Ревертор

Глава 5

Подгоняемые леденящим душу страхом подростки выбежали из дома. Доски на крыльце громко скрипели под ногами, готовые вот-вот вполне ожидаемо провалиться, только ребят нисколько не заботил этот факт. Они лихорадочным взглядом осматривали небольшую территорию перед домом, где должен был находиться автомобиль, и с ужасом понимали, что машину кто-то отогнал за то время, пока они осматривали дом.

– Где, черт возьми, машина? – взволнованно проговорила Влада.

Шокированный взгляд Владислава переметнулся с девушки на место, где ранее находился автомобиль. Он отчетливо помнил, как припарковал его именно там, это подтверждала слегка примятая трава, но неужели кто-то угнал его практически из-под носа подростков?

Сердце парня громко ухнуло в груди. Он трясущимися руками похлопал по карманам спортивных шорт в поиске ключей и резко застыл на месте. Ключи так и остались в замке зажигания, ведь Владислав по собственной глупости посчитал, что с машиной ничего не случится за время отсутствия ребят, а ключи он попросту может потерять где-нибудь в траве или в доме.

– Влад! – крикнул Гордей, перехватывая Илону на своих руках в более удобную позу.

– Я оставил ключи в машине, – отстраненно проговорил он и схватился руками за голову. – Что делать?

– Бежать, идиот, – злобно проговорила Влада. – Или хочешь прилечь рядом с тем трупом?

Полностью уверенная в своих действиях, она проложила бежать вперед. Никто точно не помнил, где находится заросшая дорога, по которой они приехали. Она терялась в кустах и многочисленных деревьях, а сгущающиеся сумерки и туман только усугубляли ситуацию, делая задачу поиска дороги еще сложней. Ребята не располагали достаточным количеством времени для размышлений, поэтому, невзирая на собственные сомнения по поводу правильности выбранного Владой пути, безоговорочно последовали за ней.

В доме прогремел выстрел, прокатившийся по окрестностям, словно раскат грома. Ребята всего на мгновение замерли и обернулись к злополучному месту. Они понимали, что поступили подло и эгоистично по отношению к другу, ведь у них была возможность спасти его. Достаточно было лишь схватить Андрея за руку и потащить за собой, пока он не выйдет из секундного ступора и не вернет возможность самостоятельно заботиться о своей жизни. Но Владислав был старше всех и понимал, что если мужчина выбрал себе в качестве жертвы Андрея, то ребята автоматически могут стать препятствием в достижении желаемого. И в данном случае существует лишь два выхода из ситуации: пойти на поводу у незнакомца и пожертвовать другом, но спасти всех остальных, либо рискнуть попытаться спасти Андрея и подставить под удар всех.

Владислав пошел по пути наименьшего сопротивления. Попытался выкроить пару секунд на побег и оставил друга на произвол судьбы: успеет убежать – повезло, не смог – значит, фактически, незнакомец добился желаемого, и в силу должно вступить его обещание.

Этот поступок можно назвать подлым, бесчеловечным и эгоистичным. Владислав как никто другой понимал это. Только он не мог поступить иначе. Он смотрел на друзей, думал о своей жизни и понимал, что при любом исходе Андрей окажется в руках того опасного мужчины. Разница лишь в количестве сломанных жизней или же жертв.

В груди ребят навязчиво скреблась совесть, напоминая о том, что смерть Андрея лежит именно на их плечах, и с этим грузом им придется жить всю оставшуюся жизнь. Они с тяжестью на груди понимали это и мысленно вымаливали прощение у друга. Но уже было поздно сожалеть о содеянном.

Подростки снова бросились бежать, когда услышали подозрительные шорохи в кустах.

Под ногами хрустели ветки. Корни деревьев, будто желая ухватить непрошеных гостей за ноги, выпирали из-под холодной, слегка влажной земли. Ребята спотыкались о них, падали, но ни разу не останавливались. Поднимались снова и снова, отмахивались от норовящих ударить по лицу веток и бежали.

Бежали так, что в ногах появилась слабость, а в легких будто полыхало само пламя. Сердце едва не выпрыгивало из груди от бешеного пульса, который набатом гремел в ушах.

Рубиновая кровь сочилась из мелких ран и смешивалась с грязью и потом. Слезы без остановки текли по пыльным разгоряченным щекам, оставляя за собой кривые соленые дорожки, которые тянулись до самой горловины футболок. Порванная в некоторых местах одежда липла к влажной от пота кожи и открытым ранам, позволяя крови разводами впитываться в пыльную, грязную ткань.

