Любовь чистой воды 2. Вернуться домой

Глава 4. Что-то происходит

– Стоп. – Эль поднимет руку. – Что значит “организм живет по законам того мира”? Ты что… что вообще это значит?

– Ну… – Ася немного смущается, но продолжает. – Мне нет необходимости посещать туалет. Вся пища просто расходуется на питательные вещества. Это очень удобно. И еще, я сохранила способность дышать под водой, как и управлять ею. Чуть сложнее, чем было там, но вполне себе возможно.

Удивление повисает в воздухе. Я лишь радуюсь, что у меня такая талантливая и особенная жена.

Откуда-то нарастает странный гул. Даже – грохот. Что это?

– О, а вот и наш транспорт. – хмыкает Вириэль, откровенно наслаждаясь нашим с Вистом недоумением.

И тут перед нами появляется “поезд”. Много железа, много шума, много скорости. Только так я могу описать свои впечатления в первый момент. Но спустя некоторое время мне остается только удивляться. Удивляться людям, которые изобрели это сооружение. Которые управляются с ним настолько мастерски, что это для них привычно так же, как и вода из-под крана.

– Это удивительно… – вырывается у меня на выдохе, когда поезд останавливается.

– Не более чем живые цветы из воды. – улыбается Ася мне.

Начинается посадка.

***

Ася понимала, что с ее любимым мужем что-то происходит. О, она видела и его мимолетные взгляды, его обмолвки, вину, проскальзывающую буквально повсюду. А еще боль. Ною было больно. И это очень беспокоило ее.

Но он обещал рассказать. Обо всем. И она верила.

А пока были разборки Эльки с Азиком – о, как ей нравилось это его выражение детской обиды на лице! – были комичные нелепости, было искреннее удивление при виде поезда и его устройства. А потом просто тишина и уют в маленьком купе. Асе нравилось, с какой любовью смотрел на нее Ной. Ей нравилось, как искренне он интересовался всем вокруг.

Ей нравилось смотреть на его почти человеческое лицо, хотя, она все же предпочла бы видеть настоящее, без маскировки.

Ей нравилось все. Сейчас, даже в другом мире, в родном вроде бы, но почему-то все равно – “другом”, ей нравилось жить здесь и сейчас. Ася искренне верила, что они со всем разберутся. Главное – просто быть рядом. Вместе. Постоянно.

А пока – пока она сунет кофе, мерзнущему от тумана Висту, скетчбук и карандаш – Эльке, оставившей дома свои, достанет из рюкзака бутылку с водой и будет просто баловаться, рисуя в воздухе прозрачные фигурки.

А еще внутри будет тепло.

Потому что Ной рядом. Потому что им ехать еще три часа. Потому что их узы стали как никогда крепки – о, она заметила, да! А еще – потому, что ее окутывают любовью, точно нежным пуховым одеялом. Или водой – тут уж кому что больше нравится…

***

У сердца было тепло. Наверное, Ася о чем-то хорошем думает. За окном проносились деревья, дороги. Это было несколько странно и непривычно. И все еще удивительно. Я смотрел, как Ася играет с водой и чувствовал ее.

И вдруг мир замер.

– Ной? – Ася испуганно повернулась ко мне. – Что происходит?

– Я не знаю. Такое ощущение, будто время остановилось.

– Это может быть из-за того, что мы оказались тут? Потому что мы нарушили что-то?

Я оглядел Эль и Виста, замерших вместе с миром.

– Не думаю. Попали мы сюда втроем. Но джинн не двигается, как мы с тобой. Ася, – у меня мелькнула одна догадка. – закрой глаза и сосредоточься.

Я стал на колени рядом с женой. Она испуганно взмахнула ресницами и закрыла глаза. Маленькая морщинка прорезала ее лоб, и мне отчаянно захотелось стереть ее, разгладить, чтобы та больше никогда не появлялась.

– Все хорошо, милая, просто слушай мой голос. Хорошо? – я тихонько прикоснулся к ее волосам. – Ты говорила, что уже слышала свой мир, так?

– Да.

– Он – твой родной. Ты можешь вновь его почувствовать. Будет тяжело, потому что время замерло, а значит – и он сам. Но ты можешь просто посмотреть, что происходит и увидеть причину. У меня так не получится даже через связь с тобой. Поэтому – смотри. И помни – я рядом, ты не одна. Все хорошо.

