Порою жизнь страшнее пьес Шекспира

Часть 2 (главы 17, 18)

Глава семнадцатая

- Что скажешь, Ириш? Я помолодел? – Рауль незаметно подошёл к Ирине, стоявшей у окна в гостиной, и обнял её.

Она обернулась и взглянула на мужа с ласковой улыбкой:

- Ты для меня всегда молодой и красивый – и с бородой, и без бороды.

- За три месяца я к ней так привык, что сейчас чувствую себя неуютно…

- Рауль, - взгляд Ирины стал озабоченным, - ты не можешь мне объяснить, что происходит?

- Что ты имеешь в виду?

- Я не слепая, дорогой. Возле дома Анжелы и Жака стоит какой-то микроавтобус, чуть дальше – ещё машина. Такое впечатление, что за домом следят или охраняют. И Анжела с Иришкой не стали спорить, когда Жак попросил их остаться в машине, и в аэропорт не пошли встречать нас… Это странно, и мне кажется, что ты – в курсе событий, и только я, как всегда, ничего не знаю.

- Ты же слышала в новостях, что в Париже сейчас неспокойно, - Рауль попытался уйти от прямого ответа.

- В Париже всегда неспокойно, как и в любом большом городе. И убийства случаются, и маньяки орудуют… Но что-то подсказывает мне, что сейчас дело напрямую касается нашей семьи.

- Ириш, я не думаю…

- Рауль, не отводи глаза. Мне будет намного легче узнать правду, чем бояться того, чего я не понимаю.

- Плохой я актёр… - вздохнул Рауль.

- Ты – хороший актёр, просто я тебя знаю как никто другой. Пожалуйста, объясни мне, что происходит.

- К сожалению, убийце нужна Анжела, но прежде чем встретиться с ней, он хочет принести жертвы своей любви… Во всяком случае, именно так он объясняет свои преступления.

- Он хочет у***ь Анжелу?.. – Ирина со страхом смотрела на мужа.

- Нет, он хочет, чтобы она была с ним. Он влюбился в неё после фильма, и с тех пор следит за каждым её шагом.

- Но фильм же давно был… Почему только сейчас он начал убивать?

- Ириш, кто может сказать, что творится в больном мозгу у таких людей?

- И что теперь будет?

- Надеюсь, что всё будет хорошо. Ты же видишь, что Анжелу охраняют. Днём и ночью за домом следят сотрудники Жака и парни из полиции. Анжела никуда не ходит, так что у него нет шансов. Единственная возможность достать её – пробраться в дом, и, как только он попытается это сделать, его поймают.

- Дай-то Бог, чтобы так и было, - сказала Ирина, но страх по-прежнему плескался в её глазах.

- Так и будет, детка, я в этом уверен, - постарался успокоить её Рауль. – Жак сделает всё, чтобы защитить жену. Ты же знаешь, как он её любит.

- Знаю, конечно… Как плохо, что мы через пять дней уедем.

- Мы с тобой всё равно ничем не можем помочь. В данной ситуации никто не может помочь. Все ждут, когда убийце надоест приносить жертвы, и он приступит к главной части своего плана…

- Но уже погибли три женщины… Или больше?

- Три, - вздохнул Рауль.

- Я представляю, как себя чувствует Анжела, когда из-за неё гибнут люди…

- Она ни в чём не виновата, - почти сердито возразил Рауль.

- Да, она не виновата, но я ставлю себя на её место, и понимаю, каково ей…

- Только этого не хватало! Даже подумать о такой вероятности страшно. Ириш, никогда с тобой не случится ничего плохого. Моя любовь защитит тебя.

- Но любовь Жака не защитила Анжелу, и твоя любовь, кстати, тоже… Как будто оттого, что вы расстались, ты перестал любить её…

- Ириш, я люблю её как близкого человека.

