Нюра Осинина. Портал

Глава первая. Где-то в Сибири. (Наше время). Часть 1

Марийка приехала на летние каникулы в деревню к тёте. К тёте Тамаре. Тамара ей не родная тётушка, а какая-то дальняя родственница. А Марийка круглая сирота. Сирота круглая, а не она сама. Сама-то она далеко совсем не круглая, даже округлости, только хорошенько приглядевшись, увидишь.

Родителей Марийка помнила плохо. Она ходила в детский сад в старшую группу и готовилась к школе. Кем работали родители, она не знает. Жили они в большом городе. Когда наступило лето, родители решили поехать в гости к дальней родственнице и побывать на каком-то памятном для них месте. Так Марийка познакомилась с тётей Тамарой, её мужем Михаилом и их сыном Володей и дочерью Наташей.

Погостив неделю у Тамары, родители собрались сходить в лес на памятное место. Они не сказали куда именно, но оделись для похода в лес с ночёвкой. Взяли двухместную палатку, спальники, котелок с треногой, лёгкий топорик и походную лопатку, продуктов на три дня. Присев на корточки перед Марийкой, мама надела ей на шею серебряную цепочку с кулоном из горного хрусталя. Наказав слушаться тётю Тамару, не скучать, обещав, что они ненадолго, потом поговорив с Тамарой на улице, ушли в сторону таёжки. Из леса они уже не вернулись. Их искали. Искали неделю. Но поиски не увенчались успехом.

Тамара с Михаилом решили оставить девочку у себя. Благо, сумка с документами осталась. Но приехал другой родственник, дедушка Роман, и увёз с собой. С дедушкой Романом Марийка была хорошо знакома. Родители часто наведывались к нему в гости и брали с собой Марийку. Не оставишь же её дома одну.

Но у деда Марийка пожила только до конца лета. А потом дед увёз её в специальную школу-интернат. Училась Марийка легко, ниже четвёрки оценок не получала. На каникулы дед Роман забирал её к себе в клан. Со временем она узнала, что родители были оборотными и в лесу заблудиться ну никак не могли.

Когда Марийка окончила школу с тройкой по музыке и пению, с четвёрками по литературе и географии, встал вопрос о дальнейшем образовании.

- Певица из тебя не получится, значит, в шоу-бизнесе делать нечего, – завёл разговор дед. – С литературой отношения тоже сложились не очень надёжные. Сочинять ты не умеешь, а посему ни хорошим учителем по этому предмету, ни писателем тоже не станешь. Ну, с географией тоже беды нет. Общее представление имеешь, и ладно. А там, как Митрофанушка сказал: «Извозчик довезёт», и интернет есть. У тебя, вон, от гербариев полка скоро со стены сорвётся. Куда ты их собираешь?

- Не знаю. Интересно. Тянет к растениям.

- Так, может, тебе на агронома-садовода пойти учиться?

- Не-е-ет, – не согласилась с дедом Марийка. – Я уже поискала в интернете. Думаю, мне стоит на терапевта-гомеопата пойти учиться.

- Хорошая профессия – врач. Выбрала, где будешь учиться?

- В N-ске.

- Правильно. Будешь на многодневные праздники к Тамаре с Михаилом ездить, а на каникулы ко мне. Тамара тебе с продуктами поможет. Да Владимир там, в университете учится. Поручим ему тебя под опеку взять. Приглядывать будет. Он парень серьёзный.

Тамара приняла Марийку, как родную. Прошёл год, как погиб Михаил. Тамара жила одна, вела хозяйство и тосковала. Марийка легко поступила в институт, приезжала на праздничные трёх-четырёх дневные выходные. Тамара тоже приезжала к детям и к ней, привозила домашние сыр, колбасу, молочные продукты, замороженные котлеты, пельмени и пироги. Жила Марийка не в общежитии, а в клановом доме, в маленькой однушке. В этом доме-малосемейке жили клановые студенты. Таких домов в городе было несколько.

Этим летом после третьего курса Марийка приехала к тёте Тамаре на все каникулы. Ей нужно собрать гербарий лекарственных трав, а также заготовить пять видов по несколько пучков. Причём каждую травку в своё время, в зависимости от того, какую часть растения нужно использовать.

Тётушка уже не тосковала. Ещё прошлым летом у неё появился друг. Но Марийке с ним познакомиться не довелось, так как он с семьёй уезжал лечиться на Алтай, на месяц. Марийка сильно удивилась, что тётушка встречается с семейным мужчиной.

- Что ты! – возмутилась Тамара. – Да разве ж я позволю такое.

- Ты же сама сказала, что поехал с семьёй.

