Сводная пара Альфы

Глава 3

Стук.

Ровный, что отбивается ритмом в голове. Сперва мне показалось, что это во сне. Долгий и неприятный сон, который, словно кошмар, хочет сломать все. Но это был не тот случай.

— Минутку! — Подскочила с матраса, поправляя свитер.

Ко мне впервые стучались.

— Доброе... — передо мной стоял Бета. — Ут-тро.

Сглотнув ком в горле, сделала шаг назад. Бета Вуд — личный Цербер, пёс, темная слуга Чезаре. У него много имен, но все сводится к одному для меня: «Приспешник убийцы.»

Я инстинктивно смотрела на его руки. Совершенно чистые ладони, что несколько часов назад заживо закапывали оборотня в землю. Сколько же невидимой крови пролито этими пальцами? И ведь каждая жизнь отнималась лишь по щелчку пальцев Чезаре. Без Альфы и муравей не убьется Бетой.

— Жалкое место, — произнес блондин, поправляя волосы, — как и ты.

Мне захотелось усмехнуться. Подобные оскорбления давно не огорчают.

— Я знаю своё место, Бета.

— Правда? И что же ты тогда видела ночью, раз знаешь свое место? Бывшая сестрёнка Альфы.

Неожиданно Вуд бросил мне в ноги пакет. Несколько лепестков мяты рассыпались на пол.

— Воруешь в лесу?

— Я не воровала. Лес ведь...

— Лес принадлежит стае. Стая принадлежит Альфе. Чезаре позволял тебе?

Его темные глаза травили меня, как и голос, будто черной плесенью.

— Н-нет.

— Знай. Свое. Место.

— Н-но... — голос дрогнул, но во мне говорил голод. — Мне негде брать еду.

— Ха, — Вуд почти посмеялся. — Это не проблемы стаи.

Да, как всегда. Мои проблемы, как и мое существование, лишь моя собственная проблема.

«Зачем он пришел?»

Мучил главный вопрос. Вряд-ли он пришел лишь ради того, чтобы бросить пакет с сорванной травой. Неужели Вуда послал Чезаре, чтобы разобраться со мной?

Альфа отпустил меня на рассвете под пронзительным взглядом и я думала, что это разрешение на мое дальнейшее тихое существование. Но кто его знает? Может он позавтракал и в нем проснулся зверский аппетит к моей крови.

— Эй, — мужчина достал из кармана часы. — Ещё не разучилась определять время?

— Нет.

Бета схватил меня за руку, грубо застёгивая кожаный ремешок. Кожа стянулась, но я даже не скривилась. Мне было слишком страшно от такого подарка. Или что это? Счётчик времени сколько мне осталось жить? Ноги стали ватными, я старалась сконцентрироваться на маленькой тикающей стрелочке.

— Пять дней.

— Что?

— Столько времени ты будешь заслуживать прощение за свой проступок.

— М-мой проступок?

Я чувствовала себя на краю бездны, где меня за шкирку держат кровавые руки.

— Тот оборотень, что заживо закопан в лесу.

— Я никому не скажу.

— Боже, да говори кому вздумается, идиотка, — Вуд почесал щетину, словно мой вопрос вызвал у него раздражение. — Он жив. И будет жив пять дней, пока его организм не сгниет под серебряными цепями. Ему не выбраться. А ты...

Бета сделал шаг ко мне, отчего я сделала два шага назад.

— Ты будешь следить за тем, как он умирает.

Холодный пот прошиб лоб. Я почувствовала, как мои зрачки увеличились и дрожали глядя на Бету.

— Почему? Я правда мало, что видела. Точнее, я ничего не видела, кроме лопаты и мокрой земли. Даже лица не видела, только слышала, но и это я могу забыть. Сделать вид, что никогда не слышала крика и вашего разговора в лесу, — слова покидали рот, пытаясь убедить его. — Я не буду больше заходить в лес и что-либо там трогать, обещаю. Ни один лист с дерева не упадет от моей руки... Я... Я больше не посмею! Прошу!

Чем громче становился мой нервный голос, тем ниже я опускалась, пока вовсе не оказалась на коленях. Сжимая пальцами собственные ногти, рассматривала грязный пол.

— Может ты этот цирк покажешь Альфе? — Скучающе и скептично спросил Вуд, обходя меня вокруг. — Кто тебе давал право выбора?

— Я не подхожу для слежения за преступниками, Бета. Пожалуйста, простите меня, но я слишком бесполезна для такого.

— Вот именно.

— Что?..

— Если вдруг в тебе проснется доброта и ты решишь помочь выбраться ему из ямы или вздумаешь слегка расслабить цепи под его мольбы, то следующей в яме окажешься ты сама.