- Я не ревную. Речь не об этом. Просто ничья любовь до сих пор не смогла защитить никого. Почему-то всегда в жизни ненависть оказывается сильнее любви… Только в сказках добро побеждает зло…

- Ты не права, дорогая! Разве мы не прошли через множество испытаний? Разве не вышли из них победителями? Ириш, да если бы не наша любовь, многих из нас не было бы уже в живых.

- Не надо… - Ирина вздрогнула.

- Но ведь это правда. Если бы не моя связь с Анжелой, они с Жаком погибли бы в Бургундии… Если бы не любовь Анжелы, я бы умер после взрыва и ранения… А если бы не наша с тобой любовь, мы умерли бы оба, когда ты наглоталась таблеток…

- Оба?..

- Конечно. Я бы не смог жить, если бы ты умерла. Мы столько раз побеждали смерть и наших врагов, что ты не можешь говорить, что в жизни зло берёт верх. Да, оно иногда оказывается очень сильным, но всё равно в конечном итоге побеждает добро.

- Я люблю тебя, Рауль, - шепнула Ирина, прижимаясь к нему.

- И я люблю тебя, детка, больше жизни люблю…

- Мама, папа, почему вы не переодеваетесь? Нам уже пора идти в гости, - Эмиль вошёл в гостиную, недовольно глядя на родителей.

Рауль с Ириной оторвались друг от друга и поспешили к себе, чтобы переодеться и отправиться на ужин к Анжеле и Жаку.

После ужина, за которым речь шла в основном о съёмках и предстоящих гастролях, Иришка предложила Эмилю поиграть в компьютерную игру, и увела его в свою комнату.

- Я всё знаю, - сказала Ирина, - так что не нужно делать вид, что у вас мир и покой.

Анжела удивлённо взглянула на Рауля.

- Нет-нет, Рауль ничего бы не сказал. Я сама догадалась, что происходит что-то нехорошее, а врать мне он не умеет.

- Ирина, я думаю, что поводов для беспокойства за Анжелу нет, - Жак старался говорить бодрым тоном. – Ситуация под контролем, мои парни – хорошие профессионалы, да и полиция усилила охрану.

- Надеюсь, что ты прав. А ты, дочка? Как ты себя чувствуешь в такой обстановке?

- Если честно, паршиво. Постоянно думаю о женщинах, которые погибли из-за меня… И Жак, и Рауль говорят, что я ни в чём не виновата, но я всё равно чувствую свою вину, пусть косвенную, но вину…

- Наверное, я на твоём месте чувствовала бы то же самое, - вздохнула Ирина. – Анжела, может быть, поедешь завтра с нами в Ниццу?

- Ни в коем случае! Мы же не знаем, что у него на уме. Он может помчаться за мной, а там некому меня охранять, к тому же там дети. Наоборот – я буду считать дни до вашего отъезда, чтобы хотя бы за вас быть спокойной…

- Какая ты негостеприимная, - попытался Рауль шуткой разрядить обстановку, - мы только что прилетели, а ты нас опять хочешь отправить как можно дальше.

- Если бы всё зависело от моего желания, вы бы даже не возвращались сюда… Давайте, мои дорогие, сменим тему.

- Слушай, Жак, - Рауль сразу же поддержал её, - у тебя не сохранился текст нашей с Виктором пьесы? Я куда-то засунул листочки и не могу найти.

Жак пожал плечами, собираясь ответить, но Анжела перебила его:

- Во-первых, у меня есть листочки, а, во-вторых, ты забыл, что Жак всё снимал? У нас же диск есть. Разве у тебя нет копии?

- Нет, тогда закрутился с репетициями, потом премьера, и всё из головы вылетело, кроме прекрасной царицы Египта, - он с улыбкой взглянул на жену.

- Я тебе сейчас его скопирую. И листочки отдам. Пойдём в кабинет, хочу показать тебе одну страничку в Интернете. Мамуля, позволишь ненадолго увести твоего мужа?

- Позволю. А пока вы будете в кабинете, расспрошу Жака обо всём подробно, и ему не удастся увильнуть от прямых ответов.

