Переворот

Лесной город

Контрабандисты уехали, а женщина так и осталась стоять с мешками:

-Как же вы их понесёте? – удивилась Оливия.

- Я их оставлю здесь, только укрою еловыми ветками. Мои люди их заберут, когда закончат свою работу. – ответила женщина. Она стала передвигать мешки ближе к деревьям и укрывать уже заранее заготовленными по этому случаю ветками.

- Что за люди? – поинтересовался Генрих. – И почему вы покупаете у контрабандистов зерно? В лесу. За трюфели. По такому случаю в лесу покупают что-то более ценное, а зерно можно и у себя вырастить.

- Вы подошли к мужчинам, чтобы выпросить еду? – перевела спокойно тему женщина. – Пойдёмте за мной, я вас накормлю.

- Мы были бы очень вам благодарны. – улыбнулся Генрих. – Только давайте для начала мы вам поможем перетащить и укрыть эти мешки.

- Тут уже буду благодарна вам я.

И Генрих с Оливией принялись помогать женщине.

Вскоре, после проделанной работы, женщина взяла тот самый нож, который только недавно приставляла к шее мужчины в тунике, и нацарапала на стволе дерева незнакомый Оливии и Генриху знак:

- Теперь пойдёмте за мной. Придётся немножко потерпеть. Путь длинный. – улыбнулась женщина.

-Ничего, мы уже привыкли к долгой ходьбе. – улыбнулась в ответ Оливия.

Женщина жестом указала им следовать за ней, и они пошли.

После достаточно затяжного пути по путанным и непроходимым чащам, казалось, будто она специально их запутывает, они добрались до назначенного   места.  Сначала Генрих думал, что женщина задумала что-то неладное, пытаясь провести их так, чтоб они не запомнили дорогу назад, но когда он увидел куда привела их женщина, он понял, что и тут ничего не представляет опасности:

- Теперь понятно, почему вы нас вели такими запутанными тропами. – протянул Генрих.

Женщина привела их к заброшенной часовне.

- Вы здесь живёте? – спросил Генрих.

-Да.

-С каких пор? –спросила Оливия.

-С тех пор как их запретили. – ответила женщина, кивнув в сторону часовни.

Это было заброшенное здание, обросшее мхом и пробитое в некоторых местах деревьями:

-Здесь нечего грабить, потому мы рады всем.  Ну же, проходите. Вы, видимо, совсем голодны.

- А где все?

-На работах. Правда, некоторые обещали прийти до заката. Надо посмотреть, кто остался тут.

Женщина открыла большие деревянные ворота, опёршись всей своей силой руками. Ворота скрипнули и распахнулись.

В этой часовне были очень необычные стены. На них было много углублений, заполненные горшками. Оливия только открыла рот, чтобы спросить, для чего эти углубления в стенах, как женщина тут же ответила:

-Это для того, чтобы все могли слышать, что говорит настоятель. Он шепчет, а благодаря этим горшкам, мы слышим его так, будто он стоит перед нами.

- А почему он шепчет?

- Потому что в тишине можно обрести своё счастье. Мы кричим, ругаемся и пропускаем иногда важные истины. А в тишине мы ничего не теряем.

- Интересно, а можно будет понаблюдать, как это работает? – спросила Оливия, указав на горшки. Только сейчас Генрих заметил, что у Оливии руки были в красных мелких точках – укусах. «Клопы» - понял Генрих. –«И в это чудовищное место я отправил Матильду. Чем я тогда думал?»

- Сейчас. – спокойно ответила женщина. Она подошла к другому концу   часовни, встав у деревянного стола, что приходился алтарём, и начала шёпотом говорить. Генрих отпрянул от стены. Ему показалось, что кто-то подошёл к нему слишком близко и начал шептать на ухо. Оливия же засмеялась от такого чуда.

- Что ж, теперь вам пора пообедать. – чуть громче сказала женщина – Пойдёмте.

- Мы даже не спросили, как вас зовут? – спохватилась Оливия

- А зачем? – пожала плечами женщина.

- А ведь и правда.  –тихо сказал Оливии Генрих.  –Всё равно вряд ли мы ещё раз с ней встретимся.