Я взял ее ладошки, – какие ледяные! – и крепко сжал, давая точку опоры. Потому что когда она попытается связаться с миром – потеряется все вокруг. Ни земли, ни неба, ни гравитации, ничего вокруг. И нужно хотя бы одно четкое ощущение, чтобы не потеряться в этом пространстве, чтобы суметь вернуться.

Ася тяжело вздохнула и сосредоточилась. Вмиг узы натянулись, привязывая ее ко мне, давая точку опоры, держа на канате и не давая раствориться в мире. Для меня же потянулись томительные мгновения ожидания.

Я знал, что не смогу до нее докричаться, что она меня не услышит. А потому полностью сосредоточился лишь на наших узах, связи, что держала сейчас крепче гравитации.

Мгновения в замершем мире кажутся часами. И наконец, пытка заканчивается. Ася глубоко вздыхает, точно проснувшись ото сна, и открывает глаза. В тот же миг все приходит в движение одновременно.

Эль через столик возмущенно кидает карандаш в джинна. Вист поворачивает голову, чтобы что-то сказать. За окном мелькает пейзаж. А моя капелька устало сползает в мои объятия, мгновенно отключаясь.

– Что происходит? – замечает тут же Эль. – И как ты успел так быстро поймать ее?

Ах да, я же сидел напротив до того, как время замерло.

– Чуть позже. – бросаю я, и буквально спихиваю Виста с его места.

Сейчас я буду находиться рядом с женой, и мне плевать на ссоры этой "недопарочки". Пускай сидят рядом на одном сидении.

Ася вновь спит у меня на руках. Моя маленькая храбрая девочка. Я связывался с миром. Это страшно, тяжело и никогда не проходит бесследно. Перед тем как отключиться, капелька разрешила самому покопаться в ее голове, в воспоминаниях об этом моменте. Эта ее мысль была смазанной, устало нечеткой. Но была.

И я скольжу по узам, проваливаясь в ее воспоминания.

***

Тьма. Это первое, что увидела Ася, попытавшись сделать то, о чем ее попросил Ной. Это было странно. Не то, что происходит сейчас, а то, откуда она вообще знала, что делать.

Как будто всегда знала.

И да, это все же было странно.

Но сейчас вокруг была лишь тьма. Такая же пугающая, как и замерший мир снаружи.

Вот оно. Время. Надо пробиться сквозь остановившееся время.

Это было похоже на стену плотного воздуха. Руки, ноги – все едва двигалось, преодолевая огромное сопротивление. Мелькнула мысль, что во снах бывает так же. Но она шла и шла, сопротивляясь желанию остановиться навсегда.

Ася уже потеряла счет времени, и лишь ощущение тепла в ладонях и сердце было реальным.

Она не одна. Ной обещал.

А потом стена вдруг кончилась. Тьма осталась. Но теперь не было ни верха, ни низа, ни звуков, ни цветов. Тьма. Ничто, в котором было так легко потеряться. Но и это не было таким страшным, ведь у нее все еще оставалась точка опоры.

Но вдруг тьма вспыхнула ощущениями, эмоциями, отчаянием и судорожными вздохами умирающего мира. Они навалились на одну лишь ее, стремясь растворить в себе, похоронить под собой, не дать выбраться.

“Стой! Я хотела помочь!” – кричала мысленно Ася.

Тепло ее уз усилилось, оберегая, не давая сорваться.

И эмоции отошли, перестали обжигать своими волнами.

Пришла просьба. Мир умирал. Остановка времени – лишь способ привлечь к себе внимание. Отчаянная попытка докричаться хоть до кого-нибудь. Не первая. Но только сейчас хоть кто-то что-то заметил.

За столько лет Ася первая, кто смог понять.

“Это была не я. Это не я поняла. Я просто почувствовала несколько дней назад. Но сейчас – это другой разумный. Тот, кто хочет спасти и свой мир. И тебя. Мы знаем, что нужно открыть Мир Упорядоченного Хаоса, и тогда связь между остальными мирами наладится”

Тьма замерла.

Ася насторожилась. Она что-то не то сказала?

А потом ее затопило надеждой. Отчаянной. Ей казалось, что пространство вокруг плачет от облегчения.

“Нам нужно вернуться в МУХ. Только оттуда мы сможем хоть что-то сделать. Ты знаешь как?”

Ася решила попытаться узнать хоть что-то. Вдруг получится?