- Я не буду увиливать, - со вздохом сказал Жак. – Если уж вы и так в курсе событий, отвечу на все ваши вопросы.

В кабинете Рауль спросил Анжелу:

- Хочешь поговорить наедине?

- Нет, как и сказала, хочу показать тебе одну страничку.

- Страничку? – Рауль удивлённо поднял брови.

- Да, в Интернете, - подтвердила Анжела, включая компьютер. – И, пока не забыла, вот твои листочки, - она достала с полки папку и вытащила оттуда несколько листочков с текстом рождественской пьесы. – Диск сейчас скопирую, после того, как посмотришь страницу.

- Ты меня заинтриговала, Ангел.

- Поверь, я сама заинтригована…

Анжела наблюдала за Раулем, но не заметила в его взгляде ничего, кроме любопытства. Или всё-таки там таилось что-то ещё?..

- Почему ты так на меня смотришь, словно видишь впервые?

- Пытаюсь понять, изменился ты за эти три месяца или остался прежним.

- По-моему, я всё тот же. А вот ты…

- А что со мной не так? – спросила Анжела, заходя на сайт.

- Говоришь загадками, выглядишь как-то странно… А, MySpace, - усмехнулся Рауль.

- Знаешь этот сайт?

- Кто же его не знает… Не только знаю, но и заглядываю иногда, чтобы посмотреть, как поживает мой виртуальный двойник.

- Виртуальный двойник?

- Ну да, разве не его страницу ты хотела мне показать? Кто-то сделал страничку от моего имени, а я не спорю. Забавно наблюдать, как люди верят в то, что это я.

- Нет, я хотела показать тебе кое-что другое.

Анжела открыла свою страницу и взглянула на Рауля. Удивился или нет? Пожалуй, не очень…

- Но это же ты, Ангел. Тоже решила создать свой мир?

- Да, чтобы найти интересных собеседников. У меня не было ни одной полезной мысли для нового романа, вот Витьке и пришла в голову эта идея.

- И как? Нашла?

- Да, нашла, и не одного, а двух. Один – собеседник, второй – моя тень…

- Так он через этот сайт тебе прислал письмо? - догадался Рауль. - Ты об этом не говорила.

Анжела открыла письма убийцы и показала их Раулю. Он хмурился, читая их, хотя содержание не было для него особой новостью.

- Но я не это хотела тебе показать. Я хотела показать своего собеседника, - Анжела зашла на страничку «Верного рыцаря», продолжая наблюдать за Раулем.

- Верный рыцарь… немного претенциозно, тебе не кажется?

- Может быть, но мне нравится его аватар. Рауль, ты ничего не хочешь сказать мне?

- Что ты имеешь в виду, детка? – он взглянул на неё. – Ты наблюдаешь за мной так, словно ждёшь чего-то. Чего ты ждёшь от меня, Ангел? Какой реакции? Мне казалось, что между нами всё теперь ясно, и мы не станем ревновать друг друга…

- Да причём здесь ревность? – возразила Анжела. – Просто этот человек слишком похож на тебя.

- На меня? Как ты можешь говорить о сходстве, глядя на картину Валеджо?

- Я не имею в виду его внешность, я говорю о внутреннем мире. К тому же он знает меня так, как знаешь ты один, и понимает всё, что я чувствую, и очень умело пользуется этим…

- Подожди, Ангел… Ты что же, подозреваешь, что я создал эту страничку, чтобы вот таким диким образом общаться с тобой, нарушая твою нормальную жизнь? Большей глупости в жизни не слышал!

Она пожала плечами. Почему ей всё время кажется, что Рауль ведёт себя немного неестественно? Что-то не так с ним?.. Или с ней?..

- Ладно, извини и забудь. Сейчас скопирую тебе диск, и вернёмся в гостиную, а то мама тебя потеряет. Впрочем, ты можешь уже идти. Я показала тебе то, что хотела.

