Где найдешь, где потеряешь

Chapter 3

На следующий день Ибо узнал, что съемочная площадка это очень оживленное место. Они прибыли рано, еще до 5:30 утра, в студию на другом конце города, и Сяо Чжаня тут же окружило множество людей, перебивая друг друга и абсолютно не обращая внимания на Ибо. Все они, должно быть, очень привыкли к актерам и их телохранителям, и чем меньше они обращали на Ибо внимание, тем легче ему было выполнять свою работу. Трудно наблюдать за людьми и окружающей обстановкой, если с вами постоянно разговаривают и отвлекают.

Тот факт, что Ибо отвратительно спал на той каменной глыбе, которую по ошибке считали диваном, совсем не облегчал ему задачу. Единственным приятным событием за ночь стала свернувшаяся рядом Орешек, которая дарила ему постоянное тепло и уютное присутствие. Иногда она даже начинала мурлыкать. Сейчас Ибо всерьез раздумывал, не влюбился ли он в эту кошку.

Первое, что нужно было сделать после приезда — это подготовить Сяо Чжаня к съемкам, что значило наложить на его лицо много макияжа, уложить волосы и переодеть. Все люди, кружившие вокруг него, были довольно милыми. Ибо пытался запомнить по именам хотя бы кого-то, но в памяти отложилось лишь имя стилиста — Чжао Вэньхао.

Они много разговаривали о том о сем, пока делали макияж. Казалось, что это сложилось для них уже в обыденную повседневность, так же, как и остальные этапы подготовки к съемкам, которые, очевидно, повторялись каждый день.

Как узнал Ибо, у Чжао Вэньхао была маленькая дочь, которая являлась большой поклонницей Сяо Чжаня и очень радовалась подписанной фотографии, которую на днях ей принес папа. Его жена тоже когда-то работала в киноиндустрии, но после рождения дочери приняла решение стать домохозяйкой.

Атмосфера в гримерке была довольно спокойной, и Ибо не видел никакой угрозы, но это еще ничего не значило.

Кроме того, было немного пугающе наблюдать, как Сяо Чжань на глазах превращался в Гу Вэя, врача, которого он играл в этой самой дораме. Кажется, она называлась «Клятва любви». Вроде бы это было его же лицо, но в то же время он казался совершенно другим человеком. Изменения были совсем незначительными, и все же, человек, шагнувший из кресла после более чем двух часов подготовки, был Ибо абсолютно незнаком.

На площадке их уже ждала съемочная группа и менеджер Сяо Чжаня, которая тут же принялась обсуждать с ним его плотный график. Чжан Цзин протянула ему лист, но Ибо со своего места плохо разглядел. Там было довольно много информации. Он понял только, что Сяо Чжань будет полностью занят до обеда с двумя очень короткими перерывами.

Пока настраивали камеры, Ибо анализировал наиболее близких к Сяо Чжаню людей. Ближе всех была Ян Цзы, но о ней и речи не шло. Как актриса, она скорее бы стала жертвой, чем самим преследователем. Кроме того, она знала Сяо Чжаня совсем недолго. То же самое касалось и других актеров из каста.

Далее в списке Ибо шли ассистенты продюсера. Они часто работали на саму студию, поэтому регулярно встречались с различными актерами. Тут шансы были выше. Сяо Чжань мог встретить одного такого еще в самом начале карьеры и разжечь пламя, которого совсем не хотел разжигать, а теперь оно превратилось в лесной пожар. Ассистенты постоянно вертелись в индустрии и жадно ловили любые новости и сплетни, например, какому актеру дали роль, которую изначально планировали отдать другому. Впрочем, то же самое относилось и ко всей съемочной группе. В том числе и стилистам.

Именно поэтому Ибо и не занимался расследованиями. Это был полный отстой.

