То, что было "До" (книга 3)

Видения из песка

    Она стояла у окна, солнце слепило глаза. За окном был песок и это было странным, потому что, казалось, что и сюда, сквозь рамы и стены он тоже проникает, что танцует в лучах солнца, она ведь видит, это не мираж. Видит каждое утро, что просыпается в этой итальянской школе, куда отправила ее бабушка с Ирэн, Кариной и Данилом, думая, что на каникулы, но ведь четвертая четверть, так и не закончилась?!

   Шесть кроватей в этой комнате и два окна. Три из них заняты, но младшей сестры с ними нет, только африканская девочка, что не говорит по русски, а они не говорят по английски и все же это не мешает им общаться. Жестами. Перенимая и разговаривая даже так.

   Вот и сейчас, она стоит у окна, пока девочки, вроде, еще спят. Что-то странное происходит, ведь она не помнит день до полдника. Пробуждение. Тепло утра. Как стоит у окна и смотрит на песок.       Что-то подсказывает ей, что стены школы не настоящие, как и все люди здесь тоже, не по назначению. Не может католическая церковь быть, так близко, к школе?! Или в другой стране другие правила? Но детей она, там не видела! И африканская девочка, туда не ходит, странно, но она помнит ее только в пределах этой спальни, ни в столовой, ни на улице она ее не видела?!

Песчинки в воздухе рисуют образы, смутные, едва уловимые, но теплые и осязаемые. Вспоминается мальчик Антон из прошлой поездки, он так смотрел на нее и в церкви, и в гостинице, и на треке. Он выше ее на полголовы и тоже темные волосы, темные внимательные глаза. На Новый год была сильная пурга за окном, но им было тепло в большом зале, где большой мужчина в костюме Санты устраивал представление и конкурсы. Антон был рядом, старался ее всячески задеть, прикоснуться, обнять в коридорах отеля, когда они с ребятами играли в прятки и ее никто не мог найти. Почему образ Антона встал сейчас перед глазами? Его теплые руки гладили ее по голове и, кажется, он говорил что-то. Прижимаясь щекой к ее коже!?! Реально ли это было?! Или мираж?!

   Давид. Он ведь выше ее почти на голову и никогда не прикасался к ней, между ними будто что-то всегда было, пространство, несколько сантиметров, а всегда были, но это не мешало им говорить без слов. Давид просил, он уговаривал ее сбежать с ним домой! Но там ли ее дом?! Она ведь не та, которую он искал! А еще его сестра!?! Он никогда от нее не откажется, это просто знание! Как и то, что она не смогла бы сбежать с ним, куда?! Ее ничто не ждет дома, она его еще так и не нашла.

   Был еще один образ, что возникал, что волновал ее и сбивал дыхание, заставляя сердце биться быстрее, но не давая полноценную картинку. Только размытый силует, только рост выше ее собственного, только руки , что держали ее. Он хотел слиться с ней воедино, вжимая в себя ее хрупкую, на тот момент. Что-то мешало. Он ведь одной рукой удерживал ее две ручонки.    Запускал пятерню ей в волосы, фиксируя затылок, огромная его ладонь и израненная кожа на тыльной стороне. Этот взгляд ее снизу вверх. Он вдыхающий ее запах. Его лицо мешало рассмотреть солнце, она не видела черты лица из-за яркого света. И не помнила голоса, но он ведь говорил, называл ее как-то. Отчего, казалось, ее щиты, сотни тысяч щитов ломались, между ними пролегали трещины, борозды, она ломалась, как и ее мир трещал по швам, но сил на трансформацию тогда не было. Она помнила, что было плохо и свет ее излечил, как и теперь, пустоты заполнял свет или тьма, искажая картинку.

   Песчинки двигались в пространстве в этих ярких лучах, рисуя и другие образы. Впервые за долгое время не мерзли ноги, но ей пока нельзя на юг, нельзя домой, родные сейчас в безопасности.

   "Как может за окном быть песок, а с другой стороны дома Италия? Город с неспешной суетой? Город, где почти не видно горожан? Люди, что встречались, кажется, тоже были туристами?! Католическая церковь рядом со спортивной школой?" - Домики, огороженные, но с клумбами и цветами. Лениво дремлют коты, кто, где. Почти нет бродячих собак.

   Смешались образы и она просто не знает, кто из них, где?! А главное, все они темно русые, с темными глазами, хотя, кажется, у последнего они необычные, но чем, именно не помнится, немного отличается рост и телосложение, имена и события их встреч.

   "Завтрак?" - она не помнит, что было на завтрак и был ли он?! - "Не может быть настолько сильных проблем с памятью!?"

   Не оборачивается, но там у прикроватной тумбы вещица одна, от которой очень сильно болит голова, на ней изображение итальянской девы Марии с младенцем в сиянии и, непонятно, почему, она не может смотреть на нее. Будто обручем сдавливает виски, лоб и затылок, выжигая всё, выталкивая её из сознания. Оттого она и стоит у окна, смотрит на солнце, на лучи.

   Дни, проходящие, в итальянской школе, практически, одинаковы, и ощущение, что это уже было где-то и когда-то, будто повторяющиеся одни и те же. Только она помнит здесь их, а потом - ничего, пустота. "Почему здесь не бывает холодно или хмуро? Погода не может быть всегда солнечной и теплой!" - поют птицы, которых никогда не видно, даже в кустах.

  "Бабушка, вроде, звонила! Но это было вчера ли? Или сегодня? Когда это было?! " - летят мысли, пробивать с трудом через боль. - "Бутафория - всё это, но очень красиво! Чистые улицы, вкусное мороженое, фреска на домах, хоть и блеклая, история города и страны, цветы у домов и на балконах.

   Кажется, она давно тут стоит. Обернется, голова не болит, нет изображения на тумбе. Смутно припомнится, как она почти по наитию, обессиленная, искала причины в комнате, предметы пересматривала, что вызывают нестерпимую боль. В последний момент, с двигаясь крышку - подставку, выдвигая по тайное отделение и убирая "их" образ святой.

   "Куда? А, есть ли разница!?!" - вспышками в сознании. - "Куда-то убрала!"

- Змея! Змея! - кто-то из мальчишек поймал в песках змею, а она не может вспомнить, водятся ли здесь змеи?! Мальчишки бегают и пугают девчонок, без разницы в возрасте, любого, кто боится. Визг стоит. Она сама выйдет к лестнице. Бегут в рассыпную всё. Смеются заливисто мальчишки: "так, знакомо, этот смех! Будто в другой жизни?" - они горделиво подберут к ней и будут кричать громко: - Змея! Слышишь, змея!

   Но там, шнурок с большой палец, две черные бусины и от усталости, даже язык не высовывает. Она поймет плечами и они не получив никакой реакции, так же в рассыпную шарахнутся от нее, удивленный спокойствием. Пойдут искать тех, что более пугливые.

Она снова стоит у окна. Чужая комната. Солнце. Пески золотистые слепят и ей кажется, она видит, как уползает сливаясь с песчинками тот самый шнурок.

   "Как будто такое возможно?! И, откуда, здесь пески?!" - текут будто и не ее мысли...