- И для этого ты притащила меня сюда? – теперь в голосе Рауля слышалось возмущение. – Неужели ты настолько плохо знаешь меня, что могла предположить, что я стану играть твоими чувствами? Ангел, я поверить не могу… Может быть, если бы я хотел вернуть наши отношения, я бы смог решиться на что-то подобное, чтобы прощупать тебя… Но сейчас… Это абсурд, Ангел. Ты для меня друг, очень близкий друг и дорогой человек, и это всё. Мне жаль, если у тебя ко мне осталось что-то ещё, кроме родственных чувств, но я не виноват в этом, детка. Хотя, наверное, виноват, а, может быть, немного кривлю душой… Наверное, и у меня здесь, - он коснулся рукой груди, - что-то осталось… Но в любом случае я не стал бы играть с тобой. Выбрось это из головы, Ангел.

- Тогда кто?.. Рауль, пойми, это не просто переписка. Каждый раз он вскрывает мне сердце своими словами, я не могу ничего с собой поделать, и вижу за ними тебя, только тебя! Потому что нет в мире второго человека, знающего меня так же хорошо, как ты… А если такой человек появился… мне страшно. Я не знаю, куда заведут меня эти отношения. Мне было бы проще понять, что это ты. Но если это кто-то другой…

- Ангел, а это не может быть убийца? – теперь в голосе Рауля слышалась тревога.

- Жак говорит, что «Верный рыцарь» шлёт свои послания из Бостона…

- Тогда в чём дело? – удивился Рауль. – Это не может быть ни Тень, ни я. Это кто-то третий, Ангел… И мне кажется, будет лучше, если ты прекратишь вашу переписку. Она слишком сильно действует на тебя.

- Наверное, ты прав, но я не могу… Я живу нормально, я заставила поверить Жака в то, что забыла тебя, но я ничего не забыла, а он – это как будто ты, и я, читая его письма, понимаю, что он чувствует меня так же, как ты, может быть, даже сильнее…

Говоря это, Анжела одновременно копировала диск, глядя на экран, и не заметила, какое огорчение промелькнуло на лице Рауля при её последних словах. Лишь поняв, что пауза затянулась, она взглянула на него.

- Ой, Рауль, прости меня, ты сейчас выглядишь таким расстроенным… Прости, дорогой, последние две недели меня выбили из колеи… Поверь, у меня, в самом деле, всё хорошо. Вот поймают убийцу, и все мы вздохнём облегчённо. И я порву переписку, чтобы она не выматывала мне душу.

- Надеюсь, детка, что сейчас ты не обманываешь ни меня, ни себя. Прошу тебя – прекрати эти отношения, пока Жак опять не стал переживать, не давай ему новый повод для ревности. Ему и так досталось больше всех…

- Обещаю, ему не придётся меня ревновать, - Анжела вытащила диск, вложила его в футляр и протянула Раулю. – Пойдём к нашим, они уже, наверное, начали скучать, перебрав все темы для разговора.

- Бедный мой Ангел, - неожиданно сказал Рауль, глядя ей в глаза. – Когда же ты расправишь свои крылья?

- Мне постоянно что-то мешает, - ответила она, невесело усмехнувшись. - Я хочу взлететь, правда, хочу, но слишком сильным стало земное притяжение…

Рауль, помедлив немного, обнял Анжелу, словно желая защитить её от проблем, но, почувствовав, как она напряглась в его объятиях, разжал руки, отступил на шаг и с грустью пробормотал:

- Прости, Ангел, кажется, даже такие дружеские объятья опять причиняют тебе боль…

- Это ты прости меня. В самом деле, выдержка полетела… Но со мной всё в порядке, уже не больно. Идём, - она улыбнулась ему и быстро вышла из кабинета.