Они обошли алтарь и обнаружили другую дверь, маленькую и покошенную. Открыв её, они увидели, что часовня скрывает за этой невзрачной покошенной дверью целый монастырь. Здесь была большая комната с печью, где рядом сушились грибы и зверобой, с огромным дубовым столом и постилками с сеном в углу комнаты.  Здесь находилось немного женщин и мужчин, да парочку детей:

- Добро пожаловать. – сказала женщина, сняв свой плащ. Тут было достаточно тепло. Оливия и Генрих обнаружили, что у этой загадочной женщины и у всех остальных жителей был оголён живот.

-Можно задать вопрос? – спросила Оливия.

-Можно. – усмехнулась женщина.

- Почему у вас оголены животы?

- Чтобы душа не зачахнула.

- Как душа связана с животом? – недоумевая спросил Генрих.

Женщина близко подошла к Генриху, и, взяв его руку, прижала её к своей груди. Генриху стало неловко от такой близости. Женщина, которая годилась ему в дочери, приложила руку к своей достаточно упругой груди. Даже сквозь грубую ткань он чувствовал тепло её тела.

- Многие люди уверены, что душа находится тут. – Голос женщины опьянял, будто был полон лауданума. Она начала опускать руку Генриха к своему голому животу. Мужчина чувствовал прохладу её оголённой кожи и будто тысячи иголочек щекотали кончики его пальцев. Он дёрнулся, но женщина как будто этого и не заметила.

- Некоторые вообще не верят. – сказала Оливия.

- Они ещё придут к истинному пути. – спокойно, но уверенно сказала женщина, неотрывно глядя в глаза Генриху. – На самом деле душа находится здесь. Наши матери, вынашивая младенцев под сердцем передают через пуповину частички своей души. Душа попадает в дитя. Младенец растёт, с ним растёт и его душа. Как человек вскормит свою душу, такой она и будет. Душа бывает непокорна как дикий зверь, но её нельзя запирать, иначе душа зачахнет и погибнет. Добро - хорошая пища для этого зверя, зло – смертельный яд.

- Так вот оно как. – протянула Оливия, пытаясь сделать вид, будто поняла сказанное женщиной.

Женщина расслабила свои руки, и Генрих уже смог освободиться, но уже не хотел этого. За это короткое время, он уже успел привыкнуть к теплу рук этой загадочной женщины, и без неё, он почувствовал в руке неприятный холодок, а вместе с ним и одиночество.

- А теперь разрешите вас накормить. Вы мне очень помогли. – чуть игриво предложила женщина.

- Вы очень к нам добры. – поблагодарил Генрих.

- Мы всегда добры к обитателям нашего города.

-Обитателям? – спросил   Генрих.

-Какого города? – удивилась Оливия.

- Мы отправляемся на восток. Мы не собираемся тут оставаться. – слабо запротестовал Генрих.

У женщины вытянулось лицо от удивления. В глазах появился испуг. Она повернула лицо к толпе женщин и мужчин. Из этой толпы вышел один высокий мужчина:

- Вы попали в лесной город. В лесу находится много таких заброшенных зданий, в которых живём не только мы.

- Мы прячемся здесь, потому что не хотим жить среди того хаоса, что люди называют порядком.  – тихо продолжила женщина. - Мы не платим налоги, потому что у нас совсем нет денег. Нам неоткуда их брать.

Мы не отправляем своих сыновей воевать за чьё-то королевство.

Мы оберегаем наших дочерей, чтобы их не обесчестили, если в это королевство вторгнутся чужеземцы.

Мы не грабим и не убиваем друг друга, потому что мы все живём в скромности и мире. Мы хотим свободы. И мы живём в свободе…

- Но мы не хотим с вами жить. – перебила Оливия.  – У нас совершенно другой путь.

- Мы не выпустим вас отсюда, потому что вы можете рассказать о нас. – спокойно ответил мужчина.

- Но зачем?

- Лучше узнать у него. – мужчина указал на Генриха.

- Но причём здесь я? – удивился Генрих.

- Твой плащ. Такие плащи простые люди не носят. Значит ты либо купец, либо знатный человек, либо солдат при дворе, либо обокрал кого-то из них.

Знатный человек не гуляет пешком лишь в компании девчушки. Повозки с товаром у тебя нет, значит не купец.

- Ты и не вор, так как будь это ворованный плащ, ты бы пытался продать его контрабандистам. – встряла женщина.

- Значит остаётся одно – прислужник королевского двора. – подытожил мужчина.

- Ты прав. Могу только поразиться твоим умом. Но мне незачем вас сдавать. – оправдывался Генрих.

