Задавленный собой (Закончен)

Глава 8. Август 2017 года.

Глава 8. Август 2017 года.

Мы не стали встречаться, как могло бы показаться после того, что я уже рассказал. По крайней мере – тогда. Ну, пересекались иногда. Он всё-таки менеджер по PR: дизайн, заказы, всё такое. А я как раз фотохудожник и дизайнер. Всё в масть, так сказать. Но иногда мы вдвоём сходились в одном из городских магазинчиков крафтового пива, где садились за один столик, заказывали какое-нибудь экзотическое пойло ценой в бутылку вискаря и болтали. Обо всём. И как-то так получилось, что к следующему лету Игорь знал обо мне всё. Да и я о нём узнал не меньше. Единственный ребёнок в богатой семье, престижные школа и университет, потом неплохая должность. Как настоял его отец, парню надо отработать на других лет шесть, а уже потом начинать своё дело. Иначе он не сможет грамотно руководить. В общем-то Игорь был с ним согласен. И сейчас как раз он проходил очередной год «предбизнесовой» практики. Похоже, не последний. Так он сам говорил. Как-то незаметно для самих себя мы стали очень близкими друзьями. Носились друг к другу по первому зову, мебель там переставить, на встречу с кем-нибудь сходить за компанию, всякое было.

Так пролетели месяцы, настал август семнадцатого года. Морской сезон, так сказать. И мы семьёй отправились на берег моря с палатками, походной кухней, мангалом и жаждой раствориться в летней неге. Мальчишки старательно помогали грузить машину, Светка собирала баулы, я загружал, стараясь сделать это максимально компактно. И ранним утром первого августовского дня мы поехали. Недалеко, зато эта база нам всегда нравилась. Застолбив место на полосе песка, способной вместить отдыхающих в три палаточно-тентовых ряда, мы стали возводить наш лагерь. Торчать тут намеревались не меньше трёх дней, чтобы всласть накупаться, обожраться мяса и пива (некоторые из нас), так наотдыхаться, чтобы потом минимум полгода не вспоминать о море.

Костик в меру сил помог поставить палатку и кухню, а Света тут же взялась творить обед. Всё-таки отдых с детьми отдых не для всех. Я помог ей разобраться с вещами. Надувной матрас отправился в палатку, туда же сумки с вещами для пацанов и для нас. Всякие там купальники, плавки, крема от солнца и прочие нужные вещи. В это время Валерка успел усвистать к прибою, где и поселился. Пришлось отправлять к нему Костика с песочным набором игрушек. Ну и самому сходить, обмазать паразитов защитным кремом. Вернувшись, уселся на одно из раскладных кресел. Так день и пошёл. Возня, болтовня ни о чём, дети в прибое, купание и солнце. Ну как болтовня. По нашей привычной схеме. Светка трындит без перерыва, а я максимум издаю звуки типа «ага», «да ну?» и «надо же». Это у нас такой диалог. Она говорит, я сочувствую. Если попробую вылезти со своим мнением или фразой длиннее трёх слов, наступает некая тишина из разряда «Хто сдесь?! Оно говорит?! Молчать! Я говорю, а не ты!» Уже не задевает. Бог с ней, пусть трещит.

Когда начало темнеть, мы загнали пацанов в лагерь, обтёрли и переодели. Всё-таки морской ветерок коварен, а они нам здоровые нужны. Настало время готовить шашлык. Замаринованное мясо уже настоялось. Мангал собран заранее. И мы с Костиком стали колдовать. Уголь, жидкость для розжига, опилки особо пахучих сортов дерева, шампуры… Красота. А там и красное сияние под серо-чёрной вуалью тающего от огня чёрного древесного угля. Жар, он так приятен, когда лишь слегка касается твоей кожи. Но зол и хищен через мгновение и готов сожрать твою конечность. Словно кот, сначала безмятежный, мирный и тёплый. Но вот ты уже перешёл границу дозволенного… И твоя рука полыхает от ран, нанесённых когтями.