Страх за собственную жизнь обуревал подростков, заставлял сбивать ноги в кровь от долгого и быстрого бега. Они понимали, что выбрали не тот путь. Триста метров были минованы ими еще давно, а дороги как не было на горизонте, так и до сих пор не появлялось даже малейшего намека на нее. Что делать дальше – никто не знал. В голове, как назло, царил абсолютный хаос. Мысли в безумном хороводе кружились вокруг отчаянного желания укрыться от незнакомца, вместо того, чтобы искать способ, как сделать это. Затуманенный страхом мозг временно отказывался воспринимать информацию о том, что подростки совершают наиглупейшую ошибку, продолжая бежать все глубже в лес в попытке скрыться от опасности.

Густой туман мягким пушистым покрывалом ложился на спящий лес. Он стеной застилал все вокруг в радиусе десяти метров, из-за чего невозможно было разглядеть хоть что-то сквозь толщу тумана. Оставалось лишь полагаться на интуицию и слух и надеяться, что незнакомец не решил преследовать подростков.

Густые сумерки постепенно перерастали в ночь. Едва различимые в лунном свете силуэты деревьев позволяли подросткам хотя бы немного ориентироваться в пространстве. Вокруг царила тишина, нарушаемая цокотом сверчков и воем волка, который находился где-то поблизости.

Раздался громкий щелчок, звон цепей, а следом вопль. От сквозившей в нем боли можно было захлебнуться. Ребята остановились. Едва различимый силуэт друга метался по сырой земле. Грязными длинными пальцами Владислав хватался за траву, словно за спасительный круг, терся о нее щекой и молился, чтобы все происходящее оказалось ночным кошмаром. Горячие слезы текли по его грязным щекам и терялись где-то в траве вместе с громким, болезненным криком, который спустя пару мгновений перешел в хрипение. Голос был сорван.

В ушах парня гудело. Левую ногу словно охватило ярким безжалостным пламенем, которое металлическими тисками сжимало ногу и лишало возможности произвести даже маленькое, едва заметное движение пальцев ног. От боли Владислав терял связь с реальностью, сознание утекало сквозь пальцы подобно песку, а он ничего не мог поделать с этим.

– Влад, – обеспокоено позвала друга Влада и поспешно достала из кармана джинс телефон. – Что случилось?

В несколько шагов она пересекла разделяющее их расстояние и включила фонарик на телефоне, чтобы разобраться в происходящем и помочь другу. Яркий свет озарил искаженное гримасой боли лицо Владислава и резко перескочил дальше по его телу, пока не остановился на ногах.

По лесу пронесся женский крик, несущий в себе лишь нескрываемый ужас, боль и неверие в происходящее. Девушка прикрыла рот рукой в попытке заглушить собственный крик. С ужасом и слезами на глазах она уставилась на ногу Владислава.

Его левая нога была зажата между острыми металлическими зубьями медвежьего капкана, вошедшими в плоть так глубоко, что оставалось несколько сантиметров, чтобы соединиться. Сильный удар дужек беспощадно разрубил берцовую и малую берцовую кости, вынудив их выглянуть наружу из плена мягких тканей. Пульсирующая алая кровь резво стекала по ноге, стремительно образовывая на земле кровавую лужу, которая медленно растекалась под ногами.

В одно мгновение ребята оказались рядом с другом. Паника еще в большей концентрации клубилась над ними и тяжелым грузом оседала на еще детские плечи школьников. Все до одного чувствовали, как контроль над ситуацией утекал сквозь пальцы кристально чистой водой, которая рушила построенные ими песочные замки.

– Боже, Влад, – пораженно прошептала Илона и опустилась на колени перед другом. – Влад, держись... все... все будет хорошо.

Нежно и крайне осторожно она переместила голову Владислава себе на колени и принялась трепетно оглаживать его волосы и лицо, растирая по щекам горячие слезы.

– Господи, – прошептала Виола и рефлекторно прикрыла рот от шока. – Ему... ему надо помочь!

Она часто закивала и сморгнула непрошеные слезы. Лихорадочным взглядом она осмотрела друзей и повторила громче:

– Ему нужно помочь!

Гордей решительным шагом направился к капкану. Трясущейся рукой он достал из кармана телефон и быстро включил фонарик. Парень старался не смотреть на раны друга, на постепенно разрастающуюся лужу крови под ногой и не прислушиваться к болезненным стонам, от которых его сердце сжималось так сильно, что приносило фантомную боль. Он пытался убедить себя в нереальности происходящего, лишь бы не свалиться в обморок рядом с Владиславом. Ведь все происходящее с ними сейчас, слишком тяжело для психики, организм в любой момент мог произвести ответную реакцию с вытекающими последствиями различного характера. И от этого никак не защититься.