- Семья его, это брат, племянник и квартирная хозяйка, у которой живут. Да ты её знаешь. Это Семёновна.

- А она-то, каким боком ему семьёй стала?

- Ну-у…, живут у неё, подружились, вот и взяли с собой. Ещё с ними Варвара поехала.

- А ты почему не поехала?

- На кого ж я хозяйство оставлю? Да и не приглашал меня никто.

- А «бойфренд»? Мог бы с собой взять.

- Да ну, ещё пока не те у нас отношения, – засмеявшись, сказала Тамара. – И хватит об этом.

Вот и нынче ей опять не повезло познакомиться с таинственным другом тётушки. Он опять уехал на Алтай. И, как объяснила Тамара, срочно. Что-то плохое приключилось с Семёновной, а её муж уезжал по каким-то важным делам. Какие могут быть важные дела у семидесятилетних пенсионеров? Год Марийка не была у Тамары. Было некогда. Тамара приезжала несколько раз, привозила продукты. Ещё по осени сообщила удивительную новость. Оказывается, из поездки на Алтай Варвара привезла мужа, а Семёновна вышла замуж за старшего брата Тамариного друга. Марийка даже дар речи потеряла от таких новостей. Надо же, бабкам по семьдесят лет, а они замуж повыходили! А тёте Тамаре всего сорок восемь и ей не везёт. Вот и нынче этот, «бойфренд», опять на Алтай без неё поехал. Возмутительно! Это же, ни в какие рамки, даже ворота не влезает!

Тётушка только посмеялась над Марийкой. А глаза грустные.

- Ты недельку одна поживёшь? С хозяйством справишься?

- Конечно, – согласилась Марийка. – Что не справиться-то. Сама же корову доить учила. А ты куда?

- Я в Тюмень, к подружке-однокласснице в гости съезжу. Давно приглашает, обижается.

- А она к тебе?

- Один раз приезжала. Она в какой-то крутой частной фирме главным бухгалтером работает. Значит, мы с тобой договорились? Я прямо сейчас через интернет билет на самолёт закажу.

Через день, посвящённый выпечке хлеба, булочек и пирогов на неделю для Марийки и соседки тётки Ликадии, Тамара уехала, а Марийка осталась на хозяйстве.

Сегодня она решила сходить в лес. Сразу за деревней таёжка гектаров на десять. Заблудиться в ней невозможно. С одной стороны – деревня, которую таёжка прикрывает от северных ветров, с другой – автотрасса. С третьей от деревни до трассы дорога, за которой деревенское пастбище с прудом, а с четвёртой речка Чёрная. Вода в ней тёмная, словно крепкий кофе, а по берегам с двух сторон заросли чёрной и красной смородины, черёмухи. А за речкой поля. И за трассой поля да покосные угодья. Сам осколок тайги весь исхожен вдоль и поперёк. А настоящая тайга в пятнадцати километрах от трассы начинается.

День выдался солнечный, жаркий. Марийка надела футболку, лёгкую камуфляжную ветровку и такие же штаны. Голову прикрыла чёрной бейсболкой, пропустив через неё светло-русые волнистые волосы, стянутые в хвост и спрятанные под ветровку.

Посмотрела на себя в зеркало. И это двадцатилетняя девушка? Почти двадцатилетняя. Через два с половиной месяца ей исполнится двадцать. И где тут девушка? Пацан. Не старше шестнадцати, а то и младше. Марийка относилась к своей внешности критически, но не комплексовала по этому поводу и фигуристым подружкам не завидовала. Худая, если не сказать – тощая, с выпирающими ключицами, высокая – метр восемьдесят. «Не в коня овёс», «Синичку хоть на пшеничку» - это про неё. «Ни чего, были бы кости, а мясо нарастёт», – уверяла её бабушка Евдокия, жена деда Романа. – «Оборачиваться начнёшь, так всё и появится». Она же ещё совсем «зелёная». Как заметила однажды соседка тёти Тамары, бабушка Ликадия: «Девка-то ещё не «моется». Припозднилась что-то». «Почему это баба Ликадия решила, что я не моюсь?» - подумала тогда, а потом спросила у тёти Тамары. А когда та объяснила, удивлялась – как соседка поняла? Примета такая есть, что ли? Только вот подружки-то, тоже оборотные, а к двадцати годам, к обороту, выглядят зрелыми девицами. Обо всём этом думала Марийка, разглядывая себя в зеркале.