Пространство вокруг зарябило, пытаясь что-то донести. Но это было уже не ощущение, его невозможно было передать не словами. Мир словно задумался, как сообщить.

Перед Асей вдруг появились двери, за которыми простиралось звездное небо, вдалеке виднелись горы. Ее озарило понимание.

“Это место. Сейчас. Это – Преддверие?”

В ответ пришло согласие.

Нет!

Это была не ее эмоция. Это настойчиво тянули обратно узы. Она поняла – уйдет сейчас и больше не сможет вернуться.

“Я приду позже” – пообещала она миру. – “Я приду не одна. И тогда я спасу тебя”

Мир устало вздохнул.

И тьма исчезла.

Кровь хлынула в голову, резко, напряженно. Перед глазами мелькнуло обеспокоенное лицо Ноя. И его теплые руки, что не дали ей исчезнуть во тьме.

***

Я выскользнул из воспоминаний Аси и взглянул в окно. Надо было что-то придумать. Одну вещь я заметил, что меня обеспокоила. Ту, что, судя по эмоциям, не заметила Ася. В Преддверии, в открытой двери, в том, чужом мире снов, был силуэт. Неясный, едва видный.

У этого силуэта ярко видно было лишь одно.

Светло-серые глаза.

Мои глаза.

***

Земное море было прекрасно. Искрящееся на солнце, что быстро и властно разогнало утренний туман, оно было настолько похоже на родное, что невольно щемило сердце. Я скучал.

Рядом раздался всхлип.

– Ася?

Моя капелька, совершенно не стесняясь, шмыгала носом, размазывая ладонями слезы на щеках.

– Прости. – пробормотала она. – Я просто очень хочу домой.

Мне хватило одного мгновения, чтобы спрятать ее в свои объятья.

– Мы вернемся, милая, ты же знаешь. Мы придумаем, все вместе, что делать. А мир поможет, я уверен в этом.

– Да. – пробурчала она куда-то мне в куртку.

Я продолжал ее обнимать, наслаждаясь тем, что мы вместе, рядом. Что сейчас я не мучаюсь от неизвестности и вины, как это было совсем недавно. И хотя я все еще чувствую себя виновным во всей этой истории, и опасаюсь того, что будет, когда я Асе все расскажу, я счастлив.

Потому что она рядом со мной.

– Ребят, я нашла нам машину! – раздался голос зеленоволосой Эль.

Серьезно, я многое видел, но такого оттенка волос у людей – никогда. Мавки еще балуются порой, да леснянки. Русалий народ, да морские жители, предпочитают, как правило, синие оттенки, либо же естественные для своей расы. Но люди… За неполные двое суток я успел заметить буквально все оттенки радуги в разных применениях.

Интересно, у людей такое воображение, потому что они спасаются от серости своих высоких домов?

Пожалуй, лучше не буду спрашивать об этом у жены. Почему-то мне кажется, что она может и обидеться на это.

Машина же, в которую позвала нас Вириэль, была… большой и черной. Я старался не проявлять своего удивления в выражении лица, как-то не хотелось выглядеть невежественным, или “деревенщиной” – выудил понятие из Асиной памяти еще давно. Хотя тоже – почему быть жителем деревни должно быть позорно? Возможно, здесь играет роль больше смысловая нагрузка. Значение – “невежа”, “глупец”, “некультурный” и еще что-то похожее.

Удивительно, что русский язык из всех языков мира Земли – один из самых сложных. А еще мне любопытно, девушки вообще заметили, что мы с ними говорим на другом языке?

– Что? – Ася повернулась ко мне, удивленно переваривая подслушанную случайно мысль. – В смысле, на другом языке?

– Уважаемый. – вместо ответа я обратился к водителю машины – “такси” – что сидел впереди и усиленно делал вид, что не подслушивает наши разговоры. – Уважаемый разумный, вы могли бы отвезти нас прямо на побережье? Желательно в безлюдное место.

Водитель чуть дернулся, замешкался, видимо понял, наконец, что обращались к нему, и громко пробасил.

– Девушки, милые, переведите неграмотному, что товарищ иностранец сейчас сказал?

Что ж, видимо умение делать “совиные глазки” у людей существует на генетическом уровне. Спустя несколько ошеломленных мгновений, Вириэль, сидящая рядом с водителем, продублировала мою просьбу. Ася же, после недолгих раздумий, заговорила со мной мысленно.

