Чем больше они подходили к назначенному месту, тем мрачнее становились их лица, а погода становилась всё гаже и гаже, будто чувствовала настроение Генриха и Оливии. Если раньше они молчали из-за того, что не знали друг друга, и тишина воспринималась спокойно, то теперь она была напряжённой. В этом молчании спрятались слова, говорящие о том, что они нужны друг другу и не представляют дальнейшую жизнь в разлуке. Утро принесло им обоим разочарование: спустившись с холма, они увидели деревню Оливии. Вот тут они и вынуждены были расстаться:
- Ну всё, мы добрались. Можешь быть свободна и идти куда захочешь. – с грустью сказал Генрих.
- Хочу. – сглотнув, тихо сказала Оливия, - С тобой.
- Ты правда этого хочешь?
- Правда. – в голосе послышалась мольба и пылкость. - Ты мне как отец. Никто со мн