– Это медвежий капкан, – дрожащим от нахлынувших эмоций голосом сообщил Гордей. – Его без специальных инструментов не открыть.

– Но у него хлещет кровь! – воскликнула Виола и смахнула с щек пару слез. – Ему нужно оказать первую помощь!

– Знаю, но его никак не открыть.

– Нет! Есть какой-то способ, – не унималась она и принялась бегло осматривать местность, словно это могло как-то помочь. – Мы вытащим его и спасемся. Обязательно.

Горячие слезы текли по ее щекам и беспорядочно падали на когда-то белоснежную футболку. Виола подошла к капкану, лихорадочным взглядом пробежалась от него до цепи, теряющейся где-то в густой траве, и шумно опустилась прямота колени. Сухие ветки затрещали, впились в нежную кожу девушки. Она, словно не чувствуя боли, даже бровью не повела. Трясущимися руками схватилась за дужки капкана и, прикладывая все возможные усилия, попыталась развести их в стороны. Но они будто намертво вонзились в плоть и не сдвинулись даже на миллиметр.

От осознания собственной беспомощности Виола зарыдала. Зарылась изящными тонкими пальцами в траву и громко зарыдала от ощущения теплой вязкой крови под пальцами, которая фантомным ощущением навсегда осталась на ее руках несмываемой краской. Владислава действительно не спасти. Если только чудо не настигнет их.

На четвереньках Виола подползла к Илоне. Владислав неподвижно лежал на сырой земле, прислонившись щекой к ногам девушки, и смотрел в пустоту. Его лицо стало кипенно-белым, таким же белоснежным и холодным, как снег. Испещренные маленькими царапинами и каплями крови руки безвольно лежали на траве, замерев в одном положении с захваченной между пальцев травой. Он больше не дышал.

От застилающих глаза слез Виола видела вместо лица друга мутное пятно. С трепещущим от боли сердцем она не хотела смаргивать слезы, не хотела смотреть в пустые глаза друга и понимать, что он не моргает. Что жизнь всего пару мгновений назад покинула его тело, оставив пустой покалеченный сосуд лежать на сырой земле в окружении своих друзей.

– Он не дышит, – сквозь рыдания прошептала Илона и нежно провела кончиками пальцев по щеке Владислава. – Не дышит.

Громкие, отчаянные рыдания просочились сквозь толщу тумана и разнеслись по всей округе; балластом опустились на сердце каждого.

– Нет, он просто решил пошутить, – захлебываясь собственными слезами, проговорила Виола и принялась трясти Владислава за плечо. – Ты ведь шутишь, Влад? Он не мог умереть. Нет-нет... просто шутка. Глупая шутка... да.

Виола отказывалась принимать происходящее. Отчаянно трясла друга за плечо и умоляла его сказать, что это розыгрыш. Она смотрела в стеклянные, потухшие глаза и хвалила актерские навыки, обещала, что обязательно запишет Владислава на всевозможные кастинги на роль в рекламе или даже в фильме. Удивлялась тому, как он может так долго задерживать дыхание и контролировать эмоции. Девушка отказывалась признавать, что ее лучший друг умер.

– Влад, кончай разыгрывать комедию, – надломленным голосом проговорила Виола. – Ребята, скажите ему прекратить.

С мольбой во взгляде она посмотрела на сгорбленную, подрагивающую от рыданий фигуру брата. Мазнула взглядом по тихо рыдающей Илоне, которая смотрела на бескрайнее звездное небо с полной луной, выглядывающей из-за верхушек деревьев. И, наконец, с надеждой посмотрела на застывшую в стороне Владу. Она ни на что не реагировала. Пустым взглядом всматривалась в темноту и, обхватив руками колени, периодически покачивалась из стороны в сторону.

– Почему вы все молчите? – не унималась Виола. – Скажите ему прекратить. Скажите!

– Виола, пожалуйста, прекрати, – едва не взмолился Гордей. – Он мертв.

– Нет! Этого не может быть, – отчаянно не желала соглашаться девушка. – Он шутит. Да... шутка. Это все шутка.

Гордей зажмурился, позволяя слезам упасть на его щеки, и рвано вздохнул.

– Он умер, Виола,– прошептал он и разбито посмотрел на сестру. – Умер.

Виола зажмурилась вслед за братом, будто его слова копьем вонзились в сердце. Гордей аккуратно опустился рядом с ней и заключил в крепкие объятия, позволяя обнимать себя в ответ и рыдать прямо в грудь.

Так они и сидели, вчетвером, убитые горем от потери друга, пока Андрей находился во власти похитителя.