“Ной. А почему так? Ведь нас люди понимают. И я сама даже не замечаю, когда говорю на русском языке, а когда… Кстати, а на каком языке разговаривают в МУХе?”

“Капелька моя, у нас существует один, всеобщий язык. И хотя у некоторых рас есть специфические понятия, мы, синхронизированные со своим миром на генетическом уровне, понимаем все”.

“Сложно-о”

“На самом деле – нет. Просто ты, став моей женой, так же прошла синхронизацию, как будто была рождена в МУХе. А значит, ты так же понимаешь всеобщий язык нашего мира. Ну а твой родной русский никто не отнимал. Говорить на нем для тебя так же естественно, как для нас”.

“А вы не можете разве выучить этот язык?”

“Можем, конечно. – усмехнулся я. – Но ведь так будет неинтересно!”

Ася с глубоким удивлением и весельем обратила на меня свой взгляд.

“Серьезно?!”

Несколько секунд мы смотрим друг на друга, а потом внутри все наполняется пузырьками веселья. Ася прыскает вслух. Я же не могу сделать это так вольно. Однако улыбку сдержать уже не получается.

Вист хмуро смотрит на нас, кидает взгляд на задумчивую Вириэль и тоскливо вздыхает. Ладно, друг, и у тебя будет полноводие, если только не сглупишь. Опять.

Мимо проносятся улицы, толпы отдыхающих, как мне объяснила жена, людей, рынки с пестрой мишурой, отчетливо отдающей беззаботным весельем. Мы едем на “дикий пляж”, как обозначил это водитель. Хорошо, что он такой знает.

Почему на пляж?

Еще рано утром, до отъезда, Ася предложила поискать место, чтобы сошлись все наши стихии: песок и вода (да, морская мне тоже родная, хоть и не полностью моя стихия). Эль для душевного комфорта пожелала безлюдность, а Ася – открытое пространство с вариантом убежища.

В итоге мы пришли к местечку у моря на песчаном пляже, что с одной стороны был огорожен гротами и скалами. Безлюдно же здесь было потому, что участок чистого песка огораживали очень острые и неподъемные человеком валуны. Однозначно – толпа сюда не ходила.

Знать о том, что Вист спокойно перенесет нас своим песком на чистый участок, водителю было не обязательно.

Он высадил нас у скал и, пожелав удачи (зачем?) уехал.

Перед нами было только искристое море и скалы.

– Азулле? – обратился я к другу.

Тот молча выстроил песчаную тропинку на другую сторону. Я, пропустив Асю вперед, к подруге, сам же шагал рядом с джинном.

– О чем ты так усердно думаешь, бывший друг мой? – задал я давно интересовавший меня вопрос.

– Как уговорить и не напортачить вновь. – вздохнул он. – Тебе хорошо, у вас стихийные узы, эмоции друг друга как на ладони, да мыслями обмениваетесь. А я любовь свою своими руками едва не убил. Я рад, что она меня хотя бы слушает, а не бежит со всеми попутными ветрами. Но стоит мне лишь открыть рот, как вместо золотого песка лишь гнилая пыль вылетает.

– Но у тебя есть еще шанс. Она же здесь. И она помогает. А ты, вместо того, чтобы витиеватые речи составлять, просто скажи как есть. – тихонько пробормотал я ему совет. – И мне придется. Да, это очень тяжело. Да, больно бьет по гордости, и чувство вины точит похлеще горной реки. Но это нужно. Тебе нужно. Ей нужно. Нам всем.

Азулле Вист лишь еще раз вздохнул.

Ну что ж, это его проблемы. А мне и своих хватает.

– Милая, позволь я украду тебя для очень важного разговора. – подошел я к девушкам, уже сошедшим с тропки и с удовольствием разглядывающим морской прибой.

– Да, конечно.

Ася вмиг почувствовала, что разговор предстоит очень важный и очень серьезный. Она подошла ко мне, цепляясь рукой за локоть, но через несколько секунд обернулась к подруге.

– Эль, пожалуйста, не убей его. Он нам еще нужен. Хорошо?

– Хорошо. – недовольно ответила художница, опасливо косясь на все еще хмурого песчанника.

Мы же с Асей отошли на достаточное расстояние от проблемной парочки, и удобно устроились на камнях в тени скал. Ветер тихонько играл на струнах волн, создавая успокаивающую мелодию. Сердце билось как сумасшедшее, но так или иначе, этот разговор необходимо было начать. Мне оставалось лишь надеяться, что он закончится мирно.