- Как это незачем?

- Я уже старый солдат, которого отправили на восток следить за домом купца. Я уже говорил это ей. – Генрих покосился на женщину, - Правительство сменилось -  я стал не нужен. Я взял её, – Генрих кивком указал в сторону Оливии – чтобы она мне показала дорогу до восточной провинции, поскольку она из деревни, что недалеко располагается от неё.

- А сдашь нас - докажешь свою нужность. – дополнил мужчина, скрестив руки на груди.

- Если бы я хотел доказать свою нужность, я бы, в первую очередь, сдал бы контрабандистов.

- Он не обманывает, правда. – вмешалась Оливия. – Он потратил почти всё своё жалование, чтобы купить мне одежду и обувь, потому что начинает холодать, а у меня совсем не было ничего, чтобы пережить холод.

Оливия приподняла юбку, чтобы мужчина смог разглядеть сапоги.

- Ну да, одежда и сапоги новые. – согласился мужчина, оглядев Оливию.

- Прошу вас! – взмолилась Оливия, обращаясь к женщине, - мы говорим правду, мы не собираемся рассказывать о вас кому-либо.

Женщина повернулась к мужчине. Он кивнул ей и сказал:

- Покорми их, дай им возможность пережить эту ночь у нас, а завтра пусть уходят. Отдай девчушке мой плащ из козлиной шерсти. Он ей будет нужнее.

Женщина утвердительно кивнула и повернулась к Оливии и Генриху:

- Садитесь за стол, скоро будет готова еда.

- Большое спасибо. От еды мы не откажемся.

Оливия быстро села на скамью. Генрих уже пытался сесть рядом с ней, как в эту комнатку зашёл другой коренастый мужичок:

- Помогите кто-нибудь уложить тюки. Я один не управлюсь. – попросил тот мужичок. Он был краснощёким, с носом-картошкой. Волосы от пота прилипли ко лбу.

- Я могу помочь. – отозвался Генрих и повернулся   к женщине. – Всё равно еда ещё не готова.

- Мы будем очень благодарны. – женщина обратилась к коренастому мужичку, подмигнув, – Это наши гости.

- Гости? – удивлённо переспросил мужичок.

-Да, сегодня у нас исключение. Они не хотят с нами оставаться. – подал голос мужчина из-за угла, который разрешил им остаться лишь на ночь.

- Хорошо. Мы ценим даже временные рабочие руки. – пожал плечами краснощёкий мужчина.

Генрих ушёл вместе с ним, а за стариком последовали ещё несколько мужчин. Оливия обратилась к женщине:

-Может и я могу чем-нибудь вам помочь?

- Да. Пока томиться овощная тушёнка, разберись с овощами для похлёбки. Я к тебе присоединюсь сейчас.

Женщина села рядом с Оливией, и обе принялись резать овощи:

- Боюсь вы с трудом заснёте. – усмехнулась женщина.

- Почему же?

- Из-за шума. Мы по ночам готовим, чтобы меньше был заметен дым от печки. Особенно тяжело зимой приходится. От снега всё становится заметным. Чтобы не рисковать, мы переходим в новое место, где нет дымохода – весь   дым скапливается внутри. Мы все тогда становимся чёрными, а слёзы из глаз текут ручьями.

- То есть скоро вы опять туда перейдёте?

- Да. И так из года в год. – пожала плечами женщина.

- Но почему вы выбрали именно такую жизнь?

- А мне так нравится. Мой муж и его брат ещё до того, как встретили своих жён, решили, что уйдут из города в лес, и заживут по-новому. Вот тот мужчина, что вас не пускал, брат моего мужа-настоятеля. Они раньше служили в часовне при королеве. Когда она приказала закрыть часовни, а служителей оставить без работы, тогда они очень сильно обиделись на неё, ведь они поначалу её жалели. Она страдала от своего безумного короля-мужа. Так они думали. Но когда она оставила моего мужа без денег, работы, да ещё лично пригрозила его у***ь, если он попросит её о помощи, тогда мы поняли, что пора уходить. Ничего святого тут не осталось.

- Ваш муж был настоящим настоятелем?

-Он и сейчас настоящий настоятель. Только гонимый королевой. Ты его видела. Он только что ушёл с твоим другом.

-Это тот мужчина, что попросил помочь с тюками?

-Да, это он.