Лицо очень юное, макияжем не тронутое. Симпатичное лицо. Правда, тоже худощавое, с высокими скулами. Брови чёрные, ровные, вразлёт, нос прямой, со слегка вздёрнутым кончиком, глаза большие, миндалевидные, голубые с зелёным ободком радужки, ресницы пушистые. Губы чуть припухлые, розовые. На аккуратном подбородке ямочка. Говорят, что мамина копия.

Подмигнула себе, хмыкнув, погладила кулон под футболкой, крутанулась на одной ножке и выскочила в сени. Обулась в резиновые сапоги, потому что в таёжке попадаются небольшие мочажины, заросшие мхом, и можно наткнуться на гадюку. Говорят, их нынче много встречается. Взяла берестяную корзину, в неё положила складной армейский нож, подаренный дедом Игнатом, два ломтя хлеба. Ломоть хлеба в лес с собой берут все местные, когда идут за грибами или ягодой. Угощение для лешего, чтобы не закружил, да места грибные и ягодные показал. Сотовый телефон положила в боковой карман штанов с «молнией», с другой стороны, в такой же карман поместился маленький фотоаппарат. В карманы ветровки сунула небольшой, метров пять, моток шпагата и коробок спичек. Шпагат для увязки берёзовых веток на два-три веника для бани. Обрызгала себя репеллентом от «кровососов». Всё. Марийка готова идти в лес, который начинался в ста метрах от огорода.

Мурлыча песенку мышонка из мультика: «Какой чудесный день, какой чудесный пень, какой чудесный я и песенка моя», Марийка дошагала до опушки, продралась через заросли малины и шиповника по тропке, натоптанной телятами, которых в силу малого возраста в стадо не пускали. После малины и шиповника шла неширокая полоса акации, и она в тайге. Осины, берёзы, ели, пихты и сосны росли вперемешку. Где-то в центре росли с десяток кедров, но она туда не пойдёт. Сильно вглубь удаляться не будет, побродит, не отдаляясь от опушки. Определилась по солнцу со сторонами света и двинулась дальше от края леса. Прошлым летом она заприметила интересную полянку с хорошей куртиной живокости. В центре поляны растут две старые берёзы. К этой поляне Марийка и направилась.

Вот и поляна, залитая полуденным солнцем. Живокость ещё не цветёт. Марийка аккуратно пробралась через заросли высокой, более двух метров, живокости к двум берёзам, вокруг которых росла тонкая, стелющаяся ковром трава да костяника. Берёзы привлекали внимание своей необычностью. Точнее, они росли необычно. Два ствола росли из одного места, но сразу расходились в противоположные стороны, плотно прижимаясь к земле, будто неведомый садовник пришпилил их в юности, словно стелющиеся яблони. На расстоянии около семидесяти сантиметров от точки роста стволы под прямым углом устремлялись вверх. Получалось что-то вроде дверного проёма. На высоте трёх метров навстречу друг другу росли два толстых с**а. Стволы берёз, лежащие на земле, были плотно покрыты зелёным мхом «кукушкины слёзы». Против «проёма», по ту сторону, метрах в пяти росла ёлка высотой около трёх метров.

Марийка достала фотоаппарат и стала фотографировать этот «проём» с ёлкой против. В кадре получалось, что ёлка стоит перед входом и не решается перешагнуть порог. Увлёкшись, Марийка не сразу обратила внимание на появившееся лёгкое марево между берёзами. Она услышала только приглушённые перекликающиеся мужские голоса. Заозиралась, но никого не увидела. А голоса шли со стороны берёз. Но там… никого… не было…. И ёлочки… тоже….

Сквозь легкое колебание воздуха между берёз просматривалась совсем другая картинка. Там было сумеречно. Тоже лес, но совсем другие деревья. Мужские голоса шли оттуда. Они кого-то звали. Похоже, что там вечерело. Марийке стало жутковато, но очень интересно. Она отошла чуть в сторону, заглядывая за берёзы, и вовремя.

С той стороны меж берёз проскочил парень, запнувшись о «порог», содрав сапогом часть мха, и растянулся во весь двухметровый рост. Марийка стояла ни жива, ни мертва. На парне были кожаные коричневые сапоги-ичиги, фиолетовые обтягивающие штаны и нечто, похожее на камзол, лилового цвета. Через плечо перекинут полупустой рюкзак с множеством карманов, содержимое которых напоминало камни. Парень что-то резко сказал, видимо выругался, сел и стал осматриваться. Оглянулся назад, посмотрел на «проём», образованный берёзами, на марево в этом проёме и увидел Марийку, стоящую в стороне.

Поднялся, шагнул к ней, что-то спросил.

- Что? – не поняла Марийка.

Но парень её уже не слышал. Он обхватил голову руками, опустился на траву и простонал. Потом опустил руки, потряс головой и снова обратился к ней:

- Что это за место?