После двух часов пристального наблюдения за каждым человеком рядом с Сяо Чжанем (а иногда и за ним самим), актерам наконец дали небольшой перерыв, и Сяо Чжань вернулся туда, где сидел Ибо в своей черной, легкой и неприметной одежде. Ибо даже немного уложил волосы с утра, чтобы хоть немного соответствовать этому месту.

Сяо Чжань сделал глоток из бутылки с водой, которую оставил у Ибо ранее.

— Ну как, нравится? — спросил он, будто Ибо пришел сюда наслаждаться сотворением киноискусства.

— Похоже на очень тяжелую работу, — признался тот. Возможно, он сильно недооценивал, что значит быть актером.

Сяо Чжань улыбнулся и обернулся, когда к нему подошел один из ассистентов продюсера. Молодой человек приветливо улыбнулся ему, внешне он выглядел вполне приятным, только приплюснутый нос все портил.

— Сяо Чжань, вот расписание на следующую неделю, — сказал он, передавая кипу бумаг. — О, и еще конверт. Нашел его под дверью гримерной.

— Спасибо, Тан Сяоган. Как твой день? — спросил Сяо Чжань, забирая бумаги и улыбаясь.

— Довольно много работы, но вы с Ян-лаоши отлично справляетесь, так что мы идем по графику.

— Слишком много похвалы. Но ты прав, Ян-лаоши очень много работает. И ты тоже. Обещай мне не пытаться успеть все, хорошо?

Тяо Сяоган кивнул и крикнул, уже убегая с другим поручением:

— Обещаю. Увидимся, Сяо Чжань.

Сяо Чжань сел рядом с Ибо и вскрыл конверт, который ему только что вручили.

В ту же секунду, как он достал сложенный лист бумаги, Ибо понял, что что-то не так. Выражение лица Сяо Чжаня сменилось с расслабленного до болезненного, а глаза расширились, пока он пробегал по написанным строчкам. Ибо забрал у него и лист и конверт. Это оказалась вырезка из газетной статьи об убийстве Ян Цзюньи, поперек которой красным маркером написали крупно: «ТЫ МНЕ ДОЛЖЕН!»

Их глаза встретились поверх края бумаги. Ничего не нужно было говорить, оба понимали, что это сообщение от сталкера. Либо этот человек находился здесь в данный момент, либо был тут с утра. Кто-то, кто имел доступ в студию. Кто-то, кто не стал высовываться, когда они шли по коридорам.

— Хотите отменить сегодняшние съемки и поехать домой? — спросил Ибо, потому что понял бы подобный шаг, но Сяо Чжань покачал головой.

— Нет. Я не позволю этому человеку загнать меня в укрытие и отнять то, что у меня есть. Он не имеет никакой власти над моей жизнью. Я вернусь к работе, — с этими словами он встал и направился на съемочную площадку. Ибо, удостоверившись, что на него никто не обращает внимания, сфотографировал послание и отправил его шефу. Следственная группа должна быть в курсе, что сталкер становится смелее.

К полудню Ибо был вынужден признать, что Сяо Чжань не только невероятно талантлив, но и очень трудолюбив. Он быстро запоминал свои реплики и готов был повторять дубль за дублем, пока сцена не удовлетворит всех. Все его существо было сосредоточено на одной конкретной задаче, и он отдавал ей всего себя. Эмоции на его лице были настолько искренними, что Ибо почти верил в их правдивость. Отчаяние. Надежда. Печаль. Гнев. Радость.

Если сообщение, оставленное сталкером, как-то и повлияло на него, то он прекрасно это скрывал. Однако Ибо беспокоился.

После того, как съемки закончились (для Сяо Чжаня, остальной каст должен был продолжить во второй половине дня), Ибо проследовал за Сяо Чжанем в кафетерий, где актеры и сотрудники обедали вместе. Место оказалось крайне оживленным, все шумно делились последними новостями, сплетнями и даже жаловались на личную жизнь. Но поскольку Ибо не был посвящен в актерскую индустрию, он понятия не имел, к кому относилось то или иное высказывание.