Рауль, вздохнув, последовал за ней, думая о том, что пройдёт ещё немало времени, прежде чем их жизнь окончательно войдёт в нормальное русло, если такое, вообще, когда-нибудь случится…

                                Глава восемнадцатая

В понедельник Рауль позвонил около одиннадцати из офиса, сообщил, что проводил Ирину и Эмиля, посадив их на самолёт.

- Ирина вернётся в среду утром, - сказал он.

- Знаешь, - заметила Анжела, - я бы предпочла, чтобы мама оставалась в Ницце до начала ваших гастролей.

- Ангел, гастроли начинаются в субботу, так что мы пробудем здесь совсем недолго.

- И очень хорошо.

- Не вижу в этом ничего хорошего, но отменить турне не в моих силах.

- Мишеля уже видел?

- Нет, встречаемся сегодня в три часа. По телефону только что говорили. Настаивает, чтобы мы с Виктором сыграли свои диалоги. Даже договорился уже об этом с московскими организаторами фестиваля.

- Если история с Тенью не закончится, наверное, я не смогу никуда поехать, - грустно сказала Анжела.

- Не пугай меня, Ангел. Не может быть, чтобы до конца октября его не поймали.

- Я собиралась полететь на премьеру и остаться там до вашего приезда. В конце концов, могу я пожить пару недель в гостях у подруги.

- Конечно, можешь! Даже должна. Светлана будет рада, я в этом не сомневаюсь, ей наверняка нужна твоя поддержка.

- Она ничего не знает ни о моих планах, ни об убийствах…

- Могу ей только позавидовать, - вздохнул Рауль. – Ты не представляешь, Ангел, как паршиво у меня на душе из-за того, что придётся уехать…

- Рауль, ты ничем не можешь мне помочь. С этой проблемой могут справиться только профессионалы. А ты должен покорить Европу. График не изменился? Начинаете гастроли в Берлине, как и планировали?

- Да, в Берлине. А потом начнём колесить по Европе: Бельгия, Швейцария, Швеция, Испания, Италия, Великобритания, Шотландия, Ирландия…

- Жуткая нагрузка. По-моему, пока вы доберётесь до Москвы, у вас уже никаких сил не останется.

- Ну, между выступлениями по два-три дня перерыва будет для того, чтобы отдохнуть.

- Какой это отдых – автобус или самолёт…

- Что касается меня, я привык к кочевой жизни. Надеюсь, что Ириш тоже выдержит. Знаешь, Ангел, по-моему, она стала намного сильнее за последние месяцы.

- Да, у неё появилась уверенность в своих силах, которой ей всегда не хватало. Она больше не чувствует себя кем-то «при тебе», она теперь рядом с тобой, а это существенное различие.

- Ладно, Ангел, мне нужно немного поработать. Вечером забегу.

- Хорошо, дорогой, я буду тебя ждать.

Анжела взглянула на часы: он прервал разговор за двадцать минут до начала сеанса с «Верным рыцарем»…

- Ну и что с того? – раздражённо сказала она вслух. – Он ведь из офиса звонил, естественно, ему нужно работать…

Открыв страницу, Анжела задумалась. На последнее письмо собеседника она ещё не ответила. Он попросил покончить со стихами, значит, ответ должен быть в прозе.

Она написала всего несколько строк:

«Мои ладони пусты, Верный рыцарь, в них нет твоего сердца. Я не сжигала твою душу, не брала тебя в плен. Я всего лишь не попалась в твой капкан, хотя признаюсь, что слова иногда могут связать сильнее самых крепких канатов… Я бы хотела уничтожить свою страницу и таким образом прервать наше общение, но что-то держит меня здесь… Может быть, я всё-таки отчасти стала твоей пленницей?.. Не знаю… Мне хочется понять тебя, и в то же время возможность узнавания страшит меня… Пока я знаю лишь одно: ты умело нанизываешь слова на ниточки моих чувств, пытаясь манипулировать мной. К чему это может привести нас?..»

