Горький вкус калины

Глава 2

Алина

За распахнутыми тяжелыми гардинами панорамные окна в пол, за ними огни моего неуютного города, сиреневая чернота бездонного неба, словно смотришь на умопомрачительные обои на рабочем столе компьютера. Завораживает. Вот только жизнь не сменить невинным щелчком мыши. Это все не мое. Я приговорена вечно смотреть в это беспощадное плачущее небо и ждать неизвестно чего. От этой мысли в груди ожидаемо ширится едкая тоска.

Разделавшись с вкусным ужином, но оставив часть на тарелке, я двигаюсь к столешнице, чтобы отправить еду в контейнер. Стоит только сделать это, как позади меня с грохотом поднимается Николас, хранивший до этого молчание. Одним рывком он хватает контейнер и отправляет его в мусорное ведро, гулко хлопнув дверцей.

- Здесь - так! – рявкает, отворачивая недовольное лицо.

Что я сделала ему? Чувствую, как сердечный ритм скатывается в тахикардию. Внутри взрывается темное и густое раздражение, которое я усиленное прессую многие месяцы. От «хозяина жизни» блевать хочется или огреть его по башке чем-нибудь тяжелым!

- Чем я так раздражаю? – моя грудь ходит ходуном, а пальцы так трясутся, что сцепить руки вместе не могу. – Что я Вам сделала? Меня чуть не угробили из-за Вашего дела!

Он разворачивается, обдавая меня таким холодом, что невольно ежусь. Взгляд черных как угли глаз потухает, затягиваясь непробиваемым равнодушием.

- Ты не наблюдательна… и предсказуема. Займись бумагами, - глухо произносит металлическим тоном, разворачиваясь и покидая помещение.

- Стойте! Мне нужен мой телефон! – бросаю в след, на что он тут же вытаскивает из кармана гаджет и кидает полукругом, но так, чтобы я успела сделать шаг и поймать.

Очевидно, я веселю этого бандита, изображая тут собачонку, а он и наслаждается. Извращенец чертов! Ну, нет! Я не должна идти на поводу у этого человека! И какого черта он рылся в моей сумочке?

Поспешно набираю тетю, чтобы сообщить, что не приду. Конечно, вопросы, долбанные вопросы, и я как школьница, выруливаю, ссылаясь не пойми на что. Закончив разговор, понимаю, что меня могли слышать, и от этого еще больше не по себе. Врать… одно из самых паршивых затей. Никогда не любила. Ни под каким предлогом или целью. Забираю из стопки первые пару папок, устраивая на стойке и наливая в чашку кипяток. Лениво тормоша пакетик за нитку, я принимаюсь внимательно изучать первый том…

* * *

Постепенно мои мысли снова устремляются в здание суда. Сколько раз я приходила сюда? И ни разу не задумывалась, насколько эти стены… пропитаны чужими шагами, историями, победами и поражениями. Судя по старым кинофильмам, здания суда, да и любой другой государственный застенок не внушали ни радости, ни оптимизма. Оставь надежду, всяк сюда входящий, как говорится. Тогда или теперь? По стенам внутри висят картины-репродукции разных сцен эпох Древнего Рима, ренессанса, имеющих некоторое отношение к истории судов. И там тоже судьбы, ситуации, жизни. Судьбы тасуют как карты, и ведь от субъективности избавиться действительно невозможно. Считая неким таинством вычленение из множества квалификаций и статей именно ту, что верна, мы ведь не можем быть безусловно правы? И что есть эта правда? Поблескивающий узор на мраморном фасаде или бронзовые заклепки, удерживающие на ступеньках ковровые дорожки?

Самое смешное, что заниматься бы мне своей философией бесконечно, если бы не Костя. Со зла, как говорится, с умыслом, или абсолютно без ума, но он распорядился нашими с тетей жизнями так, что мое восприятие правильности, законности и многого другого извратилось до безобразия. Я перестала думать о том, насколько для меня самой это важно. Плыву по течению, пытаясь удержать голову на поверхности. Магистратура, аспирантура, я забыла обо всем, что хотелось бы, к чему лежала душа и позволял склад ума. И теперь, меня тормошит за плечо этот невыносимый нервный бандит, и мне пора продолжать ковырять его бесконечно дело…

Потягиваясь, я чувствую, что поза поменялась, и принимаюсь потирать глаза. В сознание врывается аромат приятного мужского лосьона и что-то влажное касается моего лица. Пребывая в мягком полусне, я вижу перед собой спокойное лицо Николаса… С чего я решила, что хмурое, если оно очень усталое? Глаза с красными прожилками, неухоженная щетина, хоть и модная, но не делающая своего хозяина небрежным. Между бровей пролегла упрямая морщинка, как молния. Он так близко, что я вижу каждую крохотную прожилку на его губах. Они правильной формы, ровно прорисованы и очерчены черными волосками щетины. С чего мое внимание привлек этот человек? Я раздражаю его своим присутствием, видом, манерами, чем? Забывая на какое-то время, что со мной произошло, я просто засыпаю, не думая ни о чем.