Мальчишки прижились с планшетом в кухне, где Светка зажгла фонарь под потолком. Я же сижу на покрашенной в белый цвет покрышке, вкопанной в песок наполовину. В руке уже третья по счёту банка пива. Рядом дышит мангал, витают ароматы дыма и мяса. Да по дороге уже в третий раз шагает одна и та же парочка. Чего это они? Я спохватился, что таращусь на бродящих в ночи людей. Обычно мимо шмыгают по одному, по два. В туалет там, или душ. А тут два типа дефилируют туда-сюда, словно не решаются на что-то. Ощутив кое-где позыв осуществить животный акт пометить территорию, я подождал, пока парочка пройдёт мимо, и за их спинами проскочил к стене камыша. Небольшое озерцо полностью заросло этой высокой травой, создавая шумящий ночью обманчивый барьер. Пойдёшь вот так отлить, а там чуть зевнул и улетел вниз. И хорошо, если не пьяный. Главное – докричаться, чтобы помогли вылезти. Ну вот и я пошёл к этой границе между реальностями. На овраг посмотреть и свой показать. Не овраг, да.

В разгар возвращения миру арендованного пива я услышал слева от себя очень подозрительные звуки, знакомые каждому, кто хоть раз жадно целовался. Я привёл себя в порядок и развернулся, чтобы уйти. Да так и замер. Снова те двое, надо же. Ага, мужчины, ёбушки-воробушки! В общем, звезда – в шоке, шок – в жопе… А посмотреть было на что. Чёрные силуэты на фоне фонарей, заполонивших берег. Мужские, ага. Целующиеся, да ещё так смачно, что я не выдержал и закашлялся. Парочка тут же отлипла друг от друга и панически ломанулись прочь. Один из них громко выругался и сказал:

- Ну, бля! Да где же одним-то побыть?

- Не на пляже, - ответил я. – Тем более не в природном туалете.

- Вот же… - продолжил силуэт. – Ты, мужик, это…

- Не дёргайтесь, - сказал я. – Ухожу уже.

- Э, Владимир? – неуверенно подал голос второй член бодрой парочки.

Я остановился и уставился на него. Знакомый голос, однако. Недолго думая, я шагнул в его сторону и, наконец, узнал:

- Игорь, ты? А чего это вы тут…

И тут до меня дошло. Потому что осознал, что видел. Так он гей? Я сглотнул, ощущая пустоту в груди. Гей. Всё время рядом был гей. И что? Я тряхнул головой, резко выдохнул и шагнул ещё ближе. Вот тут узнал и второго. Им оказался Григорий, тот самый бармен-продавец в пивном магазинчике. Они оба уставились на меня, словно два барана. А я на них. Робкая улыбка коснулась губ Игоря. Он нервно оглянулся и сказал:

- Ты только не говори никому, пожалуйста.

- Я не радио, чтобы вещать, - ответил я, усмехнувшись. – Валите, а я к своим пойду, там шашлык доходит уже.

И спокойно пошёл от них прочь. В спину долетел смешок Григория и шёпот Игорька:

- Блядь, да чем же я так согрешил, а?

- Мной, - коротко подытожил пивомен.

Я чуть не заржал, дошёл до покрышки у мангала, уселся и продолжил пить пиво. Кусок картона, приспособленный под махалку, загнал с моей помощью в мангал поток свежего воздуха. Кажется, мясо готово. Я начал снимать с углей шампуры и ножом стаскивать в эмалированную чашку горячие ароматные кусочки жаренного прокопченного мяса. Ах, красота… Вкуснота! Не удержался и прямо у мангала сожрал шматок с колечком чернёного жаром лука. Блаженство наступило после глотка пива. Всё, я на отдыхе.

Появление чашки на столе в кухне восприняли воплями «ура!». Светка с лёгким недовольством спросила:

- Куда ходил? Я выглядывала, тебя не было.

- Отлить, - коротко ответил я.

- Мог бы и предупредить, - проворчала она.

Но уже прошло то время, когда я считал нормальным давать ей подробный отчёт о своих действиях и планах. Нет, ну иногда, по инерции, да. Но не сейчас. Да и настроение было очень уж благостным, чтобы чего-то там встревать. Так что я промолчал. А пацаны насели на шашлык, лопая с мясом ещё и лаваш, нарезанные ломтики свежих огурцов и помидоров, и попивая сок. Мне даже стало немного завидно – всё у них ярко, вкусно, памятно. И хорошо, что так. Костик заметил мой взгляд и улыбнулся, впиваясь крепкими зубами в кусок шашлыка. И тут снаружи раздался голос Игоря:

- Хозяева, можно к вам?