-Но на нём обычная одежда.

- Да, и что? Она ему больше не нужна. Да к тому же она мешает работе, а её здесь очень много.

- А как вы запасаетесь на зиму? Вы же не едите одни грибы да ягоды. Да и откуда эти овощи?

- Ну мы собираем орехи, шишки помогают. Каштаны едим. Да и много у нас полей между лесами, которые трудно заметить королевским стражам. Там мало солнца, потому медленнее растёт, но всё же. Мы ещё в лугу пасём нашим животных. У нас здесь есть и хлев, правда, совмещенный с нашими покоями, но зато там всегда тепло. Ещё контрабандисты помогают.

-Я бы не смогла уйти из города со своим мужем и жить в лесу, прячась ото всех.

-Но ты же это и сделала: ушла со своим другом из города.

-Но мы же не в лес держим путь. Это совсем другое.

-Пожалуй да, неудачное сравнение. – посмеялась женщина. – Не знаю. Я долго не колебалась. Родителей нет уже давно, дети появились тут. Меня ничто не держало. Да и в глубине души я была согласна с мужем по поводу того, что всё прогнило. Ещё несколько десятков человек с нами тоже согласились.

-А что с родителями случилось?

-Да просто умерли. Ничего необычного. Старость.  – ответила женщина, затем тихо добавила. – А вот сестра меня не поняла.

- Не приняла вашего выбора уйти в лес?

- Да. Она вообще считала, что выходить замуж за настоятеля - дурная затея. Буду жить в нищете, да детей рожать каждый год. А он ещё такой странный. – фыркнула женщина.  – Ей лишь бы деньги. Сама же вышла замуж за дубильщика и рожает каждый год по ребёнку. И живёт несладко, так как детей прокормить трудно. Она всегда была такой правильной, и всегда давилась потом своей правильностью, будто косточкой.

Помню, я, отец и сестра складывали сено в хлеву. Его много на повозке, трудно перевезти, уложить. Вот отец и приказал сестре залезть на спину коня, а потом на верхушку этого снопа, и уложить там вверху так, чтобы протиснулся в хлев. Она только пыталась залезть своими дрожащими от страха ногами на коня, как свалилась с него и заревела. Отец не особо ласковый был на слова, сказал ей, что она дура, что боится, надо рисковать. Приказал мне залезть. А мне же тоже страшно. Но суровое наказание от отца за непослушание было страшнее какого-то там коня и высоты. Ну и залезла на спину коня, потом на верхушку. Чуть не соскользнула и не упала, но всё-таки залезла. А наверху там всё так шатается!  Но я сделала всё как надо! Вот с того момента я и поняла, что с сестрой мы совершенно разные люди. Она будет всё время бояться и не двигаться, а я же буду рисковать, соскальзывать и подниматься вверх.

- Вы с ней общаетесь?

- Да. Она ко мне захаживает иногда со своей сворой детей. Ей можно доверять: никому про нас не рассказывает, считает нас всех сумасшедшими. Такая измождённая она. В суете живёт. Не нравится ей эта жизнь, но и признаться боится себе. А если и признается, то ничего не изменит – боится же.

«Какая странная женщина.» - подумала Оливия. – «Но в её словах что-то есть.»

Так они и провели практически весь вечер, в работе и разговорах, пока женщина не настояла Оливии идти спать. Ей так понравилась эта женщина, что она противилась её просьбе, пытаясь как можно больше помочь в работе. Женщина хоть и была мягка, но настойчива. Оливия лежала на душистой и тёплой соломе и думала, какой же она всё-таки интересный человек – жена настоятеля: она была знакома с ней лишь вечер, а она ей рассказывала о себе всё без зазрения совести, будто это был человек, которого она знает тысячу лет, просто давно не видела. Она была опьянённой обаянием этой особы, что-то в ней притягивало и внушало доверия.

Среди ночи Оливия проснулась от того, что кто-то свалился рядом с ней тяжёлым грузом. Она услышала знакомый кашель. Генрих. Видимо закончили работу и поели.

Вскоре она услышала, как кто-то переговаривается шёпотом:

-Зачем ты их привела сюда?

-Они были голодны. К тому же помогли мне. Они не заметили, что ты следил за нами.

Разговаривали та самая женщина и её муж-настоятель - краснощёкий мужичок. Женщина рассказывала о том, что случилось с ней сегодня днём.

