Я ахнула , но не от боли, а от неожиданности, от того, как стремительно рушатся мои планы на побег.
Он навис надо мной — тёмный, неотвратимый, словно сама ночь решила поймать меня в капкан. Его губы впились в мои, требовательно, жадно, словно он хотел выжечь из памяти все мои сомнения. Его губы поймали мои, когда я хотела запротестовать и стали терзать, целуя так, как будто сегодня последний день перед смертью.
С каждой секундой его пальцы становились всё смелее, срывая с меня одежду так же безжалостно, как он срывал маску, за которой я пряталась всё это время. Его поцелуи, касания были не нежностью , а вторжением, захватом крепости. Альфа целовал так, будто хотел стереть саму мысль, что я могла принадлежать кому-то другому, или уйти от него. Каждое движение было резким, властным, обжиг