- Лес, – ответила Марийка, чуть хриплым от волнения голосом.

- Я вижу, что лес. Как называется местность? Кто тут установил портал? Ты открыл его?

«Открыл? Он меня за парня принял? Портал? Порта-а-ал?!». Мысли пчелиным роем зажужжали в голове. Марийка тряхнула головой, упорядочивая их. А Парень ждал ответа на свои вопросы, разглядывая Марийку и её одежду.

- Никакого портала я не откры…вал, – с запинкой произнесла Марийка всё с той же хрипотцой. – А разве это не ты сделал? Ты же влетел сюда, а не я туда. «Прямо фэнтези какое-то», - подумала.

- И куда я влетел? Какие деревья интересные. Красивые. Первый раз вижу.

- Это берёзы. А влетел ты на Землю.

- Понятно, что на землю, а не на воду. Я что? в другой мир попал? Как называется?

- Земля. Наш мир называется Земля, – с гордостью сообщила Марийка.

- Что-о-о? Ваш мир называется Грязь? – удивился парень.

- Не грязь. Это вон у тебя на коленке грязь. А наш мир называется Земля.

Парень посмотрел на свои тёмно-фиолетовые штаны, плотно облегающие длинные ровные ноги. На колене прилипла грязь. Осмотрелся под ногами, не увидев голой земли, только сплошной ковёр травы, что-то пробурчал себе под нос, поводил рукой над грязным пятном на штанах. Недоумённо посмотрел и ещё раз, что-то бормоча, поводил рукой над пятном.

- Не старайся, не полу… - не договорила Марийка.

В портал влетел какой-то комок, и по траве заскакала на одной лапке сорока, завалилась на бок. Марийка кинулась к птице.

- Осторожней, это очень ценная, редкая птица! – воскликнул парень.

Марийка не удержалась от смеха. Это сорока-то редкая птица!

А сорока пришла в себя, встала на обе лапки, покрутила головкой и, глядя на парня, застрекотала, как показалось Марийке, с возмущением, приподнимая крылья. А ещё Марийке показалось, что в стрёкоте сороки она различает слова на неизвестном языке. Парень слушал её, кривясь. А сорока приближалась к нему и продолжала стрекотать, взмахивая, словно руками, крыльями. Парень резко наклонился, схватил птицу за хвост, поднимая, выпрямился. Держа на уровне глаз, и глядя в глаза сороке, быстро-быстро заговорил с таким же возмущением. Сорока замахала крыльями, вырываясь.

- Отпусти птицу! – крикнула Марийка. – Сам сказал, что это ценная птица.

Парень разжал кулак. Сорока взлетела и опустилась на берёзовый сук, образующий верхнюю перекладину портального проёма, а на траву упало перо из хвоста. Снова затрещала, но не так агрессивно, потом тише и тише. Замолчав, перелетела Марийке на плечо, и та с изумлением явственно услышала почти шёпот: «Прощай», произнесённое трижды с секундным интервалом.

Марийка взяла сороку в руки, посадила на предплечье правой руки, а ладонью левой погладила птицу по головке. Из глаза сороки выкатилась слеза.

- Прощайте, – громко произнёс парень в портал, в котором исчезала картинка чужого леса и проявлялась ёлка. – Эта птица – связник и мачехин фамильяр – объяснил. – Она высказала все претензии ко мне и требовала немедленного возвращения домой и исполнения долга перед семьёй. Как ты сказал, называется ваш мир?

- Земля.

- Земля, – задумчиво повторил парень. – Зем-ля. Что-о-о?! Земля?! Я на Земле?! Ничего себе! Вот это я попал! Слушай, парень, помоги мне. Мне нужно где-то поселиться, снять жильё, нанять слугу. Деньги у меня с собой есть. Может, ты пойдёшь ко мне служить?

Марийка расхохоталась. Потом подхватила корзинку, пересадив сороку на траву, выставила вперёд левую ногу и, отвесив поклон, взмахнула корзинкой, словно шляпой, как мушкетёры в кино.

- Щазс-с! Спешу и падаю. Тебя как зовут? Точнее, как твоё имя?

Парень изумлённо смотрел на действия Марийки, понимая, что мальчишка оскорбился его предложением, и не сразу ответил на вопрос об имени.

- Грэг. Тайр Грэгори мейт Грегори Тведер. А твоё имя?

Марийка снова засмеялась.

- Ну, ты, Грэг-Грэгори, и влетел! Ты даже не представляешь, в какое дерьмо ты влетел. Тебе надо было не с сорокой ругаться, а скакать назад, пока портал не закрылся.