- Ты думаешь они нас не сдадут? А вдруг это всё хорошая игра, и он на самом деле не бывший служитель королевского двора? А помог он тебе, потому что это такой трюк, чтобы войти в наше доверие? – спросил настоятель.

- А вы с ним раньше не виделись?

-Нет. Мы служили в разных непересекающихся сферах.

- Не знаю, как он, но девушке можно доверять.

- Что она рассказала?

- Она была проституткой. Его, бывшего вояку, отправили в отставку в восточную провинцию. Он выкупил эту девушку, чтобы она показала дорогу до неё, потому что она жила раньше недалеко. Она его описывает очень хорошо. Поражается его доброте и великодушии.

- Ну глядя на неё, видно, что она была обделена лаской. Так вот почему он ей одежду купил. А то я как-то забыл задать вопрос, кто же она такая ему, что он ей одежду покупал. Ладно одежду, но обувь. Ты видела какие они?

- Но так тратиться на проститутку, чтобы она просто указала ему дорогу? Ты не считаешь это странным. Такой поступок совершит только либо её отец, либо истинно добрый человек.

- То есть можно доверять теперь уже не только ей, но и ему?

- Не знаю. Она не врала. Да и врать так сильно не будет. Это заметно. Она очень добрая и нехитрая. А меня всё-таки смущает его бывшее место службы.

- Согласен. Его трудно прочитать.

- Правда, чувствую, без него она никуда. Она постоянно о нём говорила.

- Влюблена?

- Нет, просто благодарна. Говорю же, она очень добрая.  Он ей сделал добро, возможно даже единственный в её жизни, кто его и сделал, потому она будет привязана к нему.

- Хм, значит мы их действительно отпустим? Значит, двери, если что, открывать им двоим? Или никому? – озадачился настоятель.

- Может стоит рискнуть и раскрыться им обоим?

- Риск слишком велик.

- Но в девушке я точно не сомневаюсь, а плохой или корыстный человек такой простушке помогать не будет. Она не сможет ему ничем оплатить, кроме своей безмерной любви. – женщина чуть ли не перешла на обычный голос. – Но и гадость во благо этого человека не сделает. Чувство справедливости в ней крайне велико.

- Я понял. Быть может ты и права.

Оливия вновь погрузилась в глубокий и беспамятный сон.

Когда Генрих и Оливия проснулись, все уже бодрствовали, как будто им была чужда усталость и сон.

На этот раз брат настоятеля был крайне дружелюбен и отдал плащ из козьей шерсти, как и говорил. Провожали их всей общиной, скорее, не потому что были так гостеприимны, а скорее убедиться, что они не принесут за собой каких-нибудь доносчиков. Однако брат настоятеля продолжал удивлять:

-Если хотите вернуться, то идите по дороге.

-Какой дороге? Здесь же ничего нет. – удивился Генрих. В это время женщина подозвала к себе Оливию в сторону. Мужчина уловил лишь обрывок фразы: «Чего ж ты молчишь. Я ещё вчера заметила…»

-Есть. Посмотрите вот на это дерево - сказал подошедший настоятель, указывая пальцем на дерево, у которого была содрана кора, - Смотрите дальше.

Рядом с этим деревом, протягивалась вереница таких же голых деревьев.

-Вот по ним и следуйте к нам. – ответил брат настоятеля.

-Но почему вы не сделаете обычную дорогу, на которой можно перевозить телеги? Это же упростит ваш труд. – удивился Генрих.

-Все смотрят на то, что у них находится под носом, но никто не поднимет голову и не посмотрит, что творится выше, потому нас никто не находит, а это нам и нужно. Нам и так хорошо, зачем вторгаться дикарям в нашу жизнь? Они только всё портят. – ответил настоятель.

Прощаясь, Генрих заметил, как женщина передаёт Оливии какие-то куски тряпок, а та их кладёт в карман. Оливия подошла к Генриху, сказав, что они уже могут идти:

- Зачем тебе эти тряпки?

Лицо Оливии залилось краской, и она, опустив глаза, ответила:

- Они нужны мне…не..не течь. Если будем ходить по ночам в лесу, дикие звери нас быстро найдут.

Генриху стало неловко от этого разговора.

- Пошли. – робко сказал мужчина.

Уши его пылали, но в голове таилась одна мысль: «Она подумала о зверях и предусмотрела это. Может она не так уж и глупа, как кажется?»