Иногда он улавливал обрывки разговоров об убийстве Ян Цзюньи, но все это соответствовало формату сплетен. Самая распространенная теория гласила, что у него были проблемы с наркотиками. В самом деле?

Краем глаза Ибо увидел Чжан Цзин, которая обедала вместе с менеджером Ян Цзы. Оба их клиента на данный момент находились на вершине всевозможных рейтингов Китая. Может, лицо Ян Цзы не так часто встречалось на рекламных щитах, как лицо Сяо Чжаня, но она тоже была довольно популярной актрисой.

— Ван-чжунсяо, о чем задумались? — спросил Сяо Чжань. Его тарелка была уже пуста, так как он съел только половину порции. Очевидно, ему приходилось придерживаться строгой диеты.

Ибо, который все еще ел, сглотнул и вытер рот салфеткой. Нельзя было допустить, чтобы кто-то сказал его шефу, что он плюнул в самого любимого мальчика Китая куском недожеванного картофеля.

— На самом деле, меня немного беспокоит количество людей, которое окружает вас в течение дня, — он намеренно сказал это неопределенно, так, как сказал бы любой телохранитель. Никогда нельзя знать, кто может подслушать.

Сяо Чжань, как умный и чуткий человек, уловил его намерение и кивнул.

— Да, иногда это кажется диким. Вторая половина дня будет чуть более спокойной. Для интервью не нужно столько персонала.

— Вы уверены, что готовы к этому?

— Да, конечно. Я в порядке, — Сяо Чжань понизил голос. — Если я запрусь дома, чтобы отсидеться, он победит. Я этого не позволю.

Ибо был с ним полностью согласен. Не только потому, что по натуре был лидером и привык всего добиваться, но и потому, что никогда не позволил бы какому-то человеку так жестко ограничивать свою жизнь. Он очень уважал это в людях и восхищался непреклонностью Сяо Чжаня в данном вопросе. Не многие смогли бы так.

— Тогда решено. Продолжим, как обычно. Конверт и записку должны изучить. Я позвоню кому-нибудь из штаба, чтобы приехали и забрали их сегодня вечером.

— Звучит разумно. Ну, а теперь, раз уж вы оказались здесь по моей милости. Сделайте одолжение — развлеките меня до конца перерыва.

Сейчас было уже сложнее не осыпать любимого зятя всей страны каскадом еды, потому что Ибо чуть не задохнулся и вынужден был прижать тыльную сторону ладони ко рту.

— Сяо-лаоши, вы хотите, чтобы я повел себя непрофессионально?

Тот мягко рассмеялся и сверкнул глазами.

— А это вообще возможно, Ван… — он осекся на полуслове, когда понял, что не стоит упоминать звание в комнате, полной потенциальных подозреваемых.

— Ибо, — подхватил тот нейтральным тоном. — Ван Ибо. Можете звать меня так.

Он был не совсем уверен, но кажется, под слоем тонального крема по щекам Сяо Чжаня разлился румянец, и он довольно прикусил нижнюю губу.

— Ван Ибо, — повторил Сяо Чжань так старательно, что если он продолжит в том же духе, у Ибо будет сердечный приступ от банального обращения по имени. Но он нашел в себе силы кивнуть.

— Хорошо, Ван Ибо, так возможно ли это вообще? Увидеть тебя непрофессиональным? — поддразнил Сяо Чжань, перегнувшись через стол и крайне намеренно вторгаясь в его личное пространство. Ибо захотелось его стукнуть, но это было бы непрофессионально.

Вместо этого, он пришел в выводу, что иногда с огнем можно бороться только ответным огнем.

— А вам бы это понравилось, Сяо-лаоши? Хотите, чтобы я отказался от своего профессионализма и стал каким? Хотите перейти на более личный уровень общения? — очень тихо прошептал Ибо. Он все еще осознавал тот факт, что вокруг них очень много людей.