Отправив сообщение, Анжела приготовилась ждать. Маячок не мигал, собеседник находился вне сети. Минуты тянулись с томительной медлительностью, и она решила, что сеанс связи сегодня не состоится, когда вспыхнул и замигал сигнал, и уже через пять минут после его появления пискнул её почтовый агент. Сеанс начался, и она вновь была вовлечена в странные отношения, невозможные в реальном мире, но возникающие, словно из пустоты, в мире виртуальном…

«Ты говоришь, что твои ладони пусты. Ты ошибаешься, Ангел. Моё сердце там, бьётся и болит, не замеченное и нелюбимое. Я понял за эти два дня одну простую истину: когда ты разожмёшь ладони, и выбросишь моё сердце, я умру. Я знаю, ты усмехнёшься, читая эти слова, я даже почти вижу твою усмешку, но они правдивы. Моему сердцу очень больно в твоих равнодушных руках, Ангел. Его удары неритмичны, оно трепещет и замирает, но я ещё жив. Я могу говорить с тобой, я могу чувствовать твоё дыхание, доходящее до меня сквозь холодное стекло монитора… Могу ощущать шёлк твоих волос, рассыпанных по плечам… Могу видеть грусть в твоих прекрасных глазах… Я могу коснуться тебя, Ангел… Ангел, держащий в ладонях моё сердце…»

Первым чувством Анжелы был отчаянный протест. Она не хотела читать такие слова, она не желала участвовать в этом… Чуть позже возникла растерянность и тревога. А ещё через минуту она писала ответ, уже не задумываясь над тем, какие чувства руководят ей…

«Я не верю тебе, Верный рыцарь. Я – не твой Ангел-хранитель, а только он мог бы держать и оберегать твоё сердце. Зачем ты упрекаешь меня в равнодушии? Я не знаю тебя! Ты не знаешь меня! Твои слова о любви – всего лишь слова, как и слова о смерти. Как я могу у***ь тебя, выбросив твоё сердце, если не ощущаю его в своих ладонях? Ты придумал меня, Рыцарь. Ты принимаешь желаемое за действительное. Или хочешь заверить меня в том, чего нет и быть не может…

Ты заставляешь меня чувствовать вину, которой нет, испытывать боль, которую я не хочу испытывать…

Я устала от боли, Рыцарь, но не ты – её причина».

Ответ пришёл ещё быстрее, чем в первый раз.

«Я надеюсь, ты читала Шекспира? Помнишь такие строки: «Слова напрасны. Ты – моя темница, и всё моё со мной должно томиться»? Я готов повторить сто раз: я – твой пленник, Ангел, и моё сердце трепещет в твоих ладонях, даже если тебе на него наплевать. Да, я знаю, что не я – причина твоей боли. Не я вызываю чувство тоски в твоём сердце… Но, может быть, для тебя было бы лучше, если бы это был я, потому что тот, другой, вряд ли так же нуждается в тебе… Подумай над этим, Ангел. А я выхожу из разговора. Ты измучила меня, Ангел, я почти не чувствую себя живым, у меня нет сил сегодня общаться с тобой, потому что от твоих слов веет холодом, который сжигает мою душу… Прощай, Ангел… может быть, до завтра…»

- Вот так… - сказала Анжела, растерянно глядя на экран и заметив, как погас маячок возле аватара «Верного рыцаря». – Что ж, может быть, это к лучшему. Ему надоест играть в слова, и он совсем исчезнет из моей жизни…

Почему-то эти здравые мысли не принесли радости. Сначала в её реальный мир вошёл убийца по имени Тень, и начал разрушать его. Теперь же собеседник в виртуальном мире готов прервать их отношения, упрекнув её в равнодушии и надуманных обидах… И, если всё же сделать предположение, что «Верный рыцарь» и «Тень» - одно и то же лицо, чего можно ждать от него после этого?.. Может быть, теперь и с ней он захочет сделать то же, что сделал с тремя несчастными жертвами?..