Я замерла, будто земля уже разверзалась под моими коленями и поглощала меня целиком. Одиночная слеза скатилась с дрожащего лица, падая на ладони. Чезаре дал мне шанс спастись на его условиях. Исключительно на его.

Больно прикусив нижнюю губу, как-то смогла взять себя в руки.

«Ненавижу вас всех».

— Пять дней. Если таково желание Альфы.

Я уже давно сдалась, даже не прилагая усилий для борьбы за свою жизнь. Но всегда надеялась на то, что останусь незаметной в своей ничтожности. Никто не обращает внимание на полумертвых птиц возле деревьев, так почему обратили внимание на меня? Точно такую же.

«Не бросайтесь на бешенного пса с голыми руками».

— В восемь вечера иди в лес — уходи на рассвете. Каждый день.

— Хорошо, — крепко сжала кулаки, чтобы вынести сдерживаемое раздражение.

«Уйди наконец-то, пожалуйста, просто уйди».

Вуд окинул взглядом мое чрезмерно скромное жилище и медленным, неспешным шагом направился на выход. Единственное, что мне хотелось, это со всей силы ударить его в спину и захлопнуть дверь. Чертово волчье отродье.

— Кстати, — он ухмыльнулся. — Ты не имеешь права проводить столько времени взаперти.

— Простите? Но я ведь не должна попадаться на глаза стаи, как и приказал Альфа в день своего отъезда.

— Больше нет. Перед домом Альфы будет стоять стол для тебя одной, отныне, твое место там.

— Тоже пять дней?

— Навсегда, — безразлично улыбнулся Вуд. — Приказ Альфы. Исполняй.

Долгожданная дверь хлопнула перед моим лицом.

— Ха, — схватившись за голову, прислонилась к стенке. — Ха-ха-ха! — Рассмеялась, словно одержимая.

Истеричный смех заполнил помещение вместе со слезами.

— Сукин ты сын!!! — Проорала в пустоту.

Я знаю, чего добивается Чезаре. Он решил посадить меня, как некрасивую и пустую куклу рядом с собой. Не для того, чтобы любоваться мной, а чтобы смотреть на мою боль. Видеть презрение волков в стае ко мне. Наблюдать, как живодер, за моими страданиями. Все дни проводить под волчьи возгласы ненависти ко мне, а в ночи следить за умирающим? В этом весь он.

— Ублюдок, — процедила, вытирая слезы. — Как же я тебя ненавижу!!

Умываясь ледяной водой, пыталась стереть следы от слез. Кое-как расчесала волосы, чтобы скрыть опухшее лицо и все равно замерла у порога. Сколько времени я не выходила посреди дня в стаю? Уже и не вспомню. Страх попасться кому-то из них на глаза, был равносилен попыткам скрыться от ледяного града.

— Тс, посмотрите, — удивленный тон смешивался с раздражением за моей спиной, — она рехнулась?! Куда вышла!

— Мамочка, это та самая тетя-убийца? — Испуганно шептал чей-то ребенок.

— Да, она убила мать нашего Альфы.

— Сучье отродье.

— Хамка без капли стыда, — произнес кто-то из мужчин, сплюнув в сторону.

— Меня сейчас вырвет от неё.

— Мама, мне страшно, — заревел какой-то ребенок.

— Не бойся, эта мерзавка и пальцем не тронет моего мальчика.

С каждым оскорблением брошенным в спину, мои плечи сгибались. Я сутулилась настолько сильно, словно надеялась спрятаться от них, обнимая саму себя за плечи. Стая была построена так, что дома шли полукругом и можно было увидеть все, что происходит возле дома Альфы с любой точки.

Главный дом принадлежал конечно же Чезаре, дом, в котором раньше жила и я с отцом и мачехой. Он был построена так, как будто наполовину плывет по реке, которая рудником берет истоки с заднего двора. На первом этаже была кухня, просторная гостевая и кабинет для приемов, а на втором этаже несколько спален, кабинет для работы, красивый балкон, где мы с Мисс Элеонор устраивали завтраки.

«Моё место».

Взглянув на небольшой столик возле террасы и стул, задержала дыхание.

«Я должна сесть».

Это было сложнее, чем казалось. После того, как опустилась на стул, моя голова больше не поднималась. Мне хотелось посмотреть на солнце, что так греет макушку головы или насладиться природой... Однако все, что я чувствовала — взгляды. Меня прожирали до костей их глаза. Я даже не смогла разглядеть их лица, они смешивались в белый шум, который лишь сильнее проявлял темные глаза презрения.