— О, так значит, у львенка все-таки есть довольно острые зубки? — весело рассмеялся Сяо Чжань и откинулся на спинку стула.

Львенка? Он что… Он назвал…? О, Ибо с радостью придушит его, как только задание закончится. Невыносимый!

***

Интервью, как и предсказывал Сяо Чжань, действительно прошло легче, но всё же мало было похоже на увеселительную прогулку.

После обеда они вернулись в гримёрную Сяо Чжаня, где он принял душ и смыл грим Гу Вэя. Однако через несколько минут вернулся в кресло стилиста для второго раунда макияжа и причёски. Точно таких же, но в то же время немного других. К тому времени, как стилисты и визажисты закончили с ним, Сяо Чжань был больше похож на себя, чем на своего персонажа.

Чжао Вэньхао снова заговорил его. Очевидно, они с Сяо Чжанем работали уже много лет и довольно хорошо знали друг друга. Кроме того, этот человек обладал определёнными талантами и знал, как сделать комплимент так, чтобы это не казалось подхалимством.

Тем временем Ибо снова занялся изучением окружения Сяо Чжаня. Кто вёл себя слишком фамильярно? Или напротив, был слишком замкнут? Сложно было об этом говорить, поскольку он никого из них не встречал раньше и не мог сравнить их поведение с тем, как они вели себя до этого.

Конечно, логически он понимал, что искать сталкера — не его задача, а следственной группы, но удержаться от анализа все равно не мог. Он был приставлен сюда только для того, чтобы защитить Сяо Чжаня в случае нападения. Однако это дело уже представляло собой грёбаную катастрофу.

Они прибыли в студию, подготовленную для интервью, к трём часам. Небольшая съёмочная группа приступила к работе немедленно. И в этот раз кое-кто действительно заинтересовал Ибо. Молодая девушка-оператор. Звали её, как он узнал, Ян Лисяо, и не то чтобы она делала что-то плохое. Просто постоянно… находилась слишком близко.

Наклонялась слишком низко, когда разговаривала с Сяо Чжанем, не настолько близко, чтобы это показалось грубым, но достаточно, чтобы нарушить границы личного пространства. Смеялась слишком громко и чрезмерно восторженно. Это могла быть безобидная влюблённость. Или нет.

Ибо не сводил с неё глаз.

Интервьюер — женщина средних лет, присланная из Tencent, выглядела именно так, как Ибо и ожидал. Одетая в мягкий синий костюм с юбкой-карандашом, волосами, собранными в пучок, и со слишком приторной улыбкой.

— Сяо-лаоши, — поприветствовала она и жестом пригласила Сяо Чжаня присесть на диван напротив. — Спасибо, что уделили нам немного вашего драгоценного времени. Мы знаем, насколько у вас сейчас напряжённый график.

Сяо Чжань как обычно вежливо улыбнулся и поприветствовал её в своей наполовину застенчивой, наполовину трогательной манере (теперь уже не казалось удивительным, почему в него влюбилась половина страны). Интервьюер (кажется, она уже представилась, но Ибо не обратил на это внимания) явно была очарована, судя по тому как покраснели её щеки.

Ибо боролся с желанием встать и отодвинуть кресло, чтобы держать её на расстоянии. Да, это было не его дело.

И да, он пил уксус. Буквально вёдрами.

Поскольку никто из съёмочной группы не собирался нападать на Сяо Чжаня (даже Ян Лисяо крайне добросовестно выполняла свою работу), Ибо позволил себе немного послушать само интервью.

Большинство вопросов касалось работы Сяо Чжаня, съёмок новой дорамы и того, что ему в ней нравилось.

— Глубина истории. И герои. Они очень хорошо прописаны и понятны.

— Вам нравится ваш персонаж доктор Гу?

— Да, очень. Он прошёл через многое в своей жизни и гораздо опытнее меня. Я бы многому мог у него научиться, — как всегда скромно и просто ответил он. Ибо задался вопросом, действительно ли это был Сяо Чжань или только его сценическая личность. Потому что несколько часов назад он имел удовольствие наблюдать совершенно другую сторону этого человека. Сторону, которую тот никогда не показывал публике. Но был ли это настоящий Сяо Чжань?

