у людей на коже растут цветы?

Зелгадис, ожидавший услышать что-то вроде «Почему ты синий?» или «Камни на твоем теле — гранит?», от неожиданности споткнулся и налетел на застывшую Амелию.

— Э-э-э… почему ты спрашиваешь?

— На земле лежат камни, растет трава и цветы. Раз у господина на коже камни, значит, в вашей стране должны быть люди, у которых на коже трава или цветы, — выдала Винья.

— Железная логика, — выдавил Зелгадис.

Вот уж действительно, устами младенца.

— Я бы хотела, чтобы у меня на коже росли цветы, — заявила Винья.

— Но тогда ты не сможешь мыться, — выдала Амелия первое, что пришло в голову.

— Мне и не надо будет! Я буду приятно пахнуть все время!

Амелия прикрыла губы ладошкой, скрывая хихиканье. Зелгадис погладил камень на подбородке, но от комментариев воздержался.

Они пошли дальше, Винья привела их к низкому зданию во дворе позади дома и удалилась, пожелав приятного купания. Амелия уже собралась зайти внутрь, но Зелгадис властным движением отстранил ее.

— Я первый. Карауль, если через полчаса я не появлюсь, стучи, — велел он.

Амелия шутливо отдала честь.

— Есть, мой генерал.

Купальня оказалась просторным помещением, с большим бассейном, облицованным белоснежным мрамором. Даже в королевском дворце Сейруна он смотрелся бы роскошно.

Зелгадис старательно смыл с тела все слои грязи, почистил волосы. Затем поплавал туда-сюда. Ничего страшного не случилось. В воде не было разлито никаких зелий, в стене бассейна не открылась тайная дверь, и оттуда не выбрался монстр.

Быстро обтершись полотенцем, Зелгадис натянул одежду и выглянул наружу.

— Все в порядке. Можешь купаться.

Он говорил так серьезно, что Амелия не удержалась и произнесла игриво:

— Потрешь мне спинку?

Зелгадис едва заметно покраснел, но ответил на шутку.

— Может вам еще и плечи размять, вашество?

— Было бы неплохо, — мечтательно протянула Амелия и с улыбкой скрылась в купальне.

Дом Азерет был гостеприимным местом. Пока.

После купания Зелгадис и Амелия встретились с Азерет за обедом, ее безмолвной тенью сопровождал Нбонги. Слуги накрыли стол прямо в саду, хотя столом в привычном смысле это назвать было нельзя. На полянке среди деревьев расстелили ковер и уставили его тарелками с разнообразными яствами. Тут было и мясо разных животных, как домашних, так и диких. Пироги с фруктами и зеленью. Даже рыба, которую Зелгадис и Амелия впервые видели во внешнем мире в качестве блюда.

— Я предположила, что вы откажетесь от выпивки, — Азерет хохотнула, — поэтому на столе только чаршаф.

Перед каждым участником трапезы стояло пустое блюдо, чтобы он сам накладывал себе еду. Азерет понимала, что после утреннего инцидента ее гости будут подозрительно относиться к любой пище, и сделала все от нее зависящее, чтобы они чувствовали себя свободнее. Но Зелгадис все равно брал еду только с тех тарелок, к которым уже притронулась Азерет, а мясо, разрезанное на большие куски, вообще не стал трогать. Амелия тоже сдержанно отнеслась к пище, отдав должное только пирогам.

— У тебя замечательный повар, госпо… матушка, — начала она светский разговор.

— Да, старик Камбо хорошо готовит, но рецепт пирога, который ты сейчас пробуешь, я придумала сама, деточка, — Азерет, похоже, просто не могла долго не улыбаться. — Люблю смотреть, как молодые, здоровые люди кушают. Еда в вашей стране сильно отличается от нашей?

— У нас совершенно другие фрукты. Да и мясо на вкус сильно отличается. Вроде бы такая же говядина, а все же чувствуется что-то… иноземное.

С обсуждения еды Азерет плавно перешла на расспросы об обычаях стран внутреннего мира, их государственном устройстве и магии. Если Зелгадис и Амелия отвечали односложно, она не напирала, а переходила к другим темам.

В целом за столом царила приятная атмосфера. Деревья защищали от полуденного зноя. Легкий ветерок шелестел в ветвях пальм. Слуги бесшумно появлялись, уносили пустые тарелки и ставили новые. Нбонги традиционно молчал, только ел и, казалось, вообще не прислушивался к разговору.

— Удивительно, что у вас цвет кожи родственников сильно отличается, — вскользь заметила Азерет. — У нас даже если мужчина возьмет в жены девушку из другого племени оттенок кожи их детей будет чем-то средним между цветами кожи родителей.

Зелгадис понял, что здорово прокололся. Азерет явно не дура, в ее вопросе заключался скрытый намек и предложение рассказать то, что Зелгадис недоговорил. Поколебавшись, он решил, что следует все же немного прояснить вопрос. Не стоит все время врать приютившему тебя человеку, даже если до конца ему не доверяешь.

— Раньше я был таким же белокожим, как Амелия, но потом меня превратили в то, чем я являюсь сейчас, — кратко поведал он, не собираясь вдаваться в подробности.

Азерет качнула своей деревянной чашкой, задумчиво наблюдая, как напиток скользит по стенкам.

— Колдовство вашей страны удивительное и пугающе, раз может менять тело человека.

Разговор опять вернулся к магии. Зелгадис ощутил благодарность Азерет за то, что она не стала его ни о чем расспрашивать.