Каково же мое удивление, когда вновь просыпаюсь в постели, понимая, что по-детски отключилась в кухне посреди папок с делом! Поднявшись, тихо ступаю босиком к двери, прикидывая, как будет стыдно вновь увидеться с этим мужчиной. Он, выходит, просто унес меня в постель. За окнами утренние сумерки, на мне по-прежнему купленная им одежда, а я еще толком не видела документы!

- Доброе утро, Алина. – кивает Аркадий, разгуливающий в кухне с телефоном под ухом.

Застываю, не зная, как реагировать. Очередной хозяин жизни, одетый с иголочки и непременно в благодушном настроении. Его я не рассчитывала здесь увидеть, хотя…

- Я перезвоню, когда ты найдешь аргументы! – обрывает разговор, опуская мобильный в карман брюк. – Завтрак в холодильнике, кофе есть. Что скажешь по бумагам? – усаживается на стойку, к своей чашке с кофе.

- Я вчера начала смотреть… - запинаюсь.

- Правильно, что начала. Дело объемное.

- Аркадий… Я правильно поняла, что у здания суда… ну, в общем, этого Вашего Николаса выслеживают?

- Правильно. И? – невозмутим уставляется на меня, потом в окно, давая понять, что моя претензия не актуальна.

- Если конкурсный управляющий муниципалитета Надыма уже предъявил НадымСтрою иски по убыткам, то встречные претензии по сделкам будут «обречены». Их объединят в одно производство, как пить дать. Что выигрываем?

- Не догадываешься? – он улыбается ехидно. – Как всегда, время.

- Исключение из ЕГРЮЛ нам в помощь? – спрашиваю, больше констатируя. Схема в принципе понятна, просто объемна за счет множества участников процесса.

- Верно, но до этого пара месяцев, не меньше. Процесс только еще запустили. – делает глоток кофе, аккуратно возвращая чашку на блюдце.

- Х-мм… Получается, что до двадцатого мне только возражения набросать. Если не явится ответчик, этот процесс будут переносить до того момента, пока не прояснеет ситуация с исками против НадымСтроя. И вчера… это была провокация? Или попытка…

- Совершенно верно. Мне пора. Не грузись дальше, чем видишь. Без фантазий, окей?

- Погодите! Я должна оставаться здесь? У меня тетя…

- Алиночка. Ты согласилась работать с серьезными дядями. Будь умницей и займись делом. – он кивает на сумку с ноутбуком. – Подключайся, работай. Семеро по лавкам у тебя дома не плачут, а вот деньги надо возвращать. – он так серьезно это проговорил, что я мгновенно утратила любые аргументы.

Слова колко отдаются в мозгу, который тут же принимается работать на повышенных оборотах. Пока я не выполню какую-то часть работы или пока не минует угроза, меня просто могут не выпускать отсюда! Провожаю глазами Аркадия, и уставляюсь на кофемашину. Меня заточили в башне с непростым банкротным делом до тех пор, пока прекрасный принц, ну или не прибьют… Хреновое чувство юмора.

Подключив ноут и приготовив себе кофе, я начала набрасывать текст, не замечая, как летит время. Параллельно в голове крутятся мысли о том положении, в котором я оказалась, и если уж мне практически выделили отдельный офис для работы, то думать о Дадаляне с его последней выходкой мне точно не стоит. Если для избавления от долгов мне нужно какое-то время скрываться, то я согласна. Просидев за ноутом почти весь день, я решаюсь на небольшой перерыв.

Забравшись в роскошную ванную с кудрявой мягкой пеной, невольно вспоминаю, как пришла к своей нынешней роли. Нет страха, потому что страшно мне уже было, до чертиков, до истерики, и также горько, а теперь я почему-то совсем иначе отношусь к своей жизни. Возможно, перчинки фатализма и не хватало…