— Если бы у вас была такая возможность, хотели бы вы стать врачом?

— Ох, нет, ни за что. Я совершенно непригоден для такой работы. Но посвятить свою жизнь благополучию людей и выбрать помощь им в качестве своей работы — это то, чем я восхищаюсь больше всего, — ответил Сяо Чжань и посмотрел мимо камеры, в сторону Ибо.

Всего лишь мимолётный взгляд, который исчез также быстро, как и появился, но Ибо был уверен, что ему не померещилось. Сердце бешено заколотилось в груди, во рту пересохло.

— Скажите, Сяо-лаоши, а чем вы хотите заниматься после окончания карьеры? Или вы не планируете уходить из индустрии? — вопросы становились всё более личными, и хотя Ибо это не должно было нравиться, он впитывал каждую каплю информации, как цветок влагу после засухи.

— В будущем я бы хотел открыть пекарню. Я люблю готовить и печь, так что думаю, меня это полностью устроит.

Картинка возникла в голове Ибо сразу же. Сяо Чжань в фартуке, ладони и щёки испачканы в муке, сильные руки замешивают тесто на кухне, пахнущей ванилью и мёдом. Это была очень опасная фантазия. Потому что в ней Сяо Чжань не был айдолом, актёром или знаменитостью, обласканным тысячей взглядов. В этой фантазии он принадлежал Ибо.

Блядь. Он влюбился в своего клиента, серьёзно?

Профессионализм подсказывал, что ему немедленно нужно передать это дело кому-то из коллег, но он знал, что не сделает этого. Он вызвался защищать Сяо Чжаня и не хотел его разочаровать. Даже если это означало борьбу с идиотской нелепой влюблённостью.

Даже хорошо, что из этого ничего не могло получиться. Как только следственная группа найдёт сталкера, Ибо назначат на новое дело, а Сяо Чжань вернётся к своей прежней жизни. Они больше никогда не встретятся. И эта влюблённость пройдёт сама собой.

Ибо вынырнул из собственных мыслей и вернулся к прослушиванию интервью, когда Сяо Чжань объяснял, что ему больше всего нравилось в родном городе, и почему он решил внезапно сменить профессию в свои двадцать с небольшим. Большинство из этого было совершенно новой информацией для Ибо, но он старался не показывать, что слушает слишком внимательно.

Интервью продолжилось, и в какой-то момент Сяо Чжаня даже попросили подтвердить своё художественное мастерство, нарисовав что-нибудь.

— О, это львёнок? — едва не взвизгнула от восторга интервьюер.

Ибо сглотнул, подавился и попытался спрятаться за неловким кашлем. Но Сяо Чжань, разумеется, услышал, и его взгляд на мгновение вспыхнул озорными искрами. Он выглядел… самодовольным. Мудак.

— Да, верно. Я недавно наткнулся на одного замечательного львёнка, и он мне так понравился, что я решил его нарисовать, — объяснил этот мудак мягким, как только что выпавший снег, голосом.

И вот это определённо требовало мести. Ему бросили вызов! И Ибо очень хотел его принять. Но не сейчас, когда рядом с ними затаилась реальная угроза. Месть лучше всего подавать холодной, дома, подальше от любопытных глаз.

Интервью закончилось через несколько минут, Сяо Чжань поблагодарил интервьюера и Tencent за предоставленную возможность. Он был таким вежливым, таким обаятельным, таким искренним, что невозможно было смотреть.

Как только камеры выключили, Сяо Чжань разговорился с членами съёмочной группы. Вероятно, он уже хорошо всех знал и благодарил за съёмки. Нельзя же было просто так собрать вещи и уйти, даже если ты пробыл в студии почти двенадцать часов.