— Раз, два, три, — отсчитывала движение стрелки в часах, легонька касаясь стеклянного покрытия. — Четыре.

— Мерзавка!!! — Закричала одна из женщин.

Это было так оглушающе, что я тут же подняла ладони, закрывая уши. Так плотно, что не слышала ничего, кроме смеси букв, что нельзя было разобрать. И когда мне показалось, что она замолчала, резкий удар пронзил голову. По моим открытым глазам потекла теплая струйка крови со лба. Возле ног лежал камень.

«Град из ненависти».

— Убирайся отсюда!

Я аккуратно сняла часы с запястья, складывая их в карман, чтобы не испачкать. Если Чезаре дал мне часы на пять дней, значит потом заберет их и если хоть царапинка появится, скорее всего, меня ждет наказание.

Мне нечем было остановить кровь.

Нечего было приложить ко лбу.

Рвать одежду ради такой ничтожной мелочи, как разбитая голова, не стану. У меня и так почти ничего нет. Поэтому я продолжала сидеть, словно ничего не случилось. Словно по моему лицу не стекает кровь. Словно мне не больно.

— Я скучаю, папа, — едва слышно прошептала, — и скучаю по тебе, мама.

«Мисс Элеонор, я так по вам скучаю, матушка».

Мои глаза задержались на балконе. Казалось, что в любое мгновенье двери откроются и на нем покажется мама со своим веселым смехом. Позовет меня на чай и попросит прихватить с кухни лимон. Легкая грусть с теплом игрались на балконе моих воспоминаний, пока глаза не наткнулись на бездну.

Наши взгляды с Чезаре встретились, как только он вступил на балкон. Его мягко спутанные волосы закрывали лоб, а желто-карие глаза напоминали пустую гробовую яму, в которую он готов меня заживо похоронить.

Несколько пуговиц сверху его рубашки, как всегда, были расстёгнуты. Ничего в нем не говорило даже о малейшем преступлении в своей жизни. Он выглядел, как ангел для стаи. Да, ангел чертовой смерти!

— М-можно... Я пойду?

Голос дрожал, когда я осторожно спросила. Мне не нужно было повышать голос, чтобы его слух застиг мои слова.

— Нет.

Я не слышала, но видела, как его язык отбил ритм об верхнее небо. Ответ был очевиден. Чезаре глазами указал на стул, с которого я слегка привстала, приказывая сесть назад.

— Мне нужно вытереть кровь, Альфа... Чтобы не испачкать вашу террасу.

— Раз ты до этого довела, разве это не твоя вина в том, что сидишь в крови? Элиза? — Он склонился с балкона, повышая сонливый голос.

— Моя, но...

— Ты ждешь от меня принесенного платка или жалости?

— Нет. Простите, Альфа.

— Тебе не нравится отношение, которое ты заслуживаешь?

Тон Чезаре был не любопытным, а сухим, как острый нож у горла. Глаза потрясенно моргнули, отчего наполнились слезинками с его вопроса.

— Н-нравится... Но сколько мне нужно сидеть, Альфа?

— До восьми вечера.

— Но в восемь я должна быть!.. — Голос дрогнул.

Вновь столкнувшись с глазами Чезаре, увидела в них глубинную картину. Как он избивает меня за повышенный голос. В атмосфере усилилось напряжение. Его пальцы сжали перила балкона, казалось, сжимая сам мрамор, будто он был мягким пластилином. Я представила свою шею на его месте, которая уже бы хрустнула.

— Сиди.

— Как прикажете, Альфа.

Я дрожащими руками держалась за собственные кисти рук.

— Извините за грубость.

— Элиза.

Его голос был близок к раздраженному шепоту. Я резко побледнела.

— Как думаешь, ты важна для меня или являешься тем, кого я могу запросто у***ь?

Чезаре улыбнулся, когда его губы покраснели от глотка какой-то жидкости в стакане.

— Вы...

Солнце светило на меня, но я почувствовала как ледяная дрожь пробегает по спине.

— Я? Продолжай, Элиза, — его взгляд напоминал взгляд мясника. — Отвечай, дорогая сестренка.

Мои глаза были сфокусированы на его пальцах, которые были на грани того, чтобы задушить мрамор. Меня.

— Я сижу в крови, Альфа, — я плакала над своей судьбой. — Моя голова разбита броском камня волчицы, что принадлежит вашей стае. И смотря в ваши глаза...

«Глаза мясника».

— Вижу только то, что вам жаль, — Чезаре ошеломленно прищурился, пока я не договорила. — Вам жаль, что камень так слабо ударил и я не потеряла сознание от боли. Ведь я — ваша одноногая собака, которую следует усыпить.