Зябко поёживаясь, Анжела выключила компьютер и забралась с ногами на диван. В доме стояла тишина, и она сидела, глядя в пустоту, с тоской думая о том, что её плен в собственном доме начинает давить на неё, словно тяжкий груз, и плечи уже не выдерживают этой тяжести…

Жак позвонил в начале четвёртого и предупредил, что не успевает забрать Иришку из школы, и что девочку привезёт Люк, один из двух дежуривших возле дома парней, с которыми он утром познакомил её.

- От Ришара ничего не слышно? – спросила Анжела.

- Нет, пока никаких новостей. Я говорил с ним недавно. Если что-то будет, он позвонит.

- Ты поздно приедешь?

- Постараюсь вернуться не позднее семи часов. Не грусти, Ангел.

- Я не грущу, дорогой, хотя устала безвылазно сидеть дома...

- Ангел, детка, - всполошился Жак, - только не вздумай выходить!

- Не собираюсь я никуда идти, не волнуйся.

- Потерпи ещё немножко, родная моя…

- Знать бы, сколько… Ладно, Жак, извини. Работай спокойно, я в порядке…

Через час после возвращения Иришки из школы зашёл, как и обещал, Рауль, окинул Анжелу недовольным взглядом и заметил:

- Паршиво выглядишь, Ангел.

- Что-то сегодня скисла, - призналась Анжела.

- Пойдём в сад, - решительно заявил он. – Невозможно всё время торчать в помещении.

- Но Жак не хочет, чтобы я выходила…

- Что с тобой может случиться, если я рядом, а возле дома дежурят несколько человек в двух машинах?

- Тогда я куртку надену, предупрежу Иришку, и посидим в беседке, - обрадовалась Анжела.

Они устроились на подвесном мягком диванчике, который так любила Света, и Рауль обнял Анжелу за плечи. Она не сопротивлялась. Напротив – в этот раз прижалась щекой к его груди и затихла, слушая, как бьётся сердце.

- Прохладно, - нарушил молчание Рауль, - чувствуется приближение осени…

- Осень уже пришла, просто здесь зелень дольше держится, а в России наверняка листья на деревьях пожелтели. Помнишь Петербург?..

- Разве я могу забыть его?

- Не знаю… Иногда мне кажется, что ты уже ничего не помнишь.

- Я всё помню, Ангел, и мелодия нашего ноктюрна будет звучать в моей душе всегда… Мы говорили с тобой об этом. Она не может смолкнуть, несмотря на перемены в нашей жизни.

- Как хорошо, - прошептала Анжела. – Ты даже не представляешь, какой ты молодец, что вытащил меня сюда…

- Я буду приходить каждый вечер до отъезда и гулять с тобой по саду или сидеть в беседке, даже если Жак рассердится на меня.

- Каждый вечер не будешь. В среду вернётся мама…

- И что? Полагаешь, что Ириш не отпустит меня к тебе? Ошибаешься, Ангел. Она доверяет мне и понимает, что тебе сейчас необходима поддержка. Чёрт, - неожиданно выругался он, - хоть гастроли отменяй!

- Ещё чего не хватало! Да я сойду с ума, если из-за меня вы не сможете уехать! Нет уж, дорогой, поезжайте и положите Европу к своим ногам! А я буду гордиться вами обоими. И буду вспоминать вот эту скамейку, и тебя…

- А я тебя, Ангел… Но вспоминать придётся не слишком долго. Мы вернёмся в ноябре, и до февраля останемся в Париже. Будешь на спектакль ходить?

- Конечно, буду.

- Конечно, - передразнил он. – По-моему, ты не слишком баловала нас своим присутствием в прошлом сезоне.

- Мне нужно было больше времени, чтобы привыкнуть.

- Глупый мой Ангел…

- Я не глупая, просто моё сердце не целое, оно состоит из двух половинок, и я никак не могу соединить их вместе… Одна постоянно сбегает к тебе…

- Но ведь и часть моего сердца осталась в твоих ладонях…

- Почему ты сказал это, Рауль? – Анжела выпрямилась и заглянула ему в глаза.

