Детка, я тебя присвою

Глава 8

Василина

У меня скоро глаз задергается.

Всего два дня знаю этого парня, а такое ощущение, что он всю жизнь мешает мне жить. Так нагло поселился в моей голове, что выгнать его просто невозможно!

Он ведь хочет, чтобы я стала очередной его галочкой. Наверняка собирает коллекцию из таких, как я. И потом хвастается дружкам о своих похождениях.

Но со мной этого не будет! Он меня явно с кем-то перепутал!

Брысь, брысь, брысь из моей головы!

Зажмурившись, я давлю на виски указательными пальцами.

Ну почему такие придурки, как Высоцкий, обычно всегда имеют бешеную харизму и уверенность в себе? Он ведь действительно считает, что я тащусь по нему. Спит и видит меня с влюбленными сердечками в глазах.

Хотя, какие уж там сердечки? Ему ведь явно нужно не это. Такие парни не умеют любить. Они как мой отец – играют и бросают. Ломают чужие жизни, а сами при этом живут счастливо.

— Вась, у тебя голова болит что ли? – слышу обеспокоенный голос мамы и распахиваю глаза.

— Нет, — улыбаюсь ей, — я так английский вспоминаю.

— Неужели? – хмыкнув, она подходит к кухонной тумбе и наливает себе воды из графина.

Не верит мне. Естественно, ведь я никогда не горела учебой. И мама с этим смирилась.

— Мам, а как вы с папой познакомились? — спрашиваю я.

И она давится водой, шумно кашляя на всю кухню. Я тут же подскакиваю и стучу ей по спине.

Откашлявшись, мама смотрит на меня недоуменно, слегка нахмурив свои тонкие брови.

— Тебе это зачем?

— Извини, я зря спросила, — мне охота прикусить собственный язык.

— Все нормально, — выдыхает она. И, вытерев капли воды с щеки, пожимает плечами: — нас друзья познакомили. В общей компании были. Я тогда с подругой из деревни приезжала в город на выходные.

— Вы сразу друг друга заметили? — снова задаю вопрос я.

— Господи, Василина, — мама смотрит на меня, как на больную, — что с тобой сегодня? Ты никогда не спрашивала.

— А сегодня спросила, — невозмутимо отбиваю я. И, подумав, добавляю: — если ты не хочешь говорить на эту тему, то мы закроем ее.

— Да чего уж там, — отмахивается мама, — столько времени уже прошло… сначала он заметил меня, а потом уже и я на него внимание обратила. Ухаживал. То в деревню приезжал, то меня в город забирал, в кино ходили. Так и встречались. Потом с родителями познакомил. А там уже и свадьба, и семья. И совместная жизнь.

— Это была любовь? — внимательно наблюдая за эмоциями в болотных глазах мамы, спрашиваю я.

— Не знаю, — пожимает плечами она, — мы просто были вместе. Доверяли друг другу, уважали и заботились. Наверное, я думала, что это любовь. И он так думал. Пока не встретил другую.

Я обнимаю ее. И больше ни о чем не спрашиваю. Ох уж эта жизнь. Ничего не ясно, не понятно. Будто петляешь по каким-то нескончаемым, темным дебрям, ища ответы на свои вопросы.

— Мам, забей на него, а? — через некоторое время говорю ей я. — Ты такая красивая. И молодая. Можно ещё раза три замуж выйти.

По кухне разносится ее звонкий смех. Я смотрю на маму и улыбаюсь. Она ведь действительно красивая. Эффектная, статная.

— Все, Василина, иди-ка действительно позанимайся английским, — велит мама, погладив меня по плечу, — а насчет папы… так бывает. Люди сходятся и расходятся. Тебе пора перестать на него злиться.

— Нормальные люди не меняют семью на какую-то ш… — я вовремя закрываю рот и исправляюсь: — шаловливую особу.

Прихватив телефон с обеденного стола, я ухожу в свою комнату. Вот, как по заказу: сообщения от отца. Но я даже не читаю их. Просто смахиваю с экрана и все.

Это мама отпустила, а я нет. Потому что все ещё помню, как она убивалась. Сколько дней рыдала в подушку и была похожа на призрака. В то время мы поменялись ролями. Она была моим ребенком, а я ее родителем. Потому что я ухаживала за ней и поддерживала, уговаривала вернуться к нормальной жизни. И к счастью, мама пришла в себя.

Экран моего телефона снова загорается. Я опускаю взгляд вниз, собираясь сбросить вызов, но звонит не отец, а бабушка. На душе сразу теплеет. И я отвечаю на звонок.

— Алло, ба! Как ты там?

— Хорошо, — бодро отзывается бабуля, — а у вас как дела? Не болеете?

— У нас все нормально, — отвечаю я. – Ты, наверное, уже соскучилась по нам?

— А как же, — смеется она, — приезжай, Василек. У нас тут весело.

— Весело? — озадаченно переспрашиваю я. — У вас?

— Конечно, — подтверждает бабушка, — у нас тут Малахов идет. Мы с Галкой сейчас досмотрим его, потом гулять пойдем. До речки и обратно.

— Чего? — не понимаю я. — Какой Малахов, какая Галка? Баб, у тебя там все в порядке?

— Да в порядке я, — отмахивается она, — в деревню моя подружка вернулась – Галка. Ты, наверное, и не помнишь уже. У нее ещё внучок есть – Русик. Вы в детстве хорошо дружили.

Я задумчиво зависаю, глядя в окно, на темнеющий двор. Я смутно помню мальчишку, с которым мы воровали вишню у соседей, играли в догонялки и ловили майских жуков на поле. Кажется, мы были лучшими друзьями. Но его имя я забыла. Даже лицо практически стерлось из памяти. Все как-то расплывчато, смазано. Остается лишь ощущение чего-то давно забытого, счастливого и радостного… аж хочется в детство вернуться.

— Бери маму и приезжайте в гости, пока тепло, — голос бабули вновь возвращает меня в реальность, — у нас тут хорошо. Не то, что в вашем городе. Пылью дышите, да газами выхлопными.

— Приедем, конечно, — обещаю я.

— Жду! — радуется она. И торопливо добавляет: — Ну ладно, Василек, пока. Тут реклама закончилась. Галь, погромче сделай! Сейчас петь будут!

И на этих словах звонок обрывается. Усмехнувшись, я смотрю на свой телефон и качаю головой.

Ну, бабушка! Позвонила, всполошила и сама же сбросила. А мне ведь теперь интересно, что там за Русик такой. С ним ли я убегала от соседей и пряталась в шалаше за домом?

Странное дело: мальчишку я не помню, но зато прекрасно помню, как мы с ним объелись вишней и нас потом дружно тошнило всю ночь. Бабушки поили нас противной марганцовкой и пичкали активированным углем.

И после этого вишню мы больше не ели. Я и сейчас ее, если честно, не особо жалую.

Улыбнувшись, я продолжаю перебирать свои воспоминания из детства. И, плавно упав на кровать, постепенно засыпаю. Мне снится бескрайнее поле, чистое небо, свежая листва и… пронзительные, голубые глаза, обрамленные черными ресницами.

А ещё мотыльки. Два маленьких, белых мотылька, что весело порхают над зеленой травой.