– Капелька моя, ты самое лучшее, что со мной когда-либо случалось. – начал я, мысленно ругая себя за пресловутую витиеватость, от которой отговаривал друга. – Давай ты просто будешь спрашивать обо всем, что тебя волнует. Я отвечу на все твои вопросы.

Ася несколько смутилась, а потому погрустнела. Но, наконец, она решительно подняла глаза, глядя прямо и честно. Я же не лез сейчас в ее голову, сам же снимая все заглушки с эмоций. Я хотел быть максимально честным с ней.

– Ной, – тихо начала девушка, и у меня перехватило дыхание на мгновение. – скажи мне, что произошло с твоей силой, когда мы переместились сюда. Я уверена, что тебе было больно при использовании ее.

Упс. Не ждал, что Ася начнет вот так сразу. Но раз обещал честно, надо честно. Только не пугать.

– Я не знаю точно, почему так получилось. – я на секунду задумался, формулируя мысль. – Конечно же, мне не хотелось выглядеть слабым в твоих глазах, а потому я и не хотел, чтобы ты заметила это. Но здесь, на Земле, я не чувствую свою стихию. Это… несколько сложно объяснить. Но она, будто вода в кувшине. Кувшин есть, а воды внутри больше нет. Поэтому мне сложно взаимодействовать с ней. Я ее больше не чувствую.

– Сложно? – моя капелька выглядела обеспокоенной. – Или больно?

– Больно. – пришлось признать мне с грустной улыбкой. – Но вода, прошедшая через твой разум, твои руки, становится так же послушна мне, как и при стихии. Я не знаю, с чем это связано, но ты как будто возвращаешь ей память. Ту память, что была у нее до того, как мир Земли начал медленно задыхаться.

– Так, я вроде поняла самое главное. Вся вода для тебя должна сначала пройти через меня. – сосредоточенно размышляла Ася. – Уже лучше. Еще один вопрос ко всему этому. Чем тебе грозит потеря стихии?

Ну, в кого она такая проницательная? И что мне ей ответить?

– Милая, позволь я не буду тебе об этом говорить? Прямо сейчас угрозы моей жизни нет. Особенно если я буду использовать твою воду. Но, конечно же, такую ситуацию не стоит затягивать, иначе могут быть весьма… неприятные последствия.

Девушка хмуро посмотрела на меня и вздохнула.

– Что ж, – продолжила она тихо. – тогда расскажи мне, пожалуйста, что произошло после того, как мы с тобой прибыли на границу пустыни. Потому что я ничего не помню об этом. – неловко пожала она плечами. – Что-то случилось, и память ко мне стала возвращаться лишь в плену, медленно, урывками. Вернулось почти все, кроме отрезка времени между прибытием на границу и моим пробуждением у песчанников. Что тогда случилось?

Что ж, об этом, хоть и очень тяжело, но рассказать я могу.

– Ась, закрой глаза. Я расскажу, что произошло, но так же хочу и показать тебе это. Я покажу тебе свои воспоминания.

– Хорошо.

Я взял ее за руки, как делал уже много раз, обеспечивая себе лучший контакт, но в этот раз мы путешествуем к моим воспоминаниям, а не ее. Главное теперь показать нужный отрезок времени. Не хотелось бы, чтобы Ася увидела что-то грустное и стыдное в моей жизни.

Ее вторжение в мой разум оказалось чрезвычайно мягким и осторожным. Она касалась воспоминаний, точно пузырьков воздуха на воде – очень аккуратно, нежно. Я же постарался вспомнить как можно точнее те дни, одновременно транслируя рассказ ей.

***

Несмотря на улики и совпадения, которые постоянно встречались нам в путешествии, я был склонен согласиться с женой. Кто-то намеренно подставлял пустынников, чтобы я пошел против них. И мое направление к границе было намеренным. Я хотел знать, что предпримет дальше тот, кто все это подстроил.

Хранители встретили нас радушно. Руфина, одна из Хранительниц, статная и сильная женщина, избравшая путь служения миру моих земель, благосклонно дождалась, пока мы отдохнем от пути и насытимся.

– Так что привело вас к Границам так скоро, Хозяин? – спросила она.

