— Мадемуазель, дышите глубже! — посоветовала Анжелина. — Вы дрожите, у вас жар, и потом…
Анжелина кивнула в сторону Луиджи, чтобы предупредить старую даму о его присутствии, но Жерсанда продолжала, охваченная каким-то странным возбуждением:
— Я должна поговорить с тобой, малышка, чтобы ты могла сказать ему, если он вдруг вернется, как сильно я его люблю. Он смотрел на меня с пренебрежением, высокомерный, непоколебимый, как высший суд. О, как он похож на своего отца! Мой сын, мой единственный ребенок! И я его потеряла.
Анжелина, опасавшаяся нового приступа, встала и, взяв Луиджи за руку, подвела его к кровати Жерсанды.
— Ваш сын здесь, мадемуазель. Мы очень переживали за вас. Теперь вам надо отдохнуть. Я попрошу Октавию сходить за доктором. Может, вы хотите чаю или очень сладкого кофе?