- Что, Ангел?

- Про сердце в ладонях…

- Ах, это… Но это же наши с тобой слова, Ангел. Разве нет?.. Вспомни, что я тебе говорил в Питере…

- Я помню, но ты никогда не вспоминал об этом.

- Сейчас вспомнил, - Рауль пожал плечами и опять притянул Анжелу к себе. – Что с тобой, детка? Почему тебя так удивили мои слова?

- Не знаю… - солгала Анжела. – Почему-то удивили…

- Глупышка. Часть моего сердца всегда будет принадлежать тебе, и ты знаешь об этом, не можешь не знать… Иногда вечером в Калифорнии я выхожу к бассейну и смотрю на небо… Звёзды смеются, и только я слушаю их смех. И тогда я замечаю, что ты улыбаешься мне с одной из звёзд, и улыбаюсь тебе в ответ…

- А мама?..

- Ей лишь казалось, что она научилась слушать звёзды. Но она ошибалась. Ей многое дано, но она не может услышать пятьсот миллионов бубенцов. Я безумно люблю твою маму, Ангел, но слушать, как смеются звёзды, я могу лишь с тобой. Поэтому, когда тебя нет рядом, я рисую твой образ на Млечном пути, и мы улыбаемся друг другу…

- Спасибо, Рауль… Теперь я буду знать, что мы всегда можем встретиться там, среди звёзд, и послушать их смех. И, когда мне будет грустно, я подумаю об этом, и грусть пройдёт. Мой Маленький Принц, как хорошо, что ты у меня всё-таки есть…

- А ты у меня… Мне, дорогая, для счастья необходимо знать, что ты есть, что у тебя всё хорошо… Когда плохо тебе, мне тоже плохо… И я по-прежнему чувствую, если с тобой что-то случается…

- Знаешь, недавно я пыталась забрать боль у Жака… У меня не получилось… Я поняла, что только твою боль могу забирать себе… Эта связь между нами существует вопреки всему, и я не думаю, что мы смогли бы её разрушить, даже если бы захотели…

- Но мы ведь не хотим этого, правда, Ангел? Я, во всяком случае, не хочу. Мне необходима наша связь, дорогая. Я должен чувствовать твоё дыхание, даже если нас с тобой разделяют тысячи километров…

Анжела вздрогнула: Рауль опять повторил слова «Верного рыцаря», вот это «чувствовать твоё дыхание» она прочла сегодня на экране монитора и теперь слышит от него… Но ей так не хотелось нарушать ощущение покоя, которое дарили руки Рауля, что она отогнала тревожные мысли, не желая сосредотачиваться на них…

- Почему молчишь, детка? – спросил Рауль, не получив ответа на свои слова. – Не согласна со мной? Может быть, наша связь тяготит тебя?

- Что ты, Рауль, я была бы в отчаянье, если бы она прервалась… Просто мне сейчас так хорошо, что мысли разбегаются, не успев оформиться в слова… Мне давно не было так спокойно. Твои руки как будто снимают тяжесть с моей души, и она начинает расправлять крылья…

- Маленькая моя… Давай помолчим, послушаем тишину, она тоже полна звуков. Если сидеть тихо, услышим, как шепчутся листья, прощаясь с последним теплом…

Они сидели, обнявшись, и слушали шёпот листвы над своими головами. Откуда-то прилетел лёгкий ветерок, растрепал пряди волос Анжелы и бросил их в лицо Рауля. Он не стал убирать пряди, вместо этого поймал одну из них губами, словно целуя, и улыбнулся, ощущая, как нежность к этой женщине затапливает сердце. Это чувство не было страстью, прежде вспыхивающей между ними, но оно было ничуть не менее сильным. И больше всего на свете хотелось ему сейчас прикрыть её, оберегая от всех невзгод, от человеческой злобы и безумия, даже от любви, если она причиняет боль вместо того, чтобы дарить радость…