О, ей было о чем тревожиться. Обычно я в таких Путешествиях добираюсь до границ лишь в последнюю очередь. Это сейчас пришлось поспешить.

– Руфина, скажи, где сейчас остальные Хранители? – спросил я ее.

– Время патруля. - пожала она плечами. - Я – дежурная. Как оказалось, не зря.

– Не было ли в последнее время каких-то проблем с пустыней?

– Хозяин, все тихо. – нахмурилась женщина. – Границу никто не пересекал.

Хмм… Вот это уже совсем неинтересно. Кто же тогда?

– От других Хранителей не поступало вестей? Может быть горы? Море? Леса? Никто не путешествовал через Водный край?

– Хозяин, что происходит? – уже совсем помрачнела Хранительница. – Что произошло?

– Руфина, – тихонько подала голос Ася, все это время внимательно слушавшая нас. – в путешествии мы столкнулись с некоторыми проблемами, виновниками которых кажутся песчанники. В частности, кто-то напал на поселение Каменной Речки. Но не осталось никаких следов. Горцы говорят, что это был кто-то родственный им. Мне казалось, что родственным камню может быть песок. – под конец Ася затихла. – Но, если я ошибаюсь, то простите за поднятый переполох.

– Да нет, Хозяюшка. – улыбнулась ей Хранительница. – Ты не ошибаешься. Песок по своему строению тот еще родственник горам. Но не только он может быть. Однако, единственные, кто подходит еще по этому критерию, совершенно беспомощны.

– Что? – удивилась Ася. – Кто?

– Миряне. – усмехнулась Руфина.

“Кто???” – прозвучала громко мысль Аси. И я ответил ей вслух.

– Ходили легенды, что Повелевающий Войной мог управлять всеми стихиями, что только существуют в Мире Упорядоченного Хаоса. Миряне же наоборот, совершенно ни к чему не приспособлены. Им никогда не подчинится ни одна стихия. Они беспомощны.

– Но? – уловила Ася.

– Но их синхронизация с миром столь высока, что любая стихия будет им родной и никогда не навредит. Они не могут управлять, да, но спокойно пройдут под водой и сквозь скалы. Огонь не вредит им, и сам ветер кутает в свои объятья. И даже бушующий шторм им не угроза.

– Вау! – выдохнула девушка. – Это ж как их мир любит!

– Да. – согласно кивнула Руфина. – Но, поверь, Миряне никогда не причинят никому вреда. Они – цветы жизни мира. А еще их почти не осталось. Будучи беззащитными, они вынуждены будут подчиняться силе, если их поймают. Или же погибать. И в последнюю войну было уничтожено много Мирян. Они не хотели убивать разумных, служить завоевателям и другим корыстным целям. А потому просто умирали. И никто ничего не мог с этим поделать. До тех пор, пока не прекратилась война.

– Это ужасно. – Ася заметно погрустнела. – Почему одни из самых мирных разумных должны были исчезнуть лишь по прихоти войны?

– С тех пор и появилось много правил. – тихо произнес я. – И одно из этих правил – смерть – лишь крайняя мера. Мы не имеем права судить, кому жить, кому умереть. Увы, некоторые нарушают это правило. Те, чья гордость и самомнение оказываются слишком велики. Те, кто глуп и самонадеян. Лишь величайшая боль утраты может прояснить разум такого разумного. Но помнить о своих ошибках он будет всю жизнь. Его ошибки будут следовать за ним призрачным напоминанием. Всегда.

Казалось, в этот момент все замерло. Лишь полуденный зной, и робкий ветер, осторожно касающийся волос. Каждый из нас думал о своем. Об ошибках, искуплении, мире. Молчание не было неловким. Оно сквозило неожиданной грустью. И мне казалось, что мои призраки прошлого вновь встали предо мной, немым укором глядя прямо в душу.

Но вдруг в мою ладонь опустилось нечто теплое, нежное, точно лепестки водяной лилии. И прошлое отступило, не выдержав ослепляюще нежного взгляда ясных глаз. Мои ладони согревали теплые пальчики моей жены. Как странно. И почему мне кажется, что я не заслуживаю ее?

Так любить нельзя. И да, ее чистая, незамутненная ничем любовь, не тайна для меня. И я не хочу запятнать эту сияющую чистоту своим прошлым. И все же она настойчиво, точно ручеек, пробирается в самые закоулки моей души, вымывая оттуда всю грязь.

Как?

Как она это делает?

