Переворот

Таверна

Уже как полмесяца шли Генрих и Оливия в провинцию, пройдя лишь половину пути. Время от времени, они просили у людей еду, но с появлением холодов и длинных ночей, они просили теперь ещё впустить их заночевать в хлеву. Осень их больше не радовала красочными дождями из листьев. Настала пора противной мороси в лицо, голых деревьев с торчащими как пики ветвями,   густого тумана, пронизывающего ветра и беспощадного холода.

Некоторые люди соглашались, а иные запросто плевали им в лицо, боясь, что это разбойники, которые хотят их ограбить. Но как бы там ни было, под открытым небом, они уже больше не ночевали.

Один раз они каким-то чудом добыли деньги, помогая по работе одной семье. Да и деньги от Оливии они ещё не растратили, потому решили, что сегодня можно пойти в таверну и поспать не среди коров, коз и свиней.

В таверне стоял запах самогона, пота, спаленного мяса, похлёбки и кислого хлеба. Судя по возбужденным разговорам, тут недавно была драка за полную женщину, сновавшую между скамеек, хохочущую и пьяную. К ней обратился владелец таверны:

-Есть чем расплатиться?

-Обижаешь! Конечно же нет! Могу расплатиться только своей любовью.

-Не надо, спасибо. Ты будь аккуратней со своими чарами, иначе я так пойду по миру с этими убытками.

Это была полная женщина, пахнущая выпечкой и застарелым потом. Громкая, крикливая, но такая притягательная женщина с красным лицом и небрежно собранными грязными волосами. Она создавала впечатление матёрого человека, который пережил всё дерьмо, которое только может существовать на свете, потому любые проблемы можно решить с помощью одного щелчка пальцами.

- Стоит поучиться у этих пьянчуг умению жить. Тебе никогда не приходил вопрос, откуда у них есть монеты на эль, если они не работают? Даже если целый день просидишь у ворот города и будешь просить милостыню, то не насобираешь ничего, кроме тумаков от королевской охраны. Ни проблем, ни работы, только забота о том, где достать выпивку. А как найдёшь, проблем больше нет. Ну что за жизнь?! Просто сказка! - поделился Оливии своими мыслями Генрих.

Неожиданно один из пьяниц прокричал: «И это моя жена! Какой же я счастливчик! За неё готовы драться мужчины! С ней спят, а она возвращается ко мне!»- в его голосе звучала гордость.

Оливия удивилась: «Это ваша жена? Как вы можете позволить ей так вести себя?»

-Детка моя, ты ещё мала, чтобы понимать это. Глууупенькая.

- Я не настолько мала, чтобы понять, что это гнусно. - Оливия была оскорблена тем, что её назвали маленькой и глупой, а «герой», стоящий рядом усмехнулся. Она же действительно ещё совсем ребёнок. Маленький, несмышлёный ребёнок.

-Глупышка, - продолжал пьяница, - настояааащая любовь не ..в посто…яааанном прогов..прогв..про-го-ва-ри-ва-нии «Я те..бя люблю.», как напоминааание «Эй, твою мать, не забудь, что мы вмес..те», не в счастливой жизни без ходков налево, а.  – подмигнул пьяница, а затем наклонился близко к лицу Оливии, выдыхая на неё запах алкоголя и гнилых зубов, произнёс шёпотом - Знать всё дерьмо, что таится внутри твоего человека,  ….и при этом жить с ним душа в душу - вот истинная, мать его, любовь. Сила в поступ-п-п-ках, а не в словах, пон-нимаешь?

«Какая же глубокая, но не совсем уместная, мысль от пьянчуги. Видимо он действительно любит свою жену. Надо же, даже трактирные потаскухи находят любовь.» - подумал Генрих с презрением и в то же время с сожалением, что он так и не нашёл за всю свою жизнь того, кто смог бы полюбить его.