- О, а ты здесь откуда? – удивилась Светка, при этом глянув на меня. Странным взглядом.

- Я тут с друзьями, - сказал Игорь, заходя в кухню. А с ним в не такую уж и большую пляжную хозяйственную палатку вломились ещё два человека – Григорий и колоритная девушка, вся в татухах, пол-лица в пирсинге, майка и шорты ядовито-зелёного цвета. За цвет волос сказать было невозможно. Главное – они были. Пряди радовали оттенками белого, зелёного, зелёного и чёрного. Короче, ужас родителей. Её вид обезоружил Светку на целых десять минут, в течение которых мы познакомились, оприходовали половину бутылки вина, притащенной гостями, и приговорили половину остатков мяса. Так часов до одиннадцати и просидели в кухне за болтовнёй. Света была искренне рада компании, но потом ушла в нашу огромную семейную палатку, забрав мальчишек. Предупредив, что там и останется. Валерку так просто не уложишь.

Третья бутылка вина сменилась штофом виски, припасённом мной именно для моря. Мы вчетвером расселись по стульям, и пошёл вялый разговор ни о чём. Хороший разговор. В котором я мог позволить себе говорить. Я задумчиво посмотрел в сторону палатки, где уже все притихли. Сидевший рядом Игорь коснулся пальцами моей руки, привлекая внимание и, наклонившись, прошептал в ухо:

- Не говори никому, хорошо?

Его взгляд словно невольно скакнул в сторону Григория и его жены Риты. Я же легко усмехнулся и опрокинул в себя дозу вискаря из пластикового стаканчика. Вскоре они ушли, и я остался в кухне один. Погасил фонарь под крышей и вышел наружу. Лёгкий прохладный бриз приятно освежал горящую кожу. Да, вот она, жизнь, где-то рядом. Народ чего-то поёт, шумит, требует, общается, настаивает и любит. А я тут, глухим истуканом при жене и детях. Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте – попытка побега, за которую следует сквозной вынос мозга. В свете звёзд даже безлунное небо поражало красотой. Россыпь огоньков, то редкая, то переходящая в плотную вуаль искр – вот что я увидел, задрав голову. Затем глянул на пляж между мной и шепчущим прибоем. Идеально… Для раздумий. Я наклонился, зацепил за уголок циновку, на которой днём валялась Светка, загорая между обедом и ужином, и двинул к воде. Метрах в двух от шелестящих волн остановился, сел на замершую циновку и глотнул виски прямо из горла. Закрутив крышку на бутылке, воткнул тару в песок, а сам откинулся на руки назад, уставившись в небо. Мерный шелест волн гармонично совпал с мерцанием звёзд. На душе стало хорошо, спокойно и знакомо-равнодушно. Вот он, Игорь, парень, которому в октябре стукнет уже тридцать один год, живёт себе и не тужит. Ладит с парнями, приняв себя когда-то безоговорочно и прямо. А я? Что мне помешало? Почему всё вот так? Странно, страшно и порой кошмарно? Почему у меня не хватает сил или смелости жить своей жизнью? Почему я упорно стремлюсь проживать чужие стремления, мечты, планы, ожидания? Неужели так и будет идти до конца? Ведь уже за сорок один возраст перешагнул. Я усмехнулся сам себе, нашарил бутылку, свинтил ей голову и хлебнул янтарной отравы, наждаком продравшей горло. Поздновато, батенька, спохватился. Это молодому можно менять жизнь по пять раз в год. А ты о чём думаешь? Бросить жену, сыновей, привычный уклад? Куда ты денешься один? Кому ты будешь нужен? И что о тебе подумают? Кто подумает? Этот вопрос заставил меня удивиться. А действительно? Думать некому. Вот уже год, как мама покинула этот мир. Как жила отдельно, упорно не признавая невестку, так и ушла спокойно, тихо.