У Ибо, разумеется, тоже случались длинные рабочие дни. Иногда обстоятельства складывались так, что ему приходилось работать целыми сутками без отдыха. Но одно дело, когда ты работаешь на хлещущем через край адреналине при захвате заложников в торговом центре. Здесь же единственное, что поддерживало его бодрость — это абсолютно отвратительный, но очень крепкий кофе из автомата, к которому периодически выстраивалась очередь.

В гримёрку Сяо Чжаня они вернулись к пяти часам вечера.

— Снова в душ? — спросил Ибо, потянувшись. Самое лучшее в этой комнате было то, что её можно было запереть, и они оставались только вдвоём без какого-либо намёка на близкую опасность. Редкий шанс, когда можно было немного ослабить бдительность.

— Нет, приму душ дома. Всё равно уже поздно, а завтра снова съёмки, — покачал головой Сяо Чжань. — Я только переоденусь быстро.

Ибо согласно хмыкнул, достал телефон и уселся на стул, чтобы подождать. Социальная жизнь встретила его двумя сообщениям. Мама спрашивала, как его дела, а Сонджу прислал мем с котом. Да уж. Хотя, чего он ещё мог ожидать.

Маме нужно было отписаться обязательно, иначе бы она начала звонить до тех пор, пока он не взял бы трубку и не подтвердил, что всё ещё жив. Сонджу получил в ответ очередной мем с котом. К тому моменту, как Ибо закончил набирать свои скудные сообщения, Сяо Чжань снова переоделся в джинсы и рубашку.

— Готов идти? — спросил он, сверкнув своей фирменной улыбкой.

— Конечно.

На обратном пути Ибо отправил сообщение шефу, чтобы тот передал его контакты офицеру, который придёт забирать улики. Лучше всего было встретиться с ним в вестибюле. Убрав телефон, он зевнул, не успев вовремя прикрыть рот тыльной стороной ладони.

— Устал? — тут же спросил Сяо Чжань с соседнего сидения.

— И довольно сильно, если честно. Только не говорите, что вы — нет.

Сяо Чжань тихо рассмеялся. И смешок вышел усталым, вероятно, так оно и было. Просто он всегда оставался профессионалом и не показывал этого.

— Я привык. Во время съёмок все дни одинаковые. Завтра будет точно так же.

Ибо лишь хмыкнул в знак согласия и отвернулся к окну, за которым проплывали силуэты города, залитые оранжевым светом заходящего солнца. Город был прекрасен. Всё-таки в Пекине в это время суток была какая-то особая прелесть.

— Скучаешь по дому? — внезапно спросил Сяо Чжань, будто в очередной раз прочитав его мысли.

Они не смотрели друг на друга, лишь на проносящийся мимо город, словно он мог подарить им утешение после тяжёлого дня.

— Иногда.

— Я тоже.

Между ними снова воцарилось молчание. Не неловкое или вынужденное, скорее они давали друг другу возможность абстрагироваться. Позволить своим мыслям не задерживаться на чём-то конкретном, созерцая вполне привычную красоту.

Ибо думал о доме. О реке Лохэ. О богатой истории его города, бывшей столицы империи Хань, а затем и многих последующих империй. Следы тех древних времён всё ещё были видны повсюду. О празднике пионов в апреле. И о своей семье. Матери и отце, бабушке, которых он не видел уже много лет, потому что всегда был слишком занят, чтобы приехать домой даже на Новый год.

Его размышления прервали опускающиеся двери гаража, закрывшие вид на город. Когда они поднялись в квартиру, солнце уже село, и город засверкал яркими огнями. Разумеется, Ибо проверил все комнаты, прежде чем пустить Сяо Чжаня в собственный дом. Это было странно, но необходимо. И они оба, вероятно, очень хотели, чтобы эта необходимость отпала.

— Ладно, сейчас приму душ, а потом приготовлю нам что-нибудь на ужин, — сказал Сяо Чжань, уже ступив на первую ступеньку лестницы.