Я не знаю. Но почему-то уверен – я сделаю все, чтобы защитить ее. Неважно от чего. Ведь я дал клятву. И я стану крепким колодцем для этого источника. Огражу ее от всего.

Ага, оградишь! Уже не оградил. Ну почему ты, великий Хозяин Вод потащил ее с собой? Да лучше бы запер в Озере. Ну и пускай обидится, зато точно в безопасности будет!

Ага, тоже мне, придумал! Может на нее еще поводок надеть?

– Ной?

Я очнулся от споров с самим собой и посмотрел на Асю.

– Да?

– Так что же нам делать?

– Давай просто немного подождем. – ответил я после недолгого раздумья. – Руфина, есть свободный птинец для нас? Если нет, мы можем и у реки заночевать, так что волноваться не стоит.

– Не переживай, Хозяин. – улыбнулась женщина. – Сапро к матушке уехал, его черед настал, так что никого не выгоним. Дадим приют.

– Хорошо. А пока мы с женой прогуляемся по окрестностям. – кивнул я ей и подал руку Асе.

Мне были дороги мои земли. Не важно, какие разумные на них жили – они были для меня важны. Я обязался править ими, взял на себя ответственность. Они доверились мне, зная мое прошлое, я обязался не подводить их.

Случалось разное. Но сейчас, гуляя с дорогой мне девушкой по ломкой желтой траве границы, я чувствовал, что едва ли не впервые мне есть с кем разделить мою ношу. Может, поэтому я и не оставил Асю дома, как хотело того мое сердце. Эгоистично, да. А потому, я спросил у нее, прерывая уютное молчание жарких степей.

“Ася”

“Да?”

“Ты однажды спросила у меня, какие обязанности должна выполнять, будучи моей женой. Тогда я не ответил тебе, ибо ты вольна делать, что хочешь не во вред. Но сейчас я хочу тебя кое о чем попросить. Я знаю, что ты, скорее всего, согласишься, но мне необходимо, чтобы ты осознавала всю тяжесть этого решения”.

“Если ты о том, чтобы разделить с тобой ответственность за управление этими землями, то разве я уже не сделала это?” – звонко рассмеялась она. – “Ты – мой муж. Я – твоя жена. Неважно, что выпадет нам в этом приключении, в этой жизни. Я еще много не знаю. Я еще не видела все, чем ты владеешь. Но я – твоя Хозяюшка, и сделаю все, чтобы помочь тебе. Разве не так должны вести себя жены?”

Ее улыбка была мягка и чудесна, а взгляд – полон нежности и любви. И все это мое. Это было странно – ощущать себя целостным, многогранным. Но именно это давали нам наши брачные клятвы. Очень долго я ощущал себя потерянным. Очень долго я винил себя во многих грехах. Но Ася, одним своим появлением, заполнила эту пустоту. И пусть все это звучит в моей голове ужасно сопливо, но да, иногда мне хочется плакать от счастья. И это забытое чувство прекрасно.

Хотя…

– Ой!

.... маленькая хрупкая девушка в моих объятиях – прекраснее.

– Мне кажется, неважно, что дальше случится, – заговорила тихонько Ася, подставляя лицо под ласку, точно маленькое дитя, – но это один из самых счастливых моментов в моей жизни.

Да. Согласен.

Фьюююють!

Нет! Я едва успел скользнуть в сторону, когда мимо нас скользнул ветер. Вокруг были только степи и пустыня. Так откуда?

– Ной? Что происходит?

Ася напугана, но старается не терять головы.

– Кто-то запустил в нас ветер.

– Ветер?

Вокруг по-прежнему никого.

– Да. Спрессованный до состояния тонкого лезвия ветер. Я тоже могу так делать с водой. Как правило, это требует филигранного контроля, которым обладают не все.

Мы затаились в полевых травах, присев и внимательно оглядывая пространство вокруг. Тем временем я скрытно тянул к себе воду из реки. Нужно было защищаться случись вдруг что.

– Но ведь песчанники не владеют ветром, разве нет? – тихонько прошептала Ася.

– Да. Их удел – песок. И меня тоже волнует эта странность. Потому что…

Но договорить я не успел. Пространство вокруг вдруг завертелось с устрашающей скоростью и безумием. Земля вспучилась прямо под ногами, трава оплела тело, мешая двигаться, а ветер кинул песок в лицо.

Я на миг закрыл глаза…