При этих мыслях я ощутил горечь, замешанную на пресном пепле. Тоска колючим клубком шевельнулась в груди. Мама, как я по тебе скучаю. Надеюсь, Светке хватит ума не говорить ни слова о ней. Пока хватает. Как будет дальше, посмотрим. Но у неё и тут двойные стандарты. Мою маму в своё время не приняла. А в последнее время всё чаще заговаривает о том, что надо бы её маму, овдовевшую пару лет назад, к нам забрать. При этой мысли я ощутил глухую злость. Моя, значит, мам плоха для неё оказалась, а я должен её мать принять. Нет уж. Только если купит себе отдельную квартиру, не ближе пары кварталов от нас. Тогда ещё ладно.

Размеренные шаги по песку заставили меня выпрямиться и оглянуться. Ко мне подошёл Игорь и нагло уселся рядом на циновку. Так же нагло сцапал из моей руки пузырь бухла, присосался к нему, несколько раз глотнул, отдал бутылку обратно и сказал:

- Как же всё достало. Гриша такой трус. Сейчас чуть не воет там. Типа его видели с парнем, теперь все узнают…

- Пусть не ноет, не разболтаю, - спокойно ответил я.

- Это я уже понял, - сказал Игорь, посмотрел на меня и спросил: - А почему? Почему ты так спокойно всё воспринял?

- Тебе правду сказать? – оживился я. – Или придумать что-нибудь этакое?

- Давай правду, - выдохнул парень.

- Я би, - спокойно выдал ему свой секрет. – По молодости спал с мужиками.

Не буду же я ему говорить, что спал с мужчинами всего два раза? И оба раза всё было очень нехорошо. Игорь даже отодвинулся, словно хотел увидеть меня целиком, после чего сказал:

- Хм… А всё может быть. Ты выглядишь очень…

- По гейски? – спросил я.

- Нет, словно богемный человек, - поправил меня Игорь. – Именно таким, кто может всё.

- Ну, вот видишь, - пожал плечами я. – А ты чего с женатиком связался?

- Да как-то так, понравился он мне, - невнятно ответил Игорь.

- Ты ведь умный парень, - я хохотнул. – Так что сам смотри.

- Да ну его, вечно ноет и всего боится, - Игорь спокойно крутанулся на циновке и беспечно улёгся так, что его голова бухнулась мне на бедро. Я с удивлением уставился в его блестящие в ночи глаза. Взгляд парня был внимателен и туманен. Пришлось ещё раз присосаться к вискарю, чтобы суметь прочитать его мысли. И я сказал:

- Я тоже женат, знаешь ли. И староват для тебя. Так что…

- Стоп, - прервал он. – Я сам буду решать, кто для меня староват, а кто нет. А про то, что ты женат…

Его губы растянулись в улыбке:

- Думаешь, я слепой? Это же видно всем, что вы с женой не пара. Уже не пара. Может быть, раньше всё было, и любовь, и страсть, и планы. Но сейчас от всего этого остался только пшик.

Я скрежетнул зубами. Всё-таки это больно, когда вот так с размаху по любимой ране. Игорь уловил мою реакцию и стал серьёзным:

- Прости, Владимир, я не хотел. А ты её ещё любишь, да?

- Наверное, - ответил я. – Наверное.

- А вот она к тебе испытывает что угодно, но только не любовь, - сказал парень, ёрзая по циновке. В итоге его голова переместилась поближе к моему животу. Это начинало нервировать. Наши взгляды вновь встретились. И я наклонился поближе, чтобы увидеть блеск звёзд в его зрачках. Его руки тут же обхватили мою шею. Игорь потянулся вверх, и наши губы встретились. Сначала холодно, словно деревянные. Но уже через мгновение он выдохнул что-то нечленораздельное и лизнул меня в губы! От удивления я приоткрыл рот. И этот нахал воспользовался моментом. Его язык нагло коснулся моего. Наш поцелуй плавно набрал температуру. И это было здорово. Мы целовались долго, самозабвенно, как гурманы пробуют новое блюдо. Над нами сверкали россыпи звёздных огней. Рядом размеренно дышало море, то выдыхая свои волны на берег, то забирая их обратно. А где-то рядом, но бесконечно далеко от меня, спали мои сыновья и женщина, что родила мне этих бесенят. Кажется, это уже не имело никакого значения. Потому что я начал падать вверх, в бездну внутренней свободы.