— На самом деле для меня совсем не обязательно готовить. Я всегда могу заказать что-нибудь.

— Знаю. Но я уже говорил, что готовка успокаивает меня, кроме того готовить для кого-то другого гораздо приятнее. Так что… просто считай меня эгоистом.

Ибо рассмеялся и сам себе удивился. Смех давался ему нелегко, особенно в обществе незнакомцев. Нет, конечно он много смеялся с людьми, которым доверял, вот только укрепление доверия у него всегда занимало гораздо больше двадцати четырёх часов.

Но это был самый настоящий лёгкий смех.

Сяо Чжань улыбнулся, и его глаза блеснули в тусклом освещении гостиной.

— Тебе надо почаще смеяться. Тебе очень идёт, — сказал он, и не дожидаясь ответа, исчез на втором этаже.

Лицо Ибо горело.

Но он решил не думать об этом больше, чем следовало. Одна его влюблённость и так многое портила. Вместо этого он сел на диван, притянул к себе на колени Орешек и открыл Douyin на телефоне. Вероятно, это было не самой удачной идеей, но Ибо всё равно набрал в поиске имя Сяо Чжаня и залез в его официальный профиль.

Содержание которого он нашёл… по меньшей мере удивительным. Там было очень много рисунков. Видимо, Сяо Чжань публиковал всё, что сам рисовал. Облака. Китов. Пейзажи. Удивительное сочетание. Ещё там были видео с ним самим. Куча весёлых стикеров и милых фильтров. От Сяо Чжаня веяло сумасшедшей энергией.

Вопреки здравому смыслу, Ибо открыл одно видео, которое выглядело самым банальным, и его тут же поприветствовал радостный голос Сяо Чжаня. Он выглядел так очаровательно и мило, и всё видео было пропитано этой атмосферой. До тех пор, пока Сяо Чжань не повернулся к фронталке и не открыл рот, чтобы пропеть одну особенно высокую фонему из песни. И тогда его рот внезапно стал огромным и занял собой весь экран.

Телефон чуть не вывалился из рук, и Ибо потребовалась вся ловкость, чтобы не выронить ещё и кошку. Однако пока он был занят спасением телефона, он перестал её гладить. И теперь Орешек смотрела на него и исключительно презрительно моргала, как бы говоря своим выразительным жёлтым взглядом: «Быстро продолжай меня гладить, раб.»

Ибо тихо рассмеялся и сделал так, как ему велели (скорее даже приказывали). Сидя на безбожно дорогом и неудобном диване, зарывшись рукой в мягкий кошачий мех, он прокрутил остальные видео Сяо Чжаня в Douyin, прекрасно понимая, что только потакает собственным чувствам.

Конечно, у Ибо это была не первая влюблённость. Разумеется, нет. Первым человеком, в которого он влюбился, был Сонджу. Это случилось много лет назад, ещё когда он жил с родителями в Лояне. Сонджу тогда только переехал и поселился по соседству. Кажется, Ибо было двенадцать или чуть больше. Сонджу исполнилось пятнадцать, поэтому они никогда не попадали на учёбу вместе, но всегда встречались после, чтобы отправиться домой и каким-то образом подружились. Сонджу был полной противоположностью своему новоиспечённому диди.

Там, где Ибо казался тихим и застенчивым, Сонжду напротив был очень разговорчивым и открытым. Ибо даже не удивило, что с наступлением половой зрелости, он понял, что влюбился в собственного друга. Но эта влюблённость прекратилась, когда Сонджу поступил в университет и уехал в Пекин.

К тому времени, как они встретились три года спустя, Ибо уже вырос из своих чувств и был готов сформировать самую глубокую платоническую привязанность к человеку, который не являлся членом его семьи. То же самое ждало и его чувства к Сяо Чжаню. Влюблённость пройдёт. Если ему очень повезёт, то они останутся друзьями.

И это было бы максимальным везением, по мнению Ибо.